Процессами формирования стратегического альянса

Инструмент управления процессами формирования альянса	Процент фирм-респондентов, использующих данный инструмент
Партнерская программа (программа мониторинга предприятий интересующих отраслей для определения типа компании-партнера, с тем чтобы выбрать форму дальнейшего сотрудничества)	89%
Приглашенный специалист по альянсам	72%
Изучение базы данных по альянсам	70%
Планирование совместного бизнеса вместе с партнером	54%
Использование стандартизированного алгоритма поиска партнеров	50%

Примечание: респондент имел возможность назвать несколько инструментов.

Источник данных: The State of Alliance Management, 2006, http://www.strategic-alliances.org/ (сайт Ассоциации, объединяющей профессионалов в области стратегических альянсов).

В заключение можно сделать вывод, что через социальные альянсы осуществляется финансовая, интеллектуальная и информационная подпитка институтов гражданского общества. При этом бизнес-структура, участвующая в альянсе, не покупает себе «карманные» общественные организации, а, приспосабливаясь к установленными этими сообществами правилам игры, инвестирует в общественно значимые проекты, зарабатывая себе реноме социально ответственной компании.

В современной России в условиях неразвитого института благотворительности распространение социальных альянсов может придать импульс процессу формирования цивилизованного механизма финансирования объектов социальной инфраструктуры и культурно значимых мероприятий, что в свою очередь косвенным образом повлияет и на энтузиазм отдельных филантропов. Фигура мецената вновь (как в дореволюционной России) станет уважаемой, значимой.

Обобщая зарубежный опыт создания стратегических альянсов, следует отметить, что, прежде чем внедрять западные наработки в условиях отечественной экономики, многие моменты нужно рассматривать в призме российской специфики. Несомненно, полезным было бы развитие на российском рынке корпоративного контроля гибких форм согласования интересов и координации действий между представителями органов государственной власти, бизнес-элитой и активистами общественных организаций, которые так характерны для американского и европейского рынков и так слабо развиты в России. Кроме того, позитивную роль должно сыграть появление в штатном расписании отечественных корпораций позиции корпоративного секретаря (corporate secretary), который мог бы выполнять роль администратора или куратора Комитета координации деятельности альянса, осуществляющего мониторинг состояния дел проекта. В России данный институт еще не сформировался, тем не менее роль корпоративного секретаря в создании эффективного механизма управления процессами формирования и функционирования стратегических альянсов в перспективе – при условии возникновения в России цивилизованного рыночного механизма, – по всей видимости, будет возрастать.

И все же, несмотря на объективные трудности становления российского рынка корпоративного контроля и культивирования норм социально ответственного поведения, которые со временем должны образовать стандарты отечественной корпоративной культуры, существуют и позитивные тенденции. Анализ программных документов российских менеджерских сообществ позволяет сделать вывод о готовности российских интегрированных корпоративных структур вступать в социальные стратегические альянсы с общественными организациями и успешно реализовывать совместные проекты по воплощению в жизнь социально значимых программ, в том числе в сфере защиты окружающей среды и в области образования. Знаковым в этом отношении является подготовленный Российской ассоциацией менеджеров меморандум, в котором зафиксированы ключевые принципы корпоративной социальной ответственности[195]. В этом документе, в частности, к числу приоритетных отнесены мероприятия, призванные смягчать разного рода вредные воздействия на окружающую среду (экологический аспект), поддерживать местные гражданские инициативные группы и объединения (социальный аспект), а также способствовать интенсификации волонтерской деятельности (благотворительный аспект)[196]. Активность крупных бизнес-структур в вышеперечисленных направлениях может и должна принять форму сотрудничества с объединениями гражданского общества в рамках социальных, экологических и образовательных стратегических альянсов.

2.6 Корпоративная социальная ответственность и высшее профессиональное образование

Реальное повышение уровня жизни населения и конкурентоспособности России в современном мире можно осуществить только при условии динамичного развития национальной экономики, построенной на знаниях, опирающейся на растущий интеллектуальный потенциал. Значительная часть этого потенциала сосредоточена в сфере высшего профессионального образования, обеспечивающей подготовку высококвалифицированных кадров специалистов, а в ближайшем будущем – бакалавров, магистров – для всех отраслей экономики, социальной сферы. Эту стратегическую задачу невозможно решить без консолидации усилий образования и бизнеса, их широкого взаимодействия. Предстоит создать действенный механизм, направленный на полномасштабное и эффективное вовлечение отечественного бизнес-сообщества в образовательный процесс, в том числе посредством апробированных в мировой практике форм и инструментов сопряжения интересов государства, высшего образования и предпринимательского сектора.

Отношение к высшему образованию со стороны крупного бизнеса – один из новых критериев оценки меры его корпоративной социальной ответственности в современных условиях и обозримом будущем.

В чем конкретно должна проявляться социальная ответственность российского корпоративного бизнеса по отношению к высшему профессиональному образованию, насколько актуальна и практически значима эта проблема?

Не является секретом то обстоятельство, что одной из характерных особенностей существующей системы высшего образования России выступает несоответствие конечных результатов образовательной деятельности требованиям работодателей и перспективам социально-экономического развития страны, ее регионов. Основной причиной сложившегося положения называется отсутствие эффективных механизмов, обеспечивающих взаимосвязь между рынком труда и рынком образовательных услуг[197]. С таким выводом трудно не согласиться. Вместе с тем, традиционный (и, одновременно, ограниченный, узкий) подход бизнеса к восприятию и пониманию социальной ответственности, сводимый к своевременной уплате налогов и созданию рабочих мест, в рассматриваемом контексте требует существенной коррекции. Во-первых, если говорить о создании рабочих мест, то речь должна идти не о решении задачи обеспечения полной занятости (она в принципе невыполнима, более того, по некоторым оценкам бизнес может дать работу лишь 25% трудоспособного населения), а об участии совместно с государственными вузами в разработке и реализации различных образовательных программ, в том числе целевого характера. Разумеется, формально бизнес не обязан этого делать, однако такого рода усилия, как это будет обосновано далее, в его собственных интересах. Во-вторых, нельзя игнорировать высокую планку общественных ожиданий населения по отношению к российскому бизнесу. Так, по данным соцопроса ВЦИОМ (2006 г.), для 61,5 % россиян социальная ответственность крупного бизнеса должна включать, помимо уплаты налогов, активное участие в выполнении социальных программ (занятость, здоровье, образование (подчеркнуто авторами), благоустройство и т.д.). Такой подход не противоречит и декларируемому основополагающему принципу Социальной хартии российского бизнеса: предпринимательские цели, экономическая и социальная ответственность дополняют друг друга, гармонично сочетаются.

Бесспорно, представителям бизнеса следует участвовать в формировании госзаказа на подготовку кадров, высказывать свое мнение по содержанию государственных стандартов, качеству подготовки выпускников. Но если бизнес рассчитывает, что вузы обязаны выпускать специалистов, способных завтра же полноценно включаться в производственную деятельность, то это серьезное заблуждение.

К сожалению, пока бизнес еще очень мало делает для того, чтобы серьезно влиять на учебный процесс в вузах и на формирование кадрового состава преподавателей. Государство и бизнес в сфере образования призваны взаимодействовать максимально слаженно и тесно. Это требование носит императивный характер – другого пути не существует. Принципиальная схема такого взаимодействия заключается в том, что государство при участии бизнеса формулирует требования к выпускнику (бакалавру, магистру) через стандарты. Бизнес получает возможность приобрести подготовленных специалистов. Чем лучше специалист, тем выгоднее бизнесу. Соответственно, корпоративный бизнес в первую очередь заинтересован в подготовке высококвалифицированных кадров и его представители должны активно влиять на весь процесс – от разработки учебных планов, программ, издания учебников до включения в деятельность государственных экзаменационных комиссий. Именно по такому пути необходимо двигаться, чтобы оптимизировать соотношение между требованиями, сформулированными к образованию государством, отвечающего за стандарты в системе высшей школы, и бизнеса, предъявляющего свои требования к выпускникам вузов[198].

Немалое число представителей российского бизнеса в последнее время стали кандидатами и докторами наук. А многие ли могут похвастаться, что они являются настоящими профессорами? Стать профессором порой значительно сложнее, чем даже попасть в академики. Очень важно привлечь руководителей бизнес-структур, зарекомендовавших себя эффективными топ-менеджерами, к преподавательской деятельности. В то же время не следует впадать в крайности. В этой связи нельзя не упомянуть о суждениях, согласно которым до 80% отечественных докторов наук и профессоров сегодня не могут преподавать управленческие и экономические дисциплины, потому что они воспитаны в нерыночных условиях[199]. Такая точка зрения страдает излишней категоричностью. Ведь никто уже не сможет отрицать того факта, что Россия, особенно в последние годы, живет по законам рыночной экономики и входит в число наиболее динамично развивающихся стран мира. Где и на кого учились ведущие российские предприниматели, менеджеры? Ознакомьтесь с их интервью, многие успели опубликовать мемуары. Практически все с благодарностью вспоминают своих «нерыночных» преподавателей, которые научили их творчески мыслить, заниматься аналитической работой, воспитали навыки, в том числе проявляющиеся в упорстве в достижении поставленных целей. Однако в острых критических замечаниях о современном состоянии преподавательского корпуса есть, безусловно, и рациональное зерно. Сегодня действительно необходима реальная поддержка со стороны компаний в переподготовке и повышении квалификации педагогов высшей школы, в отборе талантливой молодежи и выращивании из них современных преподавателей. Это обеспечит высшему образованию, науке, бизнесу, экономике в целом мультиплицирующий эффект.

Предметом активного обсуждения стала публикация в журнале «Эксперт» в январе 2006 г. результатов специальных исследований, которые выявили принципиальные различия в оценках, получаемых выпускниками компетенций в области лидерства, умений работы в команде, ответственности и инициативы. Представителей бизнеса не устраивает подготовка выпускников по этим параметрам, а также оторванность полученных знаний от жизненных реалий и неспособность их практического применения, недостаточные адаптационные возможности, отсутствие многих менеджерских и коммуникационных навыков, т.е. прежде всего слабые личностно-управленческие компетенции. Бизнес хочет видеть наличие у выпускников таких качеств, как корпоративность, конкретные навыки работы, развитую креативность и т.п.

На наш взгляд, выдвигаемые требования совершенно справедливы. Однако ожидать от высшей школы, что она способна самостоятельно быстро и успешно справиться с выполнением этих задач по меньшей степени наивно. Здесь, по нашему убеждению, расположена совместная «зона ответственности» высшей школы и работодателей, причем последние должны взять на себя немалую долю нагрузки[200]. Работодателям было бы целесообразно вступить в непосредственный контакт с вузовскими работниками и перейти от общих пожеланий, призывов, взаимных (нередко обоснованных) претензий к выдвижению четких, предельно конкретных, количественно измеримых задач, способов и алгоритмов их совместного решения. При этом надо помнить, что ориентация деятельности вузов на текущие запросы и потребности бизнеса опасна для самого предпринимательского корпуса. Ведь совершенно очевидно, что система образования должна опережать потребности бизнеса, в том числе и по количеству, структуре и потенциалу выпускаемых специалистов.

Отсюда следует вывод: к корпоративной социальной ответственности в ее современном понимании необходимо отнести деятельность компаний по совместной разработке профессиональных стандартов, специальных дополнительных программ для вузов, либо «доводку» существующих программ по заказу компаний. Вместе с тем, было бы неправильным переоценивать значимость и действенность вузовского компонента в этой специфической деятельности. Ведь по оценкам практиков НР-консалтинга до 80% таких навыков приобретается не в учебных (имитационное моделирование, case-stady и пр.), а именно в реальных ситуациях. При этом один из важнейших принципов, которым предлагается руководствоваться, состоит в том, что профессиональное обучение должно интегрироваться в рабочие процессы компании путем использования таких технологий как обучение действием на основе реальных рабочих проблем, коллегиальное управление (последовательное делегирование полномочий по выполнению оперативных задач на местах и концентрирование усилий групп сотрудников на решение именно тех вопросов, которые непосредственно связаны со стоящими перед ними целями [201] (подчеркнуто авторами).

И второй вывод, вытекающий из первого. Ведущие вузы, особенно экономического и управленческого профиля, с одной стороны, корпоративные образовательные центры и университеты крупных компаний с другой стороны просто обязаны объединить усилия, наладить постоянное сотрудничество в рамках образовательных альянсов и, тем самым, внести реальный вклад в продолжение существующих недостатков, касающихся отсутствия у многих выпускников, приходящих на работу в компании, необходимых компетентностных характеристик.

Сказанное не отменяет, а, наоборот, еще больше актуализирует необходимость реализации бизнесом таких форм проявления его социальной ответственности в образовательной сфере (наряду с ранее отмеченными), как, например, организация краткосрочных стажировок, обучение новым технологиям и работе на современном оборудовании молодых преподавателей вузов, предоставление достаточной информации для разработки предельно приближенных к реальности учебно-методических материалов, ориентированных на проектную работу, открытие подразделений вузов в компаниях (филиалы кафедр, лаборатории), ускорение процессов описания новых бизнес-процессов, сертификации отдельных операций на основе международных систем контроля качества, что необходимо для более точного формулирования кадровых запросов.

Наконец, третий вывод. Он относится к насущной необходимости проведения ускоренной модернизации самой системы государственного высшего образования. Это прерогатива государственных органов власти и управления, область их ответственности.

Любая модернизация призвана улучшить состояние дел в той сфере,
где она производится. Перед российским образованием сегодня
стоят две основные задачи. Прежде всего, необходимо удержать, а точнее, вновь
вывести среднее школьное образование на тот уровень, который был в стране в
советское время. Кроме того нужно повысить конкурентоспособность
выпускников отечественных высших учебных заведений. Это особенно важно в условиях глобализации и в связи с ожидающимся вступлением России в ВТО, в результате чего конкуренция на рынке труда серьезно обострится.

Если говорить о средних школах, то сегодня они являются самым слабым звеном российской системы образования. Было время, когда наши школьники неизменно занимали первые места в международных конкурсах по математике, физике, химии, и российское среднее образование считалось одним из лучших в мире, а сейчас уровень школьных знаний в среднем по стране резко снизился. Например, по международным тестам PISA российские школьники занимают лишь 30-е место. Конечно, тесты PISA — не единственный критерий оценки, и к ним можно предъявить определенные претензии, но следует констатировать — разница слишком велика.

Сейчас нас обходят многие страны, и мы не можем не признать этого очевидного факта. О чем можно еще говорить, если даже лучшие из лучших - медалисты - демонстрируют порой весьма посредственные знания и на вступительных экзаменах в вузы получают низкие оценки.

Не является большим секретом, что без дополнительной подготовки поступить в ведущие вузы могут буквально единицы. Отсюда и широкий размах легального и нелегального репетиторства, При этом школы стремятся снять с себя ответственность и во всем винят министерство, родителей и те же вузы: мол, высшие учебные заведения сами виноваты, зачем завышают требования к абитуриентам? Но эта «удобная» позиция чревата слишком большими издержками, потерями. И планируемое внедрение системы единых государственных экзаменов помимо всего прочего направлено на то, чтобы снять это противоречие. Пусть выпускники каждой школы покажут итоговые результаты - те знания, которые они получили. Социальная ответственность бизнеса – в том, чтобы поддержать такие подходы, повысить транспарентность процессов формирования человеческого капитала в эпоху экономики знаний.

Идея ЕГЭ замечательная. Другой вопрос, сможем ли мы ее успешно реализовать, добиться того, чтобы испытания были честными и каждый ученик получал заслуженную оценку. Например, выпускники школ Сингапура давно сдают подобный итоговый экзамен. Тесты хранятся в едином центре, и их окончательный вариант можно узнать только на самом испытании. Аудитории, где проходят экзамены, закрыты для посторонних лиц. Туда никто не может пройти, даже премьер-министр. Сразу после окончания экзамена все работы шифруются и направляются на проверку в единый центр. И, наконец, самое главное — экзаменационные работы проверяют не преподаватели данной школы, а независимые эксперты: преподаватели других школ, профессора вузов, специалисты, приглашенные из-за рубежа.

В наших условиях также необходимо обеспечить подобную процедуру сдачи ЕГЭ. Отступать мы не должны. На внедрение ЕГЭ, по некоторым оценкам, уже потрачены многие десятки миллионов рублей. В конце концов, дело даже не в миллионных вложениях, а в судьбах миллионов будущих выпускников. Ведь постепенно «самая читающая страна в мире» превращается в «страну играющую». Посмотрите вокруг - там, где вчера работали библиотеки, сегодня «зажигают огни» игровые, питейные, развлекательные, но никак не образовательные заведения.

Конечно, ЕГЭ не является панацеей от всех бед, но это один из инструментов, стимулов и для школ, и для самих учащихся. Разумеется, нужно серьезно работать над содержанием тестов, нужно обеспечить четкий механизм проведения экзаменов, постараться предусмотреть все нюансы, — например, учитывать разницу в поясном времени, чтобы жители западных регионов не могли узнать экзаменационные вопросы до начала испытания.

В любом случае, без использования серьезных механизмов поднять образование в стране сегодня уже просто невозможно. Но нельзя не согласиться и с теми, кто считает, что одним ЕГЭ обойтись тоже нельзя — нужны и олимпиады, и специальные творческие конкурсы.

Модернизация образовательной сферы подразумевает реализацию целого комплекса новаторских предложений, которые должны оказать воздействие на все составляющие образовательного процесса. Помимо всего прочего необходимо изыскать возможность морального н материального стимулирования преподавателей. Мы должны восстановить доброе имя учителя и достойно оплачивать его нелегкий труд. Иначе в нашем обществе преподавателей не будут уважать, будут только жалеть. А жалости, на наш взгляд, заслуживают не они, а страна, которая не способна достойно содержать свой интеллектуальный фонд.

То, что мы сегодня не вкладываем в образование, завтра может обернуться большой бедой. Почему бы часть средств Стабилизационного фонда не направить на нужды образования? Говорят, задача этого фонда - обеспечить нашему обществу уверенность в завтрашнем дне. Но разве не от образования зависит наше будущее, разве не эта сфера отвечает за общественное воспроизводство? Не может безграмотная страна быть стабильной, даже если будет вооружена до зубов, а в резервах Центробанка будут многомиллиардные золотовалютные резервы.

Поэтому уже сейчас мы должны найти источники финансирования, чтобы поднять заработную плату школьных учителей, преподавателей колледжей и вузов, а также улучшить материально-техническую базу образовательных учреждений. Конечно, президентская программа компьютеризации школ — хорошее начинание, но одной этой программы недостаточно. Следует подумать о создании специального фонда поддержки образования, в который будут стекаться средства из разных источников. Почему бы не обсудить возможность установления своего рода образовательного налога для крупных корпораций? Уверены, что уплата налога обойдется компаниям значительно дешевле, чем приглашение зарубежных специалистов, которые далеко не всегда способных преодолеть ограничения, накладываемые особенностями российского делового менталитета, кросскультурнми противоречиями и т.п.

Что можно сказать о реформах в высшей школе?

Часть изменений связана с присоединением к Болонскому процессу. Однако реализация Болонских соглашений должна быть разумной.

Руководители Министерства образования и науки сейчас настаивают на том, чтобы сократить количество специальностей и направлений и оставить из них всего 40-50. Многие вузы с этим не согласны — специализация должна сохраниться, иначе бакалавров по экономике, к которым многие и так относятся настороженно, просто не будут принимать на работу. На проходившей недавно в Финансовой академии при Правительстве РФ Международной научно-методической конференции по проблемам совершенствования экономического образования представители вузов, входящих в Учебно-методическое объединение по финансам, бухгалтерскому учету и мировой экономике, приняли резолюцию о том, что должны быть следующие направления подготовки: бакалавр/магистр по финансам и кредиту; бакалавр/магистр по бухгалтерскому учету и аудиту; бакалавр/магистр по мировой экономике и международному бизнесу.

Во многих ведущих вузах Запада принята именно такая система, а не просто подготовка «бакалавра экономики» или «магистра экономики», на которой настаивают некоторые руководители отрасли.

В конце концов многие ведущие вузы страны за долгие годы своего развития накопили то, что на современном управленческом языке называется «ключевые организационные компетенции». В ходе осуществления модернизации высшей школы нужно обязательно сохранить все то ценное и полезное, что доказало свою жизнеспособность и перспективность. Наша главная базовая ценность, важнейшее конкурентное преимущество – кадровый состав преподавателей. Это специалисты очень высокой квалификации, к сожалению, недооценены рынком образовательных услуг. Так, ФГОУ ВПО «Финансовая академия при Правительстве Российской Федерации» имеет разносторонние контакты со многими крупными учебными заведениями США, Канады, Западной и Восточной Европы, Китая. Имеются возможности для сравнения. Факты свидетельствуют о том, что наши ведущие ученые ни в чем не уступают зарубежным коллегам. Этот факт подтверждают и студенты.

В смутные «перестроечные» и постперестроечные годы Финакадемия не потеряла ни одного хорошего преподавателя, наоборот, сумела приобрести новых - талантливых и энергичных молодых ученых, докторов и кандидатов наук. Все образовательные программы вуза всегда были обеспечены качественной учебно-методической литературой. Никогда не вводилось ни одной новой дисциплины без серьезной предварительной подготовки и соответствующего методического обеспечения. И, разумеется, речь идет не только о базовых учебниках и пособиях, но и о большом количестве разнообразной дополнительной литературы. В Финакадемии преподают и практикующие специалисты, которые хорошо разбираются в современных процессах и актуальных проблемах российской рыночной экономики. Учебный процесс строится с учетом современных требований - это касается и содержания учебных программ, и форм подачи материала, т.е. образовательных технологий.

Как известно, с конца 90-х гг. ХХ в. в России начали все отчетливее проявляться тенденции, связанные с интеграцией системы вузовского образования с крупнейшими российскими и зарубежными (через их дочерние подразделения) компаниями, представляющие наиболее конкурентоспособные отрасли национальной экономики. Как справедливо отмечается рядом представителей вузовского сообщества, данные тенденции во многом обусловлены обостряющимся кадровым дефицитом по отдельным специальностям, изменениями в бизнес-процессах и менеджменте, неудовлетворенностью в целом качеством вузовского обучения[202]. У бизнеса возникает потребность в осуществлении стратегически выверенных частных инвестиций в систему высшего образования для подготовки новых генераций специалистов, удовлетворяющих растущим требованиям бизнес-сообщества. Реальным инструментом решения названных проблем, модернизации образования является реализация идеи государственно-частного партнерства (далее – ГЧП). Еще раз подчеркнем, что вкладом бизнеса в осуществление проектов ГЧП может быть финансовая и техническая поддержка вузов, организация производственных практик, участие в переподготовке преподавательских кадров, в аттестации студентов, материальная поддержка через выделение именных стипендий студентам и грантов преподавателям и ученым, мониторинг рынка труда и привлечение выпускников бакалавриата и магистратуры, независимый контроль качества образовательных услуг, участие в патентовании инновационных разработок вузов и т.д.

Таким образом развитие проектов ГЧП по модернизации высшего образования направлено на достижение следующих эффектов:

- создание необходимых предпосылок для более полной реализации функций ответственности бизнеса перед обществом;

- получение корпоративным бизнесом реальных рычагов активного влияния на содержание и результативность образовательных процессов с позиции конечных потребителей, получающих (заметим – не безвозмездно) выпускников, обладающих необходимыми профессиональными компетенциями и личностными качествами;

- выстраивание прозрачных отношений по целевой подготовке специалистов на договорной основе;

- возникновение дополнительного и весьма серьезного импульса для развития инновационной составляющей деятельности вузов, включая модели и формы взаимодействия с бизнес-структурами, между работодателями и вузами;

- появление обоюдной заинтересованности в проведении мониторинга состояния и тенденций развития рынка труда;

- создание системы сбалансированного финансирования высшей школы как из бюджетных, так и внебюджетных источников.

Принципиально важным является требование о равноправным характере партнерства высшей школы и бизнеса, недопущение потребительского подхода со стороны бизнес-сообщества. В противном случае мы обязательно наступим на «грабли», если не будем учитывать зарубежный опыт, в частности, американский. Там уже давно, разумеется, не без издержек и проблем, выстраивают систему партнерства и взаимодействия исследовательских университетов (примерно 250 из 3,5 тыс. учебных заведений), инновационных и предпринимательских вузов как инструментов коммерциализации научных разработок и их перевода в разряд рыночных продуктов.

Конечно, не исчезает опасность возникновения потенциального конфликта. Специалисты прямо отмечают, что бизнес склонен рассматривать университеты лишь как еще один источник услуг, как поставщика идей и нововведений, над которым желательно установить стратегический контроль, а при определенном раскладе – просто приватизировать. Не следует упускать из виду, что сотрудничество (партнерство) академической и вузовской науки и бизнеса (в первую очередь – корпоративного) – это взаимодействие двух совершенно различных социальных институтов, имеющих собственные целевые установки, внутреннюю организацию, мотивацию ключевого персонала, критерии успеха и т.п. Обществу нужны оба эти института. Партнерство науки, образования, бизнеса не должно приводить к поглощению одного социального института другим, и, как следствие, к потере первоначальных качеств. У бизнеса даже в такой стране, как США пока нет стимулов инвестировать в университетскую научную и образовательную инфраструктуру. Для него это непроизводительные, малоэффективные расходы, и ему предпочтительнее оставаться с университетами в рамках модели «купли-продажи» уже готовой интеллектуальной собственности[203]. Для настоящего равноправного партнерства не может быть приемлем и такой вариант потребительского подхода как фактический отказ от признания ценности диплома, который, по мнению отдельных специалистов, уже не является адекватным отражением стоимости специалиста. Предлагается иной путь, связанный с проведением ассоциациями работодателей собственных профессиональных экзаменов и оценкой качества работников по определенной шкале с выдачей сертификата, свидетельствующего о профессиональном уровне работника. Данный сертификат будет служить пропуском на должность определенного уровня с соответствующей заработной платой. Как представляется авторам этой идеи, система оценок должна представлять своеобразный ЕГЭ для вузов: можно сразу понять, кто на каком уровне учит[204]. РСПП учредил Агентство профессиональной квалификации и будет организовывать в целом ряде секторов экономики такие экзамены. На наш взгляд, такой подход еще нуждается в дополнительном осмыслении. Во всяком случае он противоречит основополагающему для партнерства бизнеса и образования принципу равноправия.

Бизнес не может заменить государство в реализации образовательных функций. Если быть до конца последовательным, то нужно устраивать квалификационные экзамены для предпринимателей на право заниматься соответствующей деятельностью. Тогда бы и Б. Гейтс, отчисленный из университета, уже точно не стал бы одним из выдающихся бизнесменов современности.

Корпоративная социальная ответственность может быть успешно реализована с помощью нового для России инструмента взаимодействия высшего образования и бизнеса – целевого капитала (эндаументов).

В декабре 2006 года был принят Федеральный Закон «О порядке формирования и использования целевого капитала коммерческих организаций» существенно расширяющий сферу партнерства бизнеса и образовательных учреждений, повышающий финансовую самостоятельность ВУЗов. В законе вводится новое для российской законодательной практики понятие целевого капитала.

Целевой капитал некоммерческой организации - сформированная за счет пожертвований, внесенных жертвователем (жертвователями) в виде денежных средств, часть имущества некоммерческой организации, переданная некоммерческой организацией в доверительное управление управляющей компании для получения дохода, используемого для финансирования уставной деятельности некоммерческой организации или иных некоммерческих организаций.

Пожертвования могут быть получены как за счет физических, так и за счет юридических лиц. По сути, целевой капитал работает как специализированный инвестиционный фонд, капитал которого формируется из различных источников - количество благотворителей не ограничено. Доходы, получаемые в результате управления капиталом, идут на реализацию благотворительных программ. Таким образом, новый закон формирует многоканальную модель финансирования образовательных учреждений, в которой особая роль отводится целевому капиталу.

Эндаументы широко распространены в США, чему способствует законодательство о налогообложении, несколько менее - в других экономически развитых странах. Ведущие американские университеты обладают эндаументами в десятки млрд. долларов, позволяющие самостоятельно финансировать перспективные научные разработки,
повышать квалификацию профессорско-педагогических кадров,
выплачивать стипендию талантливым студентам. Из эндаументов ежегодно финансируется научно-исследовательские, аналитические, и иные проекты на сумму, превышающую 10 млрд долл. США, что составляет до ¼ общих расходов на науку в университетах США[205].

Законы «Об автономных учреждениях», «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» создают важные предпосылки и правовое пространство для установления и развития партнерских отношений между образовательными учреждениями и бизнесом.

Особую значимость в этой ситуации приобретает зарубежный опыт формирования эндаументов, особенно, в американских университетах. Система образования США представлена государственным, негосударственным некоммерческим (not-profit) и негосударственным коммерческими секторами образовательных услуг. Доля последнего крайне мала. По американским оценкам в нем обучается около 1,5% учащихся системы образования в целом и осваивается примерно 1-2% средств. К негосударственному некоммерческому сектору относятся многие известные университеты, например, Гарвардский, Стэндфордский, Иельский и другие, составляющие примерно 50% от 3550 университетов и колледжей США. По данным Национального Центра Статистики Образования (National Center for Educational Statictics) в университетах и колледжах США обучается 15,3 млн. студентов (2005 г.).

Независимо от организационных форм, в рамках которых существуют университеты США, все они характеризуются двумя основными чертами[206].

• Базовой деятельностью, определяющей статус университета как
самостоятельной организации, является образование.Считается, что
образовательная деятельность осуществляется на благо всего общества, и все
остальные виды деятельности должны поддерживать эту главную целевую
функцию. В частности, исследования в университетах должны
способствовать прогрессу знания, а их результаты - использоваться в

^: процессе обучения. В свою очередь общество поддерживает университет экономически, оплачивая его расходы через бюджет и предоставляя университету возможность привлекать средства на бесприбыльной основе.

• Все университеты имеют статус бесприбыльных организаций. В
российском законодательстве наиболее близким аналогом являются
«автономные некоммерческие организации».

Следует также упомянуть, что высшим органом управления, как правило, является попечительский совет. Ему подчиняется президент университета или любой другой сотрудник, назначаемый попечительским советом для оперативного управления. Помимо попечительского совета и президента, отдельные функции управления могут выполняться профессорского преподавательским составом, в части касающейся учебного процесса, научно-исследовательской деятельности. Вопросы финансового управления в университете решаются попечительским советом.

Основным источником дохода университетов является плата за обучение. В негосударственных университетах 42% доходов приносит платное обучение, в государственных 19%[207]. Помимо платы за обучение и государственного финансирования, статьи доходов университетов формируются за счет благотворительных пожертвований, побочной деятельности (не относящейся к учебному процессу, например, оказание консультационных услуг), доходов от эндаументов. Необходимо отметить, что размеры эндаументов, и соответственно доходы, в негосударственных университетах значительно превышают размеры эндаументов в государственных университетах.

Крупнейшие эндаументы созданы частными университетами США (Гарвардский, Йельский, Стэндфордский, Принстонский, Колумбийский), Массачусетстким технологическим институтом и др. Государственные университеты, такие как, например, Калифорнийский и Мичиганский университеты также располагают фондами, доходящими до нескольких миллиардов долларов. Темпы роста эндаумент-фондов очень высок – до 10-20 % в год. Совокупный размер эндаументов превысил в настоящее время 300 млрд долл. Например, Гарвард располагает крупнейшим университетским фондом в США с активами 29 млрд долл., объем дополнительных инвестиций составит около 2 млрд долл. Harvard University Endowment – один из старейших в мире инвестфондов, учреждаемых с целью поддержки университетов, школ, музеев, больниц и т.п. Доходность фонда составляет примерно 930 млн долл. Эти средства идут на выплату зарплаты сотрудникам, оплату коммунальных услуг и программы финансовой помощи, которые дают возможность принимать способных студентов[208].

Каждое из учебных подразделений (факультеты, колледжи, бизнес-школа), входящее в состав Гарвардского университета, реализует собственную программу по привлечению финансовой помощи и, соответственно, формирует эндаументы. По состоянию на 30.06.2006 г. владельцем самого большого эндаумента являлся факультет искусства и наук (Faculty of Arts and Sciences) 13,2 млрд. долларов. Для сравнения, второе место 3,3 млрд. долларов занимает целевой капитал медицинской школы (Medical School). Вспомогательные подразделения, такие как Музей искусств Гарвардского университета, главная администрация также формируют эндаумент. Например, эндаумент главной администрации университета (3,2 млрд. долларов) превышает эндаумент Гарвардской школы бизнеса на $0,9 млрд.

Размер эндаумента Гарвардской школы бизнеса равен 2,3 млрд. долларов, что на 200 млн. долларов больше, чем эндаумент 2005 года. В среднем, его ежегодное увеличение составляет 200-300 млн. долларов. Эндаумент Гарвардской школы бизнеса состоит из более чем 800 фондов, из которых 94% организованы для достижения конкретных целей. Так, в 2006 году примерно 50% дохода от эндаумента было направлено на поддержку профессорско-преподавательского состава и научные исследования, 25% на материальную помощь слушателей бизнес - школы. 19% на поддержку стратегических направлений, строительство и другие важных программ, оставшиеся 6% были запланированы для новых инициатив по усмотрению лекана Гарвардской школы бизнеса.

Исторически сложилось так, что ежегодно Гарвард тратит от 4,5% до 5% эндаумента на различные университетские программы. Основной принцип целевого капитала - постоянная финансовая поддержка, рассчитанная не на один год, и даже не на одно поколение студентов. С этих позиций соблюдается разумный баланс между текущими тратами эндаумента и инвестированием с целью получения дохода в будущем.

Анализ американского опыта управления эндаументами позволил исследователям этой проблемы сформулировать следующие принципы управления целевым капиталом.[209]

Основное отличие целевого капитала от обычного пожертвования заключается в его долгосрочном использовании, т.е. полученные от благотворителей средства «ориентированы» на долгосрочное использование, получение дополнительного дохода от инвестирования. Поэтому первый принцип - «долгосрочное управление» - логично следует из определения целевого капитала: управление средствами ЦК носит долгосрочный характер. В России минимальный срок, на который формируется целевой капитал, составляет 10 лет.

Второй принцип заключается в его целевом использовании. Если не оговорено жертвователем, то полученные средства целевого капитала могут быть потрачены исключительно на цели, связанные с образовательной деятельностью. Поскольку университет является некоммерческой организацией, то весь получаемый доход от целевого капитала должен расходоваться на уставные цели.

Третий принцип «порционных трат» или «невозможность единовременной растраты» естественно следует из принципов долгосрочного управления и целевого использования. Следует указать на проблему определения оптимального размера той части эндаумента, которую можно ежегодно тратить. Так, в Гарварде на различные университетские программы ежегодно расходуют 4-5% эндаумента. Справедливости ради отметим, что и ежегодная доходность целевого капитала, динамика и объем новых поступлений в эндаумент университета позволяют осуществлять подобные траты[210].

Оценка деятельности американских эндаументов позволяет утверждать, что университеты располагают значительными инвестиционными ресурсами. Под управлением университетов США находится сумма превышающая млрд. долл., поэтому естественно ожидать, что этическая сторона инвестиционной деятельности играет значительную роль. Выполняя роль общественных институтов, университеты не могут позволить себе игнорировать проблему социальной ответственности. Как правило, социальная ответственность проявляется в отказе от инвестиций в акции табачных и алкогольных компаний, предприятий, загрязняющих окружающую среду, использующих детский труд и т.д. Право определять, этична или неэтична инвестиционная деятельность университетов, принадлежит обществу, от которого, собственно и поступают финансовые средства в эндаумент.

Следование этическим принципам инвестирования все более распространяется в мировой практике и условие социальной ответственности инвесторов уже становится серьезной рыночной проблемой[211].

Финансируя некоммерческие организации, бизнес может специально оговаривать назначение помощи, передаваемой в целевой капитал. Например, на разработку новых образовательных программ, поддержку профессорско-преподавательского состава и т.д. Компании могут преследовать различные цели: как узко прагматичные - ликвидация кадрового дефицита, так и реализация социальной ответственности. В мировой практике все чаще используется термин «венчурная филантропия», подразумевающая инвестиции в общественную среду с целью укрепления социальной инфраструктуры и создания саморазвивающихся механизмов решения общественных проблем. Сформулированные и обоснованные специалистами принципы, на наш взгляд, вполне применимы в рамках формируемой системы ГЧП в образовательной сфере в российских условиях.

Как уже отмечалось, закон «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» действует с начала 2007 года. Он позволил вузам формировать целевой капитал, передавать его в доверительное управление и использовать полученный доход для целей, определенных уставом и договорами с жертвователями. Эти доходы налогами не облагаются. По закону государственные или муниципальные организации могут быть получателями средств целевых фондов, но не могут быть их учредителями. В этом случае формируется некоммерческий фонд, который становится собственником целевого капитала в пользу государственного учебного заведения.

Так, учредителями Фонда целевого капитала Финакадемии выступили: председатель Внешэкономбанка Владимир Дмитриев, бывший в недавнем прошлом президент -председатель правления Сбербанка Андрей Казьмин, президент банка «Возрождение» Дмитрий Орлов, известный бизнесмен Михаил Прохоров и ректор Финакадемии. Первоначальный сбор составил 7 миллионов долларов. До конца 2007 года планируется набрать около 10—17 миллионов. Можно предположить, что данный фонд - самый крупный из имеющихся сегодня. Высший орган фонда - попечительский совет. В него согласились войти министр финансов Алексей Кудрин, министр сельского хозяйства Алексей Гордеев, президент Российской академии наук Юрий Осипов, губернатор Красноярского края Александр Хлопонин, режиссер Никита Михалков. Ожидается включение в работу фонда и других представителей бизнеса. Попечительский совет разработает стратегию деятельности фонда. Исполнительная дирекция займется воплощением ее в жизнь, размещением средств в ценные бумаги. Предпринимаются усилия, направленные на предотвращение обесценивания фонда.

Учредители не намерены скрывать результаты работы фонда. Сайт, на котором фонд разместит доклады об отчетной деятельности, будет в открытом доступе для всех желающих.

Средства фонда пойдут на повышение качества образования в вузе. Будет подниматься зарплата. Еще раз стоит подчеркнуть: нищий преподаватель не может дать знаний. Профессора должны чувствовать себя комфортно. А для этого им нужно зарабатывать никак не меньше 2-3 тысяч долларов в месяц. В Финансовой академии уже сегодня почти вдвое увеличена зарплата преподавателей. Будет сформирован фонд научных исследований. Налажено финансирование создания новых учебников. Поскольку страна переходит на двухуровневую систему высшего образования, объявлен конкурс на подготовку учебников по новым программам и на гранты на издание монографий, которые, кстати, могут разрабатывать не только преподаватели вуза, но и ученые из других вузов. Планируется также пригласить к себе для чтения лекций нашим студентам зарубежных лауреатов Нобелевской премии: четыре из семнадцати лауреатов, которым были разосланы приглашения, согласились приехать в Академию.

Каковы риски для тех, кто попытается создать эндаумент? Во-первых, риск не собрать денег. Создавать фонд на миллион рублей не имеет смысла. На какие проценты он будет существовать? Во-вторых, есть риск не оправдать доверие жертвователей. Любой из них вправе чего-то ожидать от своих пожертвований. Он ожидает, что с помощью его средств будет улучшено качество подготовки студентов. Эти деньги должны повлиять на учебный процесс. Иначе у руководства фонда спросят: «А зачем я вам дал свой капитал?» Многие пойдут на то, чтобы вкладывать средства в эндаумент-фонд, нежели просто передавать средства в фонд школы. В конце концов, в случае нецелевого использования средств жертвователь может забрать свои вложения.

Резюмируя, следует подчеркнуть, что в России только начинает складываться система цивилизованного, равноправного, взаимовыгодного сотрудничества и партнерства между образовательным и предпринимательским сообществами. Взаимная заинтересованность в таком партнерстве с учетом растущей социальной ответственности и обязательств обеих сторон - залог успеха и преодоления сложившихся диспропорций и острых противоречий в этой сфере национальной экономики.

Дата добавления: 2015-09-05