Читайте также:
|
|
Примером следующего шага в творческом редактировании реальности может служить кампания в защиту амазонских лесов. В са1 мом деле, начавшееся несколько десятилетий назад бурное хозяй' ственное освоение этого региона оказалось чрезвычайно опасным экологическом отношении. Бассейн Амазонки — не средняя по' лоса России, вырубленный лес здесь сам собой не вырастает, Между тем амазонская сельва — настоящая сокровищница биоло' гического разнообразия: на любом ее гектаре растет больше видо! деревьев, чем во всей Англии. Под ними и в их кронах обитает ликое множество видов — от муравьев до орхидей, от грибов до птиц. И все это безвозвратно погибнет в случае исчезновение сельвы — нигде больше эти существа жить не могут. Наконец, ни-кто не может сказать, чем обернется исчезновение таких массивов леса для климата Южной Америки и всей глобальной атмосферное циркуляции.
Но все эти соображения малопригодны для мобилизации об-| щественного мнения. Живописать климатические бедствия невозможно именно из-за их непредсказуемости (хотя все согласны, что мало никому не покажется), про биоразнообразие же надо сначала объяснить, что это такое и почему его надо беречь, даже если это не приносит конкретной выгоды. И тогда рождается броский лозунг «Дождевые леса Амазонии — легкие планеты!», подкрепляемый обычно астрономическими значениями, выражающими количество производимого этими лесами кислорода.
Между тем, как всех нас учили в школе, кислород для зеленых растений — лишь побочный продукт синтеза органических веществ. Если какая-то экосистема производит больше кислорода, чем использует, она должна производить в избытке и органику, которая будет либо накапливаться в ней (как торф в болотах), либо выноситься за ее пределы (как урожай с полей или осадки из верхнего слоя океана). И коль скоро в бразильской сельве нет ни того, ни другого (вынос органических веществ водами Амазонки ничтожен по сравнению с тем, сколько их производит великий лес), значит, весь свой вырабатываемый кислород она сама же и потребляет. Вряд ли это «натуральное хозяйство» можно назвать «легкими планеты» — даже фигурально.
В отличие от предыдущего случая здесь мы имеем дело уже не с упрощенной или неполной информацией, а с заведомой дезинформацией. Образ «легких планеты», несмотря на его явную несостоятельность, не только по-прежнему эксплуатируется «зелеными», но и стал образцом для подражания. Когда в 1990-е годы
стараниями горе-хозяйственников в Карелии и Коми под угрозой оказались девственные леса нашего европейского Севера и для их защиты понадобилась международная кампания, они тут же получили у «зеленых» титул «легких Европы». Хотя как раз у первичных (никогда не вырубавшихся) лесов кислородный баланс практически равен нулю —• иначе они не могли бы существовать неограниченно долго. Они действительно бесценны — как эталон нетронутой природы (без которого невозможна оценка последствий человеческого вмешательства), убежище редких и реликтовых видов, регулятор водного баланса и локального климата... Но как «легкие» они почти бесполезны, в отличие, скажем, от нелюбимых «зелеными» коммерческих лесных посадок — искусственных, од нообразных, не более похожих на настоящий лес, чем рисовые плантации на заливные луга, но производящих кислород и связывающих углекислоту эффективнее любого другого типа леса в том же климатическом поясе.
Однако в этих (и многих других) случаях сомнительные доводы все-таки применяются, конечно же, ради благородных целей. Впрочем, оценить весь арсенал «зеленой» пропаганды можно только на примере кампании, в которой цели и средства больше подходят друг другу.
Дата добавления: 2015-10-13; просмотров: 106 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Об организации общественных кампаний | | | Великая битва с химерами |