В НЕЙ НУЖДАЮТСЯ

Я встречала многих ее благодарных свидетелей: одиноких и покинутых. Она напоминает всем, что никого не оставит на мели – ни отчаявшихся, ни опустошенных. Я обнаруживаю, что она снова и снова напоминает: Творец и отчаяние не могут существовать в одном месте в одно время.

Она воссоединяет людей и других живых существ, потерявших друг друга. Она навещает заключенных, где бы они не содержались – в риторических, бумажных, золотых или железных клетках. Она переносит души через холодные пустыни культурного загрязнения и вредных ограничений.

Она насыщает силой многих, кому грозит физическая и духовная смерть; она – заступница в их тяготах: в обманах, кражах и культах смерти нашего времени. Она дарует «воздушную точку зрения», видя б́ольшую картину души во всем вокруг нас – в наших родителях, семьях, детях, культурах, в нашем собственном духе, равно как и в «сокрытом в земле кладе, равно как и в пока еще не окультуренной и неверно понимаемой земле».

Ее тянет к тем, кто пережил муки, испытания, особенно такие, которые перенесла она сама: когда она носила свое Дитя, ей не верили, ее не принимали, ее собственная культура считала ее недостойной – однако она дала приют Истине и Свету. Она бежала как иммигрантка в чужую страну, без подобающе выправленных документов, чтобы сохранить своего Ребенка в безопасности.

Ей знакомы эти грядки. Она их мотыжила.

Вот почему ее зовут La Nuestra Señora, наша Госпожа, ибо она – мать по инстинкту и по душе – и никто, ни одно государство, ни один политик, никакой религиозный скептицизм, ее эпохи или любой другой, не мог бы отвратить ее от сущностной роли защитницы.

Таким образом, она – наша, мы – ее. Мы принадлежим ей. Она принадлежит нам. И никакие доказательства, никакие уточнения не требуются.

Ее называют Советницей, Помощницей, Заступницей, Посредницей. Однако сводить Госпожу Нашу к простому приспособительному механизму и говорить, что у нее нет никакой рациональной функции, упорства или воображения, как некоторые отваживаются, - значит говорить, что Яхве Иегова, должно быть, просто праздный отдыхающий, который потратил семь дней отпуска на то, чтобы сотворить «некую штуку».

Это совершенно не так. La Madre Grande это сила Природы, которой внутренне присуща заложенная в ней глубинная творческая натура – даяния, преподавания, демонстрации, укрытия, всех атрибутов материнства в этом мире и за его пределами.

La Madre, Nuestra Señora, Наша Мать продолжается (примечание 1 к главе XII см. в конце), кто бы что ни говорил: являлась (или не являлась) она кому-то; входила (или не входила) в дома; возлагала (или не возлагала) руки; исцеляла (или не исцеляла); говорила (или не говорила) с любовью ко всему и всем.

Как всеобщий ходатай она есть важнейшая часть тиккун олам; эти слова на иврите означают «восстановление души мира». Она – важнейшая составляющая концепции Ометеотль; это ацтекское слово на языке науатль означает «того, кто входит в этот мир с высших небес, чтобы снова расчистить двустороннюю тропу между великими земными и небесными сердцами».

В этой роли она пожаловала многих из нас, включая меня, личными отношениями – и далеко не один раз. Я целиком и полностью признаю: я вся покрыта отпечатками ее пальцев. Может быть, и вы тоже. Я на это надеюсь. Отпечатки ее ладоней остались на моих плечах, когда она пыталась разворачивать меня то в одном нужном и трудном направлении, то в другом – наставив, например, на путь долгого и нелегко давшегося мне образования, для которого у меня, безработной матери на пособии, было мало средств.

Mi Guadalupe всегда была рядом во время этих «десятилетий ночи», которые ушли на то, чтобы добиться ученой степени и даже больше – завоевать себе место под солнцем в мире, который так любит гнать прочь всех, кто не похож на «высший класс». Она шептала: «Я пересекла долгую пустыню с малыми средствами, сможешь и ты».

Она – это вам не шуточки. Я буквально ощущала силу ее великих рук, которые поддержали меня, когда мне казалось, что я вот-вот умру: ее руки крепко держали меня, пока я силилась удержать свою взрослую дочь, терявшую сознание в д́уше. Я, полностью одетая, стояла под дождем брызг, а моя бедняжка, голая и мокрая с ног до головы, только что скинула своего любимого и долгожданного ребенка. Я не знаю, как я – или мы – выстояли бы в одиночку без Нашей Матери.

Бывали времена и лучше, и намного, намного хуже – и когда случались последние, я, не ведая, куда бросаться за утешением, не находя себе спокойной бухты среди штормов утрат и скорби, прикладывалась к грудям Mi Madre и сосала из них силы, чтобы жить дальше. И каким-то образом – часто странным, поначалу нераспознаваемым способом – силы были мне дарованы.

Во время недавних мучений из-за ошибочно диагностированного смертельного недуга, который якобы отводит мне каких-нибудь четыре месяца жизни, она сняла «рыбий пузырь»¹ своих rayos и велела мне пройти сквозь ее огненную корону, снова и снова выжигая дотла мой ужас и скорбь.

Она согревала меня любовью и предостерегала пророчествами. Она позволила мне вложить свои ладони в ее руки, чтобы помогать другим, мощно и позитивно отвечала на мольбы об исцелении членов семьи, друзей и незнакомцев.

Она отзывалась на просьбы о выздоровлении и отвращении угроз, вреда, ран, страхов, изгнаний, luchas, бесплодных усилий самого разного толка. Она отвечала по-своему, не по-моему.

¹ В изобразительном искусстве: в о р н а м е н т е – овальное или миндалевидное обрамление; в и к о н о г р а ф и и - мистическое сияние миндалевидных очертаний.

И все же я ужасно неадекватна – но во всех своих неудачах всегда нахожу рядом с собой ее пыльный подол, и ее голос говорит мне: «Восстань!»

Бывают моменты, когда я гадаю, уж не связано ли мое недовольство бездушием некоторых элементов этого мира с тем, что я просто «родилась не с той ноги», - но, находясь рядом с ней, хотя это по большей части совсем нелегко, все, чего я желаю – это стараться любить, а потом любить еще немножко сильнее.

Я пытаюсь помнить то, что говаривала моя шутница-бабушка: «Подумай только, насколько хуже было бы нам всем без нее!»

Вероятно, самое главное – то, что я молюсь Госпоже Нашей ежедневно вместе с тысячами других старух во всем мире. У меня нет ответов на все вопросы, но я глубоко, до самой своей сути, убеждена в том, что Госпожа Наша не может устоять перед соблазном выслушать блеянье таких комичных, несовершенных, преданных и живых старых душ, как мы – как вы и я, - сколько бы лет на земле мы ни прожили.

А еще мы, мужчины, женщины и дети всех возрастов, ежедневно несем перед собой Госпожу Нашу в молитве, просьбах и хвале, ибо она стоит на стороне жизни, она стоит за этот мир – за весь мир, а не только часть его, не только за тех, кто «получил удостоверение».

Мы зовем таких членов нашего сообщества – Las Marias. Если вы испытываете к ней чувства; если вы желаете водительства большего, чем обыденное; если вы боитесь, что нечто драгоценное будет утрачено или нечто дорогое не принесет плода; если вы питаете надежду на исцеление страждущих; если вы желаете познать ее сияющее Дитя Любви; если вам нужен знак, руководство, доброе слово, глоток воды на долгой пустынной дороге – прошу вас, присоединяйтесь к нам в этом невидимом, но осязаемом всемирном содружестве.

Ее зовут «Башней из слоновой кости» и «Башней Света» не просто так. Восстань, иди вперед, там ждет тебя Госпожа – Госпожа, которая знает тебя по имени, которая знает проходы и пути наизусть.

Люди часто спрашивают меня, как я молюсь ей. У меня есть тысяча молитв, подаренных мне пустыней и грязью, неправедно пролитой кровью, подсчетом дырок в коренных зубах Смерти; но есть одна молитва, с которой я возвращаюсь к Госпоже Нашей снова и снова, ибо пока это единственная молитва, дарованная мне персонально ею.

Как мило, не правда ли, что когда я – та, которая так много пишет и так долго ходит пред Госпожой Нашей, призывая ее в течение всех семи десятилетий моей жизни даровать мне достаточно слов, чтобы помогать другим и исцелять их, - когда я попросила о словах для себя, думая, что придет по меньшей мере параграф, а может быть, даже страница, взамен получила вот это.

Итак, вот она, молитва, та, что следует ниже – и я убедительно прошу вас присоединиться ко мне в нашем совместном молении, совместном чтении, пусть даже эта персональная молитва, дарованная мне Госпожой Нашей, состоит всего из одного слова:

Enséñame.

Это означает: «Пожалуйста, покажи мне. Пожалуйста, научи меня».

Я знаю, Госпожа Наша слышит эту молитву, в каком бы уголке вселенной ее ни произнесли, ибо только одного не может сделать Творец – только одного не может сделать Наша Мать, Великая Женщина – они не могут не любить нас.

Что бы нам ни нужно было увидеть, чем бы нам ни нужно было вдохновиться – слова одни и те же:

Enséñame.

Пожалуйста, покажи мне. Пожалуйста, научи меня.

Аймен.

Аймен.

Аймен.

В древности это слово – аймен – означало: «Да будет так. Да сбудется так». Итак, да будет так для всех нас.

Спасибо Источнику:

Эстес К.П. Освободите Сильную Женщину / Кларисса Пинкола Эстес; [пер. с англ. Э.И. Мельник]. – М.: Эксмо, 2014. – 384 с.: ил. – (Кларисса Эстес представляет); С. 207 -211.

Дата добавления: 2015-09-05