Февраль 1817. Рассвет в начале февраля

Рассвет в начале февраля. Перекресток в лесу. Между деревьями повисла утренняя дымка. Тропинки едва угадываются – обычный лесной проселок, не обозначенный на карте, место без названия.

Дролайт ждал. Рядом не было ни лошади, ни кареты. Непонятно было, как он попал сюда, и все-таки это был именно Дролайт – он давно уже стоял на перекрестке, даже мех на рукавах покрылся изморозью. Слабый звук заставил Дролайта обернуться. Ничего – только молчаливые деревья вокруг.

– Нет-нет, – пробормотал он про себя, – это всего лишь сухой лист упал с дерева. – Снова раздался резкий щелчок, словно лед разрывал камень или дерево изнутри. Дролайт всматривался в темноту до боли в глазах. – Всего лишь сухой лист, – повторил он.

Снова знакомый звук. Дролайт совсем растерялся. Он никак не мог понять, откуда идет звук. Наконец Дролайт догадался – лошадиные копыта. Он всмотрелся в дорогу. Смутное серое пятно скрывало силуэт всадника на дороге.

– Наконец-то! – воскликнул Дролайт. – Наконец-то приехал. – Он заспешил навстречу всаднику. – Почему так долго? Я жду уже несколько часов.

– И что с того? – раздался голос Ласселлза. – А чем вам еще заниматься?

– Ах, как вы ошибаетесь! Как вы несправедливы! Вы должны отвезти меня в Лондон как можно скорее!

– Всему свое время. – Из тумана возник всадник. Богатый плащ и шляпу покрывала морозная пыль.

Дролайт оглядел Ласселлза и угрюмо заметил:

– Как вы вырядились, однако! Не слишком умно кичиться богатством на дороге. Грабителей не боитесь? Людей подобного сорта ничто не остановит.

– Вы правы. Поэтому я всегда вожу с собой пистолеты, К тому же я не менее отчаянный, чем они.

Внезапно в голову Дролайта пришла новая мысль.

– А где вторая лошадь?

– Какая лошадь?

– Та, что отвезет меня в Лондон! Какой же вы болван, Ласселлз! Как я смогу добраться до Лондона без лошади?

Ласселлз рассмеялся.

– Не советовал бы вам спешить туда. Долги ваши выплачены, вернее сказать, выплачены мною, однако в Лондоне достаточно людей, питающих к вам ненависть. Вам несдобровать, если попадетесь к ним в руки!

Дролайт вытаращился на собеседника и дрожащим голосом воскликнул:

– Но у меня поручения от волшебника! Он велел мне доставить его послания! Нельзя терять ни минуты!

Ласселлз вздохнул.

– Вы пьяны? Бредите? Норрелл ни о чем вас не просил. Если бы он хотел что-нибудь вам поручить, то сказал бы мне, и, кроме того…

– Не Норрелл! Стрендж!

Ласселлз выпрямился в седле. Лошадь под ним заволновалась, но всадник сохранял спокойствие. Тихим, зловещим голосом он поинтересовался:

– О чем вы толкуете? Стрендж? Да как вы смеете! Советую вам хорошенько подумать, прежде чем снова произносить это имя. Я недоволен. Вам были даны предельно простые указания – оставаться в Венеции до отъезда Стренджа. Однако вы здесь, а он там.

– Я не виноват! Я вынужден был уехать! Вам не понять. Я видел его, и он сказал мне…

Ласселлз поднял руку.

– Не стоит продолжать этот разговор на открытом месте. Давайте сойдем с дороги.

– С дороги? – Последний румянец сошел со щек Дролайта. – Нет, ни за что! Ни за что на свете! И не просите!

– Чего вы вдруг забеспокоились? – Ласселлз огляделся, уже не так уверенно, как вначале. – Стрендж велел деревьям следить за нами?

– Нет, нет. Я не могу объяснить. Они ждут меня! Они меня знают! Я не могу сойти с дороги! – Дролайт не находил слов, ь чтобы описать то, что с ним случилось. Он раскинул руки, показывая Ласселлзу, как реки текут сквозь него, древесные побеги протыкают кожу, а сердце и прочие внутренности превращаются в камни.

Ласселлз поднял хлыст.

– Ничего не понимаю. – Он направил лошадь на Дролайта и замахнулся хлыстом.

Бедняга Дролайт никогда не отличался особой смелостью. Хныча на бегу, он припустил в лес. Вереск вцепился в рукав его пальто, и Дролайт вскрикнул.

– Да успокойтесь вы! – воскликнул Ласселлз. – Можно подумать, вас убивают.

Они достигли маленькой поляны. Ласселлз спрыгнул с лошади и привязал ее к дереву. Он вытащил пистолеты из седельной сумки и опустил их в карманы серого сюртука. Затем обернулся к Дролайту.

– Итак, вы действительно видели Стренджа? Превосходно. Я был уверен, что вы струсите.

– Я думал, что он превратит меня во что-нибудь ужасное. Ласселлз неприязненно оглядел потрепанную одежду и помятое лицо Дролайта.

– А вы уверены, что уже не превратил?

– Что? – не понял Дролайт.

– Почему вы просто не убили его? Вы были одни, во тьме. Никто бы не узнал.

– Как же, убить. Он такой высокий, такой умный, такой быстрый и жестокий. А я? Я не обладаю ни одним из этих качеств.

– Я смог бы убить его, – сказал Ласселлз.

– И что вам мешает? Езжайте в Венецию и попытайтесь.

– Где он теперь?

– Во тьме – в Венеции – но собирается возвращаться в Англию.

– Он сам это сказал?

– Да, я же говорил – у меня три послания: Чилдермасу, Норреллу и всем волшебникам в Англии.

– Что за послания?

– Я должен сказать Чилдермасу, что заслуга в выздоровлении леди Поул не принадлежит Норреллу. Ему помог эльф, и то, что они сделали, – очень плохо. Кроме того, я должен передать Чилдермасу коробочку. Это первое поручение. Я также должен сказать Норреллу, что Стрендж возвращается. Это третье поручение.

Ласселлз задумался.

– А что в коробочке?

– Не знаю.

– Почему? Она запечатана с помощью заклинания?

Дролайт закрыл глаза и покачал головой.

– Откуда мне знать?

Ласселлз громко рассмеялся.

– Вы хотите сказать, что коробочка все время была в ваших руках, и вы не удосужились взглянуть, что в ней? И это говорите вы? Когда вы бывали у меня дома, я не мог отвернуться ни на минуту! Вы читали все мои частные письма, и мои секреты становились достоянием общества на следующий же день.

Дролайт опустил глаза. Казалось, он как-то уменьшился в размерах и стал еще более жалким. Однако тот, кто решил бы, что Дролайт стыдится прошлых прегрешений, сильно ошибался бы.

– Я боялся, – сознался он.

Ласселлз гневно хмыкнул.

– Где коробочка? Отдайте ее мне!

Дролайт залез в карман и вынул оттуда коробочку, завернутую в грязный носовой платок. Платок был завязан несколькими хитрыми узелками, чтобы коробочка случайно не открылась. Дролайт протянул ее Ласселлзу.

С брезгливой гримасой Ласселлз размотал платок. Затем открыл коробочку.

Мгновение оба молчали.

– Тупица, – сказал Ласселлз и положил коробочку в карман.

– Нет! Я ведь должен был… – начал Дролайт, потянувшись за коробочкой.

– Вы говорили о трех поручениях. Стало быть, есть еще одно?

– Не думаю, что вы поймете.

– Что? Вы поняли, а я не пойму? Должно быть, в Италии вы здорово поумнели.

– Я не про ум говорю.

– Про что же тогда? Быстрее. Я устал от вас.

– Стрендж сказал, что дерево говорит с камнем. Камень говорит с водой. Он сказал, что волшебники должны учиться магии у камней и леса. Он сказал, что старые союзники Джона Аскгласса ждут.

– До чего ж мне надоел этот Джон Аскгласс! Сколько можно болтать о нем? Даже Норрелл – и тот туда же. К чему все это? Прошло четыреста лет!

Дролайт снова протянул руку.

– Отдайте коробочку. Я должен…

– Какого черта? Вы что, не понимаете? Ваша миссия закончена. Послание Норреллу я доставлю сам.

В груди Дролайта вспыхнул гнев.

– Прошу вас! Я не могу подвести его! Вы не понимаете. Он убьет меня или сделает со мной что-нибудь ужасное!

Ласселлз развел руки, словно призывая деревья стать свидетелями его изумления.

– Вы думаете, я позволю вам разрушить дело Норрелла, что, собственно, означало бы и мое падение?

– Я не виноват! Я не могу ослушаться волшебника!

– Червяк, что ты о себе возомнил? Хочешь встать между мной и Стренджем? Тебе несдобровать.

От ужаса Дролайт тихонько всхлипнул. Он посмотрел на Лас-селлза ненормальным, каким-то пустым взглядом. Казалось, бедняга хочет что-то сказать. Затем Дролайт неожиданно обернулся и понесся между деревьями.

Ласселлз даже не собирался преследовать его. Он просто поднял пистолет прицелился и выстрелил.

Пуля попала Дролайту в бедро – на сероватом снегу остался кровавый след. Дролайт вскрикнул и рухнул в кустарник. Он попытался ползти, но мешала раненая нога, а колючие ветки впивались в одежду и не отпускали. Дролайт поднял глаза на Ласселлза. Страх и боль до неузнаваемости исказили его черты.

Ласселлз поднял второй пистолет и выстрелил.

Левая сторона лица его жертвы словно взорвалась, как разбитое яйцо или раздавленный апельсин. Несколько раз Дролайт дернулся и затих.

Несмотря на то, что никто не мог видеть его, Ласселлз не позволил себе утратить хладнокровие, хотя кровь бешено стучала в висках и груди. Он считал, что при любых обстоятельствах должен оставаться джентльменом.

У Ласселлза был камердинер, который увлекался газетными историями об убийствах и смертных казнях. Иногда Ласселлз забавы ради пролистывал его подборку. Во всех историях неизменно описывалось, что преступник, как бы уверенно он ни вел себя в момент убийства, затем теряется и порой совершает неожиданные и необъяснимые поступки, словно признаваясь в собственной вине. Ласселлз всегда сомневался в правдивости этих историй, однако, не желая случайно выдать себя, прислушался к внутренним ощущениям. Ни раскаяния, ни ужаса. Напротив, Ласселлз поздравлял себя с тем, что на свете стало одним злодеем меньше.

Неожиданно раздался хруст. К удивлению Ласселлза, крошечный росток пробился сквозь правый глаз Дролайта – левый был снесен выстрелом. Плющ обвил шею и грудь жертвы. Ростки падуба прорастали сквозь руки Дролайта, березовый побег выстрелил прямо из ноги. Боярышник заплел живот. Казалось, что лес распинает Дролайта. Однако деревья и не думали останавливаться – они все росли и росли вверх. Спутанные бронзово-коричневые и алые побеги скрыли изуродованное лицо, под их напором тело стремительно разрушалось, и вот, наконец, совсем исчезло, из виду. Через несколько минут от Кристофера Дролайта не осталось ничего. Деревья, камни и земля вобрали его в себя, однако на земле еще угадывались очертания лежащего человека.

«Вересковый куст, видимо, рука, – размышлял про себя Лас-селлз. – Этот камень… сердце? Какое маленькое и твердое».

Он рассмеялся.

– Интересное свойство Стренджевой магии, – произнес он вслух, ни к кому не обращаясь, – рано или поздно она начинает работать против самого волшебника.

Ласселлз взобрался на лошадь и поскакал прочь.

Дата добавления: 2015-09-03