Мот признавал только бренчанье на гитаре, да еще пронзительные напевы альпийских горцев, так что спорить о музыке с ним было совершенно бесполезно.

– У тебя есть чем занять пару свободных часов?

– Не-а, полный ноль.

Хэнк кивнул. Он всегда ненавидел проведенные впустую ночи, но особенно сильно в тех случаях, когда очень рассчитывал пополнить свой кошелек.

– Ладно, – сказал он. – Наверно, я поеду к клубу и просто подожду Эдди снаружи.

– Хорошо, только держи двери на замке. Я слышал, что парни, которые чистили машины в Нижнем городе, уже пару ночей орудуют в Фоксвилле.

– Эдди мне говорил.

– А он ничего не говорил о своих парнях, промышляющих тем же?

Хэнк посмотрел на подвыпившего мужчину, задержавшегося у закрытых дверей ближайшего клуба, чтобы облегчиться.

– А что, он должен был мне что-то рассказать?

– Ладно, я тебя предупредил. Да, я слышал, что тот малыш, которого ты любишь слушать, сегодня выступает у Ратигана.

Хэнк чуть не рассмеялся. На сцене под лучами прожекторов возраст Брэндона Коула определить было довольно трудно, особенно когда он играл. Хэнк полагал, что ему уже за тридцать, но фигура и черты лица Брэндона давали возможность как сбросить, так и накинуть ему лет десять. Высокий, симпатичный чернокожий мужчина, казалось, живет только ради музыки и игры на саксофоне. Его никак нельзя было назвать малышом, но Мот считал мальчишкой любого, кому меньше шестидесяти.

– Во сколько начинается его выступление? – спросил Хэнк и почти увидел, как Мот пожимает плечами.

– Я что, его пресс-секретарь? Я знаю лишь то, что Дайсон разыскал в городе парочку карманников, любителей джаза, как и ты, и пообещал взять их с собой.

– Спасибо, – сказал Хэнк. – Может, я туда и заскочу.

Он дал отбой и направил машину к тому месту, где Ратиган свил себе гнездо – к самой границе Злачных Полей Ньюфорда. Бар, в котором Эдди всю ночь напролет играл в покер, находился в Верхнем Фоксвилле, но Хэнк рассчитывал, что успеет еще часок-другой послушать музыку Коула, а потом забрать Эдди.

Однако все получилось совсем не так. Он вел машину по одной из темных улочек, расходящихся в стороны от Грассо-стрит, когда свет фар выхватил из темноты фигуру мужчины в сизо-сером костюме, избивающего какую-то женщину.

Хэнк знал правила. В один из первых дней, когда он только начал выезжать в город на заработки, Мот остановил его у ворот свалки, просунул голову в окошко и предупредил:

– Послушай меня, малыш, запомни три правила. Останавливайся только для того, чтобы заработать денег. Никогда не сажай в машину бродяг. Ни во что не вмешивайся.

Но на некоторые вещи невозможно закрыть глаза. В это время суток, в таком месте – скорее всего это одна из уличных проституток, у которой возникли проблемы с сутенером, или она проигнорировала предостережения своего внутреннего голоса и согласилась пойти с любителем насилия. Ни то, ни другое не оправдывало избиений.

Хэнк нажал на тормоз, «шевроле» занесло на мокрой мостовой, но он быстро выправил машину. Бейсбольная бита покатилась по соседнему сиденью. Адреналин взбудоражил кровь и мешал мыслить здраво. Хэнк схватил биту одной рукой, другой поставил переключатель скоростей в нейтральное положение и поднял рычаг стояночного тормоза. Через ветровое стекло ему было видно, как от удара слева женщину развернуло и она стала падать на тротуар. Хэнк распахнул дверцу и выскочил наружу. Бейсбольная бита придавала ему уверенность, но только до тех пор, пока рука незнакомца не скользнула в задний карман брюк.

В голове Хэнка пронеслись слова Мота: «Если во что-нибудь вмешаешься, получишь по голове. Просто и ясно. И постарайся понять, малыш, это может кончиться плохо».

Дата добавления: 2015-09-02