Известие

С душу леденящим страхом в сердце я медленно шла вперед, проходя через город мертвых. Мое дыхание сковало от непонятного ощущения в груди. В дрожащих руках я держала небольшой букет белых лилий.

Вот, наконец, вдали, рядом с одинокой осинкой, возвышалось белое мраморное надгробие, усыпанное венками. На секунду я остановилась, чтобы перебороть в себе страх и неуверенность, и пошла дальше.

Я остановилась у могилы и с замиранием сердца взглянула на свежую фотографию Мелиссы. Это фото запечатлело в себе счастливый образ моей лучшей подруги. Ее широкую белоснежную улыбку, карие глаза, наполненные счастьем, симпатичные ямочки на худых щеках.

— Здравствуй, Мелисса, — угнетенно пробормотала я и присела на корточки. — Это тебе, — я положила на могилу три белые лилии. — Твои любимые цветы, — я слегка улыбнулась.

Я внимательно смотрела на ее фотографию, и боль разрывала мое сердце на мелкие кусочки. В душе творилось что-то непонятное.

— Как ты там? — я чувствовала себя глупо, что разговаривала с ее фотографией. Но как бы мне хотелось услышать ее счастливый голосок. — Надеюсь, что хорошо...

Я закатила глаза, сдерживая слезы.

— А вот мне очень плохо без тебя, — прошептала я. — Я скучаю, Мелисса, очень сильно скучаю. До сих пор не могу поверить, что моей лучшей подруги больше нет... — я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать отчаянный вопль. — Почему? Почему ты, Мелисса? Ты не заслужила такой участи... Если бы я могла хотя бы на секунду увидеть тебя живой... Ох...

Я больше не могла сдерживать себя — боль проникла в меня, заполнив собой все. Стон сорвался с моих губ, я закрыла лицо руками и зарыдала. Душевная боль была настолько сильной, что смогла заглушить адский огонь в руке.

— Прости, что я плачу, — дрожащим голосом заговорила я. — Знаю, ты бы не хотела, чтобы мы страдали, но жизнь стала совершенно другой без тебя... Как же хочется повернуть время вспять, чтобы я смогла уговорить тебя не лететь в Огасту. Если бы я только знала, чем закончится для тебя эта поездка...

Я вновь взглянула на фотографию Мелиссы и печально улыбнулась.

— Как же мне дальше без тебя, подруга? Мне хотелось бы столько тебе рассказать, но теперь я вынуждена говорить с твоим надгробием... — очередной поток боли захлестнул меня с головой. — Это несправедливо... тебя нет... жизнь катится к чертям... Знаю, сейчас бы ты сказала, что все будет хорошо, — я снова улыбнулась, — и твоих наставлений мне так не хватает...

На обратном пути я думала о вчерашнем вечере. Эрик и его друзья потомки древнейшего народа Лугару, которые появились на Земле раньше людей, а если быть точнее, то они их создали. Не будь я девушкой вампира, что уже говорит о моем необычном положении, я бы никогда не поверила, что такое вообще может быть. Но это так. И это реальность, с которой я мирюсь уже не в первый раз, и как мне кажется, не последний...

Теперь я должна хранить еще одну тайну. Это так сложно — все держать в себе. Нет такого человека, которому бы я смогла полностью открыться. Теперь мне придется врать всем. Родителям, что вампиры и прочие существа есть в этом мире, и я встречаюсь с одним их представителем порождений Ночи, то есть, вампиром; Дэниэлу — что я ничего не знаю о Лугару, и все осталось прежним, и что Эрик обычный парень; и Эрику — что я такая же, как и все люди, что я ничего не знаю ни о вампирах, ни о Хранителях.

Вот в такую запутанную ситуацию я попала и не представляю, что будет дальше с моей жизнью... Определенно, что врать всем я долго не смогу, и рано или поздно, правда все равно всплывет наружу. И будет лучше, если я сама все и всем расскажу. Но я дала клятву Дэниэлу и Эрику, что их тайны уйдут со мной в могилу.

И что, спрашивается, мне со всем делать?

Безусловно, во всем виновата только я одна. Надо было с самого начала быть со всеми честной. По крайней мере, я бы не ненавидела себя сейчас.

Я пришла домой в ужасном настроении. Проскользнув мимо мамы, я сразу же поспешила в свою комнату и закрылась. Когда я переодевалась, то с трудом сняла с себя кофту, так как очень сильно болела укушенная рука. Потом я с сожалением поняла, что мне все равно придется спуститься вниз, чтобы мама перебинтовала мне руку. Может даже я сама смогу сделать это? Если у меня получиться, то я больше не буду никого утруждать.

Переодевшись, я спустилась в гостиную.

— Мам, — негромко позвала я ее.

Она сидела на диване ко мне спиной, поэтому ей пришлось обернуться.

— Что? — отозвалась мама. — Кстати, когда ты успела вернуться? Я не слышала твоего прихода...

— Мне нужен бинт, — пробормотала я, пропуская ее последние слова мимо ушей.

— Зачем? — удивилась она.

— Чтобы сменить повязку.

— Так, давай-ка я это сделаю, — она встала с дивана.

— Нет, нет, не стоит, — запротестовала я. — Я сама это сделаю.

— Уверена, что сможешь? — усомнилась мама.

— Мне же не пять лет, — я нервно улыбнулась.

— Ладно, — неуверенно произнесла она. — Сейчас принесу.

Она не спеша пошла на кухню и через минуту вернулась с аптечкой в руках.

— Держи, — мама протянул чемоданчик с медикаментами. — Ты помнишь, как я делала тебе перевязку?

— Да, — кивнула я и забрала аптечку. — Спасибо.

Конечно же, я и понятия не имела, как перебинтовывала мама руку, но ничего страшного, перевяжу, как умею.

Я стала аккуратно разматывать окровавленный бинт. Разделавшись с ним, я с нескрываемым ужасом посмотрела на свою рану. Мне показалось, или она стала больше? И что это за темные прожилки, исходящие от укуса? Может, так и должно быть — подобные действия лекарств, которые я принимаю?

Я просидела несколько минут, не сводя глаз с раны. Боль пульсировала в ней, становясь все сильнее и сильнее.

Ладно, рана не заживет от того, что я попусту пялюсь на нее. Я намазала лечебную мазь вокруг укуса и потом аккуратно забинтовала руку так, чтобы не были видны темные прожилки.

После того, как рана была замаскирована, я легла на кровать и незаметно для себя уснула. А вновь проснулась через пару часов потому, что мое тело пробила лихорадочный жар, и в больной руке, на месте укуса, будто произошел взрыв боли. Сдерживая крик, я лежала в постели и с нетерпением ждала, когда боль утихнет.

Мне казалось, что это никогда не прекратится. Я ходила по комнате, плакала, но жуткая боль не исчезала. Я думала, что моя рука заживо горит в огне... Сейчас я страстно желала, чтобы пришел Дэниэл, залез в мою комнату через окно, взял мою пылающую руку, и холод его тела успокоил бы ноющий зуд.

Мне нужно было отвлечься на что-то, чтобы не думать о боли.

Я с трудом дождалась того времени, когда папа вернется с работы, взяла его машину и поехала к Дэниэлу. Мне было трудно вести автомобиль, но превозмогая боль, я вскоре доехала до знакомого дома, растворяющего в ландшафте.

Вероятно, Дэниэл уже услышал шут машины до того, как папин автомобиль появился в поле его зрения, потому что когда я остановилась у его дома, он стоял в проходе и с улыбкой смотрел на меня.

— Привет, — пробормотала я, когда подошла к нему.

— Привет, — Дэниэл сразу притянул меня к себе и кратко поцеловал в губы. — Я не ожидал, что ты решишь приехать.

Я лишь улыбнулась его словам.

— Что делала днем? — поинтересовался он, когда мы прошли в гостиную.

— Была на кладбище, — тусклым тоном ответила я. — Проведала Мелиссу.

На прекрасном лице Дэниэла застыла маска грусти и сожаления.

— Я хотел позвонить тебе и сказать, что сегодня не получиться придти к тебе, — сказал он.

— Почему?

— Мы с Мэри снова едем в больницу, — с огорченным выдохом пояснил Дэниэл.

— Ох, понятно.

— Может, хочешь чего-нибудь перекусить? — немного рассеянно предложил он. — Хотя, по правде говоря, я не знаю, что есть в холодильнике...

— Нет, спасибо, — я усмехнулась, — я не голодна.

Дэниэл кивнул сам себе и нахмурился. Я внимательно смотрела на его мертвенно-бледное лицо — что-то тревожила Дэниэла, и это было видно невооруженным взглядом.

— Дэниэл? — тихо назвала я его имя.

Он тут же встряхнулся и печально взглянул на меня. В его прозрачно-голубых глазах простирался океан непонятного мне отчаяния.

— Тебя что-то тревожит? — мой голос дрогнул от волнения.

— С чего ты взяла? — вероятно, он не хотел мне говорить, но ведь знает же, что я все равно выбью из него правду! Любой ценой.

— Кого ты пытаешься обмануть? — натянуто улыбнулась я. — У тебя что-то случилось? Если да, то скажи мне. Помнишь — никаких тайн, — да как я смела говорить ему такое, если сама скрываю от него правду об Эрике?

— Хорошо, — он подошел ближе и взял меня за руки. — Может, это прозвучит очень глупо, но мне кажется, что мы с тобой стали отдаляться друг от друга, — его мелодичный голос прерывался после каждого слова.

— Что ж, — я громко вздохнула и приподняла брови, — это действительно очень глупо...

— Я серьезно, Мия.

— Я тоже, Дэниэл. С чего ты это решил? — я сурово посмотрела на него, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала.

— Мы стали реже видеться, меньше проводить времени друг с другом, и порою нам даже не о чем поговорить.

— Разве это что-то меняет? — возмутилась я.

— Мне кажется, что твой интерес ко мне остывает, — промолвил он, грустно опуская ресницы. — Если это так, то...

— Что? — пискнула я. — Это такая шутка?

— Мне сейчас не до шуток, — он резко поднял взгляд.

— Как ты можешь такое говорить? После всего, что мы пережили? — теперь во мне разгоралась злость.

— Ты много времени проводишь с этим... Эриком, — произнес он, и в его голосе прозвучало разочарование ребенка, который, развернув яркую обертку, ничего не обнаружил.

— Так вот в чем дело... ты все-таки ревнуешь... — на моих губах заиграла улыбка.

— Допустим, — еле слышно промолвил Дэниэл.

— Тогда это вдвойне глупо! — вздохнула я. — Дэниэл, я всегда любила, люблю, и буду любить только тебя. Как ты не поймешь этого? Эрик мой друг, — последнее предложение я произнесла медленно и четко. — Совершенно бессмысленно ревновать меня к нему. И к твоему сведению, я не часто вижусь с ним.

— Ладно, ладно, — пробурчал он. — Но наши отношения стали холоднее, и это тревожит меня.

— Послушай меня, — я решительно переместила руки на его ледяные и твердые, как мрамор, щеки, — что бы ни случилось, я всегда буду любить только тебя! И можешь не сомневаться в этом.

Я смотрела на лицо Дэниэла и удивлялась тому, как властный и сильный вампир может стать таким ранимым и чувственным. Это все любовь — она творит настоящие чудеса!

— Я стараюсь сдерживать себя, свои чувства, но это странное, жгучее ощущение внутри не дает покоя, — сказал он. — Я знаю, что ты любишь меня. Но так же боюсь, что вскоре твое увлечение можно пройти...

— Моя любовь — это не какое-нибудь увлечение, — обиженно отозвалась я. — Я. Тебя. Люблю. И этому чувству никогда не придет конец.

— Мия Эндрю, — с непонятной горестью в сладком голосе проговорил Дэниэл, — если бы ты знала, как я тебя люблю и боюсь потерять.

— Потеряешь, если такие разговоры будут повторяться, — похоже, к моим словам он отнесся серьезно, так как его лицо стало выражать испуг и удивление. — Это шутка, Дэниэл.

— Не шути так больше, — почти прорычал он.

— А ты не ревнуй, — я улыбнулась, надеясь, что весь этот разговор закончить на положительной ноте.

Но Дэниэл и этого не понял.

— Ладно, прости, — выдохнула я.

— И ты меня, — он опустил голову

Мне было больно смотреть на то, как Дэниэл грустит. Я встала на носочки и поцеловала его в губы. Честно говоря, я думала, что он увернется от поцелуя и скажет что-нибудь в его репертуаре. Но Дэниэл обвил руки вокруг моей талии, притянув меня ближе.

— Кхм... Кхм... — раздалось из другого конца гостиной.

Я нехотя отстранилась от Дэниэла и повернула голову.

— Мэри, — безысходно сказал Дэниэл и издал тяжелый вздох. — Ты как всегда вовремя...

— Вообще-то, я тоже здесь живу, — язвительно отозвалась Мэри, встряхнув своими длинными волосами. — Привет, Мия.

— Привет, — промямлила я растерянно.

— Что тебе надо? — холодно обратился Дэниэл к своей сестре.

Я угрюмо взглянула на него, но он не обратил на меня никакого внимания.

— Надо серьезно поговорить, — сказала она и прошла к дивану.

— О чем? — с насмешкой спросил Дэниэл.

— Это не смешно, — девушка грозно взглянула на своего брата.

Я стояла у окна и смотрела, как Дэниэл и Мэри переглядываются друг с другом — и оба были напряжены. Складывалось такое чувство, будто они говорили друг с другом без слов.

— Хорошо, — Дэниэл первый нарушил тишину, — о чем ты хочешь поговорить?

— Об этом, — она подняла кучу листков в руке.

— И что же это? — Дэниэл изогнул левую бровь.

— Мои исследования, — ответила Мэри.

— Какие? — нахмурился он и подошел к сестре. — И как давно ты начала заниматься наукой?

— Это не наука, болван, — она скривилась. — Все это время, что я проводила за книгами, я делала вычисления.

— Насчет чего, Мэри? — Дэниэл нетерпеливо вскинул руки. — Скажи прямо!

— В общем, мы очень скоро можем перестать бояться солнца, — наконец, сказала она.

Я так же, как и Дэниэл, ничего не понимала. Что имеет в виду Мэри? Как сделать так, чтобы вампир перестал бояться солнечного света? Это же невозможно! Наверное...

Я беспокойно смотрела на Дэниэла — его пухлые алые губы слегка вытянулись, глаза не сходили с Мэри. Он не дышал, будто превратился в каменную статую.

Эта тишина продолжалась слишком долго, и ее нарушило мое сбивчивое дыхание.

— Что это значит, Мэри? — голос Дэниэла приобрел более мрачные и холодные тона.

— Аллилуйя! — Мэри закатила глаза. — Наконец, ты понял, что все серьезно.

— Что ты узнала об этом? А ты уверена, что возможно?

— Дэниэл, — она вздохнула, — разве ты забыл Древних вампиров, которые могли спокойно ходить днем и не бояться солнца? Мы же встречали таких несколько раз!

— Да, но… Мэри! Им же несколько сотен лет! А нам только триста.

— Но-но-но... Тебе почти четыреста.

— Это ничего не меняет.

— Ты ошибаешься, — Мэри хитро улыбнулась и пролистала бумажки в своей руке. — Как ты знаешь, вампиры могут не бояться солнца. Но только Древние. А мы не знаем, как ими стать, и как пройти эту последнюю стадию.

— И все это время ты копалась в книжках, чтобы узнать про это? — с удивлением спросил он.

— Да! — радостно воскликнула Мэри. — Ты не рад?

— Нет, нет, конечно я рад, — пробормотал он, но на дивном лице отразилась пустота.

— Ты только представь, — Мэри обошла диван и подошла ко мне. Ее свободная рука легла на мое плечо, — мы больше не будет прятаться в тени! Мы сможем взглянуть без страха смерти на солнце, — она мечтательно улыбнулась. — Увидеть его лучи... И мы мало чем будем отличаться от людей. У них не возникнет никаких подозрений. Это даст там уверенность, что мы будет в полной безопасности.

— И что же нужно для того, чтобы пройти эту последнюю стадию? — поинтересовался Дэниэл.

Мэри убрала руку с моего плеча и стала копошиться в бумажках. Она вытащила один листок и положила его поверх других.

— И настанет тот великий день, когда Солнце на закате встретится с Луной, — стала читать Мэри. — И познает все могущество Ночное Создание, когда ступит под Свет, несущий смерть. И станет сила Его безгранична. И приобретен Он истинное Бессмертие... — она оторвала взгляд от листка. — Короче, бла бла бла, и тому подобное...

Мэри положила листки на столик, стоящий перед диваном, и стала выжидающе смотреть на своего брата.

— Ну, что скажешь? — раздался ее тихий голос.

— Откуда ты это взяла? — бесцветно произнес Дэниэл.

— Из книги, написанной Советом Вампиров, — с готовностью ответила девушка.

— Откуда она у тебя?

— Одолжила у одного знакомого вампира.

Дэниэл с неуверенностью посмотрел на нее.

Похоже, я была здесь совершенно лишней. Они говорили на такую тему, которую моему простому, человеческому мозгу не дано понять. Но любопытство сжигало меня изнутри. Мне хотелось понять суть их разговора. В голове уже крутились вопросы, которые бы хотелось задать, но сейчас было не самое подходящее время.

— Не знаю, Мэри, — пробормотал Дэниэл. — Я не уверен в этом...

— Зато я уверена! — с жаром воскликнула Мэри. — И если бы я хоть чуточку сомневалась, то ничего бы не стала говорить тебе!

— Ладно, допустим, такое возможно. Но когда это должно случиться?

— Когда солнце и луна встретятся на небе, — объяснила она. — Я вычитала про это в интернете, подобное явление происходит раз в двадцать пять лет. И очередной раз это можно будет увидеть через три дня. Солнце начнет садиться ровно в 20.55, и как раз в это время будет восходить Луна.

— Но причем тут мы? — не понимал Дэниэл.

— Понимаешь, это явление характеризуют, как сбой во вселенной. И это само собой говорит о неестественности.

— И?

— Это явление будет сопровождаться волшебством.

— Волшебством? — Дэниэл сузил глаза.

Я смотрела на них с открытым ртом, и все больше ничего не понимала.

— Да, мистикой, — закивала она.

— Разве такое возможно?

— Все сверхъестественное в этом мире доказательство тому, что возможно абсолютно все! Только люди даже и не догадываются об этом, — Мэри кратко взглянула на меня. — Сначала я сама думала, что все это самый настоящий бред. Но несколько Древних, с которыми я связывалась, рассказали про то, что Солнце и Луна сходились воедино на небе, появлялось слабое мистическое сияние, они больше не боялись солнца.

— И так становятся Древними? — изумился Дэниэл.

— Да.

— Но я думал, что все немного проще...

— Ничего просто в мире не бывает.

— Значит, через три дня случится это явление, и мы можем стать Древними, даже независимо от возраста?

— Плюс за догадливость! — усмехнулась Мэри.

— Не верю...

— Поверь, братец. Это так.

— Но как именно мы должны... ну...

— Гм... кхм... ну... не мямли, — она закатила глаза, — тебе это не идет.

— И что же мы должны сделать, когда это случиться? — он сделал вид, будто не слышал ее слов.

— В это время оказаться под солнечными лучами, — пожав плечами, ответила она.

— Что?! Ты с ума сошла? Мы же погибнем! — запаниковал Дэниэл.

— Тише, тише, не кипятись ты так! С нами ничего не случится.

— Не будь такой уверенной! — лицо Дэниэла скривилось от раздражения.

— Просто я верю, Дэниэл, — Мэри повысила голос. — Верю, что мы сможем не бояться дня, солнца. Почти четыреста лет мы избегали его, и я устала вечно прятаться...

— Но так и должно быть! Мы — создания Тьмы! Свет — не для нас.

— Так лишь пишут в книгах, — Мэри презрительно фыркнула. — Как будто ты сам не знаешь, что реальность совсем другая.

— Нет, я не могу так, — он замотал опущенной головой.

— Зато я не собираюсь упускать такую возможность.

— Ты можешь умереть!

— Но я попробую сделать хоть что-нибудь! — отчаянно кричала она. — Буду знать, что что-то пыталась попробовать, а не пряталась как последняя трусиха...

— Мэри, давай мы с тобой вместе разберемся с этим, — мягко заговорил Дэниэл.

— Знаешь, в чем наша разница? — Мэри сурово взглянула на своего брата. — Что у меня есть вера, а у тебя нет. Ты не хочешь делать этого, потому что боишься. Боишься что-то менять.

— Я не хочу рисковать всем, и в итоге превратиться в иссохшего старика под солнечными лучами...

— Хоть раз, Дэниэл, хоть раз поверь мне, — почти умоляющим голосом проговорила она. — Мы же не чужие люди друг другу. Мы семья. А семья должна доверять друг другу.

— Я тебе верю.

— Что-то не очень похоже... — она упрямо сложила руки на груди.

— Ох... Ладно! Ладно! — Дэниэл запрокинул голову. — Мы попробуем. Но сначала я должен убедиться в твоих исследованиях.

Мэри сдержанно, но довольно улыбнулась. В ее хитрых глазах загорелись озорные огоньки. Дэниэл стоял на месте с запрокинутой головой и закрытыми глазами. Вероятно, он думал о чем-то.

— Мия, извини за эту сцену, — спонтанно сказала мне Мэри.

Я вздрогнула и с широко раскрытыми глазами уставилась на нее.

— Ау, ты здесь? — она помахала рукой.

— Да, — выдохнула я.

— Дэниэл, — Мэри посмотрела на брата, — может, ты отвезешь Мию домой?

Он с огромной неохотой опустил голову и сделал шаг навстречу мне. В его прозрачно-голубых глазах, устремленных на меня, читалась невыразимая печаль.

— Пока, Мэри, — сказала я, не глядя на нее.

— До скорого, — в ответ пролепетала она.

Как только мы сели в машину, я повернулась всем телом к Дэниэлу, он в это время заводил автомобиль моего отца.

— Что это было? — пробормотала я.

— Признаться, я сам толком ничего не понял, — далеким голосом отозвался он.

— Вы можете больше не бояться солнца и спокойно ходить днем?

— Да.

— И... ты... вы с Мэри собираетесь сделать то, о чем говорили?

— Я не знаю, Мия, — в его мелодичном голосе слышались нотки напряжения. — Я не уверен, что все получится.

— Если не получиться... — скверным тоном начала я.

— То мы погибнем, — с таким же чувством закончил Дэниэл.

Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Даже представить себе боюсь, что будет с ними, если ничего не получится... Они умрут. Все. Мой Дэниэл погибнет. И я не знаю для себя, что может быть хуже в этом мире...

— Мне страшно, Дэниэл, — прошептала я, жалостливо взглянув на него. — Я боюсь потерять тебя...

— Мне тоже очень страшно, — его сосредоточенный взгляд был устремлен на дорогу. — Но Мэри права — мы должны попробовать.

Почему-то у меня было плохое предчувствие относительно этого. Я тоже не верила, что какое-то соединение Солнца и Луны способно дать вампиру возможность больше никогда не бояться солнечного света. Я не верила в волшебство, хотя, действительно, в этой жизни возможно все. Еще тому доказательство существование Лугару — древнейшей мистической цивилизации.

— О чем ты думаешь? — холодно спросил Дэниэл.

— Что такое Совет Вампиров? — вопросом на вопрос ответила я. Честно говоря, я вспомнила о них только сейчас.

— Это самые древние вампиры на всей планете. Их всего шестеро. Но они вершат самосуд над всеми вампирами. Они приходят на помощь, когда их зовут, и так же они безжалостно карают виноватых. Единственные, кого они бояться, это Бессмертные, хотя люто ненавидят их.

Бессмертные... снова они. Похоже, они известны каждому сверхъестественному существу на этой планете. Неужели, они настолько могущественны и сильны, что их все бояться? Если сказать по секрету, то я бы хотела хотя бы одним глазком взглянуть на них.

— Бессмертные самые древние существа на Земле, или есть кто-то старше и сильнее них? — спросила я застывшим голосом.

— Теоретически, да, — резко кивнул Дэниэл. — Но есть одно предание о Воинах-Духах, неких Лугару.

Я слабо вздрогнула. Так Дэниэл знает о них... какое совпадение... Он странно покосился на меня, я улыбнулась. Не хватало мне и того, чтобы Дэниэл о чем-то догадался.

— Так вот, эти существа по приданию были самыми первыми, кто появился на этой Земле, — продолжил он. — Они могли менять свой облик и превращаться в волков — огромных, сильных и быстрых. Но Лугару вскоре исчезли, так как появился Человек — существо разумное, и заселил собой планету. Могущественный народ Лугару исчез с лица Земли, и никто очень и очень давно не видел и не слышал о них.

Я тихо хмыкнула. О Лугару я знаю намного больше, чем Дэниэл, так как лично знакома с каждым представителем пяти кланов. Это вызвало у меня чувство гордости, и я улыбнулась.

— А если посудить гипотетически, то Лугару являются врагами вампиров? — осторожно поинтересовалась я.

— Лугару породители всех видов оборотней, а оборотни по природе наши заклятые враги. Так что, вероятно, да. Они могли бы быть врагами вампиров, — пояснил Дэниэл. — Постой, зачем тебе это знать?

— Просто интересуюсь, — я как можно безразличнее пожала плечами.

От волнения мое сердце забилось быстрее, и Дэниэл подозрительно взглянул на меня. Я старалась не смотреть ему в глаза, чтобы окончательно себя не выдать.

— Как твоя рука? — беззаботно спросил он, отводя взгляд на дорогу.

— Заживает, потихоньку... — раздумчиво произнесла я.

— А температура больше не поднималась?

— Ты прямо как моя мама, — я закатила глаза и легонько рассмеялась.

Дэниэл лишь холодно улыбнулся.

Вот, мы уже подъезжали к моему дому. Дэниэл отдал мне ключи от машины и вышел из нее. Я выползла следом за ним.

— Когда мы увидимся? — еле слышно сказала я.

— Завтра мы с Мэри будем разбираться в ее исследованиях, — бурчал он себе под нос.

Этого ответа мне хватило для того, чтобы понять, что завтра мы с Дэниэлом не увидимся.

— Хорошо, — улыбнулась я, хотя мне было грустно.

— Пока, — он на несколько секунд приблизился ко мне, чтобы поцеловать, а потом быстрым шагом пересек дорогу и скрылся за деревьями.

— Пока... — промямлила я в пустоту.

Поставив машину на сигнализацию, я пошла к дому.

Остаток вечера я провела в своей комнате, размышляя над известием Мэри. Что, если они действительно смогут больше никогда не бояться солнца? Они станут Древними вампирами. Для них это, вероятно, очень важное событие, а вот я ничего не понимаю в этом...

Поскольку завтрашний день я проведу без Дэниэла, то могу поехать к Эрику. Тем более что вчера я ушла так спонтанно. Мне следует объясниться.

Еще, я не могла не думать о том, как мне придется врать всем дальше. Если бы была возможность уладить все мирным путем, чтобы я избавилась от угнетающего чувства вины, чтобы освободить себя ото лжи.

Адская боль вновь пронзила то место, где был укус. Мне показалось, что хуже быть не может, но через пару минут у меня появились судороги по всему телу. Невероятные муки захлестнули меня волной. И я не знала, есть ли вообще спасение от этих страданий.

Никогда не думала, что укус будет так болеть... Это же невозможно! А может быть, это вовсе необычный укус? Меня же укусил Мэйсон — Лугару — своего рода оборотень. Вдруг, я превращаюсь в нечто подобное? И вообще, возможно ли такое?

Во мне бушевало два чувства. Сомнение и страх.

Я сильно сомневалась по этому поводу, так как я не могла превратиться в Лугару. Такого ведь не бывает, верно...

Ну, а если чисто гипотетически предположить, что это так, и в скором времени я стану кем-то вроде Эрика? И что мне тогда с этим делать? А родители? А во что, черт возьми, превратится моя жизнь?

Мое сердце билось очень быстро, а в душе все больше нарастала паника. Но я не должна отчаиваться раньше времени. Ведь это только мое очередное предположение, и неизвестно, окажется ли оно правдой, или же нет. Лично мне очень хочется надеяться, что нет. Я не хочу становиться такой, как Эрик, Алекс, Саймон, Доминик и Мэйсон... Я хочу быть просто человеком. Я хочу иметь обычную жизнь, такую, какая она есть сейчас. Хотя, кого я обманываю — моя жизнь давным-давно перестала быть обычной...

Надеюсь, что Эрик сможет рассеять густой туман сомнений в моих мыслях. Я очень желаю, чтобы завтра он уверенно мне сказал, что от укуса Лугару не становятся такими же.

А если Эрик скажет, что я обречена на такую жизнь — как у них? И снова вопрос: что мне делать?

Этот извечный вопрос вскружил мне голову. С ужасной тревогой в душе я легла спать.

Очередная ночь не прошла гладко. Только на этот раз мой крик усмирила мама. Она просидела со мной до тех пор, пока меня не покинул лихорадочный жар, и боль не с такой силой ломала меня. А потом я снова провалилась в темноту.

Яркие и назойливые лучи солнца светили мне прямо в глаза. И я уже не могла спокойно лежать в постели без сна. Когда я хотела встать, то с ужасом поняла, что на это у меня нет никаких сил. Но нежелание проваляться весь день в своей комнате оказалось сильнее слабости, поэтому я неуверенно встала на ноги и сделала шаг.

Перебинтовывая руку, я с ужасом заметила, что прожилки, исходящие от укуса, потемнели. Это привело меня в заблуждение.

— Ты надолго собираешься уходить? — спросила у меня мама, когда я стала крутиться у зеркала в прихожей.

Пришлось скрыть от нее, что я чувствую себя очень плохо, иначе бы она меня никуда не отпустила. Хотя, она и сейчас не хотела делать этого.

— Пока не знаю, — я слабо пожала плечами, смотря на свое отражение.

— Я волнуюсь за тебя, Мия, — призналась мама. — В последнее время с тобой происходит что-то странное.

— Мам, ты только зря себя накручиваешь, — я с теплотой взглянула на нее. Материнское сердце не обманешь... — Со мной все хорошо.

— Тогда как же ты объяснишь мне то, что было с тобой этой ночью? — мама беспокойно посмотрела на меня.

— Переутомилась, — быстро сказала я.

— Мия, я...

— Я пошла, — я кратко поцеловала ее в щеку, не дав ей сказать, и быстро скрылась за входной дверью.

Как только я была уверена, что она не смотрит на меня в окно, то перестала улыбаться и, немного ссутулившись, спустилась вниз по улице и вызвала такси.

Я так погрузилась в свои мысли, что и не заметила, как машина остановилась у маяка. Я расплатилась с водителем и вышла из автомобиля.

Будто чувствуя, что я приду, Эрик радостно выбежал мне навстречу. Мое лицо тоже озарилось улыбкой.

— Привет! — прокричал он, махая рукой.

— Привет, — менее воодушевленно поприветствовала я.

— Я рад, что ты решила придти, — искренне сказал он.

Честно говоря, мне было приятно знать, что кому-то мое присутствие не в тягость, что кто-то может часами мне рассказывать обо всем на свете. Эти люди и называются друзьями.

— Слушай, Мия, я должен извиниться перед тобой за Мэйсона, — начал Эрик, и я не понимала, что он имел в виду. — Он сказал, что это он убил тех людей и твою подругу...

Упоминание о Мелиссе заставило меня содрогнуться. Я и не сомневалась в том, что это сделал Мэйсон с той самой минуты, когда узнала про его проступки.

— Ты не должен передо мной извиняться, Эрик, — сказала я. — Ведь это не твоя вина.

— Да, но...

— Тогда, в чем проблема? — я улыбнулась, перебив его. — Пусть все эти убийства останутся на его совести. И вы не должны страдать из-за него.

— В этом ты права, — сдался Эрик. — Ладно, давай больше не будем о грустном!

— Давай, — согласилась я, и в душе появилось теплое ощущение покоя.

Но о вселенской умиротворенности пришлось тут же забыть, когда боль в руке заставила о себе напомнить.

— Я хочу поговорить с тобой кое о чем, — проговорила я так, будто бы это было военной тайной.

— О чем? — это заинтересовало Эрика. — Я весь во внимании.

А вот мне было далеко не весело...

Я замолчала ненадолго, подбирая более правильные слова.

— Что делаешь с человеком укус Лугару? — почти выдавила я из себя.

Широкая улыбка Эрика тут же исчезла с его лица.

— Что? — он непонимающе уставился на меня.

— Ну, что станет с человеком, которого укусил Лугару? Он тоже станет таким же?

— Зачем тебе знать об этом? — Эрик нахмурился.

— Подавляю свое любопытство, — буркнула я. — Так ты знаешь что-нибудь об этом?

— Да.

— И что же? — я выжидающе уставилась на него.

— Я могу точно сказать, что человек, укушенный Лугару, не обратится в него, — ответил он. — Лугару становятся по крови, то есть, по наследству. И никак больше.

Я вздохнула с облегчением. Меня безумно радовало то, что я останусь собой — останусь человеком.

— Тогда, что же случится с человеком? — теперь мой голос не был таким напряженным.

Сейчас во мне снова загорелась надежда, и я вся напряглась, забыв даже о боли в руке.

— Даже не знаю, что сказать, — рассеянно пробормотал Эрик. — По правде говоря, я ни разу не сталкивался с такими случаями.

— Хотя бы приблизительно, что может произойти с укушенным? — не унималась я.

— Наша кровь и слюна ядовита для всего живого и не живого, — стал пояснять Эрик. — Особенно, для вампиров — они тут же погибают от нашего укуса, потому что они и так уже мертвы. А человек... — он пожал плечами. — Вероятно, что при попадании слюны или крови в организм человека, это начнет отравлять его. Но возможно, что это длится некоторое время, так как живой организм будет бороться с ядом.

— И что в итоге?

— Скорее всего, человек просто-напросто умрет, — закончил он пожиманием плеч.

Такой концовки я никак не могла ожидать. Все, что угодно, но не это... не смерть — хотя мне уже пора привыкнуть к тому, что за последнее время я несколько раз находилась на волоске от гибели.

Я заметила в себе странное чувство, которое я не наблюдала ранее. Точнее я вообще не могу назвать это чувством, потому что она не несет в себе ничего, что присуще человеку... Ни боли, ни радости, ни жалости и печали....

Пустота.

Она ворвалась в мою душу так неожиданно, что я даже не успела построить защиту вокруг себя. Она постепенно прокралась в мое сердце, оставляя за собой угнетающее ощущение.

— Это точно? — пошевелила я губами.

— Я не могу быть уверенными в этом. Вероятно, что есть шанс на спасение, — ответил Эрик. — Но я все же больше склоняюсь к тому, что в данном случае человек умрет. Наш яд гораздо сильнее любой отравы, и спасения нет.

Что ж, он меня утешил...

— Так зачем тебе знать это? — Эрик подозрительно сузил глаза. — Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что тебе не просто так понадобилось спросить про укус Лугару.

Мне было настолько паршиво, что я не могла ни говорить, ни шевелиться. Эта пустота — она сметала все на своем пути, и я была совершенно бессильна против нее.

— Мия? — раздался тихий голос Эрика.

Ничего не сказав ему, я задрала рукав кофточки, показав забинтованную руку.

— Что это? — спросил он.

— Тогда, в парке, Мэйсон напал на меня и укусил, — мертвым голосом отозвалась я.

Я боялась поднять глаза и увидеть его лицо. Точнее мне было все равно. Я ни о чем не думала, голова стала чугунной, и все мысли куда-то испарились. Будто надо мной повисло черное облако отчаяния, а темный густой туман сейчас окутает меня и понесет в цепкие объятия смерти.

— Это... ты… уверена? — Эрик явно растерялся, потому что он делал запинки после каждого слова.

— Да, — вяло кивнула я. В моей голове вспыли картины того ужасного вечера, и у меня появилась гусиная кожа.

О, я отчетливо помнила, как огромные клыки угольно-черного волка впивались в мою руку. По-моему, такое просто нереально забыть, даже при самом сильном желании.

Теплые пальцы осторожно коснулись забинтованного места. Брови Эрика были нахмурены, а губы шевелились, словно он что-то говорил, да только я ничего не слышала.

— Как... почему... почему ты раньше не сказала мне об этом? — парень поднял на меня свои синие-синие глаза, наполненные разочарованием.

— Разве это изменило бы что-то? — прошептала я.

— Я... о боже!

В отличие от меня, Эрика переполняли эмоции, хоть какие-то... А это лучше, чем вообще ничего не чувствовать.

— Мы... я... я обязательно что-нибудь придумаю... — его глаза бегали по моей руке.

— Ты же сказал, что ваш яд отравляет все живое, — слабо возразила я.

— Я обязательно что-нибудь придумаю, — повторил он громче. — Я не дам тебе умереть.

Вот, что-то пронеслось в груди. Мое сердце забилось чаще, пульс подскочил, а на глаза выступили соленые слезы, и я не собиралась их сдерживать, да и это было бесполезно.

— Не плачь, Мия, — в голосе Эрика слышалось столько сопереживания, что я зарыдала.

Внезапно я почувствовала, как большие и теплые руки Эрика охватывают мои плечи и прижимают к себе. Мне хотелось запротестовать, но усталость и бессилие взяли надо мной вверх. Прижавшись к горячей груди, я крепко зажмурила глаза, и очередной поток слез скатился по щекам. Руки Эрика крепко сжимали меня, и я почувствовала знакомое ощущение — безопасность. Точно так же я ощущаю себя в объятиях Дэниэла. Только в руках Эрика мне было немного не по себе, но очень тепло.

Я боялась подумать о смерти, хотя несколько раз сталкивалась с ней лицом и лицу. Но почему-то в этот раз я была уверена, что уже не смогу избежать ее цепких объятий. Рано или поздно всему наступает конец, и для каждого он неизбежен. Вопрос только в том, когда нам стоит ждать этого конца.

— Мы что-нибудь придумаем, — прозвенел напряженный голос Эрика над головой. — Я не дам тебе умереть... Может быть, ничего не случиться, — Эрик произнес это тихо, но таким дрогнувшим голосом, что я подняла голову и взглянула на него. — Я спрошу у Алекса, Доминика или Саймона, слышали ли они когда-нибудь о подобных случаях. И все вместе мы найдем решение. Я клянусь.

— Эрик, все... все нормально, — промямлила я, отстраняясь от него. — Ты прав. Наверное, нечего страшного не случится.

Мне не хотелось втягивать Эрика в это. Ведь это только моя проблема, и я сама должна во всем разобраться. Если даже меня ждет смерть, то я сама должна найти спасение.

— Мия, я помогу тебе, — заговорил Эрик.

— Я буду очень признательна тебе за помощь, — мое заплаканное лицо озарила слабоватая улыбка.

Еще пару часов мы просидели в доме Эрика. Он осмотрел мою рану и был в ужасе от увиденного. К счастью, Алекс, Доминик и Саймон оказались дома, поэтому Эрик, не теряя времени, тут же расспросил у парней об укусе. Но они тоже ничего не знают об этом. Эрик не стал отчаиваться, сказав мне, что он найдем выход. Зато я сдалась в душе, но не подала этому вид.

Я приехала домой, находясь в смятении чувств. Мне с трудом пришлось улыбаться маме в глаза, говорить с ней, отвечать на вопросы. Я хотела только одного — лечь спать и забыть обо всем на свете.

Но это не сработало.

Я лежала на кровати и думала о словах Эрика. Укус Лугару смертелен — разве возможно поверить в это тому, кто уже укушен? Хотя меня немного утешает и то, что я не могу быть уверенной в этом на все сто процентов. Возможно, есть шансы. Возможно, со мной вообще ничего не случится. А возможно и то, и то... Как же трудно думать об этом...

Может, вся моя проблема в том, что я слишком много думаю? Может, мне просто стоит жить дальше, наслаждаясь каждым моментом?

Жуткая боль пронзила мою руку, жар, появившийся во всем теле, заставил меня содрогаться. Весь этот кошмар стал повторяться снова и снова.

Эта ночь вместила в себя несколько кошмаров разом. Если бы это было реальность — я бы точно сошла с ума. Я помнила все: каждую картину, наполненную ужасом. Но самым страшным был огромный угольно-черный волк с дьявольски-красными глазами; их ненависть вселяла в меня дикий ужас; а длинные и острые клыки разрывали меня на мелкие кусочки. И я кричала изо всех сил, в голове звучала злобная усмешка Мэйсона. Ему приносило дикое удовольствие оттого, что я мучаюсь от невероятных мук.

И так продолжалось всю ночь.

Как только волк переставал разрывать мою плоть, я заново оживала, собиралась по кусочкам, и все мучения повторялись вновь.

Мой крик был настолько сильным, что я разбудила родителей. Мама и папа ворвались в мою комнату, чтобы успокоить. Но я кричала и выбивалась из их хватки, словно в приступе. По крайней мере, я ничего такого не помнила. Мне рассказала об этом мама, когда я проснулась. Сначала я не могла поверить в это, а потом вспомнила, что Дэниэл тоже говорил мне про мои ночные крики.

Что же это? Побочные действия укуса? Начало неизбежного конца? И эти муки будут терзать меня всегда?

Сегодняшний день я проведу дома в полном одиночестве. Дома, потому что у меня нет никаких сил; я даже с трудом смогла перебраться в гостиную, потому что в своей комнате я бы умерла от скуки, а так хоть телевизор можно посмотреть. Одна, потому что папа повез маму в Льюистон, и там они пробудут целый день.

Я лежала на диване в гостиной и заставляла себя смотреть на экран телевизора. От полного бессилия у меня пропал аппетит, поэтому я не ела. Мне казалось, что время замедлило свой ход — специально растягивало мои страдания. Боль в руке усилилась, и даже обезболивающие средства не помогали. Поэтому, крепко стиснув зубы, мне приходилось терпеть.

Когда я услышала стук в дверь, то немного испугалась и удивилась.

Разве мама и папа так быстро разделались со своими делами?

Мне надо было собрать всю волю в кулак и встать с дивана. Но стоило мне чуть-чуть пошевелиться, как сильное головокружение атаковало меня. Должно быть, это не родители, потому что у них есть ключи. Тогда, кто? В любом случае, я должна была встать и открыть двери.

Кто-то продолжал настойчиво стучать. Потребовалось несколько минут на то, чтобы я дошла до входной двери и открыла их.

Я сильно удивилась, когда увидела Дэниэла. Его прекрасное лицо выражало скрытое беспокойство.

— Почему ты так долго не открывала? — легко спросил Дэниэл.

— Прости, — прохрипела я, — заходи.

Он вошел в дом и закрыл за собой дверь. От движений мое сердце оглушительно и быстро забилось в груди, а дыхание стало частым. Перед глазами все поплыло, и чтобы не упасть, я облокотилась о тумбочку.

— Мия? — взволнованный голос Дэниэла доносился до меня словно издалека.

— Ммм? — я еле повернула голову в его сторону.

— Что с тобой? — он подошел ко мне так близко, что я могла чувствовать холод его тела.

— Я неважно себя чувствую, — слабо сказала я.

— Да ты совсем без сил... — пробормотал Дэниэл себе под нос и обнял меня за плечо.

Таким образом, он помог мне доползти до дивана. Моя голова сразу же упала на подушку. Дэниэл присел рядом, и его ледяная рука прикоснулась к моему липкому лбу.

— Ты вся горишь, Мия, — тихим голосом произнес он.

— Наверное, снова температура, — чуть слышно отозвалась я.

— Твои родители вызывали тебе врача?

— Это ни к чему, — я сглотнула застрявший ком в горле и прикрыла глаза. — Я скоро приду в норму.

Конечно же, я лгала. И Дэниэл мне, естественно, не поверил.

— Тебе уже не первый день плохо, — бормотал он.

— Ерунда, — фыркнула я.

— Вовсе нет! — Дэниэл сильно нахмурился. — У тебя очень высока температура, и вид болезненный. С этим не шутят!

— Никто и не смеется.

— Куда только смотрят твои родители... — заворчал он. — Почему они не вызвали тебе скорую?

— Они тут не причем, — кинулась я защищать маму и папу. — Это я им сказала, чтобы они не делали этого.

— Кто бы сомневался.

Мне бы хотелось возразить ему, но новый прилив усталости накатил на меня, поэтому я промолчала.

— Ты ела сегодня? — заботливо поинтересовался Дэниэл.

— Не-а, — тихо выдохнула я.

— Скажи, ну о чем ты только думаешь? — простонал он.

— Мне совсем не хочется, — запротестовала я. — Лучше скажи, что вы решили с Мэри насчет, ну... этого, как там его...

— Это случится завтра, — Дэниэл напряженно кивнул.

— И что ты решил?

— Мы с Мэри рискнем, — выдохнул он.

— Ты уверен, Дэниэл?

— Нет, но надо попробовать. Если все случится так, как сказала Мэри, то мы больше не будем бояться солнца.

— Вы станете Древними вампирами, — задумчиво сказала я.

— Да...

— Четыреста лет — много для вампира?

— Нет, это ничтожно малая цифра, но для человека многовато будет.

— Получается, ты очень старый, — я слабо улыбнулась.

— Ты встречаешься со стариком, — резво кивнул Дэниэл.

Я была рада тому, что обстановка немного разрядилась. Лицо Дэниэла расслабилось, и даже засияла неуверенная улыбка.

Но этому небольшому затишью пришел конец, когда новая порция боли появилась в руке. Я невольно вскрикнула, схватившись за повязку, и тем самым удивила Дэниэла.

Он, с полным непониманием в прозрачно-голубых глазах, уставился на меня.

— Что случилось? — с тревогой в голосе спросил он.

— Ничего, — проговорила я сквозь адскую боль.

Дэниэл опустил голову и взглянул на перебинтованную руку. И тут его брови нахмурились, а ледяные пальцы легонько прошлись по коже рядом с повязкой.

Я тоже посмотрела на забинтованное место. Оказывается, из-под бинта выползали извилистые черные прожилки.

Я судорожно выдохнула и подняла глаза.

Дата добавления: 2015-09-02