Другой министр

Глава 1

Приближалась полночь. Премьер-министр си­дел у себя в кабинете в полном одиночестве и читал длинный меморандум. Строчки мелькали перед гла­зами, не задевая сознания. Премьер-министр ожи­дал звонка от президента одной далекой страны. Он раздумывал, когда же наконец позвонит этот зло­счастный тип, и одновременно пытался отделаться от неприятных воспоминаний о необычайно дол­гой и утомительной неделе; ни на что другое в го­лове у него просто не оставалось места. Чем больше он старался сосредоточиться на печатной страни­це, которая лежала перед ним на столе, тем отчет­ливее видел перед собой злорадное лицо одного из своих политических противников. Не далее как се­годня противник этот, выступая в программе но­востей, не только перечислил все ужасные проис­шествия минувшей недели (как будто кому-то тре­бовалось об этом напоминать), но еще и подробно объяснил, почему в каждом из них виновато пра­вительство.

У премьер-министра зачастил пульс от одной мыс­ли об этих подлых и несправедливых обвинениях.

Интересно, каким это образом правительство мог­ло помешать мосту обрушиться? Возмутительная нелепость — намекать, будто на строительство мос­тов тратится недостаточно средств. Мосту не было еще и десяти лет, лучшие эксперты теряются в до­гадках, отчего он вдруг разломился ровно посере­дине, отправив дюжину автомобилей на дно реки. И как только наглости хватило заявить, что причи­на двух зверских убийств, широко освещавшихся в средствах массовой информации, — нехватка по­лицейских? И что правительство обязано было ка­ким-то образом предвидеть внезапный ураган, про­несшийся по нескольким графствам к юго-западу от Лондона, причинивший огромный ущерб и сопро­вождавшийся человеческими жертвами? И разве он, премьер-министр, виноват в том, что один из его заместителей, Герберт Чорли, именно на этой не­деле начал вести себя так своеобразно, что ему те­перь придется значительно больше времени про­водить дома, с семьей?

«Страну охватило уныние», — закончил свою речь представитель оппозиции, почти не скрывая широ­кой довольной улыбки.

Увы, тут он сказал чистую правду. Премьер-ми­нистр и сам это почувствовал: люди выглядели не­привычно подавленными. Даже погода стояла без­радостная. Промозглый туман в середине июля... Не­правильно это. Ненормально.

Он перевернул страницу меморандума, увидел, как много еще осталось, и бросил безнадежные по­пытки вникнуть в содержание документа. Потянул­ся, закинув руки за голову, обвел тоскливым взором кабинет. Это была красивая комната с мраморным камином и высокими подъемными окнами напро­тив камина — сейчас они были плотно закрыты из-за не вовремя наступившего похолодания. Слегка вздрогнув, премьер-министр поднялся и подошел к окну, уставился на редкий туман, липнущий к стек­лам. И тут он услышал, как кто-то негромко кашля­нул у него за спиной.

Премьер-министр застыл, нос к носу со своим испу­ганным отражением в темном стекле. Звук был ему знаком. Он уже слышал раньше этот кашель. Очень медленно он повернулся лицом к пустой комнате.

— В чем дело? — спросил он, стараясь говорить с твердостью, которой на самом деле не ощущал.

На какое-то краткое мгновение премьер-министр позволил себе немыслимую надежду, что никто ему не ответит. Однако тут же послышался голос — бод­рый, деловитый голос, который звучал так, словно зачитывал готовый текст по бумажке. Этот голос — как и ожидал премьер-министр с той минуты, ког­да раздался кашель, — принадлежал похожему на лягушку человечку в длинном серебристом парике, что был изображен на маленькой грязной картине маслом, висевшей в дальнем углу комнаты.

— Премьер-министру маглов. Срочно необходи­мо встретиться. Будьте добры ответить немедленно. С уважением, Фадж — Человечек на картине вопро­сительно посмотрел на премьер-министра.

— Э-э... — произнес премьер-министр. — Послу­шайте, сейчас не самое удачное время... Видите ли, я жду телефонного звонка... От президента...

— Звонок можно перенести, — сразу же отозвал­ся портрет.

У премьер-министра упало сердце. Этого он и бо­ялся.

— Но я так рассчитывал на этот разговор...

— Мы организуем, чтобы президент забыл по­звонить. Он позвонит вам завтра вечером, — ска­зал человечек. — Большая просьба немедленно от­ветить мистеру Фаджу.— Я... ох... ну хорошо, — сказал премьер-министр слабым голосом. — Да, я согласен встретиться с Фаджем.

Он поспешно вернулся к столу, на ходу поправляя галстук. Едва он успел снова сесть в кресло и при­дать своему лицу по возможности непринужден­ное выражение, будто ему все нипочем, как в пус­том мраморном камине вспыхнуло зеленое пламя. Стараясь ничем не выдавать удивления и тревоги, премьер-министр наблюдал, как в пламени возник представительный господин, стремительно вращав­шийся вокруг собственной оси, словно волчок Се­кунда, другая — и вот уже он ступил на прекрасный антикварный ковер, стряхивая пепел с рукавов длин­ного плаща в полоску, держа в руке шляпу-котелок светло-зеленого цвета.

— А, премьер-министр, — сказал Корнелиус Фадж, подходя с протянутой рукой. — Рад снова видеть вас.

Премьер-министр, по совести, не мог сказать о себе того же и потому промолчал. Он вовсе не был рад видеть Фаджа, чьи редкие посещения, и сами по себе жутковатые, как правило, означали, что ему предстоит выслушать чрезвычайно неприятные но­вости. К тому же на этот раз Фадж выглядел явно из­мотанным. Он осунулся, полысел и поседел, и лицо у него было какое-то помятое. Премьер-министру и раньше случалось видеть подобные перемены в об­лике иных политиков, и обычно это не предвещало ничего хорошего.

— Чем могу помочь? — спросил он, коротко пожав руку Фаджа и жестом предлагая ему самый жесткий из стульев, стоявших возле письменного стола.

— Даже не знаю, с чего начать, — пробормотал Фадж, пододвинул к себе стул и сел, положив зеле­ный котелок на колени. — Что за неделя, что за не­деля...

— Так у вас тоже была трудная неделя? — натяну­то поинтересовался премьер-министр, надеясь этим дать понять, что у него и так хватает забот и нет со­вершенно никакой необходимости получать добав­ку от Фаджа.

— Да, конечно. — Фадж устало протер глаза и мрачно посмотрел на собеседника. — У меня была точно такая же неделя, как и у вас, премьер-министр. Брокдейлский мост... Убийства Боунс и Вэнс... Не го­воря уже о заварушке на юго-западе...

— Вы... э-э... я хотел сказать: так ваши люди... ва­ших людей тоже коснулись эти... эти события?

Фадж довольно сурово посмотрел на премьер-министра.

— Разумеется, — сказал он. — Вы же понимаете, что происходит?

— Я... — замялся премьер-министр.

Вот за такие штуки он и не любил посещения Фаджа. Все-таки он — премьер-министр; не очень-то приятно чувствовать себя двоечником, не вы­учившим урока. Но так уж повелось у них с Фаджем с самой первой встречи, а состоялась она в первый его вечер в должности премьер-министра. Он пом­нил это, как будто все случилось вчера, и знал, что воспоминание будет преследовать его до смертно­го часа.

Он стоял тогда один в том же самом кабинете и наслаждался триумфом, к которому шел столько лет, как вдруг за спиной раздалось тихое покашлива­ние, точно так же, как сегодня. Он обернулся, и без­образный человечек на портрете заговорил с ним, объявив, что к нему сейчас явится для знакомства министр магии.

Естественно, он решил, что сошел с ума, не вы­держав долгой и напряженной предвыборной кам­пании. Говорящий портрет привел его в ужас, но это было ничто по сравнению с ощущениями, которые он испытал, когда из камина выскочил некто, назвав­шийся волшебником, и пожал ему руку. Премьер-министр не вымолвил ни слова, пока Фадж любез­но объяснял ему, что на свете до сих пор тайно жи­вут волшебники и волшебницы, и заверял, что о них совершенно не нужно беспокоиться, поскольку Ми­нистерство магии полностью берет на себя ответ­ственность за волшебное сообщество и строго сле­дит, чтобы немагическое население ни в коем слу­чае не прознало о его существовании. Фадж сказал, что это весьма трудная работа, охватывающая самые разнообразные вопросы от ограничений при по­летах на метле до контроля численности популяции драконов (премьер-министр хорошо помнил, как при этих словах ухватился за край стола, чтобы не упасть). Затем Фадж отечески потрепал онемевше­го премьер-министра по плечу.

— Ни о чем не тревожьтесь, — сказал он. — Скорее всего, вы меня больше никогда не увидите. Я побес­покою вас только в том случае, если на нашей сто­роне произойдет нечто действительно серьезное, нечто такое, что может повлиять на жизнь маглов... я хочу сказать — немагического населения. В ос­тальное же время наш принцип: живи и дай жить другим. Должен сказать, вы восприняли встречу со мной значительно лучше, чем ваш предшественник Он пытался выбросить меня из окна, приняв за ро­зыгрыш, подстроенный оппозицией.

Тут к премьер-министру наконец вернулся дар речи.

— Так, значит... вы не розыгрыш?

Это была его последняя, отчаянная надежда.

— Нет, — мягко сказал Фадж — К сожалению, нет. Вот, смотрите.

И он превратил чайную чашку премьер-минис­тра в тушканчика.

— Но, — задохнулся премьер-министр, глядя, как тушканчик обгрызает уголок его будущей речи, — почему... почему никто мне не сказал...

— Министр магии показывается только действую­щему магловскому премьер-министру, — сказал Фадж, убирая за пазуху волшебную палочку. — Мы считаем, что так надежнее с точки зрения секретности.

— Но тогда, — жалобно проблеял премьер-ми­нистр, — почему прежний премьер не предупре­дил меня...

На это Фадж откровенно расхохотался:

— Дорогой мой премьер-министр, а разве вы сами когда-нибудь кому-нибудь об этом расскажете?

Все еще продолжая посмеиваться, Фадж бросил в очаг щепотку какого-то порошка, шагнул в изум­рудно-зеленое пламя и исчез, только фукнуло в ка­мине. Премьер-министр стоял столбом, сознавая, что никогда, ни одной живой душе не отважится проро­нить хоть слово об этой встрече, потому что — кто ж ему поверит.

Он долго не мог оправиться от потрясения. По­началу пытался убедить себя, что Фадж на самом деле всего лишь галлюцинация, вызванная недосы­пом, накопившимся за время трудной предвыбор­ной кампании. В тщетной попытке избавиться от любых напоминаний об этой неприятной встрече он подарил тушканчика племяннице, которая при­шла от зверюшки в полный восторг, а затем прика­зал своему личному секретарю убрать из помеще­ния портрет безобразного человечка, возвестивше­го о прибытии Фаджа. Но, к большому огорчению премьер-министра, удалить портрет оказалось не­возможно. Его поочередно пытались снять со сте­ны целый отряд плотников, несколько строитель­ных рабочих, искусствовед и канцлер казначейства, но успеха не добились. В конце концов премьер-министр махнул рукой и просто стал надеяться, что в течение оставшегося срока его пребывания в долж­ности мерзкая штуковина будет хранить молчание и неподвижность. Порой он готов был поклясться, что видел краешком глаза, как обитатель картины зевает или почесывает нос, а один или два раза тот просто уходил из рамы, оставляя грязновато-корич­невый холст совершенно пустым. Но премьер-ми­нистр приноровился пореже смотреть на картину, а в случае чего, твердо говорил себе, что это прос­то обман зрения.

Но вот три года назад, в очень похожий вечер, когда премьер-министр сидел один у себя в кабине­те, портрет вновь объявил о посещении Фаджа, ко­торый тут же и выпрыгнул из камина, промокший насквозь и в состоянии полнейшей паники. Не ус­пел премьер-министр поинтересоваться, чего ради он поливает водой ценный аксминстерский ковер, как Фадж понес дичайшую околесицу про тюрьму, о которой премьер-министр в жизни своей не слы­хал, про человека по имени Серый Ус Блэк, про ка­кой-то неведомый Хогвартс и про мальчика по име­ни Гарри Поттер. Все это ровно ничего не говори­ло премьер-министру.

— Я только сейчас из Азкабана, — пыхтел Фадж, стряхивая воду с полей своей шляпы-котелка пря­мо к себе в карман. — Это, знаете ли, посреди Се­верного моря, полет весьма неприятный... Дементоры волнуются, — тут Фаджа передернуло, — у них никогда еще не случалось побегов. Словом, я вынужден обратиться к вам, премьер-министр. Известно, что Блэку уже случалось убивать маглов и, возможно, он планирует снова присоединиться к Сами-Знаете-Кому... Но вы ведь даже и Сами-Знаете-Кого не знаете! — Фадж безнадежно уставился на премьер-министра, затем сказал: — Ну ладно, ладно, садитесь, я уж вас проинформирую... Выпей­те виски...

Премьер-министра слегка задело, что его в соб­ственном кабинете приглашают присесть, да еще и угощают его же собственным виски, но тем не ме­нее он сел. Фадж вытащил волшебную палочку, со­здал прямо из воздуха два больших бокала с янтар­ной жидкостью, сунул один в руку премьер-минис­тру и пододвинул себе стул.

Фадж говорил больше часа. В какой-то момент он не пожелал произнести вслух некое имя и вмес­то этого написал его на бумажке, которую вложил в не занятую бокалом руку премьер-министра. Когда Фадж наконец собрался уходить, премьер-министр встал следом за ним.

— Так вы считаете, что... — Он прищурился, вгля­дываясь в запись на клочке пергамента, который дер­жал в левой руке, — что лорд Вол...

— Тот-Кого-Нельзя-Называть! — прорычал Фадж

— Прошу прощения... Вы считаете, Тот-Кого-Не-льзя-Называть все еще жив?

— Как сказать... Дамблдор утверждает, что жив, — ответил Фадж, застегивая у горла свой полосатый плащ, — но мы его так и не нашли. Если вас инте­ресует мое мнение, то, по-моему, он не опасен, пока у него нет сторонников, поэтому волноваться следу­ет главным образом по поводу Блэка. Так вы опуб­ликуете наше предупреждение? Отлично. Что ж, на­деюсь, мы с вами больше не увидимся, премьер-ми­нистр. Спокойной ночи!

Но они увиделись снова. Меньше года спустя встревоженный и сильно утомленный Фадж возник прямо посреди зала заседаний кабинета министров и уведомил премьер-министра о небольших беспо­рядках, имевших место на Чемпионате мира по квиддичу (или что-то в этом роде), причем в происхо­дящее «оказались вовлечены» несколько маглов, но, по его словам, премьер-министру не о чем беспо­коиться, появление Черной Метки — знака Сами-Знаете-Кого — ровным счетом ничего не означает. Фадж абсолютно уверен, что это всего лишь еди­ничный случай, и Управление по связям с маглами уже принимает необходимые меры по модифика­ции памяти у пострадавших.

— Да, чуть не забыл, — прибавил Фадж под ко­нец. — Мы собираемся ввезти из-за границы трех драконов и сфинкса для Турнира Трех Волшебни­ков. Это вполне обычная практика, но Отдел регу­лирования магических популяций и контроля над ними, ссылаясь на существующие правила, требует поставить вас в известность о ввозе в нашу страну существ повышенной опасности.

— Я... Что? Драконы?! — завопил, брызгая слюной, премьер-министр.

— Да, три штуки, — подтвердил Фадж — И сфинкс. Ну, всего хорошего!

Премьер-министр безнадежно надеялся, что дра­конами и сфинксами дело и ограничится, но нет. Не прошло и двух лет, как Фадж снова появился из камина, на сей раз с известием о массовом побеге из Азкабана.

—Массовый побег? — севшим голосом переспро­сил премьер-министр.

— Не нужно волноваться, не нужно волновать­ся! — прокричал Фадж, уже снова одной ногой в пла­мени. — Мы их мигом переловим! Это я уж так, чтоб вы были в курсе!

И не успел премьер-министр прокричать: «Эй, по­дождите минуточку!» — как Фадж уже скрылся, рас­сыпавшись дождем зеленых искр.

Что бы там ни говорили пресса и оппозиция, пре­мьер-министр был вовсе не глуп. От него не усколь­знуло, что, несмотря на все заверения Фаджа при той первой встрече, им приходится видеться до­вольно часто, причем Фадж с каждым разом появ­ляется во все более растрепанных чувствах. Хотя премьер-министру отнюдь не доставляло удоволь­ствия вспоминать о Фадже, он невольно опасался, что, когда министр магии (или, как он его про себя называл, Другой министр) появится снова, причина окажется еще более серьезной. А потому вид Фаджа, в очередной раз выходящего из камина, взлохма­ченного, раздраженного и строго отчитывающего премьер-министра за то, что тот не может сам до­гадаться о цели его визита, стал достойным завер­шением исключительно тяжелой недели.

— Откуда же мне знать, что там у вас происходит в этом вашем, как его... волшебном сообществе? — огрызнулся премьер-министр. — На мне, между про­чим, руководство целой страной, и в настоящее вре­мя мне вполне хватает своих забот...

— У нас с вами одни и те же заботы, — перебил его Фадж — Брокдейлский мост обрушился не сам по себе. И ураган на самом деле — не ураган. И убий­ства совершены не маглами. И Герберта Чорли без­опаснее будет изолировать от семьи. Сейчас мы го­товимся перевезти его в клинику магических неду­гов и травм — больницу святого Мунго. Перевозить будем этой ночью.

— О чем вы?.. Боюсь, я не совсем... Что?! — взвыл премьер-министр.

Фадж сделал глубокий вдох:

— Премьер-министр, я должен с огромным со­жалением сообщить вам, что он вернулся. Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся.

— Вернулся? Вы хотите сказать, он жив? То есть...

Премьер-министр спешно искал в памяти подроб­ности кошмарного разговора трехлетней давности, когда Фадж рассказывал ему про волшебника, кото­рого боялись больше всех других волшебников, ко­торый совершил тысячу ужасных преступлений, по­сле чего загадочно исчез пятнадцать лет назад.

— Да-да, жив, — ответил Фадж. — Впрочем, не знаю... Можно ли назвать по-настоящему живым че­ловека, которого нельзя убить? Я этого толком не по­нимаю, а Дамблдор не хочет ничего объяснять, но, во всяком случае, у него теперь есть тело, он ходит, говорит и убивает, так что, видимо, в рамках данно­го обсуждения можно считать: да, он жив.

Премьер-министр не знал, что на это сказать, но прочно въевшаяся привычка казаться прекрасно ин­формированным по любому вопросу заставила его уцепиться за первую вспомнившуюся деталь того давнего разговора.

— А Серый Ус Блэк, он сейчас, э-э... с Тем-Кого-Нельзя-Называть?

— Блэк? Блэк? — рассеянно переспросил Фадж, очень быстро вертя в руках котелок. — Вы имеете в виду Сириуса Блэка? Нет, клянусь бородой Мер­лина! Блэк погиб. Как выяснилось, мы... э-э... были не правы на его счет. Все-таки он был невиновен. И никогда не был в сговоре с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я хочу сказать, — прибавил он, словно оправ­дываясь, и еще быстрее завертел свой котелок, — все данные указывали... более пятидесяти очевид­цев... во всяком случае, как я уже сказал, он умер. Собственно говоря, его убили. В здании Министер­ства. Будет расследование...

К собственному удивлению, премьер-министр ощутил мимолетную жалость к Фаджу. Но ее тут же вытеснило теплое чувство самодовольства: пусть сам он не умеет материализоваться в каминах, зато на территории вверенных ему государственных учреж­дений убийств не было... по крайней мере пока.

Премьер-министр незаметно постучал по деревян­ной столешнице, а Фадж тем временем продолжал:

— Сейчас Блэк — дело десятое. Главное, что мы находимся в состоянии войны и необходимо при­нимать соответствующие меры.

— Война? — тревожно переспросил премьер-ми­нистр. — Не слишком ли сильно сказано?

— Тот-Кого-Нельзя-Называть снова встретился со своими сторонниками, которые вырвались из Азкабана в январе. — Фадж говорил все быстрее и быстрее и так яростно крутил свой котелок, что тот казался размытым светло-зеленым пятном. — Они больше не скрываются и творят невесть что. Брокдейлский мост — это его рук дело, премьер-министр, он уг­рожал массовым убийством маглов, если я не отой­ду в сторону, открыв ему дорогу...

— Боже ты мой, так это по вашей вине погибли люди, а мне приходится отвечать на вопросы о про­ржавевшей арматуре и коррозии опорных конструк­ций и не знаю уж о чем еще! — гневно воскликнул премьер-министр.

— По моей вине?! — вспыхнул Фадж — Хоти­те сказать, вы бы согласились уступить подобно­му шантажу?

— Может быть, и нет, — ответил премьер-ми­нистр, вставая и принимаясь расхаживать по ком­нате. — Однако я бы приложил все усилия, чтобы поймать шантажиста, прежде чем он совершит та­кое злодеяние!

— Вы думаете, я не прикладываю усилий? — с жа­ром воскликнул Фадж — Все министерские мракоборцы до единого брошены на эту задачу, они до сих пор пытаются найти его и отловить его сообщников, но ведь речь идет об одном из самых могуществен­ных чародеев всех времен, о чародее, которого поч­ти три десятилетия никому не удавалось одолеть!

— Полагаю, сейчас вы мне скажете, что и ура­ган на юго-западе тоже он вызвал? — спросил пре­мьер-министр, с каждым шагом все больше свире­пея. Он был вне себя от мысли, что теперь ему из­вестна причина этих ужасных бедствий, но он не может открыть ее общественности; лучше уж пусть бы на самом деле правительство было во всем виновато, что ли!

— Это был не ураган, — проговорил Фадж не­счастным голосом.

— Прошу прощения! — взревел премьер-министр, чуть ли не топая ногами. — Вывороченные с кор­нем деревья, сорванные с домов крыши, погнутые фонарные столбы, человеческие жертвы...

— Это сделали Пожиратели смерти, — сказал Фадж — Сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть. И еще... мы подозреваем, что в деле участвовали ве­ликаны.

Премьер-министр остановился на всем ходу, как будто налетел на невидимую стену.

— Кто участвовал?! Фадж сделал гримасу:

— В прошлый раз он привлекал великанов, ко­гда хотел совершить нечто особо эффектное. Сек­тор дезинформации работает круглосуточно, целые команды Старателей памяти заняты модификацией памяти маглов, ставших свидетелями того, что про­изошло на самом деле. Отдел регулирования маги­ческих популяций и контроля над ними чуть ли не в полном составе носится по Сомерсету, но вели­канов так до сих пор и не могут найти... Просто не­счастье какое-то!

— Да что вы говорите! — в бешенстве рявкнул премьер-министр.

— Не стану скрывать, настроение в Министерстве подавленное, — сказал Фадж — А тут еще ко всему прочему мы лишились Амелии Боунс.

— Кого лишились?

— Амелии Боунс. Она руководила Отделом обес­печения магического правопорядка. Мы полагаем, что Тот-Кого-Нельзя-Называть, возможно, лично убил ее, поскольку она была необыкновенно одаренной вол­шебницей и, судя по всему, отчаянно сражалась.

Фадж кашлянул и с явным усилием прекратил на­конец вертеть свою шляпу.

— Да ведь об этом убийстве писали в газетах, — сказал премьер-министр, ненадолго позабыв о своем гневе. — В наших газетах. Амелия Боунс... Там гово­рилось, что это была самая обыкновенная одинокая пожилая женщина. Если не ошибаюсь, убита с осо­бой жестокостью. Эта история широко освещалась в средствах массовой информации. Расследование, знаете ли, зашло в тупик

Фадж вздохнул:

— Еще бы оно не зашло в тупик! Убийство со­вершено в комнате, запертой изнутри, так? А вот мы совершенно точно знаем, кто его совершил, только это не помогает нам изловить виновного. И еще Эммелина Вэнс — возможно, вы о ней не слышали...

— Как же, слышал! — сказал премьер-министр. Между прочим, это случилось недалеко отсюда, бук­вально за углом. Газеты порезвились вовсю: «Нару­шение закона и порядка практически на заднем дво­ре у премьер-министра»...

— И как будто мало было всего этого, — сказал Фадж, не слушая, — повсюду кишмя кишат дементоры, нападают на людей направо и налево...

Когда-то, в более счастливые времена, премьер-министру эти слова показались бы бессмыслицей, но сейчас он стал мудрее.

— А я думал, дементоры стерегут заключенных в Азкабане? — спросил он осторожно.

— Стерегли, — устало ответил Фадж — Но теперь уже не стерегут. Они покинули свой пост и присо­единились к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Не стану скрывать, это был тяжелый удар.

— Но, — вымолвил премьер-министр, мало-помалу приходя в ужас, — не вы ли мне говорили, что эти существа отнимают у людей надежду и радость?

— Совершенно верно. И к тому же они размно­жаются. От этого и туман.

У премьер-министра подкосились ноги, и он рух­нул в ближайшее кресло. Ему стало дурно от мыс­ли, что какие-то невидимые существа рыщут по го­родам и весям, сея отчаяние и безнадежность сре­ди его электората.

— Послушайте, Фадж, нужно что-то делать! Это ведь ваша обязанность как министра магии!

— Дорогой мой премьер-министр, неужели вы всерьез думаете, что после этих событий я все еще министр магии? Меня уже три дня как сняли с долж­ности! В течение двух недель все волшебное сооб­щество с криками и воплями требовало моей от­ставки. За все время моей работы я ни разу не ви­дел среди них такого единодушия! — сказал Фадж, отважно пытаясь улыбнуться.

Премьер-министр временно лишился дара речи. Хоть он и негодовал по поводу того, в какое поло­жение его поставили, но все же невольно сочувст­вовал загнанному человеку, съежившемуся в крес­ле напротив.

— Очень жаль, — сказал он наконец. — Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Вы очень добры, премьер-министр, но помочь ничем не можете. Сегодня меня прислали сюда, что­бы ознакомить вас с последними событиями и пред­ставить вам моего преемника. Я полагал, что он уже должен быть здесь, но он, конечно, очень занят, столько всего...

Фадж оглянулся на портрет безобразного чело­вечка в длинном завитом серебряном парике. Чело­вечек ковырял в ухе гусиным пером.

Заметив, что Фадж на него смотрит, портрет про­говорил:

— Он будет здесь с минуты на минуту. Заканчи­вает письмо Дамблдору.

— Желаю ему удачи, — сказал Фадж, в голосе ко­торого впервые послышалась горечь. — Последние две недели я посылал письма Дамблдору по два раза в день, но он не пожелал и пальцем пошевелить. Если бы только он согласился повлиять на мальчишку, я, быть может, все еще был бы... Ну что ж, возможно, Скримджеру повезет больше.

Фадж погрузился в скорбное молчание, но тиши­ну почти сразу же нарушил портрет, неожиданно за­говоривший бодрым официальным тоном:

— Премьер-министру маглов. Просьба о встрече. Срочно. Будьте добры дать ответ немедленно. Руфус Скримджер, министр магии.

— Да-да, я согласен, — отозвался вконец заморо­ченный премьер-министр и даже почти не вздрог­нул, когда огонь в камине снова приобрел изумруд­но-зеленый оттенок, ярко вспыхнул и среди языков пламени показался еще один вращающийся волшеб­ник, которого через несколько секунд выбросило на антикварный ковер. Фадж поднялся на ноги, пре­мьер-министр после минутной заминки сделал то же самое, наблюдая, как вновь прибывший выпрям­ляется, отряхивает длинную черную мантию и осмат­ривается по сторонам.

В первый момент премьер-министру пришла в голову дурацкая мысль, что Руфус Скримджер очень похож на старого льва. В густой гриве рыжевато-каштановых волос и в кустистых бровях виднелись седые пряди, из-за очков в проволочной оправе смотрели пронзительные желтые глаза, а в движе­ниях, хоть он и прихрамывал, сквозила своеобраз­ная гибкая, размашистая грация. В этом человеке сразу чувствовались острый ум и твердый характер. «Можно понять, — подумал премьер-министр, — по­чему волшебное сообщество предпочло в эти опас­ные времена видеть своим предводителем Скримджера, а не Фаджа».

— Здравствуйте, как поживаете? — вежливо по­здоровался премьер-министр, протягивая руку.

Скримджер коротко пожал ему руку, не переста­вая оглядывать комнату, затем извлек из-за пазухи волшебную палочку

— Фадж все вам рассказал? — спросил он, подо­шел к двери и коснулся замочной скважины вол­шебной палочкой.

Премьер-министр услышал, как щелкнул замок

— Э-э... да, — сказал премьер-министр. — И если вы не возражаете, я предпочел бы, чтобы дверь была открыта.

— А я предпочел бы, чтобы нам никто не ме­шал, — отрывисто ответил Скримджер. — И не под­глядывал, — прибавил он, взмахом волшебной па­лочки задергивая занавеси на окнах. — Вот так. Ну что же, я занятой человек, так что перейдем сразу к делу. Прежде всего необходимо обсудить вопрос вашей безопасности.

Премьер-министр выпрямился во весь рост:

— Благодарю вас, я вполне доволен своей охра­ной...

— А мы — нет, — перебил его Скримджер. — Бу­дет весьма неудачно для маглов, если их премьер-министр окажется под действием заклятия Империус. Новый секретарь у вас в приемной...

— Я не уволю Кингсли Бруствера, если вы к этому клоните! — с жаром воскликнул премьер-министр. — Он прекрасный работник, успевает сделать вдвое больше остальных...

— Это потому, что он волшебник, — сказал Скримд­жер без тени улыбки. — Мракоборец высочайшей квалификации, приставлен к вам для охраны.

— Стоп, стоп, погодите-ка минуточку! — восклик­нул премьер-министр. — Вы не можете ни с того ни с сего взять и внедрить своего человека в мое ве­домство. Я сам решаю, кого брать на работу...

— Мне казалось, вы были довольны Бруствером? — холодно заметил Скримджер.

— Я-то доволен... То есть я был доволен.

— Значит, все в порядке? — сказал Скримджер.

— Я... Что ж, если он и дальше будет так же ра­ботать... э-э... тогда все хорошо, — неуклюже закон­чил премьер-министр, но Скримджер его уже не слушал.

— Теперь касательно вашего заместителя, Гер­берта Чорли, — продолжал он. — Того, который раз­влекал общественность, изображая утку.

— А что такое? — спросил премьер-министр.

— Очевидно, его поведение является следствием скверно выполненного заклятия Империус, — отве­тил Скримджер. — Он повредился в уме, но все же может быть опасен.

— Да он же только крякает! — слабым голосом возразил премьер-министр. — Достаточно как сле­дует отдохнуть... Может быть, поменьше налегать на спиртное...

— Пока мы с вами здесь разговариваем, его осмат­ривает бригада целителей из больницы святого Мунго. Он уже пытался задушить троих, — сообщил Скримджер. — Я считаю, что будет лучше, если мы временно изолируем его от общества маглов.

— Я... что ж... Надеюсь, он поправится? — с тре­вогой спросил премьер-министр.

Скримджер только пожал плечами — он уже на­правился к камину.

— Вот, пожалуй, и все, что я хотел сказать. Буду держать вас в курсе событий, премьер-министр, вер­нее, сам я, вероятно, буду слишком занят, чтобы по­сещать вас лично, в случае чего пришлю Фаджа. Он согласился остаться при мне в качестве консуль­танта.

Фадж попытался изобразить улыбку, но это у него не получилось — было похоже, как будто у бывшегоминистра магии вдруг заболели зубы. Скримджер уже рылся в карманах в поисках таинственного по­рошка, от которого огонь в камине становился зе­леным. Премьер-министр беспомощно смотрел на них, и тут у него наконец вырвались те слова, что он с таким трудом сдерживал весь этот вечер.

— Ради всего святого, вы же волшебники! Вы уме­ете колдовать! Вы же, наверное, можете справиться с чем угодно!

Скримджер медленно обернулся и взглянул на Фаджа с таким выражением, словно не верил своим ушам. Фадж на сей раз в самом деле выдавил улыб­ку и снисходительно пояснил:

— Видите ли, премьер-министр, все дело в том, что и наши противники тоже умеют колдовать.

После чего оба волшебника один за другим ис­чезли в изумрудно-зеленом пламени.

Дата добавления: 2015-09-02