Серебро и опалы

Куда пропадает Дамблдор и чем он занимается? В последующие недели Гарри всего два раза видел издали директора школы. Он теперь почти не появ­лялся в Большом зале, и Гарри был уверен, что Гер­миона права — Дамблдора по нескольку дней под­ряд не бывает в школе. Может, он забыл, что соби­рался давать Гарри уроки? Дамблдор говорил, что эти уроки ведут к чему-то связанному с пророчеством. Гарри это очень поддерживало, как-то успокаивало, а теперь ему стало казаться, что о нем забыли.

В середине октября пришло время первого похо­да в Хогсмид. Гарри опасался, что эти прогулки мо­гут запретить, учитывая немыслимо строгие меры безопасности, но оказалось, что поход все-таки со­стоится. Гарри очень обрадовался — всегда приятно хоть на несколько часов выбраться из замка.

В день похода был сильный ветер, хлестал дождь. Гарри проснулся ни свет ни заря и, чтобы убить вре­мя до завтрака, взялся за «Расширенный курс зель­еварения». Вообще говоря, у него не было привыч­ки читать учебники, лежа в постели; как справедливо утверждал Рон, такое поведение просто неприлично для всякого, кроме Гермионы — ей можно, она уж так устроена. Но, по глубокому убеждению Гарри, книгу Принца-полукровки никак нельзя было при­равнивать к другим учебникам. Чем больше Гарри ее изучал, тем больше находил в ней полезного — не только ценные подсказки и маленькие хитрости по части зельеварения, благодаря которым он при­обрел такую блистательную репутацию у Слизнорта, но и весьма хитроумные заклятия и наговоры, записанные на полях и, судя по многочисленным поправкам, явно придуманные самим Принцем-по­лукровкой.

Гарри уже опробовал несколько самодельных за­клинаний Принца. Одно из них заставляло со страш­ной скоростью расти ногти на ногах (как-то во вре­мя перемены Гарри испытал его на Крэббе, с весьма забавным результатом); от другого язык приклеивал­ся к нёбу (это заклинание Гарри дважды применил к ничего не подозревающему Аргусу Филчу под об­щие аплодисменты); а самым полезным, наверное, было заклинание Оглохни — от него у всех находя­щихся поблизости начиналось непонятное жужжа­ние в ушах, заглушающее все остальные звуки, что по­зволяло спокойно разговаривать на уроке, не боясь, что тебя подслушают. Только один человек не нахо­дил ничего веселого в этих заклинаниях. Гермиона по-прежнему не одобряла все эти штучки и напрочь отказывалась разговаривать, если Гарри применял к кому-нибудь из окружающих заклятие Оглохни.

Сидя в постели, Гарри повернул книгу боком, чтобы удобнее было разбирать мелко написанные пояснения к заклинанию, которое, видимо, стои­ло Принцу большого труда. Оно несколько раз за­черкивалось и переделывалось, но в конце концов в самом уголке страницы отыскался окончатель­ный вариант:

Левикорпус (н-врбл)

Под стук дождя вперемешку со снегом по окон­ным стеклам и громкий храп Невилла Гарри раз­глядывал буковки в скобках. Н-врбл... Это, наверное, означает «невербальное». Гарри сомневался, что за­клинание у него получится; он до сих пор еще не вполне освоил невербальное колдовство, и Снегг неукоснительно высказывал свои комментарии по этому поводу на каждом уроке по защите от Тем­ных искусств. С другой стороны, пока что учиться у Принца-полукровки Гарри удавалось значительно лучше, чем у Снейпа.

Направив волшебную палочку в пространство и ни во что конкретно не целясь, Гарри сделал ко­роткий резкий взмах и мысленно произнес: «Леви­корпус!»

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Сверкнула яркая вспышка, комната наполнилась голосами: всех разбудил дикий крик Рона. Гарри с пе­репугу уронил «Расширенный курс зельеварения». Рон повис в воздухе вниз головой, как будто неви­димый крюк подцепил его за щиколотку.

— Ой, прости! — завопил Гарри, пока Дин и Си-мус покатывались со смеху, а Невилл, свалившийся с кровати, поднимался с пола. — Подожди минут­ку, я сейчас...

Он нашарил учебник зельеварения и в панике кинулся листать страницы. Наконец нашел нужное место и кое-как разобрал слово, неразборчиво на­царапанное под заклинанием. Молясь про себя, что­бы контрзаклятие подействовало, Гарри изо всех сил подумал: «Либеракорпус!»

Еще раз сверкнуло, и Рон мешком свалился на постель.

— Прости, — повторил Гарри дрожащим голо­сом.

Дин и Симус снова заржали.

— Ты уж, пожалуйста, — приглушенно пробормо­тал Рон, — завтра лучше заведи будильник.

К тому времени как они оделись, натянув на себя по нескольку вязаных свитеров миссис Уизли, об­мотавшись шарфами и прихватив плащи и перчат­ки, Рон немного пришел в себя и решил, что Гарри раскопал очень даже смешное заклинание; настоль­ко смешное, что Рон тут же за завтраком рассказал всю историю Гермионе.

— И тут опять как полыхнет, и я снова шлепнул­ся на кровать! — радостно скалился Рон, наклады­вая себе на тарелку сосиски.

Гермиона, слушая его рассказ, ни разу не улыб­нулась и теперь взглянула на Гарри с ледяным не­одобрением.

— Это заклинание, случайно, не из твоего люби­мого учебника по зельеварению? — спросила она.

Гарри нахмурился:

— Сразу подозреваешь худшее?

— Да или нет?

— Ну... да, а что?

— Значит, ты вот так запросто решил попробо­вать незнакомое, неизвестно кем написанное от руки заклинание и посмотреть, что получится?

— Какая разница, что оно написано от руки? — спросил Гарри, старательно обходя основное содер­жание вопроса.

— А такая, что это заклинание, скорее всего, не утверждено Министерством, — отрезала Гермиона. — А кроме того, — прибавила она, видя, что Рон и Гар­ри раздраженно переглядываются, — я начинаю ду­мать, что этот ваш Принц — довольно сомнитель­ная личность.

Гарри и Рон дружно напустились на нее.

— Это была шутка! — кричал Рон, вытряхивая из бутылочки кетчуп на сосиски. — Понимаешь ты, шутка, для смеху!

— Хороши шуточки — подвесить человека в воз­духе кверху ногами! — покачала головой Гермио­на. — Кто станет тратить время и силы на такие за­клинания?

— Фред и Джордж, — пожал плечами Рон. — Это как раз в их вкусе. И, ну...

— Мой папа, — сказал Гарри. Он только сейчас вспомнил.

— Что? — спросили Рон и Гермиона в один го­лос.

— Мой папа использовал это заклинание, — ска­зал Гарри. — Я... Люпин мне рассказывал.

Последнее утверждение не было правдой. На са­мом деле Гарри сам видел, как его отец применял это заклинание к Снейпу только он так и не рассказал Рону и Гермионе о том своем погружении в Омут па­мяти. Но теперь его ошеломила потрясающая мысль: что, если Принц-полукровка — это...

— Может быть, твой папа и использовал его, Гар­ри, — сказала Гермиона, — но, безусловно, не он один. Если помнишь, мы все видели, как целая группа лю­дей пустила в ход это заклинание. Они заставили несколько человек болтаться в воздухе, беспомощ­ных, сонных...

Гарри так и уставился на нее. С ощущением, слов­но куда-то проваливается, он действительно вспом­нил гнусную выходку Пожирателей смерти на Чем­пионате мира по квиддичу. Рон пришел к нему на помощь.

— Это же совсем другое дело, — уверенно сказал он. — Они применяли это заклинание по-плохому. А Гарри и его папа просто шутили. Тебе не нравится Принц, Гермиона, — прибавил Рон, сурово указывая на нее сосиской, — потому что он лучше тебя зна­ет зельеварение.

— При чем здесь это! — У Гермионы запылали щеки. — Просто я считаю, что это безответственно — выполнять неизвестные заклинания, когда даже не знаешь их действия. И что вы все говорите — Принц, Принц, как будто это титул. Спорим, это просто глу­пое прозвище, и, по-моему, он очень несимпатич­ный тип!

— С чего ты взяла? — запальчиво возразил Гар­ри. — Если бы он был начинающим Пожирателем смерти, вряд ли стал бы хвалиться, что он — полу­кровка!

Не успев закончить фразу, Гарри сообразил, что его отец был чистокровным волшебником, но он отогнал эту мысль; об этом он подумает после...

— Не могут все Пожиратели смерти быть чисто­кровными, столько чистокровных волшебников-то не осталось, — упрямо сказала Гермиона. — Я думаю, большинство из них полукровки, только скрывают. Они ненавидят волшебников из семей маглов, а тебя и Рона, например, приняли бы с удовольствием.

— Меня ни за что на свете не взяли бы в Пожи­ратели смерти! — возмутился Рон, размахивая вил­кой перед носом у Гермионы, так что кусок сосиски сорвался, улетел в сторону и стукнул Эрни Макмил-лана по голове. — У меня же вся семья — предате­ли чистокровных! Для них это не лучше, чем семья маглов!

— Ага, и мне они обрадуются, как же, — сказал Гар­ри с сарказмом. — Мы с ними были бы лучшими дру­зьями, если б они не пытались меня прикончить.

Рон засмеялся, и даже Гермиона улыбнулась про­тив воли. Тут их отвлекло появление Джинни.

— Эй, Гарри, мне велели передать тебе вот это. «Вот это» был свиток пергамента, на котором

знакомым тонким косым почерком было написа­но имя Гарри.

— Спасибо, Джинни... Это следующий урок у Дам­блдора! — сообщил Гарри Рону и Гермионе, развер­нув пергамент и быстро проглядев его. — В поне­дельник вечером! — На душе у него вдруг стало не­обыкновенно легко и весело. — Пойдешь с нами в Хогсмид, Джинни? — спросил он.

— Я иду с Дином. Может, там встретимся, — от­ветила она, помахала рукой и ушла.

У дубовых входных дверей, как всегда, стоял Филч и проверял по списку, кому разрешено пойти в Хог­смид. Сегодня этот процесс растянулся даже больше обычного, потому что Филч проверял и перепрове­рял каждого выходящего Детектором лжи.

— А какая разница, если кто-то и выносит из шко­лы Темные артефакты? — сказал Рон, с опаской по­глядывая на длинный тонкий датчик — Главное, что­бы ничего такого не вносили внутрь!

За свою дерзость он получил несколько лишних тычков Детектором и все еще морщился, когда они вышли на улицу навстречу шквальному ветру со сне­гом и дождем.

Прогулка до Хогсмида оказалась малоприятной. Гарри обмотал лицо шарфом до самых глаз; та часть лица, которая осталась не прикрыта, быстро намок­ла и онемела от холода. По всей дороге в деревню виднелись ученики, сгибавшиеся под напором без­жалостного ветра. Гарри несколько раз приходи­ло в голову, не лучше ли было бы им сидеть сейчас в уютной теплой гостиной, а когда они наконец до­брели до Хогсмида и обнаружили, что вход в мага­зин волшебных шуток «Зонко» заколочен досками, Гарри воспринял это как знак судьбы: веселья в Хог-смиде на сей раз не предвидится. Рон махнул рукой в толстой вязаной перчатке в сторону «Сладкого ко­ролевства»; к счастью, там было открыто. Гарри и Гер­миона, спотыкаясь, ввалились вслед за Роном в пе­реполненную кондитерскую.

— Слава богу, — передернулся Рон, когда они оку­нулись в душистое тепло, пропитанное ароматом карамели.

— Гарри, мой мальчик! — громко произнес зна­комый голос у них за спиной.

— Караул, — пробормотал Гарри.

Все трое обернулись и увидели перед собой про­фессора Слизнорта в громадной меховой шапке и таком же воротнике, с большим пакетом засахарен­ных ананасов в руках. Он занимал собой по крайней мере четверть магазина, никак не меньше.

— Гарри, вы уже три раза пропускали мои дру­жеские ужины! — сказал Слизнорт, добродушно тыча его пальцем в грудь. — Так не годится, маль­чик мой! Я непременно хочу залучить вас к себе. Вот мисс Грейнджер нравятся мои вечеринки, не правда ли?

— Да, — промямлила Гермиона, — они, они очень...

— Так что же вы не приходите, Гарри? — требо­вательно спросил Слизнорт.

— Ну, у меня были тренировки по квиддичу, про­фессор, — сказал Гарри.

Он и в самом деле каждый раз назначал трениров­ки именно тогда, когда получал от Слизнорта при­глашение, перевязанное фиолетовой ленточкой. Бла­годаря этому Рон не оставался в одиночестве, и они втроем с Джинни дружно веселились, представляя себе, как Гермиона томится на очередной вечерин­ке у Слизнорта в обществе Маклаггена и Забини.

— Что ж, теперь вы уж точно должны выиграть ближайший матч, после такой упорной подготов­ки! — сказал Слизнорт. — Но иногда нужно и отды­хать. Как насчет вечера понедельника, не будете же вы тренироваться в такую погоду...

— Не могу, профессор. Я... у меня... назначена на этот вечер встреча с профессором Дамблдором.

— Опять не повезло! — трагически воскликнул Слизнорт. — Ну, что ж... Однако уклоняться до бес­конечности невозможно, Гарри!

И, с царственным видом помахав на прощание рукой, он вышел вперевалочку из магазина, уделив Рону не больше внимания, чем выставленным на витрине «Тараканьим усам».

— Невероятно — ты опять выкрутился! — сказа­ла Гермиона, качая головой. — На самом деле там не так уж противно... Иногда даже бывает интерес­но... — Тут она заметила, с каким лицом на нее уста­вился Рон. — Ой, смотрите, здесь есть сахарные пе­рья де-люкс — их хватает на несколько часов!

Радуясь, что Гермиона заговорила о другом, Гар­ри проявил неумеренный интерес к кондитерской новинке — сахарным перьям богатырского размера, но Рон по-прежнему смотрел на них волком и толь­ко пожал плечами, когда Гермиона спросила, куда он теперь хочет пойти.

— Пошли в «Три метлы», — предложил Гарри. — Там хоть тепло.

Они снова обмотались шарфами и вышли из кон­дитерской. После сахарного тепла в «Сладком ко­ролевстве» ветер резал как ножом. Народу на улице было немного. Никто не останавливался поболтать, все бегом бежали по своим делам. Исключение со­ставляли двое мужчин у входа в «Три метлы». Один был очень высокий и худой. Прищурившись сквозь очки, Гарри узнал бармена из второго хогсмидского кабачка «Кабанья голова». Когда друзья подошли ближе, бармен плотно запахнул плащ и ушел, а его низенький собеседник остался, пристраивая по­удобнее какую-то поклажу в руках. До него оста­валось всего несколько шагов, когда Гарри вдруг узнал, кто это.

— Наземникус!

Приземистый кривоногий человечек с длинны­ми растрепанными рыжими волосами вздрогнул с головы до пят и уронил древний чемодан. Чемо­дан раскрылся, и на землю вывалилась куча разной рухляди, которой можно было заполнить витрину лавки старьевщика.

— А, Гарри, приветик, — сказал Наземникус Флетчер, весьма неубедительно изображая беззаботную радость. — Ну, не буду тебя задерживать.

И он принялся шарить по земле, подбирая вы­павшие из чемодана вещи и явно стремясь поско­рее убраться отсюда.

— Приторговываем помаленьку? — спросил Гар­ри, глядя, как Наземникус сгребает в охапку доволь­но-таки обшарпанные на вид предметы.

— А что делать, жить-то надо, — отозвался На­земникус. — Дай сюда!

Рон только что наклонился и поднял с земли се­ребряный кубок.

— Погодите-ка, — медленно проговорил Рон. — Я это где-то видел...

— Спасибо! — Наземникус вырвал кубок из рук Рона и затолкал в чемодан. — Ладно, до встречи... Ай!

Гарри прижал Наземникуса к стене трактира. Крепко держа его одной рукой за горло, он выхва­тил волшебную палочку.

— Гарри! — взвизгнула Гермиона.

— Ты украл этот кубок из дома Сириуса, — сказал Гарри, почти уткнувшись носом в лицо Наземнику-су и вдыхая неприятный застоявшийся запах табака и алкоголя. — На нем фамильный герб Блэков.

— Я... никогда... чего? — запыхтел Наземникус, по­степенно становясь багровым.

— Ты что, явился туда в ту ночь, когда его убили, и ограбил дом? — прорычал Гарри.

— Нет... я...

— Отдай!

— Гарри, не надо! — вскрикнула Гермиона. Наземникус начал синеть.

Что-то громко хлопнуло, и Гарри почувствовал, что его руки разжались, выпустив горло Наземни­куса. Пыхтя и отдуваясь, Наземникус подобрал че­модан и — хлоп! — трансгрессировал в неизвест­ном направлении.

Гарри громко выругался и завертелся на месте, пытаясь разглядеть, куда исчез Наземникус.

— ВЕРНИСЬ, ВОРЮГА!

— Бесполезно, Гарри.

Рядом с ними возникла Тонкс. В ее мышиного цвета волосы набился мокрый снег.

— Наземникус, вероятно, сейчас уже в Лондоне. Нет смысла кричать.

— Он украл вещи Сириуса! Украл, понимаете!

— Да, да, — сказала Тонкс, которую, похоже, эта информация нисколько не взволновала, — но все-таки незачем стоять на холоде.

Она проводила их до входа в «Три метлы». Едва перешагнув порог, Гарри снова не выдержал:

— Он украл вещи Сириуса!

— Я все понимаю, Гарри, только не кричи, пожа­луйста, на нас смотрят, — прошептала Гермиона. — Иди сядь. Я тебе что-нибудь принесу.

Через несколько минут она вернулась к столику с тремя бутылками сливочного пива. Гарри все еще кипел от злости.

— Неужели Орден не может справиться с Наземникусом? — спрашивал он друзей яростным ше­потом. — Могли бы, по крайней мере, проследить, чтобы он не тащил из штаб-квартиры все, что пло­хо лежит!

— Ш-ш-ш! — в отчаянии взмолилась Гермиона, оглядываясь, не слышал ли кто.

Двое колдунов за соседним столиком с интере­сом поглядывали на Гарри, а неподалеку Забини со скучающим видом прислонился к колонне.

— Гарри, я бы на твоем месте тоже разозлилась, я понимаю, это ведь он твои вещи ворует...

Гарри поперхнулся сливочным пивом. Он совсем забыл, что дом номер двенадцать на площади Гриммо теперь принадлежит ему.

— Точно, это мои вещи! — сказал он. — Ясное дело, он мне не обрадовался! Ладно, я обязательно расскажу Дамблдору, что происходит, он один мо­жет повлиять на Наземникуса.

— Хорошая мысль, — шепотом одобрила Гермио­на, очень довольная, что Гарри наконец немного ус­покоился. — Рон, ты что там высматриваешь?

— Ничего, — быстро ответил Рон, отводя глаза от стойки бара, но Гарри знал, что он пытался пой­мать взгляд хорошенькой пухленькой барменши, мадам Розмерты, к которой давно уже был нерав­нодушен.

— Как я понимаю, «ничего» пошла в кладовку за огненным виски, — ехидно заметила Гермиона.

Рон проигнорировал этот выпад и стал прихле­бывать сливочное пиво в молчании, которое сам он, видимо, считал исполненным достоинства. Гар­ри думал о Сириусе — о том, что он все равно тер­петь не мог все это фамильное серебро. Гермиона постукивала пальцами по столу, посматривая то на Рона, то на стойку бара.

Как только Гарри допил последние капли из сво­ей бутылки, Гермиона сказала:

— Ну что, может, хватит на сегодня? Пошли об­ратно в школу.

Гарри и Рон кивнули. Прогулка вышла невеселая, а погода, чем дальше, тем становилась хуже. Снова они закутались в плащи и шарфы, натянули перчат­ки. Как раз в это время Кэти Белл с подружкой вы­ходили из трактира. Трое друзей тоже вышли и дви­нулись за девочками по Главной улице. Шлепая по мерзлым лужам, Гарри вспомнил про Джинни. Они так и не встретили ее. Небось уютно устроилась со своим Дином в кафе мадам Паддифут, прибежище всех счастливых влюбленных парочек. Сдвинув бро­ви, Гарри нагнул голову навстречу ветру и ледяному дождю и зашагал дальше.

Через некоторое время он начал замечать, что голоса Кэти Белл и ее подруги, которые доносил к нему ветер, становятся все громче и пронзитель­нее. Гарри прищурился, вглядываясь в неясные за дождем фигурки. Девочки спорили о каком-то пред­мете, который Кэти держала в руке.

— Тебя это не касается, Лианна! — донеслись до Гарри слова Кэти.

Они завернули за угол. Здесь мокрый снег летел еще гуще и совсем залепил очки Гарри. Он поднял руку в перчатке, чтобы протереть их, и как раз в этот мо­мент Лианна сделала попытку выхватить у Кэти свер­ток; Кэти потянула к себе, и сверток упал на землю.

В ту же секунду Кэти взмыла в воздух — не так, как Рон, смешно болтавшийся вниз головой, нет, очень грациозно, вытянув вверх руки, словно хо­тела полетать. И все-таки было в этом что-то очень странное, что-то неправильное, жуткое... Ветер бе­шено трепал ее волосы, но глаза Кэти были закры­ты и лицо застыло без всякого выражения. Гарри, Рон, Гермиона и Лианна замерли на месте, не сво­дя с нее глаз.

Поднявшись на шесть футов над землей, Кэти вдруг ужасно закричала. Глаза ее распахнулись, но то, что она видела или чувствовала, очевидно, при­чиняло ей нестерпимую боль. Она кричала, не пере­ставая. Лианна тоже закричала и стала дергать Кэти за щиколотки, пытаясь стащить ее вниз. Гарри, Рон и Гермиона бросились на помощь. Они дружно по­тянули Кэти за ноги, но тут она рухнула прямо на них. Гарри и Рон успели ее подхватить, но она так билась и корчилась, что они едва могли ее удержать. Тогда они опустили ее на землю. Кэти продолжала биться и кричать и явно никого не узнавала.

Гарри огляделся: вокруг не было ни души.

— Никуда не уходите! — заорал он, перекрикивая воющий ветер. — Я пойду позову на помощь!

Он бегом помчался к школе. Гарри никогда еще не видел, чтобы с человеком делалось такое, он прос­то не мог себе представить, отчего это случилось с Кэти. На повороте дороги он столкнулся с кем-то, похожим на огромного медведя, поднявшегося на задние лапы.

— Хагрид! — задохнулся Гарри, выпутавшись из живой изгороди, в которую он свалился.

— Гарри! — воскликнул Хагрид. Он был одет в свой громадный мохнатый тулуп из бобровых шку­рок, в бровях и бороде запутались комья мокрого снега. — Я тут ходил навестить Грохха, он у меня такой умница, ты себе даже не...

— Хагрид, там одну девочку ранили, или прокля­ли, или я не знаю что...

— Что ты говоришь? — спросил Хагрид, накло­няясь, чтобы расслышать слова Гарри, которые за­глушал разбушевавшийся ветер.

— Прокляли! — выкрикнул Гарри.

— Прокляли? Кого? Рона? Гермиону?

— Нет! Кэти Белл! Вон там...

Они побежали в сторону Хогсмида и очень ско­ро увидели маленькую группу возле Кэти, все еще кричавшей и корчившейся на земле. Рон, Гермиона и Лианна пытались ее успокоить.

— А ну отойдите! — крикнул Хагрид. — Дайте я посмотрю!

— С ней что-то сделалось, — всхлипывала Лиан­на. — Я не понимаю, что это...

Секунду Хагрид смотрел на Кэти, потом, не го­воря ни слова, наклонился, поднял ее на руки и бе­гом кинулся к замку. Через несколько мгновений ду­шераздирающие крики Кэти затихли вдали, остал­ся только вой ветра.

Гермиона подбежала к плачущей подружке Кэти и обняла ее.

— Ты Лианна, да? Девочка кивнула.

— Это произошло вот прямо так, ни с того ни с сего, или...

— Это случилось, когда пакет порвался, — всхлип­нула Лианна, показывая валяющийся на земле про­мокший насквозь пакет из оберточной бумаги.

Бумага разодралась, сквозь дыру поблескивало что-то зеленоватое. Рон наклонился и потянулся к свертку, но Гарри перехватил его руку и оттащил Рона назад.

— Не трогай!

Гарри присел на корточки. Из разорванного па­кета выглядывало старинное ожерелье с опалами.

— Я это видел раньше, — сказал Гарри, вниматель­но рассматривая украшение. — Сто лет назад, в вит­рине у «Горбина и Бэрка». На этикетке было написа­но, что оно проклято. Наверное, Кэти к нему прикос­нулась. — Он задрал голову и посмотрел на Лианну, которую била дрожь. — Откуда эта дрянь у Кэти?

— Да мы из-за этого и заспорили! Она пошла в ту­алет в «Трех метлах», вернулась с пакетом в руках, сказала, что это сюрприз для кого-то в Хогвартсе, а ее попросили передать. И говорила как-то стран­но... Господи, вот ужас-то, на ней, наверное, было за­клятие Империус, а я и не сообразила!

Лианна снова затряслась от рыданий. Гермиона ласково погладила ее по плечу.

— Лианна, она не говорила, кто ей это дал?

— Нет... Не захотела сказать... А я ей сказала, что она дурочка и что не надо нести это в школу, а она не хотела меня слушать и... И я стала отнимать это У нее, и... и... и...

Рассказ Лианны перешел в жалобный вопль.

— Пошли в школу, — сказала Гермиона, по-пре­жнему обнимая Лианну. — Узнаем, как она. Пой­дем...

Гарри поколебался, потом размотал шарф и, не обращая внимания на судорожный вздох Рона, аккуратно обернул шарфом ожерелье и поднял с земли.

— Нужно будет показать его мадам Помфри, — сказал он.

Идя вместе с Роном позади Гермионы и Лианны, Гарри лихорадочно думал. Когда они добрались до ворот, он не сдержался и заговорил:

— Малфой знает про это ожерелье. Оно лежало в витрине у «Горбина и Бэрка» четыре года назад. Я тогда прятался от Малфоя с его папочкой и ви­дел, как Малфой его разглядывал. Вот что он поку­пал в тот день, когда мы за ним следили! Он вспом­нил про это ожерелье и пошел туда за ним!

— Н-не знаю, Гарри, — неуверенно ответил Рон. — Мало ли кто заходит к «Горбину и Бэрку»... И потом, та девчонка сказала, что Кэти кто-то его дал в жен­ском туалете.

— Она сказала, что Кэти возвращалась из туале­та, необязательно ей его дали прямо там...

— Макгонагалл! — предостерегающе произнес Рон.

Гарри поднял глаза. И правда, навстречу им с ка­менных ступеней у входа в Хогвартс сбежала про­фессор Макгонагалл, не обращая внимания на летя­щие хлопья мокрого снега.

— Хагрид говорит, вы четверо видели, что случи­лось с Кэти Белл... Прошу всех немедленно ко мне в кабинет. Что это у вас в руках, Поттер?

— Это та штука, которую она потрогала, — от­ветил Гарри.

— Боже милосердный! — ужаснулась профессор Макгонагалл, забирая у Гарри ожерелье.

— Нет, нет, Филч, они со мной! — прибавила она торопливо, поскольку Филч уже ковылял к ним че­рез вестибюль с Детектором лжи на изготовку. — От­несите это ожерелье профессору Снейпу как можно скорее, только смотрите не трогайте его! Ни в коем случае не разворачивайте шарф!

Гарри и остальные поднялись за профессором Макгонагалл в ее кабинет. Заляпанные мокрым сне­гом окна дребезжали под ударами ветра, в комнате было зябко, хотя в камине потрескивал огонь. Про­фессор Макгонагалл закрыла за собой дверь, обошла вокруг письменного стола и встала лицом к Гарри, Рону, Гермионе и продолжавшей безудержно всхли­пывать Лианне.

— Итак, — отрывисто спросила она, — что про­изошло?

Запинаясь, то и дело останавливаясь и глотая слезы, Лианна рассказала, как Кэти пошла в туалет в «Трех метлах» и вернулась со свертком, на кото­ром не было никаких надписей, при этом вела себя странно, как они заспорили, нужно ли передавать неизвестные предметы неизвестно от кого, как на­чали тянуть сверток каждая к себе и бумага порва­лась. Тут Лианна снова залилась слезами, и больше от нее ничего нельзя было добиться.

— Ну, хорошо, — довольно мягко сказала про­фессор Макгонагалл, — ступайте в больничное кры­ло, Лианна, попросите у мадам Помфри успокои­тельное.

Когда Лианна ушла, профессор Макгонагалл по­вернулась к Гарри, Рону и Гермионе.

— Что случилось, когда Кэти прикоснулась к оже­релью?

— Она поднялась в воздух, — сказал Гарри, пре­жде чем Рон и Гермиона успели заговорить. — А по­том начала кричать и упала на землю. Простите, профессор, можно мне поговорить с профессором Дамблдором?

— Директора не будет в школе до понедельни­ка, Гарри, — сказала профессор Макгонагалл, явно удивленная его просьбой.

— Не будет в школе? — возмутился Гарри.

— Да, Поттер, не будет! — резко ответила профес­сор Макгонагалл. — Но вы, конечно, можете и мне изложить свои соображения по поводу этого ужас­ного происшествия!

Долю секунды Гарри молчал, не зная, на что ре­шиться. Откровенничать с профессором Макгонагалл было трудно. Хотя Дамблдор во многих отношени­ях был пострашнее ее, он, как правило, с уважени­ем относился к чужим теориям, какими бы безумны­ми они ни были. Но ведь речь идет о жизни и смер­ти, сейчас не время переживать из-за того, что тебя могут высмеять.

— Я думаю, это Малфой дал Кэти ожерелье, про­фессор.

Рон, стоя рядом с ним, смущенно потер нос; по другую сторону Гермиона переступила с ноги на ногу, как будто ей хотелось отодвинуться от Гарри.

— Это очень серьезное обвинение, Поттер, — ска­зала профессор Макгонагалл после короткого мол­чания. — У вас есть доказательства?

— Нет, — сказал Гарри, — но...

Он рассказал о том, как Малфой у них на глазах заходил в лавку «Горбин и Бэрк» и как они подслу­шали его разговор с Горбином.

Когда он замолчал, профессор Макгонагалл по­смотрела на него слегка озадаченно.

— Малфой принес что-то к «Горбину и Бэрку» для починки?

— Нет, профессор, он только хотел, чтобы Горбин ему рассказал, как починить какую-то вещь. С собой у него этого не было. Но дело не в том. Главное, он тогда еще что-то купил, и я думаю, это было оже­релье...

— Ты видел у Малфоя в руках такой же пакет, ког­да он выходил из лавки?

— Нет, профессор, он велел Горбину хранить его у себя...

— Гарри, — перебила Гермиона, — Горбин ведь спросил, не хочет ли Малфой забрать эту вещь с со­бой, а Малфой ответил «нет»...

— Само собой, он не хотел к ней прикасаться! — сердито сказал Гарри.

— Вообще-то он сказал: «Как я эту штуку пота­щу?», — напомнила Гермиона.

— Ясное дело, он бы выглядел глупо, если бы шел по улице с ожерельем, — вмешался Рон.

— Ах, Рон, — нетерпеливо воскликнула Гермио­на, — оно было бы завернуто, так что к нему не нуж­но было прикасаться, и вполне можно было спря­тать его под плащом, никто бы ничего не заметил! Я думаю, то, что он приобрел у Горбина, было или шумным, или очень большим, так что его невозмож­но было пронести незаметно. И потом, — продол­жала она, повысив голос, чтобы Гарри не мог ее пе­ребить, — я же спрашивала Горбина насчет ожере­лья, помните? Когда заходила разузнать, что такое он должен хранить для Малфоя. И Горбин мне назвал цену, он не сказал, что ожерелье уже продано...

— Конечно, не сказал, он, наверное, сразу дога­дался, что тебе нужно. И вообще, Малфой мог поз­же послать кого-нибудь за ожерельем...

Гермиона вне себя открыла рот, чтобы возразить.

— Довольно! — сказала профессор Макгонагалл. — Поттер, я ценю, что вы рассказали мне все это, но мы не можем обвинить мистера Малфоя только на том основании, что он посетил магазин, где прода­валось ожерелье. Там, вероятно, побывали еще сот­ни людей...

— Вот и я говорю, — пробормотал Рон себе под нос.

—...и, во всяком случае, в этом году введены на­столько строгие меры безопасности, не думаю, что оже­релье могли пронести в школу без нашего ведома...

— Но...

—...и кроме того, — сказала профессор Макго-нагалл, как бы подводя итог дискуссии, — мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде.

Гарри разинул рот, чувствуя себя так, будто из него выпустили весь воздух.

— Откуда вы знаете, профессор?

— Потому что он отбывал наказание у меня. Он уже два раза подряд не сдал мне домашнюю работу по трансфигурации. Одним словом, спасибо, что по­делились со мной своими подозрениями, Поттер, — сказала она, шагнув к двери, — а сейчас мне нужно заглянуть в больничное крыло, узнать, как чувству­ет себя Кэти Белл. Всего хорошего.

Она открыла перед ними дверь. Делать нечего — все трое один за другим молча вышли в коридор.

Гарри злился на Рона с Гермионой за то, что они взяли сторону Макгонагалл, но не смог промолчать, когда они снова принялись обсуждать случившееся.

— Ну, как вы думаете, кому Кэти должна была пе­редать ожерелье? — спросил Рон, когда они подни­мались по лестнице в гриффиндорскую гостиную.

— Кто его знает, — сказала Гермиона. — Во вся­ком случае, этот человек чудом спасся. Открывая па­кет, он наверняка прикоснулся бы к ожерелью.

— Мало ли кому его могли послать, — сказал Гар­ри. — Дамблдору — Пожиратели смерти были бы еще как рады от него избавиться. Он у них, навер­ное, цель номер один. Или Слизнорту — Дамблдор считает, что Волан-де-Морт очень хотел перема­нить его к себе, они небось недовольны, что он по­шел работать к Дамблдору. Или...

— Или тебе, — тревожно сказала Гермиона.

— Вот мне как раз нет, — сказал Гарри. — Я же шел за Кэти от самого трактира, что ей стоило повернуть­ся и отдать мне эту штуку? Было бы гораздо логич­нее сделать это подальше от Хогвартса, ведь Филч всех обыскивает на входе и выходе. Не понимаю, по­чему Малфой велел ей нести пакет в замок?

— Гарри, Малфоя не было в Хогсмиде! — Герми­она в раздражении даже топнула ногой.

— Значит, у него был сообщник, — сказал Гар­ри. — Крэбб или Гойл... А может, еще какой-нибудь Пожиратель смерти, у Малфоя теперь наверняка есть дружки почище Крэбба и Гойла, раз он и сам...

Рон и Гермиона переглянулись, как будто гово­ря: «Бесполезно с ним спорить».

— Лабардан! — решительно произнесла Гермиона, остановившись перед портретом Полной Дамы.

Портрет повернулся на петлях, открывая проход в гриффиндорскую гостиную. Там было полно на­роду и пахло отсыревшей одеждой, как видно, мно­гие вернулись из Хогсмида пораньше из-за мерзкой погоды. Но не было слышно испуганных голосов, разговоров и предположений — очевидно, никто еще не знал о том, что случилось с Кэти.

— Если подумать, покушение было проведено не очень-то умно, — сказал Рон, мимоходом вытряхнув какого-то первокурсника из удобного кресла у огня и усевшись туда сам. — В итоге проклятие даже не попало в замок. Не слишком надежный способ.

— Ты прав, — согласилась Гермиона, ногой спих­нув Рона с кресла и жестом предложив первокурс­нику снова занять свое место. — Совершенно не­продуманная попытка.

— А с каких это пор Малфой у нас стал великим мыслителем? — спросил Гарри.

Рон и Гермиона промолчали.

Дата добавления: 2015-09-02