Снейп торжествует

Гарри не мог пошевелить ни одним мускулом. Он лежал под мантией-невидимкой, чувствуя, как кровь хлещет из сломанного носа, горячая и мокрая, и за­ливает лицо. Из коридора доносились голоса и шаги. Первой мыслью Гарри было, что купе наверняка осмо­трят, прежде чем поезд отправится в обратный путь. Но тут же пришло мучительное осознание: даже если кто-нибудь заглянет в купе, его не увидят и не услы­шат. Оставалась одна надежда, что кто-то случайно зайдет сюда и наступит на него.

Гарри никогда еще не чувствовал такой ненавис­ти к Малфою, как сейчас, когда лежал на спине на­подобие карикатурной черепахи, и кровь залива­лась ему в открытый рот, вызывая тошноту. Надо же было вляпаться в такую дурацкую историю... Вот за­тихли последние шаги, ученики столпились на тем­ной платформе, было слышно, как они там болтают и шумно передвигают чемоданы.

Рон и Гермиона решат, что он сошел с поезда, не дожидаясь их. К тому времени, когда они добе­рутся до Хогвартса, займут места в Большом зале, несколько раз осмотрят гриффиндорский стол и наконец поймут, что Гарри здесь нет, он, несомнен­но, будет уже на полдороге к Лондону.

Он попытался издать какой-нибудь звук, хотя бы захрипеть, но не смог. Тогда он вспомнил, что неко­торые волшебники, такие, как Дамблдор, умеют кол­довать, не произнося заклинания вслух, попытался призвать к себе выпавшую из руки волшебную па­лочку, мысленно повторяя: «Акцио, волшебная па­лочка!» — но ничего не получилось.

Ему казалось, что он слышит шелест листьев на деревьях вокруг озера и далекое уханье совы, но ни­каких признаков того, что его ищут, не было. И уж тем более (он чуточку презирал себя за эту мысль) нигде не раздавалось панических голосов, спраши­вающих, куда пропал Гарри Поттер. С растущей без­надежностью он представлял себе, как вереница ка­рет, запряженных фестралами, приближается к шко­ле, и взрывы приглушенного хохота доносятся из той кареты, где Малфой пересказывает своим друж-кам-слизеринцам, как он избил Гарри.

Поезд дернулся, и Гарри перекатился на бок Те­перь он смотрел не в потолок, а на пыльную ниж­нюю сторону сиденья. Пол начал вибрировать — это ожил, взревев, паровоз. «Хогвартс-экспресс» отправ­лялся в обратный путь, и никто не знал, что Гарри остался в вагоне...

Вдруг он почувствовал, что мантия-невидимка слетела с него, и чей-то голос у него над головой сказал:

— Здорово, Гарри.

Сверкнула вспышка красного света, и к Гарри вернулась способность двигаться. Он приподнялся, упираясь в пол, сел, приняв более достойную позу, наспех вытер кровь с лица тыльной стороной ла­дони, поднял голову и увидел Тонкс. Она складыва­ла мантию-невидимку, которую только что сорва­ла с него.

— Давай-ка двигать отсюда поскорее, — сказала она. Окна уже заволокло клубами дыма от паровоза, поезд тронулся. — Пошли, будем прыгать.

Гарри выскочил за ней в коридор. Тонкс распах­нула вагонную дверь и спрыгнула на платформу, все быстрее скользившую мимо, — поезд набирал ход. Гарри тоже прыгнул, слегка покачнулся, приземля­ясь, но сразу выпрямился и успел увидеть, как свер­кающий алый паровоз, разгоняясь все быстрее, ис­чезает за поворотом.

Прохладный ночной воздух приятно холодил разбитый нос. Тонкс смотрела на него; Гарри было неловко и страшно досадно, что она нашла его в та­ком идиотском виде. Метаморфиня молча протяну­ла ему мантию-невидимку.

— Кто это сделал?

— Драко Малфой, — с горечью ответил Гарри. — Спасибо, что... В общем, спасибо.

— Не за что, — без улыбки сказала Тонкс. Насколь­ко Гарри мог разглядеть в темноте, у нее были все те же мышиного цвета волосы и несчастное вы­ражение лица, что и в ту ночь, когда он видел ее в «Норе». — Постой минутку спокойно, я поправ­лю тебе нос.

Эта идея Гарри не очень вдохновила. Он рассчи­тывал заглянуть в больничное крыло к мадам Помфри, которой больше доверял по части исцеляющих заклинаний, но говорить об этом ему показалось неудобно, так что он встал неподвижно и зажму­рил глаза.

— Эпискеи! — произнесла Тонкс.

Носу Гарри вдруг стало очень жарко и тут же — очень холодно. Гарри поднял руку и осторожно по­щупал нос. Вроде все было в порядке.

— Спасибо большое!

— Ты лучше накинь свою мантию, и пойдем к школе, — сказала Тонкс, по-прежнему без улыбки.

Когда Гарри снова закутался в мантию, Тонкс взмахнула волшебной палочкой; из палочки выле­тело огромное серебристое четвероногое существо и умчалось в ночь.

— Это был Патронус? — спросил Гарри. Он уже видел раньше, как Дамблдор передавал сообщения таким способом.

— Да, я хочу дать знать в замок, что ты со мной, чтобы они не беспокоились. Идем, не стоит тя­нуть.

Они зашагали по аллее, ведущей к школе.

— Как вы меня нашли?

— Я заметила, что ты не сходил с поезда, и я зна­ла, что у тебя есть эта мантия. Подумала, что ты за­чем-то спрятался. Увидела купе с задернутыми штор­ками, заглянула проверить.

— А что вы вообще здесь делаете? — спросил Гарри.

— Я теперь постоянно здесь дежурю, в Хогсмиде. Дополнительная охрана школы, — объяснила Тонкс.

— Только вы одна дежурите, или...

— Нет, еще Праудфут, Сэвидж и Долиш.

— Долиш — это тот мракоборец, которого Дам­блдор оглушил в прошлом году?

— Он самый.

Они брели по темной, пустынной дороге, сле­дуя за свежими следами от колес. Гарри покосился на Тонкс из-под мантии. В прошлом году она была такая любопытная (даже иногда чуточку надоедли­вая), постоянно смеялась, шутила. А теперь Тонкс ка­залась намного старше, сделалась более серьезной и целеустремленной. Неужели это все из-за того, что случилось в Министерстве? Гарри со смущени­ем подумал, что Гермиона наверняка посоветовала бы ему как-то утешить Тонкс, поговорить о Сириусе, сказать, что она ни в чем не виновата, но он не мог себя заставить. Он вовсе не винил ее в смерти Си­риуса, тут она была виновата не больше других (уж, во всяком случае, не больше самого Гарри), просто ему было тяжело разговаривать о Сириусе, и он вся­чески старался этого избегать. Так они и шли молча через холодную тьму. Длинный плащ Тонкс с шоро­хом волочился за ними по земле.

Раньше Гарри всегда проезжал здесь в карете, и сейчас в первый раз заметил, как далеко до шко­лы от станции в Хогсмиде. Наконец он с облегчени­ем увидел высокие каменные столбы по обе сторо­ны ворот с фигурами крылатых вепрей наверху. Он замерз, проголодался, и ему не терпелось поскорее расстаться с этой новой угрюмой Тонкс. Но когда он протянул руку и толкнул ворота, оказалось, что они заперты.

—Алохомора! — уверенно произнес он, напра­вив волшебную палочку на висячий замок, но ни­чего не случилось.

— Здесь это не подействует, — сказала Тонкс. — Дамблдор лично заколдовал ворота.

Гарри огляделся.

— Я могу перелезть через ограду, — предложил он.

— Нет, не можешь, — скучным голосом ответи­ла Тонкс. — На ограде тоже заклинания против не­санкционированного вторжения. Этим летом меры безопасности усилили в сто раз.

— Ну, тогда, — сказал Гарри, которого начинало раздражать ее равнодушие, — мне, видимо, придет­ся здесь заночевать.

— Вон кто-то за тобой идет, — сказала Тонкс. — Смотри.

Вдали, у подножия замка, показался раскачиваю­щийся фонарь. На радостях Гарри даже подумал, что сможет без труда перетерпеть сиплые разгла­гольствования Филча на тему о том, как нехорошо опаздывать и как в доброе старое время поддержи­вали дисциплину посредством регулярного исполь­зования тисков для больших пальцев. Только когда мерцающий желтый огонек был уже футах в деся­ти от них и Гарри стащил мантию-невидимку, что­бы его могли увидеть, он вдруг с отвращением узнал озаренные светом фонаря крючковатый нос и длин­ные сальные черные волосы Северуса Снейпа.

— Ну-ну, — хмыкнул Снейп, извлекая волшебную палочку и прикасаясь ею к висячему замку, отчего цепи тут же разошлись в стороны и створки ворот со скрипом распахнулись. — Очень мило, что вы наконец-то соизволили явиться, Поттер, хотя вам, по-видимому представляется, что школьная мантия сильно повредит вашей красоте.

— Я не мог переодеться, у меня не было... — на­чал Гарри, но Снейп перебил его на полуслове.

— Нет необходимости ждать, Нимфадора. Со мной Поттер в полной... хм-м... безопасности.

— Я думала, что мое сообщение примет Хагрид, — сказала Тонкс, нахмурившись.

— Хагрид, как и Поттер, опоздал на пир по слу­чаю начала учебного года, так что я получил со­общение вместо него. Кстати, — прибавил Снейп, отступая в сторону, чтобы Гарри мог пройти в во­рота, — любопытно было увидеть твоего нового Патронуса.

Он с грохотом захлопнул створки прямо перед ее носом и снова коснулся замка волшебной палоч­кой. Цепи, звякая, поползли на место.

— По-моему, прежний был лучше, — сказал Снейп с нескрываемым злорадством в голосе. — Новый слабоват.

Снейп повернулся, качнув фонарем, и Гарри на мгновение увидел потрясение и гнев на освещен­ном лице Тонкс. Потом ее снова скрыла тьма.

Гарри двинулся за Снейпом к школе.

— Спокойной ночи, — крикнул он через плечо. — Спасибо... Спасибо за все!

— Пока, Гарри.

Наверное, целую минуту Снейп ничего не гово­рил. Гарри чувствовал, как его захлестывают волны ненависти, такой сильной, что казалось невероят­ным, как это Снейп не замечает ее жара. Гарри тер­петь не мог Снейпа с самой первой их встречи, но окончательно и бесповоротно Снейп восстановил его против себя своим обращением с Сириусом. Что бы там ни говорил Дамблдор, у Гарри летом было время подумать, и он пришел к выводу, что Сириус в ночь своей гибели помчался в Министерство не в последнюю очередь из-за ехидных намеков Снейпа, якобы он, Сириус, сидит в безопасности и прячет­ся, пока другие члены Ордена Феникса рискуют го­ловой, сражаясь с Волан-де-Мортом. Гарри не желал расстаться с этой мыслью, потому что это позво­ляло обвинить Снейпа, что было само по себе при­ятно, а кроме того, Гарри очень хорошо знал: если есть на свете человек, который не огорчился из-за смерти Сириуса, то именно этот человек идет сей­час рядом с ним в темноте.

— Думаю, следует оштрафовать Гриффиндор на пятьдесят очков за ваше опоздание, — сказал Снейп. — Плюс еще, скажем, двадцать очков за появление в ма-гловской одежде. Я, пожалуй, не припомню другого такого случая, чтобы один из факультетов оказался с отрицательным количеством очков в первый же день учебного года — даже еще не успели приступить к десерту. По-моему, вы установили рекорд, Поттер.

Гарри показалось, что кипевшие в нем ярость и не­нависть раскалились добела, но он скорее согласил­ся бы вернуться в Лондон в обездвиженном виде, чем рассказать Снейпу отчего он опоздал.

— Надо думать, вы рассчитывали на эффектный выход? — продолжал издеваться Снейп. — И поскольку летающего автомобиля на сей раз под рукой не ока­залось, вы решили, что ворваться в Большой зал в са­мом разгаре праздника тоже будет достаточно дра­матично.

Гарри молчал, хотя у него было такое чувство, словно его сейчас разорвет на куски. Он знал, что Снейп для того и вызвался пойти за ним — ради этих нескольких минут, пока он может без свидетелей из­мываться и куражиться над Гарри.

Наконец они подошли к ступеням у входа в за­мок. Огромные дубовые двери распахнулись, про­пуская их в просторный, вымощенный каменными плитами вестибюль, и стали слышны смех, разго­воры, звон тарелок и бокалов из раскрытых дверей Большого зала. Гарри подумал, не надеть ли ему сно­ва мантию-невидимку, чтобы незаметно добраться до своего места за длинным гриффиндорским сто­лом (который, как нарочно, находился дальше дру­гих от входа).

Но Снейп как будто прочитал мысли Гарри. Он сказал:

— Без мантии. Пойдете у всех на виду — я уве­рен, именно этого вы и добивались.

Гарри повернулся и шагнул прямо в широко рас­крытые двери — лишь бы подальше от Снейпа. Боль­шой зал с четырьмя длинными факультетскими сто­лами и преподавательским столом на возвышении был, как обычно, украшен парящими в воздухе све­чами, в свете которых тарелки на столах сверкали и переливались. Но у Гарри все расплывалось в гла­зах, и он видел только какое-то неясное мерцание. Он шел так быстро, что успел миновать стол Пуффендуя, прежде чем на него начали оглядываться, а когда несколько человек вскочили на ноги, что­бы лучше видеть, он уже высмотрел Рона и Гермиону, рванулся вперед и втиснулся на скамью меж­ду ними.

— Где ты был? Ух ты, что это у тебя с лицом? — спросил Рон, выпучив на него глаза, как и ближай­шие соседи по столу.

— А что с ним такое? — Гарри схватил ложку и прищурился, разглядывая свое искаженное отра­жение.

— Ты весь в крови! — ахнула Гермиона. — Повер­нись-ка сюда...

Она взмахнула волшебной палочкой, сказала: «Тергео!» — и засохшая кровь мигом втянулась в волшеб­ную палочку.

— Спасибо, — сказал Гарри, ощупывая ставшее со­вершенно чистым лицо. — Как выглядит мой нос?

— Нормально, — ответила Гермиона с тревогой. — А как он должен выглядеть? Гарри, что случилось, мы тут чуть не умерли со страху!

— Потом расскажу, — коротко ответил Гарри. Он заметил, что Джинни, Невилл, Дин и Симус насторожили уши, и даже Почти Безголовый Ник, призрак факультета Гриффиндор, подплыл побли­же, чтобы послушать.

— Но... — сказала Гермиона.

— Не сейчас, Гермиона, — мрачным и многозна­чительным тоном произнес Гарри.

Он очень надеялся, что все вообразят, будто его задержали некие героические свершения, желатель­но с участием парочки Пожирателей смерти и де-ментора. Конечно, Малфой постарается растрепать правду кому только можно, но есть некоторая ве­роятность, что большинство гриффиндорцев его не услышат.

Он перегнулся через Рона, чтобы взять себе пару куриных ножек и горсть чипсов, но не успел — они исчезли, и вместо них появился десерт.

— Ты и распределение пропустил, — сообщила Гермиона. Рон тем временем потянулся к огромному шо­коладному торту.

— Шляпа говорила что-нибудь интересное? — спросил Гарри, положив себе пирога с патокой.

— Да, в общем, то же, что и всегда... Советовала объединиться перед лицом врага и так далее.

— Дамблдор что-нибудь говорил про Волан-де-Морта?

— Нет пока, но он всегда произносит речь после окончания пира, правильно? Наверное, уже скоро.

— Снейп сказал, что Хагрид опоздал на пир...

— Ты видел Снейпа? Где это? — спросил Рон, судо­рожно запихивая в рот куски шоколадного торта.

— Столкнулись по дороге, — уклончиво ответил Гарри.

— Хагрид опоздал всего на несколько минут, — сказала Гермиона. — Смотри, Гарри, он тебе машет.

Гарри поглядел в сторону преподавательского стола и широко улыбнулся Хагриду, который в са­мом деле махал ему рукой. Хагрид так и не научил­ся вести себя с подобающей преподавателю солид­ностью, как, скажем, профессор Макгонагалл, декан факультета Гриффиндор, которая сидела сейчас ря­дом с ним, доставая ему макушкой чуть выше лок­тя, но пониже плеча, и неодобрительно косилась на столь бурное приветствие. Гарри удивился, заметив, что по другую сторону от Хагрида сидит профессор Трелони, преподавательница прорицаний — она ред­ко покидала свой кабинет на верхушке башни, и он еще ни разу не видел ее на пиру по случаю начала учебного года. Она была одета так же причудливо, как и всегда, вся в развевающихся шалях и сверкаю­щих бусах, глаза казались невероятно огромными за стеклами очков. Гарри всегда считал ее обыкновен­ной мошенницей и страшно удивился, узнав в кон­це прошлого учебного года, что именно она произ­несла пророчество, из-за которого лорд Волан-де-Морт убил родителей Гарри и пытался уничтожить его самого. После этого он и вовсе не стремился бы­вать в ее обществе. К счастью, в этом году ему уже не нужно было изучать прорицания. Ее взгляд, слов­но луч маяка, двинулся в сторону Гарри; он быст­ро отвернулся, и на глаза ему попался стол слизеринцев. Под оглушительный хохот и аплодисменты Драко Малфой демонстрировал с помощью панто­мимы, как он разбивает кому-то нос. Гарри уткнул­ся взглядом в свою тарелку, где лежал кусок пиро­га с патокой. Внутри у него снова все кипело. Чего бы он только не отдал, чтобы сразиться с Малфоем один на один!..

— Так зачем тебя приглашал профессор Слизнорт? — спросила Гермиона.

— Хотел узнать, что на самом деле произошло в Министерстве, — ответил Гарри.

— Все хотят! — фыркнула Гермиона. — В поезде нас без конца об этом спрашивали, да, Рон?

— Ага, — сказал Рон. — Все хотят узнать, правда ли, что ты Избранный...

— Об этом много говорят и среди призраков, — вмешался в разговор Почти Безголовый Ник, на­клонив к Гарри не до конца отрубленную голову, так что она угрожающе закачалась над гофриро­ванным воротником. — Меня считают в некотором роде авторитетом по Поттеру; наши дружеские от­ношения хорошо известны. Я, однако, заверил при­зрачное сообщество, что не намерен донимать тебя расспросами. «Гарри Поттер знает, что может дове­рять мне безоговорочно, — сказал я им. — Я скорее умру чем предам его доверие».

— Большое дело, ты ведь и так уже мертвый, — заметил Рон.

— Ты всегда тактичен, как затупившийся то­пор, — оскорбился Почти Безголовый Ник Он взмыл в воздух и полетел к дальнему концу гриффиндорского стола.

Тем временем за преподавательским столом Дамблдор поднялся на ноги. Разговоры и смех в зале почти мгновенно стихли.

— Самого доброго вам вечера! — Дамблдор с ши­рокой улыбкой раскинул руки, как будто хотел об­нять всю школу.

— Что у него с рукой? — охнула Гермиона.

Не она одна обратила на это внимание. Правая рука у Дамблдора была такая же почерневшая, без­жизненная, как в ту ночь, когда он пришел забрать Гарри из дома Дурслей. По залу зашелестел шепо­ток. Дамблдор все правильно понял, но только улыб­нулся и одернул фиолетовый с золотом рукав, при­крыв свое увечье.

— Не о чем беспокоиться, — сказал он беспеч­но. — А теперь... нашим новым ученикам — добро пожаловать, наших старых учеников — с возвра­щением! Вас ожидает еще один год обучения вол­шебству...

— Она у него такая была, когда я видел его ле­том, — зашептал Гарри на ухо Гермионе. — Толь­ко я думал, он ее уже вылечил... Или мадам Помфри могла ему помочь.

— Она как будто омертвела, — сказала Гермиона, болезненно поморщившись. — Некоторые травмы невозможно исцелить... Древние проклятия... А бы­вают еще яды, для которых не существует проти­воядий...

—...а школьный смотритель, мистер Филч, просил меня объявить о категорическом запрете на любые шуточные товары, приобретенные в магазине под названием «Всевозможные волшебные вредилки».

Желающие играть в команде своего факульте­та по квиддичу, записывайтесь у деканов факульте­тов, как обычно. Кроме того, нам требуются новые комментаторы, желающие пусть также записывают­ся у деканов.

В этом году мы рады представить вам нового пре­подавателя. Профессор Слизнорт (Слизнорт встал, сверкая лысиной в свете свечей, его обтянутый жи­летом живот отбрасывал тень на весь стол) — мой бывший коллега, согласился снова преподавать у нас зельеварение.

— Зельеварение?

— Зельеварение?!

Слово эхом разнеслось по Большому залу. Уче­ники переспрашивали друг друга, сомневаясь, пра­вильно ли они расслышали.

— Зельеварение? — хором повторили Рон и Гер­миона, уставившись на Гарри. — А ты говорил...

— Тем временем профессор Снейп, — Дамблдор повысил голос, перекрывая ропот в зале, — возь­мет на себя обязанности преподавателя по защите от Темных искусств.

— Нет! — сказал Гарри так громко, что сразу не­сколько голов повернулись к нему.

Ему было наплевать; вне себя от ярости, он смот­рел на преподавательский стол. Как можно после все­го, что было, позволить Снейпу преподавать защиту от Темных искусств? Ведь всем известно, что Дамбл­дор много лет не доверял ему эту работу!

— Гарри, ты же говорил, что Слизнорт будет вести защиту от Темных искусств! — сказала Гермиона.

— Я так думал! — отозвался Гарри, напряженно вспоминая, когда именно Дамблдор ему об этом сказал. Если подумать, Дамблдор и впрямь не го­ворил, какой предмет будет преподавать профес­сор Слизнорт.

Снейп, сидевший справа от Дамблдора, не встал, когда было произнесено его имя, только лениво приподнял руку в ответ на аплодисменты со сто­роны слизеринского стола, но Гарри был уверен, что разглядел торжествующее выражение на нена­вистном лице.

— Одно хорошо, — сказал он с бешенством, — к концу года мы избавимся от Снейпа.

— В смысле? — не понял Рон.

— Эта должность прбклята. Никто еще не про­держался на ней больше года... Квиррелл так и вооб­ще погиб. Я лично буду держать скрещенные паль­цы — может, еще кто помрет...

— Гарри! — укоризненно воскликнула шокиро­ванная Гермиона.

— Может, он просто в конце года вернется к сво­им волшебным зельям, — рассудительно заметил Рон. — Вдруг этот Слизнорт не захочет остаться на­долго. Грюм вот не захотел.

Дамблдор прокашлялся. Не только Гарри, Рон и Гермиона отвлеклись на разговоры; по всему залу обсуждали поразительное известие о том, что Снейп наконец-то дождался исполнения своей заветной мечты. Словно не замечая, какую сенсационную но­вость он только что сообщил, Дамблдор ничего боль­ше не сказал о перемещениях в штате преподавате­лей. Выждав, пока установится абсолютная тишина, он заговорил снова.

— Далее... Как известно всем присутствующим в этом зале, лорд Волан-де-Морт и его сторонники снова действуют в открытую и собирают силы.

При этих словах Дамблдора молчание сделалось натянутым, как струна. Гарри оглянулся на Малфоя. Малфой, не глядя на Дамблдора, удерживал в возду­хе вилку при помощи волшебной палочки, как буд­то речь директора школы не заслуживала его вни­мания.

— Мне хотелось бы всячески подчеркнуть, на­сколько опасна сложившаяся ситуация и насколько важно, чтобы каждый из нас заботился о безопас­ности Хогвартса. Магическая охрана замка за лето была усилена, у нас появились новые, более мощные средства защиты, но, тем не менее, все мы, и ученики, и преподаватели, должны быть крайне осторожны и не допускать ни малейшей беспечности. Поэтому я прошу вас, в целях безопасности соблюдайте все ограничения, о которых будут говорить вам учи­теля, пусть даже это покажется вам обременитель­ным, и в особенности строго выполняйте правило о запрете ученикам выходить после отбоя из своих спален. Заклинаю вас — если заметите что-нибудь необычное или подозрительное в замке или за его пределами, немедленно сообщайте об этом кому-либо из преподавателей. Я верю и надеюсь, что вы будете постоянно помнить о своей безопасности и о безопасности других учеников.

Голубые глаза Дамблдора обвели взглядом зал, и он снова улыбнулся.

— Но сейчас вас ждут уютные, теплые постели, какие только можно пожелать, и главная ваша зада­ча на данный момент — хорошенько выспаться пе­ред завтрашними уроками. А потому давайте скажем друг другу: «Спокойной ночи! Пока!»

Как всегда, с грохотом начали отодвигаться ска­мьи, сотни учеников потянулись из Большого зала по своим спальням. Гарри не спешил — ему совсем не хотелось идти в общей толпе, где на него будут таращиться все, кому не лень, да еще, чего доброго, оказаться рядом с Малфоем, дав ему возможность лишний раз разыграть в лицах историю со сломан­ным носом. Он притворился, будто завязывает шнур­ки на кроссовках, дожидаясь, пока основная масса гриффиндорцев уйдет из зала. Гермиона унеслась выполнять обязанности старосты — показывать дорогу новичкам, а Рон остался с Гарри.

— Что у тебя на самом деле было с носом? — спро­сил он, когда они наконец вышли из зала в самом хвосте толпы, где их никто не мог подслушать.

Гарри коротко рассказал. И вот доказательство, насколько сильна была их дружба, — Рон не стал смеяться.

— Я видел, как Малфой что-то такое изображал, связанное с носом, — произнес он мрачно.

— Да ну его, — со злостью ответил Гарри. — Луч­ше послушай, о чем он болтал, пока не знал, что я там...

Гарри ожидал, что Рон будет потрясен его расска­зом. Но Рон остался вполне равнодушен — исключи­тельно из тупого упрямства, по мнению Гарри.

— Ладно тебе, Гарри, он просто хотел покрасо­ваться перед Паркинсон... Ну какое такое важное за­дание Сам-Знаешь-Кто мог ему поручить?

— Откуда ты знаешь, может, Волан-де-Морту ну­жен свой человек в Хогвартсе? Это был бы уже не первый раз...

— Не называл бы ты это имя вслух, Гарри, — по­слышался за спиной укоризненный голос. Гарри оглянулся и увидел Хагрида, качающего головой.

— Дамблдор произносит это имя, — упрямо ска­зал Гарри.

— Ну, так то Дамблдор, верно? — загадочно отве­тил Хагрид. — Отчего ж ты так опоздал, Гарри? Я за тебя беспокоился.

— Меня задержали в поезде, — сказал Гарри. — А ты почему опоздал?

— Навещал Грохха, — радостно ответил Хагрид. — Совсем забыл о времени. У него теперь новое жилье в горах. Дамблдор ему устроил — отличная большая пещера. Ему там лучше, чем в Лесу. Мы с ним так хо­рошо поболтали.

— Правда?

Гарри старался не смотреть на Рона. Во время их последней встречи со сводным братцем Хагрида, свирепым великаном, вырывающим деревья с корня­ми, словарный запас Грохха состоял ровно из пяти слов, причем два из них он был не в состоянии про­изнести как следует.

— Да-а, он столькому научился, — сказал Хагрид с гордостью. — Вы просто не представляете. Вот еще малость подучу его и возьму к себе в помощники.

Рон громко фыркнул, но ухитрился сделать вид, что сильно чихнул. Они уже стояли у дубовых две­рей замка.

— Ладно, до завтра, первый урок сразу после обе­да. Приходите пораньше, поздороваетесь с Клю-вокры... то есть я хотел сказать — с Махаоном!

Весело помахав им рукой, он вышел во тьму.

Гарри и Рон уставились друг на друга. Гарри ви­дел, что у Рона, как и у него самого, на душе кош­ки скребут.

— Ты как, будешь продолжать занятия по уходу за магическими существами?

Рон покачал головой:

— А ты?

Гарри тоже покачал головой.

— А Гермиона? — спросил Рон. — Она вроде тоже нет?

Гарри снова покачал головой. Ему не хотелось думать о том, что скажет Хагрид, когда узнает, что трое его любимых учеников отказались продолжать изучение его предмета.

Дата добавления: 2015-09-02