Гомосексуальные соблазнения под влиянием алкоголя

Многие женщины с вытесненными гомосексуальными по­буждениями находят выход своим гомосексуальным стремлениям через посредство совместной выпивки.

Один адвокат сообщил мне, что всегда, когда он по како­му-либо поводу отсутствует дома в конце недели, его жена при­глашает какую-либо свою близкую приятельницу к себе перено­чевать. Каждая их встреча сопровождается выпивкой, которая служит как бы своеобразной прелюдией к их сексуальным дей­ствиям, состоящим из лесбийских действий и, иногда, куннилингуса. Однажды у них возникла ссора и завистливая партнерша в припадке мстительности открыла адвокату, что его жена лесби­янка, которая приставала к ней сексуально, когда она находилась под воздействием алкоголя.

В другом случае одна молодая женщина, которой недавно перевалило за 30, консультировалась у меня, так как, по ее сло­вам, она была неразборчивой в своих связях и хотела узнать, как она сможет научиться контролировать свои сексуальные жела­ния. Она утверждала, что в течение последних восьми лет вела беспутную жизнь, чрезмерно выпивала и не имела никаких пла­нов на будущее. Замуж она вышла в возрасте 24 лет и обнару­жила, что была фригидной. Муж развелся с ней, так как она начала пить и имела сексуальные отношения со множеством мужчин. Этот случай интересен с точки зрения показа взаимо­связи между фригидностью, неразборчивостью в связях, прости­туцией и скрытым гомосексуализмом. Она призналась, что во многих случаях, под влиянием алкоголя, она вступала в сексу­альную связь с лицами своего пола. Ее неразборчивость в связях, в действительности, представляла собой бегство от гомосексуа­лизма. Она старалась подавлять свои гомосексуальные устремле­ния, но, напиваясь, неизменно делала нравящейся ей женщине предложение предаться различным формам взаимной мастурба­ции, и развила частичную алкогольную амнезию, смутно помня о том, что происходило прошлой ночью.

Дэйзи (пациентка), однако, помнит, как однажды вечером в одной таверне она встретила девушку и провела за ее столиком несколько часов, потягивая пиво. В ходе их разговора она узнала, что ее вновь приобретенная подруга, женщина средних лет, до­вольно полная, была профессиональной проституткой. Эта более взрослая женщина решила проводить Дэйзи домой на такси, так как та была слишком пьяной, чтобы доехать домой одной. В пути Дэйзи начала ласкать груди своей попутчицы, поцеловала ее в рот и спустя несколько минут начала совершать на своей подруге куннилингус. Ее более взрослая попутчица, которая также была навеселе, но все же не такой пьяной, пыталась вначале этому противиться, но потом уступила страстным любовным ласкам Дэйзи. Со слов Дэйзи, шофер такси, услыхав стоны, оглянулся назад, чтобы посмотреть, что происходит у него за спиной. Затем поехал другим маршрутом и, наконец припарковал машину на пустынной дороге. Этот вечер они провели втроем, предаваясь различным видам сексуального удовлетворения (триолизм). Более взрослая женщина проводила Дэйзи домой, и больше они не ви­дели друг друга.

В другом случае, во время ее пьяного кутежа, к Дэйзи при­стала лесбиянка, которая привела ее в свою квартиру. Она смут­но помнит, что попросила свою подругу лесбиянку шлепать ее по ягодицам, пока она мастурбировала себя, манипулируя своим клитором. Впоследствии она встречалась с той девушкой не­сколько раз, но утверждает, что ее подруга разорвала с ней от­ношения, жалуясь на то, что шлепанье по ягодицам представля­ется ей малопривлекательным делом.

Затем Дэйзи решила идти “прямым путем”, как она сама выразилась, уверяя себя в том, что она исключительно гетеросексуальна. На какое-то время она стала профессиональной прости­туткой в том смысле, что заставляла своих друзей-мужчин платить ей назначенную плату перед тем, как отдатьсяим. Она научилась курить марихуану. Лишь страх ареста заставил ее бросить проституцию.

Несмотря на свой беспутный образ жизни, Дэйзи проявля­ла некоторое желание, чтобы ей помогли. Она была более невротичной, чем психопатичной, так как всякий раз, когда она чрез­мерно напивалась, то страдала от глубокого чувства вины, плака­ла и испытывала угрызения совести. Психопатичные женщины склонны быть бессердечными, редко испытывают чувства вины или раскаяния, и не проявляют ни малейшего желания искать психотерапевтического лечения.

У этой девушки было очень тяжелое прошлое. В юности она была соблазнена братом. Оба ее родителя чрезмерно пили. Она убежала из дома еще подростком и никогда не встретила никого, кто проявил бы к ней какую-либо реальную заботу. В моменты отчаяния она совершила две попытки самоубийства.

Ее сексуальная жизнь показывает преобладание гетеросексуальных отношений. Ее гомосексуальные вытеснения ослабля­лись лишь под воздействием алкоголя. Ее скрытый гомосексуа­лизм выражал потребность в материнской любви, которойона,будучи ребенком, была лишена.

Она воспользовалась сериями психотерапевтических сеан­сов, и впервые в своей жизни развила осознание причины своей неразборчивости в связях и своего пристрастия к алкоголю, и приняла решение переехать жить на Запад к тете.

Ее случай важен, потому что история ее жизни обнаружи­вает ту степень, в которой она была подвержена психическим травмам. Она приписывала свою неправильную регулировку тому факту, что всегда была крайне одинока, у нее никогда не было кого-либо, кто бы ей симпатизировал, или вселил бы в нее чув­ство принадлежности. Она всегда была робкой, хотя для этого не было оснований, так как внешне она была очень привлекатель­ной, без каких-либо физических недостатков, и разговаривала интеллигентным образом. Ее детство характеризовалось значи­тельным преждевременным сексуальным развитием. Одна под­ружка научила ее мастурбировать, и всю жизнь она предавалась чрезмерной мастурбации. Она также утверждает, что ее влечет к женщинам “материнского” типа, что может быть истолковано как свидетельство ее бессознательной фиксации на матери, ядро ее скрытого гомосексуализма.

Случай фригидности у жены,

которая развила заметно выраженные гомосексуальные чувства по отношению к своей сестре

Пациентка, женщина 33 лет, мать пятилетнего мальчика, пригласила свою привлекательную сестру 26 лет пожить у них. Муж пациентки очень увлекся вновь прибывшей гостьей, но скрывал свою заинтересованность, опасаясь подозрительности и ревности жены. Между мужем и сестрой его жены возникла тай­ная любовная связь. В один воскресный день жена отправилась в недельную поездку, чтобы навестить своих родителей. Уже сидя в поезде, она внезапно решила отменить поездку, сошла на сле­дующей станции и возвратилась домой. Она прибыла неожиданно и застала свою сестру в постели с мужем. В результате этого она испытала сильнейший эмоциональный шок. Этот инцидент поло­жил начало изменению ее отношения к своему мужу. Она стала сексуально фригидной и решила мучить его безразличием. Ради своего ребенка она не стала ни жить отдельно, ни разводиться. Однако после этого болезненного эпизода она простила свою сес­тру, и вместо того, чтобы попросить ее уехать, начала ощущать к ней симпатию. Она стала сильно привязана к своей сестре и в нескольких случаях проявляла желание гомосексуальных близостей.

Это была необычная ситуация, в которой острый эмоцио­нальный шок ускорил реакции фригидности у жены по отноше­нию к мужу, разбудив в то же время ее скрытые гомосексуаль­ные чувства по отношению к своей сестре.

Случай скрытого гомосексуализма у актрисы с сильной фиксацией на матери

Случай скрытого гомосексуализма попал в поле моего зре­ния благодаря мужу хорошо известной актрисы. Физически она была очень привлекательной и носила дорогие наряды и драго­ценности. Она была экстравертированной личностью, что вполне следовало ожидать в силу ее профессии, и чрезмерно нарцисстичной. Многие мужчины и женщины восхищались ее красотой и очарованием. Несмотря на то, что ей делались предложения выйти замуж за богатых мужчин с высоким социальным положе­нием, она, вместо этого, вышла замуж за мужчину, который был пассивным, довольно женственным, со скромными средствами, интровертом и аналитиком-исследователем по профессии. Она хвасталась, что любит быть в центре внимания и наслаждаться лестью многих своих поклонников-мужчин. Ее муж утверждал, что она была сексуально фригидна, и выполняла свои супружеские обязанности более или менее как обязанность. Она восхищалась красивыми женщинами и ее особо привлекали женщины, у кото­рых были чудесные груди. Хотя она развила крепкую дружбу с несколькими женщинами своего возраста, которые были столь же привлекательны, она отрицает, что когда-либо предавалась сними каким-либо физическими близостям.

Ее родители развелись, когда она посещала школу актерс­кого мастерства. Она любила свою мать, которая также была кра­сивой женщиной и которая всегда щедро расточала ей свою лю­бовь. В силу того, что матери удалось сохранить свою юношескую внешность, мать и дочь часто по ошибке принимали за сестер. Они обменивались ласками и были чересчур демонстративными в проявлении своей любви друг к другу, к большому неудоволь­ствию ее мужа. Все данные указывали на сильную фиксацию на матери, которая окрасила все ее отношение к своему мужу, сексу и браку. В действительности она бессознательно боролась со сво­ими бисексуальными конфликтами.

Потребность вызывать любовь и восхищение мужчин, в случае этой актрисы, являлась попыткой восстановить любовное отношение отец-дочь, которого она была лишена вследствие раз­вода родителей. Ее скрытый гомосексуализм выражал себя в ее любви красивых женщин с чудесными грудями (оральная регрес­сия - желание возврата к материнской груди). Сама она никогда полностью не осознавала психологических подтекстов своего вос­хищения женщинами с чудесными грудями.

Случай скрытого гомосексуализма у жены, которая призналась в навязчивом побуждении кусать пенис своего мужа

Муж открыл тот факт, что всегда, когда его жена соверша­ла фелляцию, она признавалась в компульсивном желании ку­сать его пенис. Страх того, что он может быть укушен женой, сделал для мужа этот акт еще более эротическим, удовлетворяя, таким образом, его бессознательный мазохистский компонент. Желание кусать его орган удовлетворяло садистский компонент его жены - бессознательное желание кастрировать своего мужа, который в данном случае представлял собой заместителя ее бра­та. В юности она завидовала своему брату, отождествляла себя с ним, и развила крайне амбивалентные реакции по отношению к нему в более поздние годы. Эта жена находила удовольствие, подвергая своего мужа публичным унижениям и оскорблениям, и достигала коитального оргазма, лишьнаходясь сверху и прини­кая на себя роль агрессора.

На первый взгляд может показаться, что тут и в помине нет какого-либо свидетельства скрытого гомосексуализма, сказы­вающегося в поведении этой женщины. Однако, докапываясь до более глубинных мотивов, чем поверхностные манифестации ее поведения, мы находим такие бессознательные мотивации, как зависть к мужскому полу из-за обладания тем, чего у нее нет, включая те преимущества, которыми пользуется мужской пол в нашем обществе. Мы также находим у нее желание выражать свою антипатию к мужскому полу в форме садистического жела­ния кастрировать своего мужского партнера. Она отвергает роль женственности и пассивности и становится орально агрессивной, как это имело место - выражая мужскую агрессию.

Мы предполагаем, что женщины, питающие столь сильную ненависть к мужчинам, либо сознательно, либо бессознательно любят себя и свой собственный пол. Адлер помещал таких жен­щин в категорию лиц с “протестом мужского типа” постольку, поскольку их отношение к мужчинам является скорее соревнова­тельным, нежели чем отношением подчинения. Эти женщины могут выходить замуж и выполнять свои сексуальные обязаннос­ти, но они горды сознанием того, что хотя они обязаны подчи­няться своим мужьям сексуально, их мужья не могут их заста­вить наслаждаться сексуальными отношениями. Такая психоло­гия преобладает среди многих фригидных женщин, и находит свое объяснение на основе скрытого гомосексуализма в том смыс­ле, что они обладают тем, что Штекель называет “волей к неудо­вольствию” - не дать почувствовать своим мужьям чувство удов­летворения оттого, что они могут удовлетворить их сексуально. Такой отказ от женственности является бессознательным и обна­руживается у многих женщин, страдающих от заметно выражен­ного скрытого гомосексуального компонента.

Исследование случая заболевания девушки, которая страдала от психического расстройства, последовавшего за одиночным гомосексуальным переживанием

Мое внимание привлекла интересная история случая бо­лезни молодой девушки, 26 лет, госпитализированной, так как она “потеряла интерес к себе и к жизни в целом”.

Она призналась, что предпочитала женщин мужчинам и ощущала определенную антипатию к последним. В конце подрос­ткового возраста у нее была одна-единственная гомосексуальная любовная связь. Она явно породила серьезный конфликт и замешательство, что видно изее собственного утверждения: “Начиная с этого времени, и далее, я хотела знать, как долго я смогу протя­нуть без психического расстройства”. Можно предположить, что данное гомосексуальное переживание, по всей вероятности, при­вело к ускорению ее душевного заболевания.

Относительно подробностей той любовной связи она сооб­щает следующее: “Моя любовь была искренней, но продолжать ее я была не способна. Я не была хорошей подругой, так как чрезмерная эмоциональность не давала мне возможности быть полностью неэгоистичной. Я испытывала разнородные чувства. Мои чувства не вмещались в рамки какого-либо физического вы­ражения. Я бы женилась на ней, и мне не нужна была бы любов­ница. Ранее мне казалось невозможным влюбиться в индивида своего пола. Мне это всегда казалось какой-то непостижимой тайной. Я не думаю, чтобы мной интересовались мужчины”.

Она продолжает: “Я боролась с этим, когда я это не прини­мала. Мне казалось, что это возможно лишь в теории, но не на самом деле. Мне не хотелось признавать подобные вещи. Я не могла ни спать, ни есть. Я мало разговаривала. Я, почти в открытую, рыдала. Эта девушка тосковала по дому и была одинокой. Отец ее был алкоголиком, а мать - крайней невротичкой. Она нуждалась в матери. Она хотела, чтобы я с поцелуем укладывала ее спать. Не в моих обычаях целовать людей. Сама мысль об этом довольно сильно напугала меня. Мне стало страшно. Я крайне сдержанно поцеловала ее, на что она ответила: “Ты слишком добра, чтобы это было правдой”, а я ответила: “Я настоящая”, имея при этом в виду: “Я реальна, я существую, я преданна. Я действительно люблю тебя”. Я была сильно обеспокоена по этому поводу, однако каждый вечер с поцелуем укладывала ее спать.

Так продолжалось некоторое время, а затем она стала на­стаивать, чтобы я ложилась с ней спать. Она хотела, чтобы я слушала, как бьется ее сердце, и просила меня класть голову ей на грудь. Когда я так делала, казалось, замирал весь мир. Она спрашивала: “Что это?” Она спала со мной как ребенок. Ей часто нужно было выплакаться, чтобы уснуть, по этому я давала ей выплакаться. Меня не особо беспокоило, что происходило между нами. Однажды она сказала, что хочет подарить мне “поцелуй бабочки”. Я понятия не имела, что это такое. Свои руки она на­зывала “рисовыми лапками”. Она хотела, чтобы я укрывала ее одеялом. Она клала свои руки мне на груди, а я их снимала. Мне это не нравилось, но потом я позволила ей делать это. Она про­должала так поступать, пытаясь пробудить у меня к этому интерес. Постепенно до меня дошло, чего она хотела. Ее руки двигались по моему телу подобно осенним листьям, и я научилась думать о них таким образом. Все это продолжалось, и постепенно я стала ощущать физическое и эмоциональное отвращение, потому что поступать так было плохо, но затем я покорилась и взяла все в свои руки. Имело место то, что некоторые люди называют взаим­ной мастурбацией. Меня беспокоило, не причинила ли я ей физи­ческий вред. Я тревожилась по этому поводу”.

Эта любовная связь прекратилась, когда мать девушки об­наружила несколько писем, которые они написали друг другу. Она уведомила об этом мать пациентки, заявив, что их взаимоот­ношение было “неестественным”, после чего пациентка призна­лась в любовной связи своей матери, воскликнув, что она “любит” эту девушку. Больше она никогда эту девушку не виде­ла, но утверждает, что и по сей день любит ее и думает о ней. Она также признает, что другие девушки “будили в ней некий волнующий отклик”, который напоминал ей о чувствах к своей подруге.

Она отрицает, что когда-либо имела хоть какие-то гетеросексуальные отношения. Ее не интересует брак или противопо­ложный пол, и она вполне откровенно признает свою ненависть к мужчинам, включая своего отца. Временами она испытывала же­лание убить своего отца. Он крайне наивен и не подозревает о гомосексуальных конфликтах своей дочери. Он также утвержда­ет, что она явно была более привязана к своей матери.

Иллюстрация ее сильной антипатии к мужчинам видна в следующем ее утверждении: “Я до сих пор испытываю ярость и злость к тому, что сексуальная жизнь женщины должна дикто­ваться и направляться обществом, в то время как мужчине пре­доставляется полная и совершенная свобода в этом отношении”.

Мы также узнали, что в детстве с ней дурно сексуально обращались мужчины. Один мужчина манипулировал ее сексу­альными органами, что крайне ее обеспокоило, ибо она чувство­вала, что сделала что-то дурное. Относительно событий данного эпизода, который имел место, когда ей было 9 лет, она рассказы­вает так: “Один мужчина заманил меня к себе в комнату, где сел и стал чистить яблоко, которое я съела. Затем он сказал, что мне надо вздремнуть, и настоял на том, чтобы я легла на кровать. Когда же я, наконец, легла, он стал гладить меня по голове и спросил, нравится ли мне это? Я сказала “да”, чтобы быть веж­ливой, затем он стал гладить мою шею и спину. Тогда я испуга­лась, потому что все это стало будить во мне что-то, что мне со­всем не нравилось. Ему удалось возбудитьво мне что-то такое, что я не могла увязатьсо своими мыслями и чувствами. Он пы­тался сорвать мою одежду, и я сказала, что закричу. Он положил свою другую руку мне на горло. Затем он манипулировал моими гениталиями. Я вся встала дыбом. Мне хотелось бы знать почему. Он расстегнул свои брюки и предложил мне взглянуть. Я сказа­ла, что мне это не интересно, и что раньше я уже видела нечто подобное. Он хотел узнать - у кого же? Я сказала, что у мальчи­шек, с которыми играла. Он сказал: “Но этот намного больше и на нем столько волос”. Я испытывала ужас от всего этого и боя­лась не умирания, а смерти. Это нечто такое, что преследует ме­ня. Во всем и надо всем царит смерть. Я почти отождествляю секс со смертью. Я отождествляю секс не с удовольствием, а с болью, унижением и ужасом. Я не могу связать его с любовью. Я не могла примирить любовь с сексом. Меня крайне возмущает, что люди считают меня бесполой, какой-то дегенераткой”.

Она утверждает, что тот мужчина заставил ее пообещать ему, что она никогда не расскажет об этом своим родителям. Она говорит, что на самом деле никогда этого не сделала, потому что не хотела нарушить данного ею слова, хотя, по ее словам, дала бы отрубить себе обе руки, чтобы это сделать.

Вскоре после вышеописанного переживания она начала ма­стурбировать и продолжала эту привычку длительное время. От­носительно своей эмоциональной реакции на мастурбацию она заявляет: “Меня беспокоило, не являюсь ли я чрезмерно сексуаль­ной, недостаточно сексуальной или чрезмерно стимулируемой”.

Она говорит, что в возрасте 13 лет не могла нормально спать из-за того, что была нервной и испытывала ощущение жа­ра в области гениталий. Она даже вставала и принимала душ в попытке успокоить себя. Она продолжает: “Я казалась самой себе противной. Я чувствовала, что мастурбация не ослабляла моего напряжения. Я чувствовала, что мое представление о сексе было определенным барьером между мной и мужчинами”.

Она описывает окружающую ее обстановку в семье в ран­ние годы жизни как несчастливую. Ее родители были явными невротиками. Своего отца она описывает как человека, обладаю­щего неудержимым нравом, строгого и деспотичного, а свою мать, как неустойчивую особу. Еще ребенком она ощущала насмешки, непонимание, и вообще к ней относились как к “гадкому Утенку” из-за ее большого рта и длинных ног. Она также счита­лась “сорвиголовой” и любила носить комбинезон.

Нет никакого сомнения в том, что ее заметно выраженные чувства собственной неполноценности, особенно в сравнении с лицами противоположного пола, сыграли важную роль в разви­тии ее сексуального невроза. Мы видим свидетельства этого в следующем: “Хотя другие люди часто испытывают большие ко­лебания, я все же отлично понимаю, по какую сторону ограды ставит меня моя основная и многочисленные вторичные сексу­альные характеристики. Однако все же чувствуешь себя не со­всем уютно, когда на улице мальчишки кричат: “Эй, леди, вы мальчик?” Затем есть и другого плана юные весельчаки, вполне добродушные парни, которые, проходя мимо меня по улице, гово­рят: “Что это? Ну, лично я не знаю, что это, но если мне кто-нибудь скажет, что это, то я скажу, чем это кормить”. Мужчины при виде меня резко останавливаются посреди улицы и плюются или сердито ворчат. Юноши насмехаются надо мной на углу улиц и в ресторанах. Все, что я ношу, неподходяще. Если я одеваюсь нарядно и фривольно, как это практически принуждают меня делать все женщины, все самые грязные и похабные ругатель­ства в городе несутся мне вослед из аллей и перекрестков, пре­следуя меня, как самую последнюю суку.

Когда парни собираются загнать меня в угол, я закладываю два пальца в рот, оглушительно свищу на них и кричу им, чтобы они убирались к такой-то матери, пока я не разорвала их на кус­ки. Они улыбаются и говорят: “Во дает”, и отходят в сторону. Если я подхожу к прилавку, одетая как обычно, то клерк говорит мне: “Да, сэр”. Девушки за стойкой называют меня “сынок”, пока кто-нибудь не узнает на мне юбку, и тогда они готовы вышвыр­нуть меня вон из ресторана. Я вовсе не жалуюсь на оскорбление своего достоинства. Черт с ними, с чувствами. Но требуется ог­ромное физическое напряжение, чтобы каждую минуту бороться против всего света. Должно быть, я больна физически, иначе невозможно поверить, что все это могло быть на самом деле. В та­ком случае вся психология сплошная чепуха, если она не в состо­янии ни объяснить всего этого, ни вылечить”.

Она окончила колледж и заняла вполне хорошую долж­ность, но была не способна достичь адекватного социального и экономического приспособления из-за своих личных конфликтов.

Она развила различные психосоматические заболевания: головокружение, напряженное состояние, слабость, депрессивные состояния, визуальные расстройства, спутанность сознания, неспособность сконцентрироваться, периоды беспомощности и эпизоды истерического характера. Из-за этих вызвавших потерю трудоспособности симптомов она предпочла, чтобы ее поместили в специальное лечебное учреждение. Она консультировалась у других врачей, но добилась лишь незначительного ослабления своих приступов беспокойства и страха сумасшествия.

Во время своего поступления она заявила, что угнетена жизнью в целом и чувствует себя в мире “гадким утенком”.

Когда ее спросили, читала ли она хоть одну книгу, обсуж­дающую гомосексуализм, она заявила, что “питала очень сильное отвращение к определенным аспектам данной темы”. Многие лесбиянки отказываются читать о своей инверсии. Они предпочита­ют оставаться в неведении. Это защитная реакция против чтения чего-либо, что может усилитьих чувства вины.

Она считала роман “Стена одиночества” “пропагандой — криком о помощи”. Она утверждает, что “эта книга заставляет читателя корчиться от смущения”. Она дополнительно высказы­вает следующие замечания: “Это нескромно в том смысле, что это непристойное разоблачение человеческой души. Это застав­ляет некоторых из нас содрогаться. И вообще, что это за наука, которая предполагает, что интерес к спорту, привычка носить одежду мужского покроя, желание сделать карьеру, являются симптомами сексуальной инверсии в женщинах. Эти вещи не яв­ляются признаками сексуальной инверсии, и всякий, кто имеет хоть какое-либо реальное знание об этом предмете, знает, что это не так. Большинство женщин-гомосексуалисток обычно очень женственны по внешнему виду, поведению, манерностям, вкусам, и более малодушны и склонны к нытью, чем кто-либо другой. Я видела многих своих знакомых, которые являются активными гомосексуалистками, и я встречала лишь одну, которая хоть как-то походит на тот характер, который представлен в той кни­ге. Как группа они мне не нравятся, потому что они психически нездоровы, часто питают грязные намерения и обычно крайне неразборчивы в своих связях, вечно что-то замышляют и плани­руют друг против друга, постоянно осуществляют из-за ревности кровную месть, так что нет среди них ни чести, ни мира. Несом­ненно, странно слышать нечто подобноеот меня, но это правда, и к тому же, гнетущая правда”.

Она продолжает: “Эта книга очень широко разошлась, и сделала крайне популярным абсолютно неверное представление. Вероятно, она ответственна за те странные мысли и подозрения, которые питают мужчины, а мужские фантазии и так достаточно уродливы и без помощи или одобрения. Вероятно, эта книга вызвала множество нервных расстройств среди чувствительных душ, которые неспособны убедить своих соседей в своей нормальности из-за того, что они плохо социально приспособлены. А главного персонажа - Стефана - я вообще считаю просто смешным”.

Что касается своего отношения к религии, она заявляет, что многократно читала Библию и часто приводит из нее цитаты. Ребенком она воспитывалась в строгой религиозной атмосфере, гдеее заставляли читать Библию, и она до сих пор ее читает, хотя и утверждает, что испытывает смущение по поводу многих вопросов, имеющих отношение к теологии.

Временамиона предавалась чрезмерной выпивке, но обыч­но пила умеренно.

Что касаетсяее сновидений, она помнит, как несколько раз ей снилось, как она целует свою подружку. Она также утвержда­ет, что когда была ребенком, то видела несколько страшных сно­видений. Она довольно ярко помнит следующее сновидение: “Я спала и лежала на спине. Я подумала, что мне нужно проснуться, и действительно проснулась.

Когда я действительно проснулась, то слева от себя увиде­ла, в чуть зеленоватой текущей воде, которая поднималась и опускалась, молодого речного бога, лежащего в воде лицом вниз. Я дивилась этому и смотрела на него. Он выглядел очень краси­вым, и я подумала, что он довольно безобиден, так мирно он спал. Он казался не рожденным. И хотя я продолжала думать, что он, должно быть, безобиден, но перед тем, как проснуться, меня пронзил страх. Я видела его голову, опущенную лицом вниз в воду. Я желала знать, не ощущают ли жены к своим мужьям не­что подобное. Ответ был: “Нет”. Тогда я сама себя спросила: “Это мой сын? Я его мать?” "И снова ответ был: “Нет”. “Я его отец?” Затем я подумала, что это было более похоже на истину. Хотя я и не была его отцом во плоти, но он был моим творением. Други­ми словами, не он был моим богом. Скорее, я была ему богом - богом и матерью”.

Мужчина, лежавший лицом вниз в воде, вполне мог быть ее отцом. Данное сновидение указывает на желание смерти, направ­ленное против ее отца, который в реальной жизни лупил ее много раз в детстве. Она пытается ослабить свой страх перед отцом, считая его безобидным. Она также проявляет отождествление себя как с отцом, так и с матерью, показывающее раннее осозна­ние своей путаницы относительно своего истинного пола. “Нерожденность” представляет собой желание возвратиться во “внутриутробную жизнь” (возвращение обратно). “Я была ему богом, а не он”, - представляет собой желание поставить себя на место своего отца (отождествление отец-дочь).

В другом ее сновидении над ней склоняется неизвестная женщина, и в выражении ее глаз она видит нечто, что напомина­ет ей о несчастливых моментах. Это сновидение вызывает мысли о ее раннем отношении к своей матери и также имеет дополни­тельный гомосексуальный подтекст.

Дата добавления: 2015-08-21