Мученичество

В каком состоянии животное просыпается после операции, если ему вообще давали наркоз? Возьмем одну из бесчисленных кошек, перенесшую операцию на мозгу – экспериментаторы очень усердствуют с ними.

Вследствие наркоза животные испытывают ужасную тошноту, часто ведущую к рвоте. Полная неподвижность из-за лигатур означает, что эта пытка растянута во времени. Суставы челюстей повреждены или сломаны рукояткой, при помощи которой, согласно правилам, полагается держать пасть «как можно более широко открытой». Животному делают отверстие в кончике языка, так что язык отекает и пытка продолжается. Затем рассекают нёбо, трепанируют череп, вследствие чего боль и травмы становятся невыносимыми.

В таком состоянии находится жертва, если экспериментатор выбирает «самый изящный способ проведения операций на мозгу кошки» – такое определение дает Дж.Марковиц на странице 335 своего учебника “Experimental Surgery” (Williams & Williams, Baltimore, второе издание, 1949). Марковиц добавляет, что «данный метод должен стать стандартной техникой в физиологической лаборатории».

Автор представлен как профессор физиологии Университета Торонто (University of Toronto) и бывший ассистент в отделении экспериментальной хирургии Фонда Майо (Mayo Foundation) в Рочестере, штат Миннесота. Вот резюме его описания:

«Животное кладут на спину. Язык отводят назад перевязочным средством. Мягкое небо надрезают по средней линии от края твердого неба. Слизистая оболочка и мышцы вспарываются от основания черепа до передней границы большого затылочного отверстия (отверстия в основании черепа, через которое проходит спинной мозг) и сбоку, чтобы обнажить барабанный пузырь. Появляющиеся вследствие этого лоскуты слизистой оболочки и мышц отводятся с помощью лигатуры. Потом стоматологическим сверлом трепанируют основание черепа. Когда остается тонкая мембрана кости, ее тщательно удаляют шпателем. С помощью дурального крюка или иголки вскрывают прочную мозговую оболочку и дают жидкости стечь. Обнаженную в области шеи сонную артерию перевязывают. Это простое нейрохирургическое упражнение». Всего лишь упражнение.

А что же кошка? Другая «научная» публикация информирует нас о судьбе одного животного, перенесшего операцию. “Pflügers Archiv für die gesamte Physiologie” (том 222, с.598), классический немецкий журнал, завораживавший поколения физиологов, печатает фотографию кошки, которая лежала на спине с вытянутыми ногами. Под фотографией написано:

«Сразу после операции (на мозгу) у животного появилась явная тенденция наклонять голову и туловище вправо и падать вправо. На него находили сильные приступы движений, совершаемых при беге… У животного наблюдались четкие признаки гидроцефалии (ненормального накопления водянистой жидкости внутри отверстия в черепе)… В одном из подобных случаев 27 сентября было удалено правое полушарие. После первой операции, сделанной 4 августа, кошка Клеопатра прожила до марта следующего года».

То, что эти упражнения, ведущие начало еще с XIX века, до сих пор делаются, следует из статьи, которая появилась 26 августа 1973 года в “Philadelphia Sunday Bulletin”. При этом были процитированы слова Джулии Майо (Julie Mayo), дипломированной медицинской сестры из Бригантины, штат Нью-Джерси:

«Лучше пусть мою собаку убьет мясник, чем она попадет в руки ученых. Исследователи маскируются под цивилизованных людей, но у них сердца и руки варваров. Каким бы ни был бессмысленным и отвратительным эксперимент, они все равно утверждают, что конечный результат его оправдывает. Их жизнь вращается вокруг лягушек с проколотым спинным мозгом, ошпаренных кроликов, кошек с удаленным мозгом и расчлененных собак. Но не надо пожимать плечами и отворачиваться – следующим можете оказаться Вы!»

*

Илья фон Цион – это человек, перенявший вивисекционистские идеалы от своего учителя Клода Бернара, и по возвращении в родную Россию, в Петербург, где он стал профессором физиологии, передал их Павлову. Толстый учебник Циона «Методика физиологического эксперимента и вивисекции» (Methodik der Experimente und Vivisectionen) в 1876 году был напечатан на немецком языке (издательство Carl Ricker) в г. Гессене и тогда же – в Петербурге. В том же самом году в Англии началось первое движение против вивисекции. У многих поколений физиологов любовь к вивисекции пробудил этот учебник, а именно – вот такая захватывающая информация из него:

«Таким образом, например, установлено, что кролики чаще всего имеют гораздо более острую реакцию на раздражение нервов вегетативной системы, чем собаки; поэтому, когда надо получить немедленный эффект, предпочтительно брать первых животных. То же самое касается случаев, когда надо пронаблюдать немедленные последствия перерезания спинного мозга и повреждений мозга. С другой стороны, собаки предпочтительны, если речь идет об изучении последствий серьезных травм (особенно спинного мозга) у выживших животных, потому что собаки, особенно молодые, лучше переносят такие операции, чем кролики. Что касается сопротивляемости в случае серьезных травм, другие ученые, насколько мне известно, особенно рекомендуют кошек. У меня нет тут личного опыта, потому что чувства отвращения к этим животным никогда не давало мне на них экспериментировать» (с. 25).

«Используемых для вивисекции животных либо оставляют в живых, если их в дальнейшем хотят использовать для наблюдений, либо убивают через нанесение травмы. Когда животное убивается с целью вскрытия, выбор способа умерщвления зависит от вида операции. Если его нельзя задушить через прекращение искусственного дыхания, то – в случае желания осмотреть район вне грудной полости - лучше всего его убить, вызвав кровотечение, с помощью ножа».

Как правильно пользоваться ножом? Цион – ему не повезло, в его время не было Нобелевской премии, которую он заслужил – дает относительно этого очень четкие инструкции:

«Нож втыкают между ребрами в сердце (о том, что достигнуто нужное место, говорят легкие пульсации ножа), а затем с помощью энергичных движений в разные стороны в сердечной мускулатуре делается широкая рана; так животное умирает довольно быстро вследствие судорог при массивной кровопотере…

Очень интересно, не правда ли? Знаменитый вивисектор продолжает с воодушевлением:

Если наблюдения надо делать в полости грудной клетки, кровоизлияния можно добиться путем перерезания брюшной аорты или больших периферийных артерий. Но если нужно, чтобы во время вскрытия сосуды были как можно более полными, животное убивают удушением или ударом в позвоночник либо вдуванием большого количества воздуха в яремную вену и т. д...» (с. 44-45).

Про наркоз великий ученый и гуманист говорит следующее:

«При физиологических исследованиях наркоз животным дается по двум причинам: во-первых, чтобы добиться определенных общих результатов, облегчающих операцию, во-вторых, чтобы вызвать определенный специальный эффект, полезный для достижения цели исследования» (с. 52).

То, что Цион хорошо воспринял учение своего наставника Клода Бернара о кураре, стрельном яде индейцев, видно из его рассуждений на странице 57:

«Главное действие кураре заключается в полном параличе внутримышечных окончаний моторных нервов… Теплокровные животные, которые не могут существовать без газообмена, поддерживающего жизнь, при отравлении кураре умирают от удушения в сильных судорогах, как только начинается паралич дыхательных мышц. Поскольку смерть наступает только из-за остановки дыхания, жизнедеятельность животных можно поддерживать с помощью искусственного дыхания. Ясно, что такие животные, которых обездвижили с помощью кураре, и которым делается искусственное дыхание, представляют собой отличные объекты для изучения, так как кураре практически не действует на кровообращение. Яд не влияет на моторные мышцы, и они сохраняют все свои электромоторные и физиологические свойства (Функе, Валентин и другие). Кураре не затрагивает как периферийную, так и центральную сферу чувствительности. Таким образом, животные чувствуют все, что с ними происходит».

*

Кошки тех времен считали бы себя счастливчиками, если бы знали, что отвращение Циона к ним не давало ставить опыты на этих животных, и могли бы прочитать описание на страницах 31-32:

«Самый необычный случай сопротивляемости собак, какой я наблюдал, выглядел следующим образом. Я перелил кровь большой и очень сильной собаке из бедренной артерии в бедренную вену, чтобы протестировать аппарат Нуссбаума для переливания крови. Сразу после этого я хотел измерить у тех животных скорость крови в сонной артерии с помощью измерительного прибора Людвига. Но исследование пришлось прервать, потому что из-за недосмотра в периферический конец артерии попало масло. Животное, не получившее наркоз, вдруг стало сонливым, вероятно, вследствие эмболии в мозгу. Тогда я перешел к тесту на раздражимость передних волокон спинного мозга. Вскрытие позвоночного хребта сопровождалось весьма обильным кровотечением, вследствие очень сильной мускулатуры. После того, как я сначала разрезал спинной мозг на высоте седьмого шейного позвонка, затем поднял весь грудной отдел спинного мозга, убрав все задние волокна с серым веществом, и, наконец, раздражал передние волокна электрическим и механическим путем, это исследование оказалось успешным. По окончании исследования я полностью отсек грудной отдел спинного мозга от поясничного отдела и удалил его из поясничного канала, тщательно соединив и зашив рану. В желудок освобожденному и все еще спящему животному я вводил большое количество свежей воды. Животное проснулось через несколько часов, пробовало двигать передними конечностями, но не могло далеко уползти, жадно пило воду, отказывалось от еды. Оно прожило еще несколько дней, стало несколько бодрее, очень тяжело передвигалось на передних лапах, сильно махало хвостом. На четвертый день после операции его убили с помощью удушения, чтобы выяснить, вызывало ли накопление CO₂ судороги в задних конечностях (см. работу Аладоффа).

В общем, Илья фон Цион.

Доктор Стефан Смит (Stephen Smith) пишет в “Scientific Research: A View from Within” (Elliot Stock, Лондон, 1899):

«Я провел довольно много времени в Физиологическом институте Страсбурга, полигоне профессора Фридриха Гольца (Goltz), одного из самых знаменитых физиологов… Мне непонятно, зачем тратить столько времени для подтверждения давно известных вещей… При работе с лягушками не используется никаких обезболивающих, а собакам их дают «для галочки»… Привязанные к штативу животные жалобно стонали и пытались сопротивляться, но тщетно… Потом хирург разрезал от души резал их и кромсал без какой-либо цели… Ассистент величественно указал на голубя, который не мог прямо держать голову, и на собак, которые постоянно двигались по кругу…

«Экспериментатор сказал, что с лягушками ничего не происходит при бросании их в кипящую воду, так же как и с кошкой, если ее заживо испечь. Может ли нормальный человек сказать такое?.. В Париже я работал некоторое время в Институте Пастера. Там постоянно делают кроликам чревосечение, так называется оперативное вскрытие брюшной полости. Я видел, что при этом животным наркоз не давали. Я спросил ассистента, который там работал уже несколько лет, используется ли обезболивание. Он ответил, что нет, никогда. Однажды два французских врача, которые наносили визит в институт, подошли именно в тот момент, когда кролика разрезали. Они наблюдали это с издевательскими усмешками…»

«Во многих случаях жестокость заходила так далеко, что выдавливали глазное яблоко. Животных, которые пережили операцию, держали в клетках, чтобы они достаточно пришли в себя для следующей пытки. Результаты были плачевны. Многие животные оказывались парализованы, другим частично удаляли головной мозг…»

«Убеждение, что животные не страдают, так как у них мало ума, – это совершенный бред. Чувство боли вызывается нервными окончаниями в мозгу, и помимо клеток, отвечающих за ум, существуют другие мозговые клетки, которые, например, обеспечивают зрение, обоняние, осязание и слух. У многих животных эти нервы более развиты и чувствительнее, чем у людей.

*

Есть основания предположить, что животные страдают больше людей, и не только в физическом плане. Благодаря нашей способности говорить и объясняться, мы обладаем множеством компенсаций, которых нет у животных – не говоря уж о том, что в нашем распоряжении имеется вспомогательная рабочая сила. Подопытное животное не в состоянии понять, почему его запирают в клетке или привязывают к операционному столу так, что лигатуры впиваются в плоть, почему оно трясется от лихорадки или извивается в судорогах, почему его окружают огромные чудовища в белых халатах, принудительно его кормят, вводят через болящую шею порошки и жидкости, разрушают ему печень и переполняют кишечник веществами, вызывающими рвоту или понос, а потом для очистки клетки поливают ее холодной водой.

Уже сам по себе плен животному вынести труднее, чем человеку. Пленники могут быть преклонного возраста и сохранять психическое равновесие – об этом свидетельствуют многочисленные книги, написанные в заключении – не говоря уже о том, что они обычно знают, почему оказались за решеткой. Между тем животные в неволе обычно умирают в молодом возрасте.

Давайте послушаем, как сами вивисекторы подтверждают по неосторожности страдания животных. Цюрихские университетские профессора Л.Германн (L. Hermann) и Б.Лухсингер (B. Luchsinger) пишут: «Когда кошку обездвиживают на удерживающей доске Чермака, подошвы ее лап обильно потеют от страха и нервозности» (“Pflügers Archiv”, том 17, с. 310).

Чуть позже профессор Лухсингер пишет в той же самой публикации: «В длительных экспериментах причина отрицательных результатов, безусловно, зачастую состоит в том, что животные слишком долго обездвижены слишком тесными перевязками».

Каким образом фиксируют кошку, изъятую из клетки? Вот рекомендация эксперта: «Правой рукой кошку берут за шею, а левой давят на поясницу. Из-за давления обеими руками животное становится беспомощным. Если оно сильно упирается, нужно надавить левой рукой на мягкие ткани поясницы. Вследствие этого возникает сжатие обеих почек, что причиняет сильную боль. Животное сразу прекращает любое сопротивление» (Prof. O. Haberland, “Die operative Technik des Tierexperimentes”, Берлин, 1926).

А экспериментатор Чарльз Ливон в своем “Manual” говорит следующее: «После выбора животного надо его усмирить и защитить себя от его природных средств обороны» (глава 3, с.13). Как это лучше всего сделать? «Если животное сопротивляется, его надо наполовину задушить, для этого его каким-то способом подвешивают либо же вводят ему кураре. Кошке трудно завязать морду, поэтому ее зашивают (метод Вальтера)».

*

Все это было в прошлом. Научное варварство тем временем сделало заметный прогресс, как свидетельствует французский ежеквартальный журнал «Expérimentation animale”. С ним можно ознакомиться в Парижской университетской библиотеке. Этот журнал печатался до 1975 года издателем Vigot Fréres (23 Rue de l’Ecole de Médicine, Париж), который специализируется на ветеринарной литературе.

Я приведу лишь краткие выдержки из длинной статьи Мари Сен-Жермен (G. Marie Saint Germain, том 2, с. 78 и далее, 1969). Этот знаменитый парижский ветеринар в статье под заглавием “Modalités de l’introduction en laboratoire de chiens et chats ne provenant pas d’élévages specializes” дает советы, как проще всего «исследовать» морду собаки после фиксации животного. «Во многих случаях необходимо силком открыть пасть и вставить раскрыватель пасти. После принудительного разевания пасти нужно пальцами протянуть щеку между зубами животного. Собака кусает слабее, если зубы впиваются в ее собственную слизистую оболочку. Если животное оказывается чересчур упрямым, можно к каждой челюсти приделать повязку и таким образом облегчить принудительное открывание рта.

На странице 81 напечатаны инструкции по обращению с кошками: «Для проведения длительных операций на всех четырех лапах ампутируют последнюю фалангу и таким образом удаляют когти. Для защиты от укусов можно использовать раскрыватель пасти. Конечно, животное так будет очень громко кричать, но эксперимент станет безопасным».

Зафиксированное животное испытывает такую сильную боль, что при непроизвольных защитных движениях часто происходят разрывы мышц и переломы костей, особенно у кошек хрупкого сложения.

*

Парабиоз – это одна из распространенных операций, при которой экспериментатор создает сиамских близнецов, сшивая двух животных. Эта операция была бы совершенно бессмысленной даже в случае удачного проведения, но она, кроме того, обречена на провал вследствие известной иммунной реакции организма. Каждый организм отталкивает другой, с которым он соединен. Несмотря на то, что такого рода «эксперименты» занимают в лабораториях не последнее место и упорно проводятся и поныне, их предсказуемые провалы остаются без внимания. Даже доктор Роберт Вайт (Robert White), печально известный своей трансплантацией обезьяньей головы, сообщает, что проводил их.

По нижеследующему сообщению профессора Пфейффера (H. Pfeiffer) из Граца можно понять, через что проходят животные, находящиеся в этом неестественном состоянии:

«Именно в первые часы животные набрасываются друг на друга и часто наносят опасные для жизни повреждения, и это можно ограничить; для этого надо прочной шелковой нитью сшить щеку каждого животного с соответствующей передней лапой настолько туго, чтобы морды животных не смогли дотянуться друг до друга и кусаться (из “Zeitschrift für die gesamte experimentelle Medizin”, 1929, том 86, с. 293 и далее)».

В первых экспериментах, после того, как кожу животных сшили, их на несколько дней привязали друг к другу бечевкой. Но они смогли освободиться, разорвав кожу. Тогда их стали сшивать не только за кожу, но и за мускулы и брюшину. Животные сумели освободиться таким же образом, разорвав ткани и брюшину, при этом у них вываливались внутренности. В результате, их стали полностью обездвиживать гипсовой повязкой. Но и это не сработало: «Было удивительно увидеть, насколько быстро у животных возникали деформации грудной клетки, даже при использовании набивки, и они во многих случаях вели к смерти» (доктор Дж. Фрошбах (J. Froschbach) в «Archiv für experimentalle Pathologie und Pharmakologie, том 60, 1909).

“Methods in Animal Experimentation”, современный трехтомный учебник, написанный Вильямом Геем (Academic Press, Нью-Йорк, 1965) дает ценные инструкции, как предотвратить смерть обезьяны от некроза, то есть, вследствие гангрены от давления; она возникает из-за того, что при непрерывном экспериментировании животное годами находится в одном и том же положении на станке для фиксации экспериментальных животных. Если его позу меняют или даже фиксируют вниз головой, израненный участок заживает, но появляется новая рана. Таким образом, обезьяны могут оставаться в живых, чтобы терпеть непрерывную пытку годами, в то время как раньше они погибали в течение нескольких месяцев.

«Человек, прежде всего вивисектор, боится даже маленького пореза», – говорит по этому поводу цюрихский зубной врач Людвиг Флигель (Ludwig Fliegel). «Представьте себя на месте бедных животных. Сначала операция по соединению, потом полная неподвижность в течение многих дней и ночей и ужасные боли от ран. Если животных в конце концов освобождают, их ждет новая пытка. Самые жуткие операции делают ослабленным и напуганным животным. Почти невозможно поверить, что бывают такие жестокие люди, причем среди наших университетских доцентов».

*

Животным, которые используются в «простых» исследованиях питания, трудно позавидовать как по поводу жизни, так и смерти. К отрицательным эффектам, возникающим при недостатке, например, витамина А, относятся серьезные нарушения зрения. У щенков «при введении льняного масла, дегидрированного масла и так далее часто возникала язва роговицы и перфорация роговицы». Эти эксперименты описал профессор доктор Мелланби (Mellanby) в “Special Report” (№61) британского медицинского исследовательского совета. Дальнейшими симптомами стали паралич, тетания и судороги.

В “British Medical Journal” (12 мая 1934, с. 849) действие неправильного питания описывается следующим образом: «Крысы отчаянно кружили по клетке, как будто их бросили».

Экспериментатор в “British Journal of Experimental Pathology” (октябрь 1932, с. 403) описывает, как у 113 щенков развился гипервитаминоз витамина D: “Щенок №1 быстро терял массу тела, у него наблюдались понос, рвота, катар конъюнктивы, из-за чего его веки склеивались почти полностью. На 11 день он умер. При вскрытии животного №4 были обнаружены кишечные кровотечения и гангренозные участки кишечника».

“British Medical Journal” (21 января 1928, с. 91) приводит следующее описание эффекта «экспериментального питания»: «Иногда припадки задерживались примерно до 18-го дня и оказывались гораздо более сильными. Между приступами животное ходило на цыпочках, как будто у него были судороги, а когда припадки внезапно наступали, оно с криками кружило по клетке или каталось в судорогах с оскаленными зубами. Обычно в результате наступала смерть».

С давних времен известно, что организм без питания может прожить дольше, чем без воды. Одни только физиологи-экспериментаторы, по-видимому, не имеют никакого понятия об этом, судя по тысячам беспрерывных исследований, которые ставят целью выяснить, за сколько времени животное умрет от голода или жажды, как в нижеследующем случае, отмеченном в “The Medical Press” (28 ноября 1928), хотя такой опыт повторяют для каждого нового поколения:

«О некоторых странных опытах на животных сообщает де Боэр (de Boer), который заметил, что при полном лишении пищи смерть наступает быстрее, если жидкость тоже не поступает. Голуби при голодании умирают за 4-5 дней; но если им давать воду, они могут оставаться в живых еще 12 дней».

*

Вивисекторы охотно подчеркивают, что во многих исследованиях используются мыши и крысы: они знают, что этих животных не очень любят. Данный факт объясняется лишь тем, что эти виды нам не близки. Крысы – особенно умные и чувствительные создания, и многие жестокие исследования вновь и вновь доказывают, что их поведение мало отличается от человеческого.

Когда маленький грызун, которому дали яд, кружится по клетке с пеной у рта, мучается от желчных или кишечных колик, поноса, оно страдает не меньше, чем человек в том же состоянии, а пронзающие его маленькое тельце уколы шприца равнозначны удару копьем человека. И можно ли ввиду этих обстоятельств по-прежнему оставаться таким наивным и допускать, что кесарево сечение, которое вивисекторы делают миллионам самок для получения стерильных детенышей, производится под наркозом?

Само собой разумеется, обезьяны являются любимыми животными экспериментаторов, потому что они больше всех напоминают человека. Их используют, чтобы проверять все возможные действия: радиоактивных веществ, ядовитых газов, взрывчатых химикатов, раздражающих средств, источников радона, всаженных в мозг, космических лучей на высоте 35 км над землей (в пластиковых баллонах). Еще их используют для определения функций разных областей мозга, вызывания припадков, сходных с эпилептическими (через многочисленные инъекции в вещество головного мозга, удаление частей головного мозга, нанесение насечек на мозговую ткань, или удары током), вызывания рака через сильные неврозы, эпидемической водянки, трахомы, язвы желудка, заражения паразитами, воспаления легких, полиомиелита, ревматизма, глубокого шока через переутомление, переохлаждения, травм, солнечного удара. Кроме того, обезьянам делают разные пересадки органов, тестируют на них разные лекарства, инфицируют их сибирской язвой, малярией, бешенством, сифилисом – практически всеми возможными болезнями – все в больших масштабах вызывают у них наркоманию, и занимаются «бихевиоризмом» (поведенческими исследованиями) – главным образом реакциями на удары током. Это отнюдь не полный список.

Вот еще только один пример того, что приходится выносить обезьянам; это выдержка из статьи в “Lancet”, важнейшем английском специальном журнале за 19 сентября 1931. В то время ученые еще не научились маскировать свои жестокие эксперименты с помощью языковых средств, что сплошь и рядом происходит сегодня. Здесь речь идет об обезьянах, которых инфицировали бешенством в Институте Листера (Lister Institute).

«10 декабря. Обезьяна цеплялась за прутья клетки и постоянно издавала очень пронзительные крики, совсем иные, нежели в обычных условиях. Казалось, что животное в панике…»

«15 декабря: У обезьяны был неподвижный взгляд, и казалось, что она не замечает ни еду, ни своих товарищей по клетке, ни наблюдателей. В ответ на раздражение она не кусалась. Подбородок стал лысым, потому что животное постоянно выщипывало его пальцами…»

«После короткой паузы, во время которой животное проявляло буйную агрессию и убило своего сородича, наступили судороги, достаточно сильные для подбрасывания тела животного в клетке. Постепенно на смену им приходила общая слабость, которая вела к смерти…»

Трое животных нанесли себе серьезные раны от укусов, двое откусили кончик пальца, одно содрало всю кожу с передней лапы, так что обнажились мускулы от локтя до запястья.

Дата добавления: 2015-08-21