Глава 46, часть 2.

* * *
Семейное воссоединение подождет, Бэрронс, так же как и я не любил изменений правил в игре.
Мы угробили месяцы, готовясь к этому моменту и тут на тебе - накануне сражения появляются мои биологические родители и сообщают, что в нас больше нет необходимости. Что сами будут бороться в этой битве и покончат со злом.
Это напрягало.
- Вы можете отследить ее? - Потребовал Бэрронс.
Ответил Питер: - Исла может. Но точно также отследить ее может и Книга - именно поэтому ей было слишком опасно находиться здесь в Дублине, пока мы не удостоверились, что у МакКайлы есть амулет.
- Как Вы узнали, что он у меня? - спросила я.
- Твоя мать сказала, что почувствовала, как ты соединилась с ним сегодня вечером. И мы тут же приехали.
- Я думаю, что чувствовала, как ты уже соединялась с ним однажды, в начале октября прошлого года, - сказала Исла. - Но это чувство внезапно исчезло, почти также, как и пришло.
Я моргнула: - Я действительно касалась его в прошлом октябре. Но как Вы узнали?
- Понятия не имею, - просто ответила она. - Я почувствовала, как соединились две огромные силы. И эти оба раза я чувствовала тебя, МакКайла. Я чувствовала свою дочь! - Ее лицо осунулось. - Однажды, я так же почувствовала Алину, - она отвела взгляд и долго смотрела на холодный камин, затем вздрогнула. - Она умирала. Пожалуйста, могу я попросить разжечь огонь?
- Конечно, - тут же отозвался Питер. Он поднялся и направился к камину, но его остановил Бэрронс.
Он посмотрел на Питера. Возможно, вы попытаетесь захватить эту женщину, говорили его глаза, но не обольщайтесь, и она, и этот чертов камин - мои.
После затянувшегося момента, Питер пожал плечами и вернулся к дивану.
- На этом мы отправляемся спать, - сказал Бэрронс. - Пора отдохнуть. Свяжемся завтра.
Питер фыркнул. - Мы никуда не уйдем, Бэрронс. По любому это должно закончиться здесь, сегодня ночью. У нас нет времени, чтобы растрачивать его попусту.
Я не могла отвести глаз от Ислы. Что-то было в ее лице. Смотря на нее, я почему-то вспомнила о Ровене. Думаю потому что она преследовала нас слишком долгое время. - Почему все должно закончиться сегодня ночью?
Исла странно на меня посмотрела. - МакКайла, разве ты не чувствуешь это?
- Чувствую чт... - я осеклась. Я не пыталась это чувствовать. Я сдерживала мою силу ши-видящей так долго, что это вошло в привычку. - О Боже, Синсар Дабх движется прямо на нас, - я открыла все свои чувства так широко, как только могла, - Она... другая. - Я посмотрела на Ислу, которая кивнула. - Она более сильная. Как будто она вся накачанная и готовая. Как будто она только этого и ждала. - Мои глаза расширились: - Она снова у террориста-смертника, и она собирается взорвать нас всех к чертовой бабушке, если мы не остановим ее!
- Она знает, что я здесь, - сказала Исла. Ее лицо побледнело, но глаза сузились знакомой решимостью. Я видела это выражение и в своем лице. - Все в порядке, - сказала она, натянуто улыбнувшись, - Я тоже готова. Она, могла украсть моих детей и разлучить мою семью двадцать три года назад, но сегодня ночью мы вместе заключим ее обратно.
Питер и Исла, извинившись, ненадолго оставили нас, чтобы переговорить, в тихих и быстрых интонациях.
Я сидела на диване рядом с Бэрронсом, и наблюдала за ними. Это было так нереально. Я чувствовала, как будто шагнула через Зеркало, в какую-то альтернативную реальность, что-то типа счастливое-когда-то-совсем-скоро. Это было именно то, чего я хотела: семья, дом, никакой ответственности за спасение дня.
Тогда, почему я чувствовала себя крайне опустошенной и взвинченной?
Там в ночи я могла чувствовать приближение Книги. Она замедлила ход и по каким-то причинам, приостановилась. Я задалась вопросом, а что если она меняет "колеса". Может она нашла что-то получше.
Несмотря на свои ощущения и мою любовь к Джеку и Рейни, смотреть на моих биологических родителей было для меня, как-то странно. Знание того, что они не хотели меня отдавать, ослабило тугой узел во мне, о котором даже не подозревала. Я думаю, что какая-то часть меня, всегда чувствовала себя, дьяволом, вселившимся в ребенка, которого все боятся, но изгнали только потому, что, никто не хотел убивать дитя. Но все эти годы мои настоящие родители существовали, скучая по Алине и мне, горюя по нам. Они ненавидели необходимость отдать нас и сделали это только из соображений нашей безопасности. Мы были связаны незримой нитью - мать-дочь. Мы собирались стать настоящей семьей. У меня было много вопросов!
- Я не верю ни одному их чертовому слову, - сказал Бэрронс. - Это все дерьмо собачье.
Бэрронс был превосходным параноиком. Безграничное осознание, так он это называл. Именно этих слов и я ожидала от него.
- В это трудно поверить, - поддакнула я.
- Тогда и не надо.
- Посмотри на нее Бэрронс. Эта женщина, защитила меня в аббатстве. Последний лидер Хевена. Женщина, которую ты подобрал той ночью. Ради Бога, мы так похожи! - Когда я впервые приехала в Дублин, мы не были так похожи. Я была мягкой и пышной и все еще сохраняла чуть детскую пухлость лица. Теперь я была похожа на нее, старше, компактнее, с менее круглым лицом, мои черты более четкие.
Он посмотрел на нас.
- Она может быть и твоей двоюродной сестрой.
- Она также может быть и моей матерью, - сказала я сухо. - И если она существует, то я не Темный Король.- И весь груз бесчисленных грехов падет с моих плечей. Вера в то, что я главный злодей, ответственный за огромное количество искореженных порождений и миллиарды смертей, было сокрушительным грузом ноши. - Может быть они правы, Бэрронс. Может быть, это никогда не было моей битвой. Может Алина и я попали под перекрестный огонь. А Книга чувствовала нас как представительниц рода и преследовала нас, круша наши жизни.
- Алину убила Дэни, - напомнил он резко.
Зачем он напомнил мне об этом сейчас? Я повернулась и хмуро посмотрела на него.
Он смотрел на меня, с перекошенным лицом, черными дикими глазами, рыча имя Ровены настолько громко, что я удивляюсь, как еще не разбились вдребезги стекла.
Я моргнула. Он опять был обычным Бэрронсом. Странно смотрел на меня.
- Ты в порядке?
- Что ты только что сказал?
- Я сказал: ты в порядке?
- Нет, что ты сказал до этого?
- Я сказал: Алину убила Дэни из-за Ровены, никогда не сомневайся в этом. Что-то не так? Ты бледная, как простыня.
Я растерянно покачала головой. Затем я дернулась и повернулась к окну. - О, нет! Синсар Дабх снова начала двигаться, и быстро.
- Она идет! - воскликнула Исла в тот же самый момент.
- Как долго? - потребовал Питер.
- Три минуты, может меньше. Она в машине, - сказала Исла.
Мне нужно было знать, что мы обе чувствуем ее в одном и том же районе. Нас двоих одновременно было бы сложнее обмануть. Будь я проклята, если то, что произошло в прошлый раз, когда мы пытались загнать ее в угол, снова произойдет.
- Где вы чувствуете ее?
- К северо-западу от города. Три мили максимум.
Я успокоилась. Именно там, я так же и чувствовала ее.
- Какая часть этого места лучше всего защищена? - спросила Исла Бэрронса.
Он посмотрел на нее. - Все.
- Каков план? - сказала я.
- Ты должна отдать амулет своей матери, - сказал Питер.
Я коснулась цепочки на своей шее и посмотрела на Бэрронса. Он сделал медленный вдох и открыл рот. В широком беззвучном рёве.
Я моргнула опять посмотрев. Он был спокоен и учтив как всегда.
- Это твой выбор, - сказал он. - Тебе решать.
Я чувствовала себя странно. Maк 1.0, бармен, взбалмошная и страстная поклонница солнца хотела бы пропустить все мимо ушей и перекинуть ответственность на кого-то другого. Почувствовать о себе заботу. Не быть той, кто беспокоится. Я больше не знала ту женщину. Мне нравилось принимать трудные решения и сражаться в хорошем бою. Приобретение ответственности больше не вызывало чувство непосильной ноши — она была скрытой важной частью моей жизни.
- МакКайла время истекает, - произнес мягко Питер. - Тебе не нужно больше бороться. Теперь мы здесь.
Я посмотрела на Ислу. Ее голубые глаза блестели непролитыми слезами.
- Послушай своего отца, - сказала она. - Ты никогда не будешь больше одинока, милая. Отдай мне амулет. Скинь свое бремя, и позволь мне нести его за тебя. Оно никогда не должно было стать твоим.
Я оглянулась на Бэрронса. Он смотрел на меня в ответ. Я знала. Он не будет подталкивать меня под руку.
Я оглянулась на происходящее еще раз. Я что шучу? Конечно же, Бэрронс стал бы подталкивать меня под руку. Он хотел заполучить заклинание разрушения, чтобы оборвать жизнь своего сына. Он охотился за ним почти все свое существование. Он должен был топать, спорить и реветь. Он никогда еще не был так близок к своей цели, только для того, чтобы отступить и дать мне возможность принять самостоятельное решение.
- Не делай этого, - рычал он. - Ты обещала.
- Синсар Дабх вошла в город, - просто сказала Исла. - Ты должна решиться.
Я тоже ее ощущала, спешащую к нам, как будто она знала, что стоит ей поторопиться, то может застать нас со спущенными штанами, а я не определилась и всех подставляла, моей неспособностью принять решение.
Я двинулась к Исле, пропуская цепочку сквозь пальцы. Как я могу признать, что не буду принимать участия в этой войне? Я готовилась к ней. Я была готова. Но здесь стоит она, говорит, что мне не нужно беспокоиться. Я не обрекаю мир на гибель, и мне не нужно его спасать. Что были другие, более подготовленные к этому моменту.
Это нереальное чувство вернулось. И что это за гул в ушах? Мне кажется, что я слышала рев Бэрронса, но каждый раз, когда я смотрела на него, он не произносил, ни слова. - Мне нужно заклинание из Книги, - сказала я.
- Как только она будет заперта, мы сможем получить все, что нужно. Питер знает Первый язык. Такой язык, твой отец и я встречали, работая над древними манускриптами.
Я смотрела на ее лицо, как на свое собственное, но более постаревшее, более мудрое, более зрелое. Я хотела это сказать, я должна была сделать это, хоть раз. Такого шанса у меня больше не будет. - Мама, - попробовала я слово на языке.
Дрожащая, сияющая улыбка изогнула ее губы. - Моя дорогая, любимая МакКайла, - воскликнула она.
Мне так хотелось коснуться ее, очутиться в ее объятиях, вдохнуть аромат моей матери и знать, что я ее. Я фокусируюсь на своей единственной памяти о ней, доселе глубоко похороненной. С огромным трудом сосредоточившись на ней, я удивляюсь, откуда оно появилось. Поверить не могу, что не забыла это за все прошедшие годы. Как мой детский мозг смог выцепить единственный кадр: Исла О'Коннор и Питер, смотрящие на нас со слезами на глазах. Они стояли у синего фургона и махали нам на прощание. Лил дождь и кто-то держал над моей коляской ярко-розовый зонтик с нарисованными на нем зелеными цветами, но холодный ветер разгонял под ним туман. Я молотила своими крохотными замерзшими кулачками и плакала, Исла тут же отстранилась от Питера, чтобы надежнее подоткнуть мне одеяльце.
- О милая, это было самое тяжелое для меня, оставить Вас в тот дождливый день и позволить Вам уйти! Когда я отдавала Вас, мне так отчаянно хотелось Вас обнять, чтобы Вы остались с нами навсегда!
- Я помню зонтик, - сказала я. - Думаю, что именно тогда мне и привилась любовь к розовому.
Она кивнула с горящими глазами. - Он был ярко розовый с зелеными цветами.
Слезы жгли мои глаза. Я смотрела на нее в течение долгого времени, запоминая ее лицо.
Исла распахнула объятия. - Моя доченька, моя прелестная маленькая девочка!
Сладостно-горькие эмоции затопили меня, когда я поддалась навстречу рукам моей матери. И как только они теплом и утешением сомкнулись на мне - я начала рыдать.
Она погладила меня по волосам и прошептала, - Тише дорогая, все в порядке. Мы с отцом теперь здесь. Ни о чем не волнуйся. Все хорошо. Теперь мы снова вместе.
Я громче зарыдала. Потому что могла видеть правду. В такие моменты это причиняло много боли.
И в тоже время было слишком идеально.
Руки моей матери обнимали меня за шею. Она приятно пахла, как Алина - персиковыми свечами и духами Бьютифул.
И не было ни одного воспоминания об этой женщине.
Не было никакого синего фургона. Никакого розового зонтика. И вообще дождя в тот день.
Я вытащила копье из своей кобуры и втиснула его между нами.
Прямо в сердце Ислы О’Коннор.

Дата добавления: 2015-08-21