Ох, ты молчать будешь? Ты же мертв, заткнись, заткнись!

Но ужасная правда разрывает мое сердце.

Я - та девочка, которая кричала "волк".

Я - та, которая вызвала ЕТУ. Я - та, которая не думала, что смогу справиться с кабаном самостоятельно. И знаете что?

Я это сделала.

Я его отогнала и уже была в безопасности к тому времени, когда Бэрронс появился и напал на него.

В конце концов, не умирала же я.

Из-за меня умер он, и в этом не было необходимости.

Я преувеличила.

И сейчас он мертв.

Я смотрю на ножик. Самоубийство станет моей наградой. А заслуживаю я лишь наказания.

Я смотрю на снимок моего затылка. Если ЛМ найдет меня прямо сейчас, не уверена что стану сражаться за свою жизнь.

Я обдумываю возможность сделать операцию на своем черепе, но потом осознаю, что мой рассудок пребывает не в лучшей форме для этого. Я могу не остановиться вовремя, и продолжить резать. Слишком близко к позвоночнику. Легкий способ умереть.

Я швыряю кинжал в грязь, пока я не успела себе навредить.

Что это может сказать обо мне? Что я его убила, а потом убила себя? Трусиха. Но меня не волнует, что это может сказать обо мне. Меня волнует, что это скажет о нем - о его бессмысленной смерти

Смерть такого человека как он, заслуживает большего.

Я зажимаю следующий крик. Он пойман в ловушку внутри меня, переполняет мои внутренности, обжигает горло так, что больно глотать. Я слышу его своими ушами, хотя мой рот не издает никаких звуков. Это безмолвный крик. Худший вид. Я уже жила с таким однажды, пытаясь оградить маму с папой от знания, что Алинина смерть убивает и меня тоже. Я знаю, что последует за ним, и я знаю, что все будет хуже, чем в прошлый раз. Что я стану хуже.

Намного, намного хуже.

Я помню сцены резни, которые Бэрронс показал мне в своем уме. Я понимаю их теперь. Понимаю то, что может довести человека до этого.

Я становлюсь на колени около его голого, окровавленного тела. Преобразование из человека в животное, должно быть, раскромсало его одежду, разнесло его серебряный браслет с запястья. Почти две трети его тела обведены чернилами с черными и темно-красными рунами защиты.

"Иерихон” - говорю я - "Иерихон, Иерихон, Иерихон.” Почему я была так скупа на его имя? "Бэрронс”- был каменной стеной, которую я воздвигла между нами. И если даже появлялась трещина, тонкая как волос, я быстренько заделывала ее страхом.

Я закрываю глаза и придаю себе твердость. Когда я открываю их, я обеими руками ухватываюсь вокруг копья и пытаюсь вытащить его из спины. Оно не выходит. Оно засело в кости. Я должна бороться за это.

Я остановилась. Я начинаю снова. Я плачу.

Оно не двигается.

Я могу это сделать. Я могу.

Я освобождаю копье.

Спустя долгое время я переворачиваю его.

Если бы у меня были какие-то сомнения о его смерти, они пропали. Его глаза были открыты. Они были пусты.

В них больше нет Иерихона Бэрронса.

Я раскрыла свои чувства к миру вокруг меня. Я совершенно не чувствую его.

Я одна на этой скале

Я никогда не была так одинока.

Я перепробовала все, что могла придумать, чтобы вернуть его к жизни.

Я вспомнила про плоть Невидимых, что мы запихнули в мой рюкзак, похоже это было целую жизнь назад, в книжном магазине, когда я готовилась встретится с Гроссмейстером. Она практически полностью сохранилась.

Если бы только я знала тогда, что знаю сейчас! Что в следующий раз, когда я увижу Иерихона Бэрронса, он будет мертв. Что последние слова, которые он произнесет и, которые я никогда больше не услышу, будут - "И Ламборгини", с волчьим оскалом и обещанием всегда быть за моей спиной, дышать мне в затылок, всегда прикрывая меня.

Извивающаяся, нарезанная плоть Носорогов по-прежнему аккуратно упакована в баночку для детского питания. Я протолкнула его между его распухших, окровавленных губ и держала его рот закрытым. Когда оно выползло через рваную рану в его горле, мой сдавленный крик чуть не оглушил меня.

Я не мыслю ясно. Мной руководят паника и горе. Бэрронс сказал бы: «Бесполезные эмоции, Мисс Лейн. Поднимитесь над ними. Прекратите реагировать и действуйте». Он здесь, снова разговаривает со мной.

Что бы я не смогла ради него сделать? Нет такого, пусть даже слишком отвратительное и варварское. Я хочу вернуть его, живым и здоровым.

Риодан распорол его с живота до груди, пока не перерезал горло. Я осторожно отодвинула плоть его нататуированного торса, и положила кусочек Невидимого в его беззащитный, разрезанный желудок. Оно выползло. Я рассматриваю попытку сшить желудок так, что его тело будет вынуждено переварить плоть темного фэйри, меня интересует, сработает ли это, но мне не хватает иголки, нитки или чего-нибудь другого для того чтобы зашить его разорванную плоть.

Я пытаюсь поместить его внутренности обратно в тело, собрать их по порядку, смутно осознавая что, пожалуй, это ненормально. Здравомыслящий человек так бы не сделал.

Однажды он сказал: "Войди в меня, посмотри, как глубоко ты можешь проникнуть". Со своими руками на его селезенке, я думаю - вот я и здесь. Слишком мало, слишком поздно.

Я использую свою новоявленную способность Гласа и приказываю ему встать. Однажды он сказал мне, что у ученика и учителя развивается иммунитет друг к другу. Я почти успокоилась. Я боялась, что Глас может поднять зомби, воскрешенного, но не по-настоящему живого.

Я приоткрываю его рот с помощью палки, надрезаю вену, и капля крови капает на него. Я надрезаю еще глубже, чтобы появились еще несколько капель, продолжая резать, поскольку моя рана быстро затягивается. Это только делает его более окровавленным.

Я обыскала свою часть ши-видящей в поисках магии, чтобы вылечить его. Но внутри меня не было ничего столь могущественного.

Неожиданно я пришла в ярость.

Как он может быть смертным? Как он посмел быть смертным? Он никогда не говорил мне, что он смертен! Если бы я знала, то вела бы себя с ним по-другому!

- Вставай, вставай, вставай! - кричу я.

Его глаза все еще открыты. Я ненавижу то, что они открыты и так пусты и опустошенны, но закрыть их будет как признание.

Во мне его нет

Я никогда не закрою глаза Иерихону Бэрронсу.

Они были широко открыты в жизни. Он хотел бы, чтобы они были открыты в смерти. Ритуалы будут напрасны для него. Где бы ни был сейчас Бэрронс, он засмеется, если я попытаюсь сделать что-то такое мирское, как погребение. Слишком мало, для столь значительного человека.

Положить его в ящик? Никогда.

Закопать его? Ни за что.

Сжечь его?

Это тоже будет признание. Признание того, что он мертв. Никогда.

Даже мертвый он выглядит неукротимым, его большое татуированное черно-красным тело эпического гиганта, поверженного в бою.

Я присела на землю, осторожно подняла его голову, подтянула под нее ноги и взяла в руки его лицо. Своей майкой и горячими слезами, которые не хотят прекратить падать, я смыла грязь и кровь, нежно очищая его.

Суровое, запретное, красивое лицо!

Я трогаю его. Провожу по нему пальцами, снова и снова, пока не узнаю самый неуловимый нюанс каждой грани и угла, пока не смогу вырезать его из камня, если даже буду слепой.

Я поцеловала его.

Я легла и вытянулась рядом с ним. Я прижалась всем своим телом к нему.

Я держала его так, как никогда не позволяла себе, пока он был жив. Я рассказывала все то, что никогда не рассказывала.

Какое-то время я и понятия не имею, где заканчивается он, а где начинаюсь я.

__________________________________________________________________________

Листовка Дэни
__________________________________________________________________________

Дата добавления: 2015-08-21