Синьор ван дер Толен

Внутреннее устройство замка доказывало, что барон, так любивший

посещать выставки картин и художественных изделий, обладает в вопросах

быта изысканным вкусом. Все предметы обстановки - даже пепельницы, дверные

ручки и коврик в ванной - были просты, красивы и, очевидно, очень дороги.

Комната Тима представляла собой приятное полукруглое помещение в одной из

башен. Из окна ее был виден парк и долина с оливковой рощицей. Даже

маленький аэродром можно было разглядеть во всех подробностях: посадочная

площадка, окруженная, согласно предписанию, прожекторами, а рядом с ней

несколько ангаров для самолетов и низкое длинное строение, в котором

размещались радиостанция и служба погоды.

Когда Тим выглянул из окна, он увидел на посадочной площадке два

самолета. Третий в эту минуту как раз приземлялся; какой-то пестро одетый

всадник неподвижно стоял возле белой стены длинного здания. Как видно, это

был Селек Бай.

Вдруг Тим Талер услышал, что кто-то вполголоса зовет его по имени:

- Господин Талер!

Тим отвернулся от окна и открыл дверь. За дверью стоял синьор ван дер

Толен, с которым он вчера обменялся всего лишь несколькими вежливыми

фразами на лестнице с собаками, так как барон почти без передышки болтал о

маргарине.

- Нельзя ли мне поговорить с вами, господин Талер? Но так, чтобы об

этом не узнал барон.

- Я ничего не скажу барону, если вы этого не хотите. Только где он

сейчас?

- Он едет на аэродром встречать мистера Пенни.

Синьор ван дер Толен вошел тем временем в комнату и расположился в

плетеной качалке. Тим запер дверь и сел на скамеечку, стоящую в углу, -

теперь он мог смотреть в окно, не выпуская из поля зрения комнату.

Ван дер Толен, как Тим заметил уже в первую встречу, был человеком не

слишком разговорчивым. Об этом можно было судить хотя бы по форме его рта.

Рот ван дер Толена представлял собой прямую узкую линию - только концы ее

чуть заметно загибались кверху - и был похож на закрытую пасть акулы.

- Я пришел к вам в связи с тем, что завещание о наследстве юридически

еще окончательно не оформлено, - сказал этот португалец с голландской

фамилией. - Речь идет об акциях с правом решающего голоса, о так

называемом контрольном пакете акций, принадлежащем барону. Вы разбираетесь

в акциях?

- Нет, - ответил Тим, глядя в окно.

В эту минуту коляска барона подкатила к аэродрому.

Синьор ван дер Толен медленно раскачивался в плетеной качалке.

Его белесо-голубые глаза пристально смотрели на Тима сквозь стекла

очков. Взгляд у него был холодный, но не колючий.

- Так вот, с акциями дело обстоит следующим образом... Барон, сидевший

в коляске, обернулся и помахал Тиму рукой. Тим помахал ему в ответ.

- Акции представляют собой долю участия в капитале...

Теперь разноцветный всадник отделился от белой стены. Селек Бай

поскакал навстречу коляске Треча.

- Мне придется пояснить мою мысль наглядным примером. Вы меня слушаете?

- Да, - ответил Тим и отвел взгляд от окна.

- Итак, представьте себе, господин Талер, что решено разбить сад. (Тим

кивнул.) Но человеку, который взялся за это дело, не хватает денег чтобы

купить все нужные для сада молодые яблони, и он засаживает только одну

часть сада. Остальные яблони покупают и сажают другие люди. Когда же

яблони вырастают и начинают приносить плоды, каждый посадивший яблони

получает такую часть яблок, которая соответствует количеству посаженных им

яблонь. Причем в каждом году количество яблок, составляющих эту часть,

разное.

Тим принялся считать вслух:

- Значит, если я из ста яблонь посадил двадцать и в саду собрали сто

центнеров яблок, то я получу из них двадцать центнеров? Правильно?

- Не совсем! - Синьор ван дер Толен едва заметно улыбнулся. - Надо

заплатить садовникам и рабочим. Кроме того, деревья, которые не принялись,

необходимо заменить новыми. Но мне кажется, вы уже примерно поняли, что

такое акции.

Тим кивнул:

- Акции - это те деревья, которые я посадил. Они - моя доля в саду и в

урожае.

- Очень хорошо, господин Талер.

Синьор ван дер Толен снова начал молча раскачиваться в качалке, а Тим

опять взглянул в окно. Коляска уже возвращалась с аэродрома обратно в

замок. Селек Бай, как и вчера, сопровождал ее верхом. Рядом с Тречем в

коляске сидел полный, лысый господин.

- Барон уже возвращается в замок, синьор ван дер Толен.

- Тогда я коротко изложу вам мою просьбу, господин Талер. Завещание

составлено таким образом, что новый барон...

- Как так новый барон? - перебил его Тим. Но тут он заметил по лицу

коммерсанта, что тот ничего не знает о тайне барона. Поэтому он быстро

добавил: - Извините, пожалуйста, что я вас перебил.

Несмотря на то что ван дер Толен глядел на него, высоко подняв брови,

Тим не сказал больше ни слова. И синьор ван дер Толен начал сначала:

- Завещание составлено так хитро, что новый барон имеет возможность

оспаривать в судебном порядке ваше наследство, если он этого захочет.

Впрочем, это касается только его и вас... Меня здесь интересуют лишь акции

с решающим голосом.

Тим увидел в окно, что коляска и всадник остановились у подножия

лестницы. Господа, очевидно, вели оживленный разговор.

- А что такое акции с решающим голосом? - спросил Тим.

- В нашем акционерном обществе, господин Талер, есть несколько акций

стоимостью примерно в двадцать миллионов португальских эскудо. Те, кто

владеет ими, имеют право решающего голоса в правлении общества. Только от

них зависят все решения - больше ни от кого.

- И я наследую эти акции, синьор ван дер Толен?

- Часть из них, господин Талер. Остальные принадлежат Селек Баю,

мистеру Пенни и мне.

Мистер Пенни, очевидно, и был тот лысый толстяк, который сейчас

медленно поднимался вверх по лестнице в сопровождении Треча и Селек Бая.

- И вы хотите купить у меня мои акции с решающим голосом?

- Если бы я и хотел, то все равно не мог бы этого сделать. Пока вам не

исполнится двадцать один год, акциями распоряжается барон. Но когда вы

вступите в законное владение наследством, я охотно куплю у вас эти акции.

Я предлагаю вам за них уже сейчас любое из предприятий нашей фирмы. Это

предприятие будет принадлежать вам даже в том случае, если ваше право на

наследство будет по какой-либо причине объявлено недействительным.

Португалец поднялся с качалки. Рот его снова превратился в закрытую

пасть акулы. Он сказал на этот раз необычайно много по сравнению с тем,

сколько говорил всегда. Теперь очередь была за Тимом. И Тим сказал:

- Я обдумаю ваше предложение, синьор ван дер Толен.

- Пожалуйста, обдумайте его, господин Талер! У вас есть на это еще три

дня.

С этими словами коммерсант вышел из комнаты Тима.

Когда Тим снова глянул в окно, лестница, ведущая к замку, была уже

пуста.

Тим остался один. Здесь, в башне замка, сидел мальчик по имени Тим

Талер, четырнадцати лет от роду, выросший в узком переулке большого

города; мальчик без улыбки, но по власти и богатству - будущий король.

Король - конечно, лишь в том случае, если такая корона будет иметь для

него какую-нибудь ценность.

Тим до сих пор не имел еще полного представления о размерах своего

богатства. И все же он знал, что громадная флотилия судов фирмы барона

Треча пересекает моря и океаны. Он догадывался, что самые громадные рынки

мира, как тот рынок в Афинах, изо дня в день и из года в год умножают его

богатства; он представлял себе целую армию директоров, служащих и рабочих

- сотни, тысячи, может быть, даже десятки тысяч людей, исполняющих его

приказы. Эти картины щекотали самолюбие Тима. Он казался себе похожим на

одинокого баварского короля из сказки о котором с таким восторгом

рассказывала старенькая учительница в школе на уроке истории. Он мечтал,

как проедет в золотой карете, сопровождаемый скачущим на коне Селек Баем,

мимо булочной-кондитерской фрау Бебер, на глазах у всего переулка. А

соседи будут стоять и смотреть на него, широко раскрыв рты.

На мгновение мальчик в башне забыл о своем потерянном смехе - он

мечтал, он придумывал сказку о том, как он стал королем.

Но действительность выглядела по-иному. Действительность звалась

маргарином и готовилась вскоре грубо напомнить ему о его потерянном смехе.

Дата добавления: 2015-08-21