Богатый наследник

Обычная форма юных богатых наследников выглядела во времена Тима так:

короткие серые штаны, курточка в красную и черную полоску, белоснежная

шелковая рубашка, галстук в красную шотландскую клетку, такие же носки и

коричневые замшевые полуботинки на толстой подметке.

Тим стоял в этом костюме перед зеркалом в человеческий рост и

причесывался, в первый раз в жизни смочив предварительно волосы

одеколоном. На ковре у его ног лежал раскрытый иллюстрированный журнал с

фотографиями чемпиона по теннису. Тим старался уложить волосы точно так

же, как у чемпиона. Наконец это ему кое-как удалось.

Некоторое время он пристально рассматривал свое лицо в зеркале, потом

попробовал приподнять вверх уголки рта. Но это даже отдаленно не

напоминало улыбку.

Тим грустно отвернулся от зеркала и стал бесцельно бродить по своему

номеру из комнаты в комнату. Он покачался от нечего делать в

кресле-качалке, подробно рассмотрел картины, висевшие на стенах - все это

были корабли в открытом море, - потом поднял телефонную трубку цвета

слоновой кости, но тут же снова положил ее на рычаг и, наконец, раскрыл

кожаный бювар с вычурным тиснением, который барон, уходя, пододвинул на

самую середину полированного письменного стола.

В бюваре лежала пачка почтовой бумаги. В левом верхнем углу первого

листа было напечатано прямыми серыми буквами:

ТИМ ТАЛЕР, ВЛАДЕЛЕЦ ПРЕДПРИЯТИЙ "БАРОН ТРЕЧ И К^o".

Справа стояло: "Генуя... числа... года".

В шелковом боковом кармашке бювара лежали почтовые конверты. Тим вынул

один из них и прочел внизу под чертой: "Отправитель - Тим Талер. Генуя,

Италия. Отель "Пальмаро".

Тим сел в кресло у письменного стола, открыл авторучку, лежавшую рядом

с бюваром, и решил написать письмо.

Когда он взял из стопки листок бумаги и отодвинул бювар, он заметил,

что в полированной поверхности стола, словно в зеркале, отразилась

наоборот надпись, напечатанная вверху листика. А если прочитать ее?

РЕЛАТ МИТ "К^o И ЧЕРТ НОРАБ" ЙИТЯИРПДЕРП ЦЕЛЕДАЛВ

При этом ему бросилось в глаза слово "черт".

"Похоже, там написано "черт", - подумал Тим. - Но, это уж известное

дело, - прибавил он мысленно, - когда черта помянут, он везде и

мерещится".

Он положил листок поровнее и начал писать письмо.

"Дорогой господин Рикерт!

Я добрался до Генуи не совсем благополучно. Барон умер, и теперь я его

наследник. Но я этого вообще-то совсем не хотел. Скорее уж наоборот. К

сожалению, сейчас я ничего не могу вам объяснить. Может быть, когда-нибудь

после. Пожалуйста, постарайтесь установить связь со стюардом. Его зовут

Крешимир, и у него аппендицит. Крешимир вам может все рассказать, а я, к

сожалению, ничего! Поговорите еще, пожалуйста, с рулевым "Дельфина"; его

зовут Джонни, и он родом из Гамбурга. Он знает все.

Теперь я самый богатый человек на свете, и так называемый новый барон -

мой опекун. Хорошего тут ничего нет, но, может быть, это мне поможет. Я

стараюсь, чтобы барон не заметил, что я ничего этого не хочу. Вы, и Ваша

мама, и стюард, и Джонни были ко мне очень добры. Может быть, Вы найдете

какой-нибудь выход для меня. Но, наверное, я должен выпутываться сам. И

это, наверное, очень хорошо, что у меня есть план и цель, потому что это

помогает мне забывать, что я теперь уже не настоящий человек.

Передайте, пожалуйста, привет Вашей маме, и большое Вам спасибо от

Вашего грустного Тима Талера.

Только, пожалуйста, не пишите мне. Может быть, потом я пришлю Вам

какой-нибудь тайный адрес.

Тим."

Он еще раз прочел письмо с начала до конца, потом сложил листок

вчетверо и запечатал его в конверт. Но как раз в тот момент, когда он

хотел написать адрес, за дверью послышались шаги.

Тим поспешно сунул письмо во внутренний карман своей куртки. В ту же

секунду раздался стук в дверь, и, прежде чем Тим успел ответить "войдите",

в его номер снова вошел барон.

Он увидел рядом с раскрытым бюваром незавинченную ручку и спросил:

- Что, пишите личные письма, господин Талер? С этим вам надо быть

поосторожнее. Впрочем, в вашем распоряжении имеется секретарь. Тим закрыл

бювар, завинтил ручку и сказал:

- Если мне понадобится секретарь, я его позову.

- Неплохо прорычал, юный лев! - рассмеялся барон. - Мне кажется, что,

надев новый костюм, вы мгновенно усвоили новые манеры. Это весьма и весьма

похвально!

Снова раздался стук в дверь. Треч недовольно крикнул:

- Che cosa vole? [Что вам угодно? (итал.)]

- La garderoba per il signore Thaler! [Вещи господина Талера! (итал.)]

- ответил кто-то за дверью.

- Avanti [войдите (итал.)], - буркнул Треч.

Слуга в длинном зеленом фартуке с поклоном внес рюкзак Тима, положил

его на подставку для чемоданов и остался стоять у двери. Тим подошел к

нему, протянул руку и сказал:

- Большое спасибо!

Слуга с удивлением и даже как будто с неудовольствием неловко пожал

протянутую ему руку.

- Non capisco! [Не понимаю! (итал.)] - пробормотал он.

- Он не понимает, - рассмеялся барон. - А вот это он наверняка поймет!

С этими словами Треч вытащил из кармана пачку бумажных лир и одну из

бумажек протянул слуге.

Слуга, просияв, воскликнул:

- Grazie! Mille grazie! Tante grazie, signore barone! [Спасибо! Большое

спасибо! Огромное спасибо, синьор барон! (итал.)] - и, низко кланяясь,

попятился к двери.

Треч запер за ним дверь и сказал:

- В прежние времена холоп, прежде чем переступить порог господских

покоев, снимал обувь, а войдя, падал на колени и целовал своему господину

носок сапога. Увы, эти благословенные времена ушли безвозвратно!

Тим не обращал внимания на слова барона. Его вдруг поразила мысль, что

в рюкзаке лежит его фуражка, а за подкладкой фуражки - контракт с Тречем.

Как бы невзначай он подошел к рюкзаку, развязал его и тут же увидел

фуражку - она лежала сверху. Взяв ее в руки, он услышал, как под

подкладкой зашуршала бумага. Тим вздохнул с облегчением.

Продолжая слушать разглагольствования барона, он старался незаметно

вытащить контракт из-под подкладки и переложить его во внутренний карман

куртки.

- В таком отеле, как этот, - продолжал свою речь барон, - вполне

достаточно пожимать руку троим: портье, чтобы всегда говорил в случае

надобности, что вы только что вышли, директору, чтобы не разглашал ваших

тайн, и шеф-повару, чтобы вкусно кормил нужных вам людей.

- Я приму это к сведению! - заметил Тим.

Про себя он подумал: "Когда я снова смогу смеяться, я с радостью пожму

руку всем слугам и горничным".

Зазвонил телефон. Тим взял трубку и сказал:

- Слушаю. Это Тим Талер.

- Ваш автомобиль подан, синьор! - раздался голос в трубке.

- Большое спасибо! - ответил Тим и нажал на рычаг. Барон, пристально

наблюдавший за Тимом, заметил:

- Никогда не называйте своего полного имени, мой милый! Вполне

достаточно сказать "да", причем таким тоном, чтобы дать почувствовать

недовольство: ведь вас потревожили. И никогда не говорите "большое

спасибо", если вам сообщают, что автомобиль вас ждет. Совершенно

достаточно буркнуть "хорошо!". Богатство обязывает к определенной

невежливости, господин Талер. Очень важно уметь держать людей на

расстоянии.

- Я приму это к сведению! - снова повторил Тим.

И снова подумал: "Ну погоди, дай только мне вернуть мой смех!" Они

вместе спустились по лестнице в зал - в таких фешенебельных отелях его

обычно называют холлом, - и при их появлении некоторые господа поднялись

со своих кресел и поклонились. Один из них подошел поближе и произнес:

- Разрешите, господин барон...

Даже не взглянув на него, барон ответил:

- Мы спешим. Позже.

Затем они сошли вниз по мраморной лестнице и направились к своему

роскошному автомобилю.

Шофер распахнул перед ними дверцу, и барон с Тимом опустились на

красное кожаное сиденье.

Тим не заметил, что впереди и позади их автомобиля едут две другие

машины с личной охраной. Не понял он и выкриков газетчиков, которые, бегая

по улицам, размахивали своими листками:

- Il barone Treci e morto!

- Adesso un ragazzo di quatrodici anni e il piu ricco uomo del mondo!

Барон с улыбкой перевел их выкрики Тиму:

"Барон Треч умер! Четырнадцатилетний мальчик - самый богатый человек на

земле!"

На перекрестке машина остановилась перед светофором. Треч в это время

давал Тиму указания, как надо вести себя на приеме, на который они сейчас

ехали. Но Тим плохо его слушал - он засмотрелся на маленькую смуглую

девочку с черными, как вишни, глазами, которая стояла на тротуаре рядом с

продавцом фруктов и, широко раскрыв рот, старалась откусить кусок

огромного яблока. Заметив взгляд Тима, она опустила руку с яблоком и

улыбнулась мальчику.

Тим кивнул ей, снова забыв, как печально кончается всякий раз его

попытка улыбнуться.

И девочка вдруг увидела, что лицо за стеклом автомобиля исказила

ужасная гримаса. Она испугалась, заплакала и спряталась за спину продавца

фруктов.

Тим закрыл лицо руками и откинулся на спинку сиденья. Барон же,

наблюдавший за этой сценой в зеркало, опустил стекло со своей стороны и,

смеясь, что-то крикнул девчушке по-итальянски.

Девочка с еще мокрым от слез лицом выглянула из-за спины продавца

фруктов, робко подошла к машине и протянула свое яблоко барону. Когда Треч

дал ей за это блестящую монету, она просияла, пискнула: "Grazie, signore!"

- и рассмеялась.

В это мгновение машина тронулась, и барон протянул яблоко Тиму.

Но Тим невольно отдернул руку, и огромное красное яблоко, блестевшее,

словно лакированное, покатилось с его колен на пол, под ноги шоферу.

- Вам надо научиться, господин Талер, - сказал Треч, - заменять в

будущем свою улыбку чаевыми. В большинстве случаев чаевые производят

гораздо более сильное впечатление.

"Зачем же ты тогда купил мой смех?" - подумал Тим.

Вслух он сказал:

- Я приму это к сведению, барон. Спасибо, синьор!

Дата добавления: 2015-08-21