Аксиома, требующая доказательств

Октябрь 17-го круто повернул ход развития российского общества. Впервые в истории марк­систская партия пришла к власти и получила уникальную возможность воплотить марксову тео­рию в повседневную практику. Благородная ок­тябрьская идея, привлекательные большевистские лозунги и первые декреты новой власти были встречены в рабочей, солдатской и крестьянской массе с восторженным энтузиазмом. Именно этот энтузиазм, вера в справедливое переустройство общества явились прочным фундаментом удиви­тельного политического явления, которое Ленин позднее назовет «триумфальным шествием Совет­ской власти». Коротким, но весьма плодотвор­ным был мирный этап развития революционных преобразований. И пожалуй, главной его особен­ностью был гуманный характер начальных дей­ствий революционной власти, что полностью соот­ветствовало теоретическим установкам марксизма. В 1916 году, разрабатывая теорию социалистиче­ской революции, В. И. Ленин отмечал: «...в нашем идеале нет места насилию над людьми». Однако уже к началу 1918 года возобладали и день ото дня укреплялись другие тенденции. В сложней­шей социально-политической обстановке, в усло­виях обострения экономической разрухи усилива­лись революционная нетерпимость ко всему бур­жуазному и революционная торопливость в раз­рушении старого мира, переросшие в классовую ненависть... И наряду с этим утверждался неви­данный в дооктябрьскую эпоху гуманизм новой власти по отношению к пролетарским детям.

Именно в те годы родился и по-настоящему работал ленинский лозунг «Все лучшее — детям». Испытывая неимоверные лишения и тяготы, окру­женная кольцом фронтов, молодая Советская Республика отдавала детям все скудное лучшее и зачастую последнее, что еще оставалось в ее рас­поряжении. И даже в такой сложнейшей ситуа­ции большевики сумели в течение очень коротко­го времени выполнить все пункты своей партий­ной программы, принятой II съездом РСДРП в 1903 году. Уже в первые октябрьские дни Со­ветская власть предоставила молодежи граждан­ские права с 18 лет, запретила наемный труд ма­лолетних, установила 6-часовой рабочий день для рабочих-подростков. В январе 1918 года был при­нят декрет об организации общества по охране и обеспечению материнства и детства — знамени­того Охматмлада. В этом же месяце декретом «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» церковь была отделена от государ­ства, а школа от церкви.

В июне 1918 года В. И. Ленин подписал положение Совета Народных Комиссаров «Об орга­низации дела народного образования в Россий­ской Социалистической Советской Республике», а 10 июля того же года V Всероссийский съезд Советов принял Конституцию РСФСР, которая поставила задачу «предоставить рабочим и бедней­шим крестьянам полное, всестороннее и бесплат­ное образование». 23 сентября 1918 года Владимир Ильич под­писал постановление Совнаркома об организации на местах Фонда детского питания и об ассиг­новании Наркомздраву 50 миллионов рублей для открытия столовых и питательных пунктов для детей. Декретом от 17 мая 1919 года Совет­ская власть вводит бесплатное питание для детей до 14 лет включительно, независимо от классо­вого пайка их родителей, а менее чем через месяц В. И. Ленин подписывает постановление СНК о распространении майского декрета на всех детей, не достигших 16-летнего возраста. 4 февраля 1919 года по инициативе Владимира Ильича Совнарком создает специальный Совет защиты детей из представителей комиссариатов просвещения, здравоохранения, социального обес­печения, продовольствия и труда во главе с A. В. Луначарским. Важнейшей задачей Совета являлось обеспечение детей продуктами пита­ния, одеждой, обувью, медицинским обслуживани­ем. Этим правительственным решением Республи­ка брала на себя обязанность сберечь в опасное переходное время подрастающее поколение.

Революционной ломке подвергалась и школа, являвшаяся основным средством влияния партии и государства на детей и подростков. Однако новой школе не удалось освободиться от призра­ка мировой революции, избежать увлечения казар­мой. Выступая в августе 1918 года на I Всерос­сийском съезде по просвещению, А. В. Луначар­ский говорил: «Стоит только передать школы все­цело учителям и родителям, как они восстано­вят старую школу и будут снова калечить людей». Гуманная цель воспитания гражданина отечества подменялась воспитанием «солдата всемирной ре­волюции». Со всей откровенностью об этом рас­суждал известный в то время педагог-марксист

B. Н. Шульгин: «Мы не призваны воспитывать рус­ского ребенка, ребенка русского государства, а гражданина мира, интернационалиста, ребенка, ко­торый полностью понимает интересы рабочего класса и способен драться за мировую револю­цию... Мы воспитываем нашего ребенка не для защиты родины, а для всемирных идеалов». Подобный подход превалировал в деятельности детских домов и детских колоний, которые с на­чала 1918 года стали повсеместно создаваться для детей сирот и беспризорных.

Увлечение деформированной идеей казарменного воспитания будущих борцов за идеалы мировой революции усилилось в годы военного коммуниз­ма. По свидетельству Н. К. Крупской, в этот период «у нас говорили о том, что мы должны наших детей воспитывать исключительно в дет­ских домах, которые были бы отгорожены от влияния мелкой буржуазии». В самом конце 1919 года вышла в свет написанная Н. И. Буха­риным в соавторстве с Е. А. Преображенским «Азбука коммунизма; популярное объяснение программы Российской Коммунистической партии (большевиков)». Исходя из программных устано­вок партии, авторы пытались распространить ка­зарменную идею не только на семью и школу, но и на отдельного ребенка. «Ребенок,— писал Бухарин,— принадлежит обществу, в котором он родился, а не своим родителям». Еще дальше пошел последователь Бухарина А. Гойхберг, пред­лагавший заменить семью коммунистической пар­тией. Живучи были подобные настроения и позд­нее.

Такова была ситуация в первые послеоктябрь­ские годы. С одной стороны — высочайший гума­низм большевистской партии и Советской власти в создании экономических и социальных условий для жизни и здоровья подрастающего поколения, с другой — леваческое отрицание даже полезных крупиц старого опыта и идеологическое воздей­ствие на детей и подростков новыми методами, диктуемыми интересами беспощадной классовой борьбы и утопическим ожиданием мировой рево­люции.

Коренным образом отличалась от большевист­ской молодежная и юношеская политика непро­летарских партий, что убедительно показал в своих работах известный историк комсомола А. Я. Лей-кин.

Кадеты, которые просуществовали в условиях Советской власти до 11 декабря 1918 года, когда они были объявлены декретом Совнаркома пар­тией врагов народа, а кадетское руководство было арестовано, ратовали за всеобщее начальное обя­зательное образование при условии, что местные органы власти...изыщут средства для организации необходимого числа начальных школ. Формой объединения юношества кадеты считали особые фракции, работающие под непосредственным руко­водством партийных комитетов, что позволяло жестко контролировать юношескую и молодежную среду.

Меньшевистская и эсеровская партии стояли на позициях внеполитического развития юношеских и молодежных союзов. Меньшевики, например, выступали против предоставления гражданам поли­тических прав с 18 лет. В работе с молодежью и та, и другая партии ориентировались на куль­турничество. Союзы молодежи «должны,— писал один из меньшевистских деятелей,— прежде всего нести свет и знание в среду подрастающего по­коления, давать ему разумный отдых и развле­чение». Или еще одно, более категоричное мень­шевистское высказывание: «Цель союза — дать мо­лодежи общенаучную подготовку, лишь на основе которой возможно будет сознательное деление на партии...». Не отставали от меньшевиков и эсеры, чья газета «Труд» призывала подрастающее поко­ление «набраться знания науки и знания жизни» в союзе молодежи, который не ставил бы целью сделать из своих членов «большевиков или мень­шевиков, интернационалистов или оборонцев».

Неоднократные попытки проникнуть в молодеж­ную и юношескую среду предпринимали в первые годы Советской власти и анархисты. По данным А. Я. Лейкина, в январе 1918 года группа сочув­ствующих анархизму активистов предложила рас­пустить 16-тысячный Социалистический союз ра­бочей молодежи Петрограда и организовать вместо него «вольные коммуны», состоящие лишь из «мыс­лящих личностей», «сверхреволюционеров». В ап­реле того же года руководители «Московской фе­дерации анархистских групп» предприняли попыт­ку создать молодежную организацию под видом «кружка молодых анархистов», для вступления в который достаточно было просто записаться, что давало право на получение жилья и еды. В кружок стали записываться гимназисты, недоучив­шиеся студенты, безработные подростки, малолет­ние преступники, которые под черным анархист­ским знаменем занимались грабежом и разбоем.

Создание Российского Коммунистического Сою­за Молодежи, укрепление большевистского влия­ния в молодежной и юношеской среде обусло­вили изменения в тактике непролетарских пар­тий. Угроза политического поражения заставила меньшевиков и эсеров отбросить рассуждения об аполитичности молодежных и юношеских союзов. Обе партии в 1920—1922 годах пошли на созда­ние самостоятельных молодежных организаций под своим партийным знаменем, куда входили и подростки. Меньшевистские молодежные союзы активно поддержали директиву ЦК партии мень­шевиков о проведении забастовок, а секции моло­дежи при эсеровских партийных организациях, действуя нелегально, участвовали в подготовке вы­ступлений против Советской власти. Такая поли­тика не получила широкой поддержки у молодежи и подростков. Юношество пошло за партией боль­шевиков, за комсомолом.

Каково же было отношение РКП (б) и РКСМ к нарождающемуся детскому коммунистическому движению? За десятилетия, прошедшие после пер­вых экспериментальных попыток создания детских коммунистических групп в Москве, деформации подвергались не только социалистическая идея и нравственность. Большие и малые искажения или умолчания затронули (зачастую не по вине ав­торов) и пионерскую историю. В начале 70-х годов в ранг исторической аксиомы был возведен не-редактируемый штамп: «Созданная по инициати­ве и под руководством Коммунистической партии, Всесоюзная пионерская организация...» Эта аксио­ма, рожденная по законам угодничества, столь близким рецептам «Краткого курса», мягко гово­ря, была маленькой исторической неправдой, кото­рой смазывался механизм превращения желаемо­го в действительное. Впервые испытанный на сто­тысячной лужниковской арене механизм этот при­шелся по душе лидеру застоя. А дальше он безот­казно действовал уже на всесоюзной арене. Сна­чала, в мае 1970 года, этот механизм привнес маленькую историческую неточность в текст «Об­ращения XVI съезда ВЛКСМ ко всем пионерам Советского Союза», а в марте 1972 года в поста­новлении ЦК КПСС «О 50-летии Всесоюзной пио­нерской организации имени В. И. Ленина» эта неточность была дополнена и маленькой неправдой. Факты же свидетельствуют о другом.

До апреля 1923 года ЦК РКП (б) ни в одном своем документе даже не упоминает о детском коммунистическом движении и, естественно, не ставит задачу и не инициирует создание, рожде­ние, появление и т. п. деткомдвижения. Впервые отношение партии к этому уникальному явлению было сформулировано в резолюции XII съезда РКП (б) «О работе РКСМ»: «... 9. Рост детского движения под руковод­ством комсомола в форме «юных пионеров» ста­вит перед партийными организациями задачу все­мерной помощи в развертывании этой работы. Партийные организации должны помочь РКСМ объединить вокруг коммунистического детского движения революционные педагогические силы». К этому времени движение детских коммунисти­ческих групп существовало уже целый год.

Известно, правда, крылатое выражение Влади­мира Ильича, обращенное им 25 мая 1919 года к юкскому отряду и донесенное до нас благодаря воспоминаниям некоего товарища Актана, о чем можно справиться в списке неразысканных ленин­ских произведений, приложенном к XXIV тому 3-го издания сочинений вождя. Ленинскую фор­мулу — «Организация детей — это лучший путь воспитать (выделено нами.— Авт.) коммунаров» — нужно рассматривать прежде всего с учетом исто­рических реалий 1919 года. И уж никак нельзя рассматривать эту фразу со всей ее гениальной прозорливостью как поставленную Владимиром Ильичем задачу создания детской коммунистиче­ской организации. Зная ленинскую тактику мно­гократного возвращения в своих речах и статьях к важнейшим проблемам, маловероятно, что Ленин мог «забыть» об этой задаче (если он действи­тельно считал ее одной из первоочередных) в своей большой речи 19 мая 1919 года (всего за шесть дней до выступления перед юками) на Всерос­сийском съезде по внешкольному образованию. А ведь это была именно та аудитория, которой эта задача касалась в первую очередь. Но Ленин в своем, как он выразился «коротком (40 стра­ниц книжного текста! — Авт.) реферате» перед внешкольными работниками ни словом не обмол­вился о проблеме детства. Речь шла о судьбо­носных проблемах революции. Да и позднее, вплоть до своей болезни, Ильич на эту тему не выска­зывался.

И еще два факта, опровергающих аксиому. 25 ав­густа 1924 года, через два с лишним года после мая 1922-го, ЦК РКП (б) в своем письме предла­гал всем облбюро ЦК, ЦК нацкомпартий, край­комам, обкомам и губкомам РКП «провести кам­панию ознакомления партийных (выделено на­ми.—Авт.),... организаций с детдвижением и ра­ботой юных пионеров...». В декабре 1925 года XIV съезд РКП (б) принимает резолюцию «О ра­боте комсомола», где дается нелицеприятная, но объективная оценка: «Партия уделяет мало вни­мания комсомолу и почти совсем не уделяет его пионерорганизации...».

Все исторические факты, анализ деятельности допионерских объединений и мер, предпринимав­шихся комсомолом по организационному оформ­лению детского движения, свидетельствуют о само­деятельном (но при активной помощи местных партийных и комсомольских комитетов) характере возникновения этого общественного явления. Да и в знаменитой резолюции II Всероссийской конференции РКСМ от 19 мая 1922 года гово­рилось о «самоорганизации пролетарских детей».

Занятая решением хозяйственных и военных вопросов, партия объективно не имела возмож­ности заниматься созданием детской организации. Более того, она не уделяла повседневного внима­ния и комсомолу, который в то время объединял не только молодежь, но и подростков младших возрастов. Так, в письме ЦК РКП (б), направлен­ном в декабре 1920 года в губернские и уездные комитеты партии, самокритично отмечалось: «Надо отметить, что, к сожалению, наша партия, ко­торая до сих пор слишком мало внимания обра­щала на работу и внутреннее развитие Россий­ского Коммунистического Союза Молодежи, слиш­ком поздно увидела нарастание кризиса в союзе и не успела вовремя помочь организации юных коммунистов безболезненно его изжить». О какой инициативе в создании детской организации в та­ких условиях могла идти речь? Да и комсомол вплотную приступил к изучению проблем детского движения только в конце 1921 года под влияни­ем резолюции II конгресса КИМа, обязавшей коммунистические союзы молодежи всех стран приступить к созданию детских коммунистических групп.

Самодеятельный, а зачастую и стихийный ха­рактер детского допионерского движения под­тверждается многочисленными фактами и приме­рами влияния великой пролетарской революции на развитие общественной активности подрастаю­щего поколения. Уже в самый разгар октябрьских боев в Москве при Бюро разведывательной служ­бы Военно-революционного комитета было сфор­мировано первое из известных детское объедине­ние — специальная команда юных разведчиков, куда входили только «подростки и мальчики».

В октябре 1917 года в Костроме, сразу же после установления Советской власти, возник первый в Советской России детский социалистический клуб «Юный рабочий». Уже в ноябре в него вхо­дили десятки детей рабочих. Вскоре в губернском центре было организовано еще 11 социалисти­ческих детских клубов — «Юный социалист», «Друг детей», «Трудовичок» и других, объеди­нивших около 4 тысяч детей и подростков. Основной задачей клубов, отмечалось в уставе, было «...приучение к общественной работе...». В 1918 году подобные клубы появились во многих уездных городах. А. В. Луначарский, почти месяц работавший весной 1919 года по заданию ЦК РКП (б) в губернии, подготовил В. И. Ленину об­стоятельный доклад «Детские клубы в г. Костро­ме». В нем нарком просвещения делился своими впечатлениями: «Остановлюсь на самой очарова­тельной стороне костромской жизни, именно на детских клубах, которые произвели «самое отрад­ное впечатление». Уже самое число детских клу­бов в этом сравнительно небольшом городе пред­ставляет собой явление из ряда вон выходящее. В Москве для сохранения этого масштаба потре­бовалось бы организовать 240 клубов». Анатолий Васильевич детально описывает и формы работы клубов, которые объединяли девочек и мальчиков от 8 до 16 лет. В клубах работали кружки, мастерские, в которых дети приобретали трудовые умения и навыки. Заработанные членами клубов деньги шли в фонд помощи революционе­рам, голодающим, на борьбу с беспризорностью. Дети занимались спортом, пением, музыкой, под­вижными играми, развивая себя физически. «Игра, однако, не ограничивается этим, она... подходит и к общественной жизни, и к трудовым процес­сам, и к науке,— пишет Луначарский.— Трудно даже сказать, что представляет собой клубное са­моуправление: есть ли это игра в маленькую рес­публику, или это серьезнейшее дело гражданско­го взаимообучения и замена учительской дисцип­лины коллективным общественным мнением». Нар­ком отмечает «удивительную серьезность малень­ких председателей и секретарей, которые с глубо­чайшим сознанием своей ответственности и пора­жающей толковостью ведут довольно сложное дело управления коллективом в несколько сот чело­век». Побывав в нескольких клубах Костромы и Галича, Луначарский отметил, что работа увле­кает детей, начиная с самых маленьких и до самых взрослых. «Если бы в детских клубах мы могли поставить на должную высоту кормление детей,— сокрушался Анатолий Васильевич,—... то это были бы прямо идеальные воспитательные учреждения». Сегодня,.спустя семь десятилетий, можно по-раз­ному оценивать мнение наркома, который отмечал, что эти клубы являются «наивысшей формой шко­лы, до сих пор нами достигнутой». Гораздо важ­нее понять, что организатор костромских клубов В. А. Невский уже в 1918 году предпринял по­пытку внедрить элементы детской коммунистиче­ской организации, основными из которых явля­лись непосредственное участие детей в руковод­стве клубом, привлечении кадров руководителей, решении хозяйственных вопросов. Как это со­звучно с нашими сегодняшними устремления­ми ввести выборность вожатых самими пионе­рами и включить детей в экономическую ре­форму!

Подобные объединения после победы револю­ции возникли во многих уголках страны. У детей под влиянием Октября, отмечала Н. К. Крупская, «пробуждается сильная тяга к организации». Ре­волюционное творчество повсеместно рождало дет­ские «союзы», «клубы», «комитеты» и даже «дет­ские партии».

Особое место среди этих объединений занимает Губдетпролеткульт, организованный в феврале 1919 года в Туле для просвещения и защиты от голода детей рабочих оружейного, патронного и сахарного заводов. К удивлению организаторов, в это объединение потянулись дети не только из семей рабочих. Вскоре ячейки детского пролет­культа появились в уездных городах Белеве, Бого-родицке и окружающих их селах. Сохранившиеся документы определяют Детпролеткульт как органи­зацию, которая «... должна воспитать из ребенка будущего коммуниста, беззаветно преданного борьбе за дело рабочего класса, воспитать бес­страшного, стойкого и уверенного в себе револю­ционного борца». К лету 1919 года в организа­ции состояло около 800 ребят, в 1920 году — более 3 тысяч детей губернии, силами которых было организовано 14 мастерских и студий, открыт театр. Весной 1919 года коллектив Детпролеткульта учредил Детскую Коммунистическую партию (большевиков), в которую вступило около 30 детей и подростков 12—15 лет. Председателем партии был избран 15-летний Сергей Хайбулин, которого Н. К. Крупская позднее характеризовала как та­лантливого организатора, влюбленного в свое дело. Через четыре месяца С. Хайбулина на посту пред­седателя партии сменил его сверстник Михаил Лебедев, а Сергей стал редактором газеты «Дет­ский пролеткульт» — органа Тульской Детской Коммунистической партии (большевиков). Первый номер газеты вышел в свет ко второй годовщине Октября, а всего было выпущено восемь номеров уникального издания, где сотрудниками были исключительно дети.

Формы работы Деткомпартии практически ни­чем не отличались от форм работы взрослых партячеек: митинги, собрания, доклады о теку­щем моменте, политзанятия, изучение коммуни­стических брошюр и т. п. Детская инициатива, лишенная, романтики, игры, быстро иссякала, бла­городные идеи вступали в противоречие с элемен­тами казарменного воспитания, и, в конце кон­цов, ребятам это наскучило. Да и взрослых стало раздражать вмешательство подростков в политиче­скую и хозяйственную жизнь. Просуществовав почти два года, 15 декабря 1920-го решением II Тульской губернской партийной конференции Детская Компартия была распущена, а вскоре прекратил работу и Детпролеткульт.

Окрыленные революционным творчеством, дети и подростки стремились найти свое место в обще­ственно-политической, агитационной и хозяйствен­ной работе. Причем, как правило, использовались «взрослые» формы и методы работы. Так, после решения IX съезда РКП (б) о мобилизации насе­ления на трудовой фронт на Украине весной 1920 года повсеместно стали организовываться детские и юношеские трудовые армии. Основной костяк труддивизий и трудармий составляли ребя­та 10—15 лет. В Харькове, бывшем в то время столицей Украины, при штабе Советской трудо­вой армии был создан Центральный штаб юнтрудармии. Подобные штабы вскоре появились и в дру­гих губерниях республики. Численность членов юнтрудармии колебалась в основном в зависимости от количества населения в каждом городе. В Харь­кове и Киеве, например, юнтрудармии насчитыва­ли до тысячи, в Полтаве — до 500 подростков, участие которых в хозяйственной деятельности сводилось в основном к черновой работе на суб­ботниках по переноске дров и очистке железно­дорожных путей. Общественно-политическая рабо­та ограничивалась политбеседами и собраниями. Захват поляками Киева ускорил роспуск юнтруд­армии, которые к осени 1920 года были распуще­ны во всех губерниях.

В августе 1922 года в Киеве по инициативе самих детей возник «Детский Интернационал». Ос­новной причиной самоорганизации детей и под­ростков послужила межнациональная вражда меж­ду учащимися украинских, польских, русских и ев­рейских школ города. Члены объединения в своей деятельности стремились установить тесные связи с комсомолом, который в президиуме «Интерна­ционала» представляли два комсомольца. Юные интернационалисты искренне верили в идею миро­вой революции. На вопрос, как же может суще­ствовать интернационал в масштабах всего одного города, дети отвечали, что это только начало: организации «Детского Интернационала» будут созданы и в губернии, и в республике, и в миро­вом масштабе. И хотя Детинтерн просущество­вал около полугода, влившись в начале 1923 года в «Юный Спартак», его деятельность имела важ­ное значение для искоренения межнациональной вражды.

В Екатеринославле (ныне Днепропетровск) ре­бята скопировали советскую структуру, образовав в 1922 году Совет детских депутатов, куда изби­рались представители общих собраний школ и дет­ских домов. Основными формами работы совета яв­лялись демонстрации, митинги, собрания, привет­ствия, словом, подражательная игра во взрослых. Долго так продолжаться не могло, и в январе 1923 года с организацией в городе ячеек «Юного Спартака» Совет детских депутатов был преобра­зован в горком «Юного Спартака».

Весной 1922 года на Подолии были созданы детские посевкомы, которые вначале преследовали чисто утилитарную цель — расширить посевы на огородах детдомов. Но вскоре основным содержа­нием их деятельности стали общественно-поли­тические формы работы с детьми. Впоследствии посевкомы стали основой для организации спарта­ковских ячеек.

Создавались на Украине и детские комсомоль­ские ячейки. Да и в целом по стране каких только названий не придумывали ребята для своих клу­бов и объединений. Заметный след в истории допионерского движения оставил клуб «Муравей­ник», созданный в конце 1919 года пермским учи­телем В. М. Шулеповым на базе детской библио­теки. А. В. Луначарский, познакомившийся с ра­ботой клуба, отмечал ярко выраженный обще­ственно-политический характер деятельности «му­равьев». Не случайно, что на базе «Муравейника» в 1922 году возник первый в Перми пионерский отряд.

Интересную агитационно-пропагандистскую и атеистическую работу в селе Мустафино Орен­бургской губернии проводил детский клуб-театр «Красный цветок», организатором которого был 14-летний комсомолец Муса Джалилов, ставший впоследствии известным советским поэтом, Героем Советского Союза Мусой Джалилем, героически погибшим в гестаповских застен­ках.

Все это разноцветье названий детских объеди­нений питалось из одного корня — стремления внести свой вклад в созидание нового общества. Это являлось той основой, которая позволила в 1922—1923 годах создать на базе допионерских клубов, театров, библиотек деткомгруппы юных пионеров. Так было с сельскохозяйственными ком­мунами, созданными в 1918 году на Ставро­полье, с клубом «Цветы коммунизма», работавшим в Вятской губернии, организацией «Коммуни­стический цвет детей» в Сибири и многими дру­гими.

Прообразом пионерского движения с полным правом можно назвать и мощное движение создан­ных в 1921 году в Армении паткомов (юных коммунаров), организации которых вначале рабо­тали в детских домах и приютах. Осенью 1923 го­да с помощью ЦК КСМ Армении паткомы про­вели свой республиканский слет, около тысячи делегатов которого представляли 4 тысячи юных коммунаров. Очень точную оценку деятельности паткомов дал на III съезде КСМ Армении в ок­тябре 1923 года Николай Чаплин, направленный на работу в Заккрайком РКСМ: «Паткомовское движение в Закавказье имеет большое политиче­ское значение...» Н. Чаплин, который в 1922 году был первым руководителем Бюро по работе сре­ди детей при ЦК РКСМ, не ошибся — через год паткомы стали называть себя юными пионе­рами.

Деятельность подобных допионерских объеди­нений явилась объективной предпосылкой для организационного оформления детского коммуни­стического движения. Основной, но не единствен­ной. Важную роль играло и осознание комсомо­лом к концу 1921 года объективной необходимо­сти заботиться о своем резерве. Но главный вы­вод из осмысления допионерского этапа работы с детьми и подростками состоит в том, что со­здание детской коммунистической организации не было единовременным актом, тем более не была она создана по приказу сверху! Путь к конституированию пионерской организации как органи­зационному и общественно-политическому объеди­нению, действующему на основе единых цели, программы, структуры и законов, был нелегок: от создания единичных детских коммунистических групп весной 1922 года через трудные споры и дискуссии с соцвосом к единому названию, еди­ной структуре, единым законам, символам и атри­бутам, утвержденным в июле 1924 года VI съездом РЛКСМ.

Принципиально важное значение на этом непро­стом пути имело осмысление опыта скаутского движения в России, его содержания и мето­дов. Организационное оформление детского ком­мунистического движения рождалось в трудных и мучительных спорах о сущности скаутизма.

Дата добавления: 2015-08-21