Ни Василий, ни Раиса Сергеевна, ни Егор Свиридович не успели понять, что происходит.

ОМОН оттеснил горожан от входа в пещеру, а двое дюжих молодцев затащили в неё упиравшуюся изо всех сил девушку и усадили в некую конструкцию, похожую на фантастическую «летающую тарелку».

Ещё миг – и диковинная машина скрылась в подземных коридорах бесконечной пещеры.

*** *** *** *** ***

- Ну, вот, присели на диванчик, теперь поговорим.

- Ой, Никита, смотри, мы не одни.

- Ну, конечно же, вы не одни, дорогие мои.

- Никита, это же…. Ядвига Марковна!

- Она самая, здрассьте. Здесь все мы, потому что, дорогая Марина Васильевна, вы нас любили. Ну и Никита Фролович немножко тоже. А? Признайтесь, любезный профессор, краем глаза смотрели на нас, недостойных?

- Ну, почему же – недостойных? Очень даже достойных.

- Да бросьте, мы не обижаемся. Правда, Монна, казачка с Дона?

- А на что обижаться? Я и сейчас считаю, что учёные – это цвет нации. Артисты по отношению к ним вторичны. Чего так удивлённо смотрите, дорогая Марина Васильевна? Я изъясняюсь непривычно? А это правило такое в загробном мире – быть немножко умнее, немножко воспитаннее, немножко моложе, здоровее, красивее, ну и так далее. В кино-то я играла простых русских баб, от сохи, говорила, как им и положено. А здесь…. В общем, должны мы превзойти здесь самих себя, тех, какими мы были прежде, там, на земле. Здесь другие стандарты, так что приходится им соответствовать. Штирлиц мой дорогой, я верно говорю?

- Вы безупречны, как всегда, мадам.

- Я и не сомневалась. Друзья-артисты, подходите, подходите, рассаживайтесь, кто где хочет. Сегодня у нас общее собрание всех членов нашего творческого союза «на небе голубом». У Пушкина эта строка звучит: «под небом голубым страны своей родной». А мы уже на небе голубом. Но страну свою родную мы не забыли. Как хорошо вы проводили нас в последний путь! Аплодисментами! А как человечно пели по телевидению: «ангелы здесь больше не живут» - и наши фотографии показывали на экране. Я здесь плакала, правда. Только какие же мы ангелы?

- Мадам, вы ушли в сторону от темы.

-Да, и правда, мой Штирлиц. Дорогой Никита Фролович, вы не догадываетесь, почему вы здесь, в актёрской среде, а не в научной?

- Нет.

- А что вообще произошло? Мы умерли с Никитой?

- Марина, смерти нет. Есть перевоплощения.

- Сколько артистов собралось. Никита, посмотри. И всё подходят и подходят.

- И все хотят пообщаться с вами.

- Да, да, нам нужен совет человека учёного.

- Нам скоро уходить в другую жизнь.

- Нам скоро воплощаться, а сценарий ещё не написан. Потому что один из нас попал в безвыходную ситуацию.

- Вот он – сидит один, в сторонке.

- Его супруга, когда почувствовала его близкую смерть, покончила с собой.

- И теперь она вынуждена кружиться над своим особняком, бродить по комнатам в тоске и грусти.

- Да, она стала тенью, привидением.

- Она ушла первой, чтобы встретить его здесь, чтобы ему не было страшно.

- Ей разрешили его встретить, а потом разлучили.

- Мы должны им помочь.

- Мы должны обязательно помочь им вновь соединиться.

- Никита, дорогой, ты слышишь их мольбы? Кто, как не ты, можешь помочь им! Ведь ты же знаешь эту формулу. Скажи им!

- Говорю. Вот эта формула: «возлюбивший до слёз пожигает свой грех». Повторяйте.

- Возлюбивший до слёз пожигает свой грех….

- Возлюбивший до слёз пожигает….

- Возлюбивший до слёз….

- Возлюбивший….

9.

- Итак, друзья мои, мы подошли к важнейшей теме: «Смена логики социального поведения».

Профессор Забнин обвёл аудиторию глазами. Взрослые солидные люди. Он не впервые проводил семинары в этом здании, но впервые – для такой аудитории. Сплошь творческие личности. Выглядят и солидно, и уверенно, но…. Что-то детское нет- нет, да и промелькнёт в тревожном взгляде.

И атмосфера в самой аудитории была слегка нервозной, оттого что слушатели переглядывались, перешёптывались, как-то всё время ёрзали в своих креслах, словно не могли удобно устроиться и спокойно воспринимать информацию. Зачем тогда позвали? Непонятно.

Дата добавления: 2015-08-21