Она поцеловала мужа.

– Помни же, – заключила она, садясь на свое место, – что ты отступишься только тогда, когда «откроется бездна или встанет стена между ним и тобой».

IX

Обломов по-прежнему жил на Выборгской стороне, где царили тишина и покой. В доме Пшеницыной было тихо, «все дышало таким обилием и полнотой хозяйства», какой не было, когда она жила с братцем. Все было в доме в порядке и на своем месте, и лишь в один уголок в целом доме не проникали солнечные лучи и свежий воздух – «это угол или гнездо Захара». Когда хозяйка заходила к Захару, чтобы убраться, он «твердо объявлял, что это не женское дело…» Сам он занимался тем же, чем и прежде: чистил сапоги, потом спал, сидел у ворот, тупо глядя на прохожих.

«Агафья Матвеевна была в зените своей жизни», пополнела, на лице ее отражалось полное, без всяких желаний счастье, а «в глазах светилась кротость и хозяйственная заботливость». Она заботливо ухаживала за Обломовым, «трудилась с любовью и неутомимым прилежанием». Он же целыми днями лежал на диване, любовался ловкими движениями хозяйки. «Илья Ильич жил как будто в золотой рамке жизни, в которой, точно в диораме, только менялись обычные фазисы дня и ночи и времен года; других перемен, особенно крупных случайностей, возмущавших со дна жизни весь осадок, часто горький и мутный, не бывало».

Тарантьев и Иван Матвеевич исчезли из жизни Ильи Ильича, и теперь его окружали простые и добрые люди, «которые все согласились своим существованием подпереть ему жизнь, помогать ему не замечать ее, не чувствовать». Он, наконец, решил, «что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился, хотя без поэзии…» С годами «он тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками…» Он уже не мечтал об устройстве имения, много ел и мало работал. Управляющий, поставленный Штольцем, регулярно высылал доход, и «дом процветал обилием и весельем». По праздникам вся семья и Илья Ильич ездили на гулянья и в балаганы, иногда ходили в театр, одним словом, жизнь шла своим чередом, без заметных перемен.

Но однажды Илья Ильич хотел встать с дивана и что-то сказать и не смог, лишь махал рукой и звал к себе на помощь – это был апоплексический удар. Доктор сказал, что ему нужно поменять образ жизни – поменьше есть и спать и больше двигаться. Агафья Матвеевна старалась незаметно отвлекать от соблазнов, и только благодаря ей Обломову удалось поправиться.

Однажды Обломов проснулся и увидел перед собой Штольца.

– Ты ли это, Андрей? – спросил Обломов едва слышно от волнения...

– Я, – тихо сказал Андрей. – Ты жив, здоров?

Дата добавления: 2015-08-21