Кое придуманное мною же объяснение меня до поры до времени удовлетворя-

Ло.

Но что меня частенько отталкивало, так это недостойная форма, в кото-

Рой эта пресса лебезила перед венским двором. Малейшие события во дворце

Немедленно расписывались во всех деталях либо в тоне восхищенного энту-

Зиазма, либо в тоне безмерного огорчения и душевного сочувствия, когда

дело шло о соответствующих "событиях". Но когда дело шло о чем-либо, ка-

сающемся самого "мудрейшего монарха всех времен", тогда эта пресса прос-

То не находила достаточно сладких слов.

Мне все это казалось деланным.

Уже одно это заставило меня подумать, что и на либеральной демократии

Есть пятна.

Заискивать перед этим двором да еще в таких недостойных формах в моих

Глазах означало унижать достоинство нации.

Это было той первой тенью, которая омрачила мое отношение к "большой"

Венской прессе. Как и раньше, я в Вене с большим рвением следил за всеми

Событиями культурной и политической жизни Германии. С гордостью и восхи-

Щением сравнивал я подъем, наблюдавшийся в Германии, с упадком в

Австрийском государстве. Но если внешние политические события вызывали

Во мне непрерывную радость, то этого далеко нельзя было сказать о собы-

Тиях внутренней жизни. Борьбу, которая в ту эпоху началась против

Вильгельма II, я одобрить не мог. Я видел в Вильгельме не только немец-

Кого императора, но прежде всего создателя немецкого флота. Когда гер-

Манский рейхстаг стал чинить Вильгельму II препятствия в его публичных

Выступлениях, это меня огорчало чрезвычайным образом, особенно потому,

Что в моих глазах к этому не было никакого повода. И это заслуживало

Осуждения тем более, что ведь сами господа парламентские болтуны в тече-

Ние какой-нибудь одной сессии всегда наговорят гораздо больше глупостей,

Чем целая династия королей в течение нескольких столетий, включая сюда и

Самых глупых из них.

Я был возмущен тем, что в государстве, где всякий дурак не только

пользуется свободой слова, но и может попасть в рейхстаг и стать "зако-

нодателем", носитель императорской короны становится объектом запреще-

ний, и какая-то парламентская говорильня может "ставить ему на вид".

Еще больше я возмущался тем, что та самая венская пресса, которая так

Лебезит перед каждым придворным ослом, если дело идет о габсбургской мо-

Нархии, пишет совсем по-иному о германском кайзере. Тут она делает оза-

Боченное лицо и с плохо скрываемой злобной миной тоже присоединяется к

Мнениям и опасениям по поводу речей Вильгельма II. Конечно она далека от

Дата добавления: 2015-08-21