Дети Арты. 870-872 Г. Г. От пробуждения Эльфов

...Когда они проснулись, им в глаза светило восходящее солнце, и они смеялись, увидев Великий Огонь и Великий Свет. И потому Эльфы назвали их племенем Солнца. Они не боялись Света, они не боялись Тьмы, ибо умели смотреть и могли видеть. Не думали о них в Валиноре, ибо чужими Валар были они - непонятные, свободные, дерзкие, любознательные. Слишком похожие на Проклятого. И никто не пришел к ним из Валинора. Тот, кто встретил их, носил черные одежды и прятал руки в складках крылатого черного одеяния. И они, увидев его, смеялись как дети, да они и были детьми. И впервые со дня казни Эльфов Тьмы Проклятый улыбнулся. Но улыбка покинула его точеное суровое лицо, когда он увидел Четверых. Он не спросил - кто они, он сразу это понял. Он не спросил о том, зачем они здесь - он и это понял. Он спросил одно:

· Куда вы хотите их вести? Чего вы хотите от них?

Не сразу он получил ответ - они робели. Айо выступил вперед и, поклонившись, ответил за всех:

· Великий Вала, мы не думали об этом. Они непонятны нам, но почему-то они нам дороги... Наверное, мы хотели бы просто быть рядом... Охранять... Просто любить их. В них есть что-то непонятное, одновременно высокое и печальное...

· Все истинно высокое печально, - негромко сказал Проклятый.

· Да, так... Они странны и притягательны. Валар учили Эльфов, но чему их научим мы? Я боюсь их учить и в то же время хочу этого.

· Незачем учить. Вернее, учить так, как учили Эльфов. Они все поймут сами. Они - Люди, и их знание выше, ибо оно будет не дано, а найдено. Они - выше Эльфов, ибо свободны, и у них есть выбор.

· Выбор? Между чем и чем? - спросил, очнувшись от немоты, Золотоокий.

Черный Вала внимательно посмотрел на Четверых, и что-то странное промелькнуло в его глазах. Уголок его рта дернулся, и вымученная кривая улыбка появилась на его лице.

· Поймете сами. Хотя и не Люди... - он говорил, словно сам с собою. -

Арта меняет всех, даже Бессмертных. Выбор будет и у вас...

Он усмехнулся.

· Странные вы все-таки. Вы - не со мной, но и не против меня. Вы - не со мной, а идете моим путем. Вернее, не моим. Мы просто идем рядом... Не боитесь?

· Чего мы должны бояться? - встрепенулся Охотник.

· Например, меня. Или - тех. Ведь они могут принять вас за моих союзников. А за это карают жестоко, - это слово показалось ударом меча о щит.

· Великий Вала, мы ведь здесь давно и видели твои деяния, - мягко молвила Весенний Лист или, как называл ее на непонятном языке Золотоокий, Ити. Он говорил, что это означает все, что только что проросло, выглянуло из семени:

· Ты создаешь прекрасное, а это не может напугать. Это верно, что мы не с тобой, но мы не против тебя, скорее наоборот. Не беспокойся, мы не сделаем тебе зла.

Вала тихо рассмеялся.

· Благодарю тебя, прекрасная госпожа, ты прямо-таки успокоила меня.

Теперь мне некого бояться. А то я очень вас испугался.

Он недолго говорил с ними. Был - и ушел, крылатый Черный Вала. И почему-то спокойно стало на душе у Четверых.

...И несли Люди странные и смутные легенды о добрых непонятных богах. Они не знали их имен, ибо те не называли себя; они плохо помнили их, ибо те нечасто попадались им на глаза. Они говорили мыслями, и мысли возникали в сердцах у Людей, и странные образы и слова... Люди думали - они сами догадались о чем-то, и никто не разубеждал их. И все же Люди умели видеть, и потому смутно видели Четверых, дорисовывая в воображении их образы, и разные давали им имена, и помнили о добрых богах даже тогда, когда Эдайн стали союзниками Эльфов...

РЫЦАРИ СВЕТА. 1-4 ГОДЫ ОТ ВОЗВРАЩЕНИЯ НОЛДОР В БЕЛЕРИАНД. I ЭПОХА

· Учитель...

Вала обернулся к Гортхауэру; по его лицу скользнула тень удивления - уж слишком странно звучал голос Ученика.

· Учитель... позволь...

Глаза Майя горели темным лихорадочным огнем. Мелькор поднялся, успокаивающим жестом положил руку на плечо Ученика. Тот вздрогнул.

· Да что с тобой? Говори.

· Не могу больше видеть... это... - Майя поднял руку, но отдернул почти мгновенно, не осмеливаясь коснуться матово поблескивающего темного, с неуловимым отливом в синеву, глухого браслета на запястье Валы. - Я попробую... снять... А раны, - он вскинул на Учителя умоляющие глаза, - раны я залечу потом, я умею, ты же знаешь...

· Это невозможно, - как-то хрипло ответил Вала.

· Нет, нет! Я думал... искал... Это же только железо! Смотри, - Майя показал узкую полоску металла, щерящуюся острыми мелкими зубцами, - ничто не устоит, даже камень - я пробовал... Позволь!

· Это невозможно, - повторил Мелькор.

· Почему?

Вала не смог ответить. Но - как убедить, если просто знаешь и не можешь объяснить?

· Позволь...

· Хорошо.

...В отличие от внешней, гладкой, внутренняя сторона железного браслета была неровной и зернистой. Когда, вслед за движением узкой режущей полоски наручник сдвинулся к запястью, весь мир заволокла багровая пелена боли, и Вала закусил губу, с трудом подавив стон. Нескоро - показалось, прошли века боли, - он услышал, как сквозь туман, срывающийся отчаянный шепот Гортхауэра:

· Не получается... Не получается...

С трудом разлепил веки. Гортхауэр стоял на коленях - бледный, потрясенный. Его руки и рукава одежды, также, как и руки Валы, были перемазаны кровью; бесполезная полоска светлого металла, что тверже камня, валялась на полу. На гладкой поверхности наручника не осталось даже царапины. Недаром Воротэмнар - «Те, что сковывают навеки».

«...и оковы ненависти не разбить...»

Наверное, он произнес эти слова вслух, потому что Гортхауэр вдруг

уткнулся ему в колена и застыл так, вздрагивая всем телом...

Дата добавления: 2015-09-03