О московских писателях

После переноса столицы из Москвы в Петербург в Первопрестольной из всех писателей остались лишь неудачники и чахоточные. Первым на переезд не хватало денег, а вторым – здоровья, чтобы жить среди северных болот. Самым первым из вторых был А.П. Чехов. В связи с этим следует упомянуть, что нищие безвестные писатели во все времена тайно работали на «раскрученных» рекламою авторов. В Москве их называли раками, потому что они постоянно жили в подвалах, не имея денег даже на одежду, чтобы выйти на улицу. В один из таких подвалов наведывался и писатель Чехов. Поправив пенсне на носу, он брезгливо, двумя пальцами, брал засаленную рукопись у одного из «раков» и принимался бормотать, прикрывая платочком рот: «Что это? Рассказ «Душечка»... Где вы набрались всей этой мещанской пошлости, молодой человек?! И вы просите за сие сочинение семь рублей? Три рубля-с, и только учитывая ваше затруднительное положение!»

Иногда Чехов вообще не предлагал денег за будущий свой рассказ, а только выслушивал «рака» стетоскопом и выдавал ему микстуру от кашля. Справедливости ради следует сказать, что «Вишневый сад» Чехов написал сам, без раков. Мало кто знает, что настоящий вишневый сад достался писателю по решению суда при разводе с первой женой. В сердцах Антон Павлович за двадцать пять рублей нанял дровосеков, чтобы порубить вишневый сад на дрова, кои продал за семнадцать рублей им же, после чего уехал путешествовать по России в поисках новых литературных сюжетов.

Продолжение следует…

Продолжение:

Дело – табак

В Москве начала 19 века велась непримиримая борьба с курением табака. Потому что табак в те суровые времена не курили, а нюхали, и это не шутка автора. Нюхали, то есть вдыхали табачную пыль из щепоти непосредственно в ноздрю совсем как старый добрый кокаин. Этот процесс назывался «понюшка табаку». Дать собеседнику табаку на понюшку считалось актом проявления дружеских чувств. Мелкие уличные бандиты приставали к прохожим с классической фразой: «Друг, нюхнуть не найдется?» На этот каверзный вопрос рядовые москвичи отвечали: «Дружба дружбой, а табачок-то врозь!» Так законопослушный москвич мог намекнуть приставале, что он вовсе не нюхает, а курит табак. И вообще: часов нет, денег нет, мобильный дома забыл, иду в гости к родному брату - начальнику полиции.

Конкурентом курительного табака в те годы был лишь убойной силы клей-галлюциноген «Момент», изобретателем которого был московский сапожник Савва Моментов. Надышавшись собственного клея, Савва изобрел еще и знаменитый на весь мир каблук-шпильку (правда, для кирзового сапога).

Мнение московских старожилов было таково: нюхальщик табака и воздух не портит и окурки горящие вокруг себя не разбрасывает. Чего же ждать теперь, когда даже школяры прячут в рукавах бесовское зелье? Тогдашние городовые и квартальные решительно пресекали случаи курения табака в общественных местах. В связи с этим московские курильщики вынуждены были прятать зажженные папироски в самые неожиданные места: за шиворот прохожего, в карман собственного сюртука, в декольте своей или чужой дамы сердца. Наконец, лошади в зубы, что в конечном итоге привело ученых к неутешительному выводу: капля никотина убивает лошадь. Кто же из них не пожалел целую каплю драгоценного никотина, чтобы убить несчастное животное?! Говорят, это был всемирно известный собачий киллер академик Павлов, а лошадь принадлежала его соседу по даче.

Вскоре нюхальщики табака воочию убедились, что курильщики заметно опережают их по популярности. Во-первых, все курильщики – диссиденты и нонконформисты, а это делает их героями в глазах революционно настроенных дам. Во-вторых, процесс курения выглядит со стороны как магическое действо, а нюханье табака сопровождается симптомами ОРЗ. Чтобы не потерять уважение к самим себе, нюхальщики стали собираться в группы и избивать одиноко стоящих курильщиков. После очередной расправы можно было с гордостью сказать единомышленникам: «Ну, дали мы им вчера прикурить!» Несмотря на яростное сопротивление нюхальщиков, курильщики все же победили, хотя Минздрав предупреждал их еще тогда.

Московские б…

Продажная любовь была неотъемлемой частью общественной жизни Москвы 19 столетия. Такие слова, как «жрица любви», «куртизанка», «женщина легкого поведения» рядовой потребитель интимных услуг произносить решительно отказывался, а старинное русское слово «б…» стало звучать не то чтобы неприлично, но как-то старомодно. Правильное слово для обозначения древнейшей профессии придумал знаменитый на всю Москву сутенер Голозадов, контролировавший почти весь Разгуляй. Его работницы часто путали дневные и ночные расценки на свои услуги. Им почему-то запал в головы известный рекламный слоган: «Ночью дешевле!» А на самом деле ночью было дороже, отчего Голозадов терпел немалые убытки. Девушек, которые путали расценки, он стал называть путанами, и вскоре это слово вошло в повседневный обиход москвичей. Тогда же известный русский поэт Барков написал свое бессмертное стихотворение: «Путана, путана, путана, ночная бабочка, но кто же виноват?!» Вскоре эти стихотворные строки были положены на музыку самим П. И. Чайковским и стали популярным в Москве романсом.

Попытка – не пытка

Во время царствования Екатерины Второй с целью борьбы заговорщиками по всей стране были созданы Тайные Приказы. Это были такие казенные заведения, где допрашивали и пытали граждан, которые не по чину вмешивались в государственные дела, а именно шпионаж, мздоимство и казнокрадство. Мода на «допросы с пристрастием» и пыточные аксессуары распространилась и на рядовых обывателей. Каждый уважающий себя домохозяин непременно оборудовал в подвале пыточную камеру с дыбой и другими необходимыми приспособлениями. В этом не очень уютном помещении можно было допросить, например, жену, насколько экономно она расходует семейные деньги. Кто съел варенье, кто не смыл за собой унитаз – любую необходимую информацию можно было получить от домочадцев с помощью раскаленных щипцов. В магазинах детских игрушек нарасхват шли детские пыточные наборы «Малюта Скуратов» с двадцатью самыми необходимыми инструментами. Большой популярностью пользовались обручальные кольца в виде наручников и галстуки-удавки. Позднее мода на пыточные аксессуары прошла, тайные подвалы были в массовом порядке переоборудованы в овощехранилища, некоторые из пыточных комнат стали домашними музеями, местами семейного отдыха. А скелет любимой тещи или налогового инспектора достаточно было замуровать в стенку дома – только и всего.

Дата добавления: 2015-09-03