Нумерология

Наряду с рассмотренными способами получения информации об уда­ленном настоящем, прошлом или будущем, известны методы, выявле­ние рациональной основы которых весьма затруднительно. К ним, не­сомненно, относится и так называемая нумерология, корни которой уходят в глубь тысячелетий.

С библейских времен известен тезис: «В начале было Слово!» Неко­торые верования к представления хранят следы стойкого убеждения че­ловека в непререкаемой силе Слова как фактора Защищающего, исце­ляющего, изгоняющего зло, способного принести смерть, обеспечиваю­щего общение людей.

Клинописные тексты древней Месопотамии, датируемые — II-Iтыся­челетиями до н.э., донесли до нас представления древних о том, что на­звать, наречь что-то, дать имя предмету или явлению тождественно ак­ту.творения нареченной сущности, ее рождению.

Наши предки — славяне Древней Руси — были уверены во всесилии Слова, в том, что оно способно управлять, повелевать стихиями: вызы­вать и предупреждать бурю и град, громы и молнии, творить урожай или голод и засуху, умножать или истреблять стада, даровать счастье и здоровье или навлекать на человека бедствия и т.п.

Да и сейчас мы недалеки, пожалуй, от подобной оценки. Недавние события показывают, что молчаливое инакомыслие еще может остаться без «вознаграждения». Но если кто-то попробует облечь инакомыслие в слова, то сразу просыпается Господин Закон, защищающий существую­щий покой и порядок.

Несомненно с древнейших времен большую роль приобрело слово, запечатленное на материальном носителе, слово, записанное буквами! Сотворенное рукотворное чудо - запечатление слова в письменной форме — разум человеческий отнес за счет вмешательства богов: То-та — в Египте, Набу — в Месопотамии, Кадма — в Греции.

Невозможно сказать, когда именно человечество ощутило потреб­ность в записи счета. Естественно, что всемогущее Слово было пер­вым, на что обратил внимание нуждающийся в цифрах человек. Фрагменты слов — буквы,, являющиеся графически¹ записанными звуками, упорядоченным рядом,.стали первыми цифрами во всех древних языках.

Не исключено, что подобная универсальность букв обусловила боль­шое к ним внимание и почтение и, вероятно, привела к попыткам оты­скать гармонию между числом и буквой, а затем — между буквами сло­ва, обозначающего то или иное понятие, и цифровым значением слова (то есть суммой числовых значений букв, его составляющих). Основателем мистики чисел принято считать Пифагора, кото­рый около 550 года до н.э. обратил внимание на то, что рядом по­следовательных сложений цифр, составляющих любое число, оно может быть приведено к одной из значащих цифр ряда: 1,2,3,4,5,6,7,8,9, которым средневековый ученый Корнелий Агрип-па в своей работе «Оккультная философия» присвоил мистические значения, расшифровав их.

Аристотель сформулировал основные положения учения о числе, разработанного Пифагором, в следующих словах: «Элементы чисел суть элементы всего существующего и что все небо есть гармония и число».

Известно множество работ, посвященных нумерологии, охватываю­щих как рассмотрение числовой гармонии всего сущего в соответствии с идеями Пифагора, так и усеченный вариант нумерологии, применяе­мый в определении судьбы человеческой (например, публикации С.Вронского в журнале «Наука и религия» в 1990 году).

Мы же на этом закончим экскурс в историю нумерологии и приведем забавную заметку из еженедельника «Футбол—хоккей» (1972, № 1), который, как все отечественные издания той поры, трудно заподозрить в приязни к мистике. Вот ее полный текст. • «Предсказатель из Афин»

Тот, кто полагает, что исход матча решается с помощью мяча на зеле­ном поле, заблуждается. Ныне Константин Тзиримонис — «провидец» из Афин — в силах назвать исход любого матча. Он предсказал как ре­зультат встречи в четвертьфинале между греческим «Панатинаикосом» и английским «Эвертоном» (в пользу «Панатинаикоса»), так и резуль­тат финальной встречи с «Аяксом» (в пользу «Аякса»)/что потребовало от него определенной храбрости.

Ключом к предвидению служит изобретенная Тзиримонисом «систе­ма нумерологии». Он обозначил цифрами все буквы алфавита (от 1 до 24). Для определения результата финальной встречи Кубка чемпионов «пророк» оперировал именами Иисуса Христа, Александра Македонско­го, Генри Форда и Димитроса Дамазоса (центрфорварда «Панатинаико­са»). Сумма цифр составила 198, что по таблице Тзиримониса сулило неудачу. Так и произошло с «Панатинаикосом». Правда, игроки голлан­дского «Аякса» находились в полном неведении, им не было известно предсказание греческого «пророка».

К сказанному добавить нечего.

Информбюро «Фасоль»

Познакомимся с другим, очевидно не менее древним, способом гаданий, рациональные корни которого пока выявить не удалось.

Когда много лет назад в журнале «Юность» я прочел приводимый ни­же отрывок, немедленно связался с автором романа «Люди остаются людьми» — Юрием Евгеньевичем Пиляром, добился встречи и дотошно выспросил его обо всем происшедшем. Он подтвердил абсолютную фак-тологичность изложенного ниже.

' Следует сказать, что Юрий Пиляр участвовал в военных действиях, был ранен, попал в плен. Свою жизнь в лагерях фашистской Германии он опиат в другом романе. А в названном выше рассказывал о своем тягостном крест- ном пути в советский лагерь, куда после освобождения из концлаге­рей рейха были направлены практически все советские военноплен­ные.

Вот выдержка из публикации романа в журнале «Юность» (1964, № 3).

Итак, место действия — товарный вагон с заключенными, следую­щими на восток в советский лагерь. Заключенные ищут, чем бы занять­ся, как выдержать, выстоять.

«— Давай, что ль, пусть и нам погадает, — говорит мне Ампилогин, кутаясь в потертую пилотскую кожанку. У него на подбородке черная щетина, глаза запали и смотрят тоскливо.

—Давай, — я поднимаюсь и иду к пожилому казаху Мухтару Мухта-ровичу и прошу его погадать мне.

Пока он совершает молитву, поджав калачиком ноги и сверху вниз оглаживая лицо, я гляжу на серое небо, бегущее за колючим крестом окна.

Конечно, это всего лишь забава, способ убить время — гадание, но все же любопытно. Казахи считают Мухтара Мухтаровича чуть ли не пророком. Он еще в лагере военнопленных якобы предсказал, когда кончится война. Они спокойны: знают, что с ними будет, хотя нам не го- ворят. Мухтар Мухтарович всегда спокоен. На его лице нет морщин, глаза умные, ясные, и он очень чистоплотен, каждый день чистит зубы! Своеобразная личность!

—Пожалуйста, — отвечает мне Мухтар Мухтарович, закончив мо­литься. Сейчас он особенно умиротворенный, с тихим сиянием на лице.

Я опускаюсь рядом с ним на корточки.

Мухтар Мухтарович расстилает перед собой белую тряпицу, достает небольшой мешочек и вытряхивает из него сухую глянцевитую фасоль. Я вижу на ней какие-то крапинки — воооще-то обыкновенная фасоль. Он протягивает раскрытые ладони с длинными пальцами, слегка шеве­лит ими и делает плавные, как бы парящие движения. Я смотрю вовсю, и мне кажется, что фасолины капельку двигаются (!—Ю.Р.), хотя, я ви­жу это отчетливо, он не прикасается к ним (!!!—Ю.Р.). Зрительная гал­люцинация, должно быть.

Мухтар Мухтарович на минуту закрывает глаза, лицо его напрягает­ся и застывает. Потом, открыв глаза, разводит руки, вглядывается в крапинки на фасоли, говорит еле слышно и монотонно:

—Число твоих лет нечетное, число членов семьи четное. Один член семьи приемный...

Я поражен: мне двадцать один год — число нечетное; наша семья со­стояла из восьми человек — четное; один наш член семьи приемный — моя сестра Мария. Вот чудо-то! С числами еще могло быть случайное совпадение, но вот приемный член семьи — невероятно!

—Документы твои хранятся в большом городе... — как сквозь сон ве­щает Мухтар Мухтарович, и я опять поражаюсь: правда, аттестат от­личника и некоторые мои справки должны храниться в Ленинграде, в институте.

—На левой руке твоей, у плеча, шрам («Верно, верно, ранение*), в твоем мешке есть пестрый костюм и книга («Тоже верно. Откуда, дья­вол побери, он знает?»).

Мухтар Мухтарович снова закрывает глаза и сосредоточивается. Те­перь он скажет главное: что ждет меня. Он всегда так делает: сперва скажет, что с человеком было, что у него есть, а затем — что будет, я замечал. И удивительно, я чувствую, как учащенно бьется мое серд­це.

А Мухтар Мухтарович снова смотрит на фасолины. И опять монотон­но, как во сне, журчит его голос:

—Еще год — и вернешься домой. Будешь большим человеком. Хоро­шо жить будешь.

Я страшно рад, и потрясен, и я ему верю. Я обязательно вернусь до­мой, пусть через год. Я обязательно буду хорошо жить, он прав. Он прав, но что же это такое? А может, наука когда-нибудь объяснит это явление?

Благодарить за гадание не полагается. Я возвращаюсь к себе. Мило-ванов посмеивается. Он единственный, кому еще не гадал Мухтар Мух-тарович. Ампилогин тем временем уже сидит перед «пророком». И вот ведь что интересно: всем власовцам Мухтар Мухтарович предсказал встречу с домом лишь по прошествии семи лет, а чистым пленным — че­рез год, как и мне.

—Чепуха! — заявляет Милованов, но тоже глядит во все глаза на Мухтара Мухтаровича.

—Сходи, Колька, ничего не потеряешь.

—Нет. — А сам не сводит взгляда с сияющего лица казаха.

—Сходи, не мучайся.

—Откуда ты знаешь, что я мучаюсь? Я жрать хочу... Да он больше и не будет гадать. Теперь разве после вечерней молитвы.

И то правильно. Мухтар Мухтарович гадает только утром и вечером, и не более чем двоим кряду. Казахи говорят, что он очень устает. Дейст­вительно, всякий раз после гадания Мухтар Мухтарович ложится на бо­ковую.

Я вижу чуть страдальческую мину на небритом лице Ампилогина. Потом вижу его широкую улыбку, глубокие морщины бегут от самого рта до ушей. Он выпрямляется и идет к нам.

—Год? — спрашивает Милованов.

—Даже поменьше, — отвечает Ампилогин.

В его глазах уже нет тоски... Славный все-таки Мухтар Мухтарович! И если даже он нас мистифицирует — хотя для чего ему нас мистифи­цировать? — он все равно славный. Человеку надо верить в свое буду­щее».

Сбылось ли предсказанное Мухтаром Мухтаровичем Юрию Ев­геньевичу Пиляру? К моменту нашей первой встречи в середине шестидесятых годов он стал писателем. Его первый роман был представлен на соискание какой-то крупной и звучной премии. Правда, что-то помешало ее присуждению. Мы изредка встреча­лись. Собирались встретиться снова, но каждый раз что-то мешало. В марте 1990 года я позвонил. Ответила его дочь... Сказала, что Юрия Евгеньевича уже нет в живых. Он умер 10 апреля 1987 года после тяжелой болезни;,

Хочется отметить некоторые моменты приведенного свидетельст­ва. К сожалению, техника гадания в повествовании не раскрыта. Вид­ны энергозатраты. Просматривается необходимость в какой-то пере­стройке при переходе в режим определения будущего после постиже­ния прошлого и настоящего. Видно, что Мухтар Мухтарович способен был абсолютно точно воспроизвести все прошлое клиента до мелочей. зная даже сокрытое от глаз и, по мнению автора романа, весьма успеш­но справился с получением информации о будущем.

Следует обратить внимание читателей на странное замечание Юрия Пиляра о том, что «фасолины капельку двигаются и переворачивают­ся», хотя он и видел четко: все это происходило без прикосновения! Пи-ляр полагает, что это зрительная галлюцинация.

А что, если это реальность? Ведь известны, например, работы докто­ра Раина (США), посвященные дистантному воздействию человека на игральную кость, словно бы подчиняющуюся его желанию. Возможно, мы столкнулись с подобным воздействием Мухтара Мухтаровича на ак­сессуар — фасоль?

Что из этого вытекает, сказать пока трудно. Но нельзя отрицать воз­можность дистантного воздействия. Такой подход позволяет нам искать ответ, а это уже хорошо!

И, в конце концов, отметим благотворную, гуманную, я бы сказал психотерапевтическую, роль гаданий Мухтара Мухтаровича, несомнен­но облегчавших жизнь заключенных!

IV. Микрокосм - человек

Не отвлекаясь от темы нашего рассказа, обратим взгляд на человека. До сих пор мы упоминали его как заказчика (потребителя) информации или как специалиста в процедуре получения информации посредством аксессуаров. Но дело этим не ограничивается. Ведь не подлежит сомне­нию, что формирование внешнего облика человека, психики и прочих параметров личности определяется множеством разнообразных факто­ров, в том числе и тех, которые влияют не только на прошлое, настоя­щее и будущее данной конкретной личности, но и на весь окружающий ее материальный мир, мельчайшей неотъемлемой частицей которого эта личность является.

Поэтому представляется несомненным существование более или ме­нее четкой связи между параметрами данной личности, ее персональ­ным прошлым, настоящим и будущим и состоянием окружающего эту личность мира. Эти связи порой могут быть незаметны, а порой — су­щественны, но их присутствие обязательно!

Считая желательным хотя бы частичное познание этих связей, мы^ приходим к неизбежной мысли о принципиальной возможности прогно-' зирования интересующего нас параметра судьбы индивида (или мира) по известной или известным чертам личности, используя ее в качестве аксессуара со всеми вытекающими отсюда последствиями.

.Итак, человек, словно многоликий Янус, предстает перед нами в не­скольких ипостасях. Он, несомненно, является в ряде случаев только за­казчиком информации, получаемой в результате использования аксес­суаров.

Он же, обладая теми или иными (врожденными или благоприобре­тенными) свойствами или навыками, способен получать информацию посредством применения аксессуаров.

И вместе с тем человек, будучи несомненно материальным фрагмен­том нашего сложного материального мира, покорный законам, в нем господствующим, им управляющим, является носителем информации не только о своем персональном прошлом, настоящем и будущем, но и соответственно о тех же параметрах окружающего его материального мира. Иными словами, человек, являясь носителем информации, может быть использован и в качестве аксессуара информационной процедуры.

В довершение всего следует отметить, что один и тот же индивид мо­жет представать пред нами как в любой из названных ипостасей по­рознь, так и объединять их в себе.

Рассмотрением связей между параметрами личности и ее судьбой за­нимаются дисциплины, не пользующиеся и поныне в нашем отечестве уважением и доверием! Это прежде всего хиромантия, физиогномика, френология и, видимо, графология, весьма близкая к перечисленным выше дисциплинам.

Насколько можно понять, именно хиромантия является наиболее древней представительницей, праматерью названных дисциплин. Она устанавливает более или менее четкие связи между,строением кистей рук, пропорциями их элементов, формой выпуклостей ладонных повер­хностей, конфигурацией пальцев, характером морщин ладоней, считая их информонесущими отражениями индивидуальных параметров пси­хики личности, характера, а также прошлого, настоящего и будущего — то есть судьбы данной личности.

Сторонники хиромантии, по-видимому не без оснований, считают ее более точной дисциплиной, нежели физиогномика, так как мимика под­дается волевому управлению, но ни один человек не властен изменить строение и особенности складок и рисунков кожи.

Отбросив мистические домыслы, следует признать существующими как врожденные объективные особенности, так и оставленные на руках человека его профессией (приобретенная информация о прошлом), а также заболеваниями и даже предрасположенностью к ним (то есть — будущим). Так, например, в учебных пособиях медвузов внимание уде­ляется характерным следам сердечно-сосудистых заболеваний: кончики пальцев больного расширяются и приобретают слегка синюшный отте­нок.

Естественно поэтому, хиромантия давно и повсеместно почитаема. Она процветала в Древнем Китае. Ее не чурались и в Древней Индии, где существовала специальная секта йоши. представители которой за­нимались гаданиями по руке. В эпоху античности хиромантию исполь­зовали в Риме и Греции. А в средние века даже преподавали в несколь­ких университетах Европы.

Что же касается физиогномики, то, по некоторым свидетельствам, ею занимался сам Пифагор. Один из дошедших до наших дней физиог­номических трактатов приписывают Аристотелю. Кстати, именно он предложил разделить внешние телесные признаки на существенные и несущественные с точки зрения физиогномики. Иными словами, Ари­стотель считал, что ряд признаков несет главный объем информации, а другие представляют собой «пустоцвет». Заметим, что и классик антич­ной медицины римский врач и естествоиспытатель Клавдий Гален (II — III в в. н.э.) занимался физиогномикой.

Эмпирические поиски физиогномистов осмыслил и обобщил в по­следней четверти восемнадцатого столетия швейцарский писатель Иоганн Каспар Лафатер (1741 — 1801) в работе «Физиогномические фрагменты...». Кстати, именно он высказал предположение о возможно­сти реконструкции внешнего облика человека на основе знания его творчества, действий, убеждений и пытался проверить эту идею, воссоз­давая образ Иисуса Христа. Логически продолжая мысль Лафатера, можно перекинуть мостик между названными науками и графологией, рассматривающей доку­ментальные письменные свидетельства, связанные «со всем букетом психофизиологических и физических свойств» личности, и позволяю­щей получить большой объем информации об исполнителе, включая не только психологический, но и физический его портрет.

Ну и логическим завершением высказанных выше воззрений были работы известного австрийского врача и анатома Франца Йозефа Галля (1758 — 1828), основателя учения о френологии — учения, посвящен­ного установлению связи между формой и пропорциями черепа челове­ка и психической структурой личности, ее способностями, предначерта­нием и судьбой.

Необходимо упомянуть также работы, в которых изучалась связь между внешними чертами лица и некоторыми внутренними свойствами личности. Это прежде всего работы П.Кампера о лицевом угле, Ч. Белля «Анатомия и физиология выражения» и Ч. Дарвина «О выражении ощу^ щений».

Несколько выходя за рамки темы, напомню о существовании неоспо­римой связи между прикусом зубов и психическим состоянием и потен­циалом личности. Также известно, что походка и манеры отражают психические особенности человека, степень его утомления, возраст, пе­реживания, эмоции и т.п.

Завершая, замечу, что если мы обратим свой взгляд на объекты, ис­пользуемые медиками XX века для получения информации о состоянии здоровья пациента, то можем усмотреть заметное сходство между опи­санными выше способами получения информации и модной ныне ири­додиагностикой или диагностикой по форме ушной раковины.

Но только ли настоящее можно в них узреть? Ведь они несомненно отражают и прошлое, и, возможно, будущее, ибо последнее является просто «следующим моментом настоящего»!

Многое еще нам предстоит узнать!

Касательно различных разновременных упреков в адрес перечислен­ных выше дисциплин и авторов изложенных идей позволю заметить, что соринка в чужом глазу всегда мешает больше бревна в собственном и что, несомненно, ошибки настоящего прекрасно высветятся к будут «блестяще выявлены» в более или менее отдаленном будущем. А кроме того, полагают, что развитие взглядов и воззрений идет по спирали. Что-то еще будет на следующем ее витке? Не вернемся ли мы к отверг­нутому ныне? Не подождать ли с гневными окриками?

А пока... Пока примите в качестве иллюстраций возможностей на­званных выше способов познания посредством аксессуаров, в данном случае — организма клиента или графических результатов его деятель­ности, несколько любопытных и настораживающих фактов.

Хиромантия

Не утверждая ничего, приведу пару фактов, засвидетельствованных до­стойными доверия людьми.

Первое свидетельство принадлежит умершей в 1987 году образован­ной женщине, владевшей двумя иностранными языками. В зените своей деятельности она была заместителем начальника отдела кадров одного крупного московского завода, во время войны — диспетчером большого цеха на том же заводе.

Будучи крещена по православному обряду, она не верила «ни в бога, ни в черта», не посещала церковь, не молилась. Выйдя на пенсию, стала пред­седателем домкома и по заявлениям жильцов одна ходила усмирять словом пьяных дебоширов. Жизнь ее сложилась так, что романтика, эмоции, «ахи» — не были ее уделом. Она имела властный, несколько даже суровый характер, была далека от сантиментов и фантазий. Поэтому ее записям по­следних лет можно безоговорочно доверять. Вот что она пишет.

«В 1920 году я работала в Новороссийском Военном Комиссариате. Обеденный перерыв у нас был двухчасовой, за это время мы успевали пообедать в комиссариатской столовой, а потом собирались группами и гуляли. Однажды такая группа человек из 5 — 6, куда входила и я, от­правилась гулять. На одной из улиц на заборе мы увидели объявле­ние — крупными буквами было написано «ХИРОМАНТ».

Я предложила войти, ведь было интересно, все со мной согласились, и мы вошли в дом.

Нас встретил молодой мужчина (лет 25 — 26), блондин, в военной защитной одежде. Говорил с небольшим акцентом — похоже, что он был из Прибалтики.

Увидев меня, он сказал: «Ай-яй-яй! Такая молодая, и уже вдова (мне был 21 год, а муж мой в 1919 году умер на фронте от тифа), я очень уди­вилась, а он продолжал: «У тебя два отца и две матери. Ты всю жизнь будешь жить со своим сыном».

Отец мой был вторично женат, мать — вторично замужем, но сына у меня тогда не было. Потом он делал разные предсказания всем членам нашей группы, а одному (по фамилии Анищенко) сказал: «Ты скоро же­нишься». Анищенко же возразил, что даже и не думал еще об этом.

Мы заплатили хироманту и вышли на улицу. Но он, выйдя вместе с нами, вернул меня и еще одного нашего сотрудника — Самойлова, рабо­тавшего также в Комиссариате делопроизводителем, и сказал: «Тот мо­лодой человек, который скоро женится, после женитьбы должен будет куда"-то поехать, а вы двое должны этому помешать, иначе он умрет». Когда мы вышли на улицу к ожидавшим товарищам, они стали спра­шивать, зачем хиромант позвал нас. Но мы как-то отшутились и правды не сказали.

Через несколько дней (не помню точно — 7 или 8) Анищенко заявил, что хиромант сказал правду и что ему как порядочному человеку при­дется жениться. Через несколько дней брак зарегистрировали.

Прошло еще некоторое время (может, неделя или две), и однажды (это было в субботу) делопроизводитель Самойлов вышел из кабинета комиссара, подошел ко мне и сказал: «Напечатайте командировочное удостоверение т.Анищенко для поездки в Ростов».

Я напомнила ему предупреждение хироманта, а он мне задал вопрос: «Что вы предлагаете сделать? Пойти к комиссару и сказать, что хиро­мант не велел Анищенко уезжать? Да нас с вами засмеют!»

Командировочный документ был, естественно, напечатан и вручен Анищенко.

Придя в понедельник на работу, я узнала, что вчера (в воскресенье) Анищенко погиб.

Новороссийск — станция тупиковая. Платформы там были низкие, вернее, их совсем не было — просто земля.

У одной платформы стоял какой-то состав, а к другой подавали за­дним ходом поезд, который должен был идти в Ростов. Анищенко стоял и ждал, когда подадут поезд, но вагон вдруг сошел с рельсов, и Анищен­ко был раздавлен между двумя вагонами — тем, что стоял раньше на пути, и тем, который подавали».

Рассказ этот я привожу в той редакции, в какой он был записан в 1980 году моей матерью. Откуда следует, что сын, о котором говорил в 1920 году хиромант, — это автор данной работы, родившийся в 1924 го­ду. Моя мать скончалась в 1987 году. Мы жили вместе. И та часть пред­сказания, которая касалась нашей семьи, сбылась точно. Кстати, скорее всего, именно вмешательство моей матери и делопроизводителя Самой­лова в оформление командировочного удостоверения Анищенко могло сохранить ему жизнь!

И еще одно свидетельство. Взято оно из уже упоминавшегося доку­мента — Записок графини А.Д.Блудовой, опубликованных М.Погоди­ным.

«Дядя графа Д.И.Блудова изучал хиромантию и иногда довольно верно угадывал по сгибам руки или чертам лица судьбу человека. Как-то раз он познакомился с другим, сведущим по этой части, единство предмета занятий и любовь к нему сблизили их. После некоторого вре­мени новый знакомец сказал ему, конечно не без оговорок, что его ожи­дает смертная казнь. «Знаю, — отвечал дядя, — но знаю также, что я этой казни не заслужу и погибну безвинно; для моего же спокойствия мне больше и не нужно». Он погиб в следующем году от Пугачева».

Дата добавления: 2015-09-03