Вошли трое, один в форме офицера гестапо, двое – в штатком.

Людвиг Тюрнер? – спросил офицер.

Да.

Вы служили интердантом армейской группы «Юг» в сорок первом году?

Да.

Собирайтесь, поедете с нами.

Эльза бросилась к Людвигу. Гестаповец остановил её жестом.

В это время заплакал Дитрих. Тюрнер, направляясь к шкафу за одеждой, по пути тихо сказал жене:

Покорми ребенка.

Его спокойствие, кажется, передалось Эльзе и Гюнтеру.

Есть ли в квартире оружие? – спросил офицер.

- Нет, - ответил Людвиг, взял трость, поцеловал Эльзу, Гюнтера, малыша и, как-будто речь шла о вечерней прогулке, спокойно произнес:

Я скоро вернусь.

Последним вышел гестаповец в форме, аккуратно затворив дверь.

Эльза поспешила к соседу-старичку, у которого был телефон, позвонила отцу. Тот в молодости, еще до врачебной практики, несколько лет служил в местной полиции и у него сохранились кое-какие связи.

Я немедленно приеду, - ответил отец.

Еще один повод для беспокойства: в это время выходить на улицу было опасно – час поздний, война идёт к концу, безвластие, разгул преступности… Все-таки обошлось. Отец добрался без приключений. Распросил о поведении гестаповцев.

Эльза, не стоит беспокоиться. Поражение в войне близко… Гестапо нынче не то… Утром я попытаюсь что-то узнать.

Рано утром трамваи ходили редко. Немолодому Генкелю пришлось прошагать несколько километров, прежде чем он достиг ещё недавно грозного здания мюнхенского гестапо. Сотрудников в форме почти не видно. Переодетые в штатское гестаповцы суетились, пробегая мимо Генкеля, которого еще месяц назад просто бы не пустили в это здание. Во всяком случае без пропуска.

И вдруг – о, небо! По лестнице, опираясь на трость, спускался Людвиг, а с ним, поддерживая его, шел какой-то господин в изрядно помятой одежде. Справившись есть ли у них машина, суетливо кинулся ловить такси.

Уже дома Людвиг всё объяснил:

Они ищут свидетелей своей «порядочности, которую проявляли» во времена Гитлера. Этот гестаповец, что ловил такси, случайно наткнулся на донос кого-то из моих подчиненных: мол, находясь на фронте, я спас еврейского ребенка. Вот он и решил пронюхать, может, я окажусь ему полезным в благодарность за то, что он меня отпустил: при случае засвидетельствую его порядочность. А пока он разрешил ему звонить, если понадобится его защита.

Жителя Мюнхена повезло. В конце апреля, когда другие города Германии подвергались безжалостной бомбардировке союзной авиации, Мюнхен не представлялся им достойной мишенью. Только на окраинах города, особенно в месте расположения концлагеря Дахау, проходили бои «местного значения» со значительным превосходством американских войск.

А вскоре по городу уже прогуливались солдаты в чужой военной форме и медленно проезжали чужие танки. На столбах и афишных тумбах, рядом с еще не снятыми приказами германских властей, появились распоряжения американского военного коменданта города на английском и немецком языках.

Эльза продолжала работать в том же госпитале, где теперь в палатах лежали рядом бывшие враги – раненые немцы и американцы. Зарплату продолжали платить в марках, но за них немногие работающие магазинчики отказывались отпускать продукты. На черном рынке торговали всем, но только за доллары.

Нехватка продуктов сказывалась на здоровье Тюрнера. То немногое, что удавалось раздобыть, отдавали детям. Эльза заметно ослабела, но работу не бросала: администрация госпиталя во главе с американским врачом-офицером обещала врачам и медсестрам продуктовые пайки. Так и случилось. Однажды счастливая Эльза принесла сумку с американскими мясными консервами, галетами, мукой, сахаром и прочей снедью. Это был праздник, о котором в семье потом долго вспоминали.

А тут Тюрнер узнал, что американцы принимают на работу немцев, не замешанных в военных преступлениях. Он похромал к зданию магистрата. Там за два-три часа до открытия уже выстроилась длинная очередь.

С ним беседовал американец в штатском, ответственный за набор инженеров. Он записал адрес и обещал прислать за Людвигом, как только тот понадобится. И понадобился. Американцы восстанавливали станцию химводоочистки и Людвига назначили помощником ее руководителя – американца, хорошо говорившего по-немецки. Однако вскоре административные функции в городе перешли в руки немецких служащих.

Первого сентября Гюнтер пошел в школу. Ребята изучали математику, английский язык, естествознание, немецкую грамматику, занимались гимнастикой. Гюнтер особенно был силен в спорте. С середины года ввели занятия музыкой и пением. Песни стали другими, чаще на фольклорные темы. К зиме ребят стали водить в музеи и библиотеки, а к Рождеству – в лес, на лыжную прогулку. К тому времени лыжи стали одним из любимых занятий мальчика.

Родители никогда не пытались выветрить из памяти Гюнтера тайну его происхождения. Людвиг намеренно запомнил имена членов его семьи и фамилию Альпер. Зачем он это делал, ведь мальчик давно стал его любимым ребенком? Может, лучше для него и для сына забыть о страшном времени гибели семьи Гюнтера? Но Людвиг и Эльза, будучи глубоко порядочными людьми, никогда не верили в «вину» евреев перед немецким народом и всем миром.

Кроме того, в начале сорок шестого Тюрнеры предприняли первую попытку разыскать «мамцю» Ольгу и Оксанку. Людвиг отправил два письма на русском и немецком по адресу, который он сохранил. Прошли месяцы – никакого ответа…

Людвиг предложил учить мальчика музыке, но Эльза воспротивилась. Не слишком ли большая нагрузка для двенадцатилетнего ребенка? Муж согласился. Гюнтер и вправду был постоянно занят: посещал стрелковый тир, открытый предприимчивым американцем, кроме английского изучал родной русский, писал стихи, охотно играл с братом. Умный ребенок, он смирился с тем, что вся его семья погибла. Но Ольга и Оксанка… Гюнтер запомнил слово, которым называла его Ольга – «дитинко» и часто так называл маленького Дитриха.

В сентябре 1948 года Тюрнер, к тому времени возглавлявший службу очистки воды и водоснабжения Мюнхена и окрестных городков, отправил письмо в Министерство иностранных дел с просьбой помочь в розыске Ольги Передун и ее дочери. Только через восемь месяцев пришел ответ, что Ольга проживает во Владимир-Волынске и работает в районной больнице. И, какая радость, ниже – ее адрес.

Дата добавления: 2015-08-13