Глава 25. Дорогая предстояла долгая и тяжёлая

Дорогая предстояла долгая и тяжёлая. Алекс поняла это, как только увидела хмурое, посуровевшее лицо Тони, который сидел напротив неё, рядом с Габби и пристально смотрел в окно. Она боялась представить, через что ему придётся пройти на этот раз. Два года он скрывался от мира. Два года он скитался по стране, разыскивая женщину, которая сломала ему жизнь. Два года он переносил невыносимые страдания от того, что его заставили сделать. И теперь ему предстояло вернуться туда, где хранились самые тёмные и опасные для него воспоминания. Если одно слово «отец» превращало его в тень, как он сможет побороть себя и переступить порог дома, где произошла такая трагедия?

У Алекс холодело в груди, едва она думала об этом. Она должна была помочь ему справиться с этим. Но как она найдёт слова, чтобы сделать это? Что ей следует должна предпринять, чтобы облегчить его муки? Он держался так отчуждённо и замкнуто, будто даже обычный взгляд, направленный в его сторону, причинял ему боль. Алекс посмотрела в окно, разглядывая удаляющиеся вересковые холмы, которые постепенно скрывались за высокими каштановыми деревьями. Пока они не добрались до Пембертона, она должна была найти способ помочь Тони справиться с оцепенением и напряжением. Иначе он доведет себя настолько, что просто не справиться, когда наступит время. Стоило только представить его осунувшееся непроницаемое лицо, когда он отказывался от лекарств, чтобы понять, как жестоко он может наказывать себя. Алекс не могла изменить его прошлого или того, что его заставили сделать, но она могла помочь ему примериться с самим собой и попытаться жить дальше. С ней.

Бессонная ночь вкупе с глубокими переживаниями и неожиданными переменами, которые обрушились на нее, в конце концов утомили Алекс настолько, что она задремала. И не заметила, как кто-то осторожно подставил ей тёплое, мягкое плечо. У неё ровно забилось сердце от приятного чувства. Она теснее прижалась к нему и только тогда крепко заснула.

Тони пересел на противоположное сиденье и мягко привлёк ее к себе, затем снял с нее очки и положил к себе в карман. А потом попытался дышать ровнее и осмыслить всё то, что произошло с ним за последние несколько часов. Его мать была тяжело больна и просила его приехать домой. Одна фраза, в которой были заключены все его муки. Тони понятия не имел, как переступит порог родного дома, где он убил отца. Как он сможет сделать это и не умереть? Как он посмотрит в глаза матери, которую превратил во вдову? В глаза сестры, которая росла без отца и без поддержки брата? Ей должно было уже исполниться шестнадцать лет. Молодая, красивая девушка, которая должна совсем скоро блистать в обществе. А не страдать от того, на что обрёк ее неразумный старший брат.

Но самое тяжелое и несправедливо было протащить через всё это Алекс. Она достаточно настрадалась в жизни, чтобы брать на себя еще и тяжесть его страданий. Она не заслуживала этого. И всё же. Тони наклонил голову и посмотрел на безмятежно спавшую девушку, которая крепко обнимала его, доверчиво прильнув к его груди. Он сомневался, что справиться хоть бы с одной из поставленных перед ним задач, если ее не будет рядом. У него леденела душа, когда он представлял, что входит в большой знакомый дом без нее. Он не сможет сделать абсолютно ничего без Алекс.

А потом, он будет обязан рассказать ей правду. О том, кто он такой на самом деле. Что натворили его руки, которые так часто прикасались к ней. И должен будет выслушать любой ее ответ, какой она пожелает дать ему. Ведь она сделала для него почти немыслимое – спасла его от смерти, а теперь безоговорочно согласилась последовать за ним, не зная ни о чем. Она заслуживала право знать правду. А он заслуживал право быть изгнанным не только из ее жизни, но и из ее сердца и глаз, в которых светилась безграничная нежность.

Но пока они ехали, у него было немного времени, чтобы еще немного насладиться ее теплом. Пока она не решила покинуть его. Пока не убежала от убийцы, руки которого по локоть были в крови.

- Возьмите вот это, – тихо проговорил Габби, протянув Энтони плед, которым тот мог укрыть уснувшую Алекс, потому что похолодало.

- Спасибо, – с благодарностью кивнул Тони, взяв плед, а потом заботливо накинул его на плечи Алекс, которая даже не пошевелилась.

Габби откинулся на спинку сиденья, изумляясь тому, чему стал свидетелем. Он не мог до конца поверить в то, что его скромная, тихая сестра смогла всецело отдаться сидящему напротив сурово-бесстрашному герцогу, который заявил, что собирается забрать с собой Алекс. И вероятно, никто бы не смог остановить его, решил Габби, вспомнив непреклонные нотки в голосе Энтони в момент ошеломляющего заявления. Как Алекс сумела покорить сердце герцога? Как он сумел разглядеть в ней нечто большее, помимо её любви к растениям и цветам? Габби считал, что ничто на свете не способно отвлечь его сестру от занятий по садоводству. Но как же он сильно заблуждался! К счастью для всех.

Видя отношение герцога к его сестре за всё время пребывания его в Клифтоне, и зная, то, что знал только он сам, Габби не мог не поверить в искренность тех чувств, которые проявлял Энтони к Алекс. Было просто удивительно, что они сумели найти и полюбить друг друга в этом огромном мире. Имея уже двух безумно влюблённых сестёр, Габби мог совершенно точно заявить, что и пара, сидящая напротив, влюблена почти так же. Он был безмерно счастлив за сестру. Алекс заслуживала счастья, возможно даже больше, чем другие его сёстры. И её должны были холить и лелеять именно так, как она делала это со своими цветами и растениями.

Габби был безмерно рад за каждую сестру, которая нашла свое место в этой жизни, у которой рядом был горячо любимый супруг, готовый ради нее на всё. Еще с давних пор он знал, что так всё и сложится. Он ожидал появления Джека в жизни Кейт. Был уверен, что Себастьян вернётся с войны. И знал совершенно точно, что Алекс уедет вместе с Энтони. Габби тяжело вздохнул, потирая лоб. Это было его наказанием. И проклятием одновременно.

Но это горькое и болезненное чувство ещё больше сковывало его, делая совершенно беспомощным. Его сёстры давно уехали и теперь жили в новых домах. Что ж теперь станется с ним? Как он вернётся в опустевший дом? Дом, который он покинул еще в десятилетнем возрасте, чтобы не умереть от боли? Габби вдруг вздрогнул и затаил дыхание. Ему было не по себе. Он всю жизнь боялся одиночества, которое поселилось в его душе вместе с гибелью родителей. Эта потеря всегда будет жить с ним, отнимая у него часть души, отравляя каждую секунду существования. Но как теперь он сможет бороться со своим проклятием, не имея рядом сестёр? Что он будет делать, если очередной приступ вновь настигнет его в дороге? Как он сможет это скрыть от остальных? Впереди были долгие годы учёбы, потом поездка в Европу. Может хоть там он найдёт ответы на мучившие его с десяти лет вопросы?

Они ехали так до самого вечера, пока не остановились на ночлег в небольшой непримечательной гостинице «Грозовая туча». С тяжёлым сердцем отпустив совсем притихшего Тони, который не проронил и пары слов, Алекс удалилась в свою комнату после ужина и еле дождалась утра, когда снова увидит его. И увиденное еще больше напугало ее, потому что он был ужасно бледным, а под глазами залегли тени. Он напоминал того больного, которого она некогда спасла. И ведь действительно он был болен, болела его душа, и ей во второй раз нужно будет спасти его. Вот только на этот раз ей нужно будет приложить не только все свои силы. Теперь должна была помочь любовь. Но Алекс боялась, она ужасно боялась, что даже этого может не хватить.

На этот раз Тони ехал ещё более отстраненным и помрачневшим. От него исходило такое напряжение, что даже Габби это чувствовал, иногда задумчиво поглядывая на него. Они проезжали мимо величественных часовен и широких зданий колледжей, построенных в десятом веке, которые в последствие выросли в огромный горд-университет под названием Кембридж, где Габриелю предстояло провести следующие пять лет, когда он решил-таки нарушить тяжёлое молчание.

- Знаешь, Алекс, – сказал Габби, тоскливо глядя через окно вдаль, – в Кембридже есть не только университеты, библиотеки и часовни. Здесь разбито множество красивых садов. В Эммануэль Колледже, построенном в 1584 году, находится сад лечебных трав, начало которому положил некий монах из старого доминиканского монастыря.

Алекс повернулась к брату, который сидел рядом с замкнувшимся в себе Тони.

- Ты бывал здесь?

- Пару раз, но мне этого хватило, чтобы влюбиться в эти места. – Когда здания скрылись за деревьями, Габби повернулся к сестре. – Жаль, что туда не пускают женщин. Тебе бы там очень понравилось.

Алекс чуть подалась вперед и с признательностью накрыла руку брата своей.

- Спасибо, – молвила она, благодарная ему за то, что тот пытался отвлечь их всех от мрачных мыслей.

Но снова взглянув на Тони, Алекс поняла, что его ничем невозможно было отвлечь. И чем дольше они ехали, чем ближе становились к Пембертону, тем сильнее он бледнел, и еще больше отстранялся от всех. Он даже не поздоровался с ней сегодня утром. Даже не подумал поцеловать ее. Особенно после той ночи, что они разделили вместе. Его глаза не горели, когда он смотрел на нее. Его глаза вообще не смотрели в её сторону. И тревоги Алекс усилились. Она не на шутку забеспокоилась за него, не представляя, что можно сделать, чтобы хоть ненадолго вывести его из оцепенения. Он словно ничего не замечал вокруг и старался ни на что не реагировать. И было видно, что он держался из последних сил.

- Сколько нам ещё осталось ехать? – спросил Габби, повернувшись в сторону Тони.

Тот вздрогнул так, будто его ударили. Сжав челюсти, словно ему было больно даже говорить, он ответил бесцветным ровным голосом.

- Три часа… К вечеру мы будем на месте.

Тони похолодел, осознав, что совсем скоро он окажется в Пембертоне. В доме, который должен был достаться ему по наследству. Где он провёл самые лучшие годы. И один короткий миг, который перечеркнул всё. Из него постепенно уходили все силы и мужество, оставляя его совершенно не подготовленным к предстоящему. Ему казалось, что оказавшись рядом с родовым имением, он просто умрёт от боли и чувства вины.

Увидев, как с мукой закрылись его глаза, Алекс не выдержала. Быстро взглянув на Габриеля, она тихо попросила:

- Ты можешь поменяться со мной местами?

Габби кивнул, видя беспокойство сестры за Энтони. Герцог вёл себя очень замкнуто, видимо состояние матери очень сильно тревожило его. И Габби не винил его, зная, что тот всего два года назад потерял отца, а теперь на грани находилась его мать. И он молча поменялся с сестрой местами, позволяя ей поддержать будущего мужа в столь непростое время.

Алекс быстро села рядом с Тони, который ничего этого не заметил, и взяла его тяжелую руку в свою. Его пальцы были холодными, и он еле заметно дрожал. У Алекс сжалось сердце. Боже, если он держится из последних сил сейчас, что ж с ним станется, если они через три часа подкатят к Пембертону? И тут она поняла, что ему нужна передышка. Потому что он даже не отреагировал на ее прикосновение!

- Тони? – тихо позвала его Алекс, заклиная его посмотреть на себя. Ей было безумно страшно за него. – Тони…

Он снова вздрогнул. Затем еще раз. Словно мороз пробежался по всему телу. Потом повернул голову и невидящим, потемневшим взором посмотрел на нее. И только после этого очень осторожно, почти незаметно сжал ей руку. У Алекс запершило в горле. Она хотела прижать его к себе. Хотела поцеловать побелевшие губы, чтобы привести его в чувства. Хотела оживить его, но он смотрел на нее так, словно умирал.

- Все хорошо, – молвила она, пытаясь хоть как-то убедить его, что все обязательно будет хорошо. Она не позволит случиться ничему плохому. Не за тем она сражалась за него, чтобы снова вот так потерять его. – Всё будет хорошо…

От звука её низкого чуть хрипловатого голоса мурашки побежали по спине Тони. Ему казалось, что он лежит с лихорадкой в том коттедже, а Алекс, его прекрасный ангел склонилась над ним, чтобы заверить его, что всё наладится. Но у него не осталось сил бороться или верить. Он не мог верить в лучшее, когда впереди его ждал Пембертон и находящаяся при смерти мать. Он действительно перестал что-либо чувствовать! У него онемело всё внутри. Но он всё-таки почувствовал прикосновение Алекс. Боже, он бы развалился на части, если бы не она! Он бы точно не дожил до этого дня, если бы не его ангел. Увидев ее глаза, мерцающие в свете уходящего солнца, полные боли за него, у него перехватило горло. Он хотел обнять ее. Хотел прижать к своей ноющей груди. Но не мог двигаться. Тони вообще ничего не мог делать.

Не в состоянии больше видеть его тихие мучения, Алекс попросила Габби остановиться при первом удобно случае, чтобы дать Тони хоть немного времени прийти в себя. Может ей удастся поговорить с ним и успокоить его? Она так на это надеялась. Они как раз находились уже в деревне недалеко от Пембетрона, когда экипаж свернул во двор небольшой гостиницы.

Габби быстро спрыгнул на землю и направился внутрь. Тони машинально вышел из экипажа и повернулся, чтобы подать руку Алекс, но его отвлёк громкий голос Марка. Он рассеянно махнул рукой, несколько замешкался. А потом понял, что Алекс летит вниз. Молниеносно повернувшись, он успел поймать ее в самый последний момент, потому что она едва не рухнула на землю. У него так бешено колотилось сердце, что он едва мог дышать. И едва мог держать Алекс, потому что от безумного страха тряслись руки. Но немного придя в себя, он крепче обнял ее и, прижав к себе, едва слышно молвил:

- Ты жива?

Господи, она чуть было не разбилась по его вине!

- Моя нога… – простонала Алекс, хватаясь за Тони. – Кажется, я подвернула лодыжку.

- Господи! – прошептал Тони, чувствуя головокружение, и медленно выпрямился.

Увидев, как ещё больше побледнел Тони, Алекс заговорила, пытаясь не обращать внимания на режущую боль в ноге. Она прижала руку к его запавшей щеке и тихо молвила:

- Все хорошо, милый. Я в порядке.

Он долго смотрел на нее прежде, чем заговорить, затаив дыхание.

- Честно?

- Честно.

Только после этого он смог сделать судорожный вздох и, закрыв на секунду глаза, прижался лбом к ее лбу.

- Ты напугала меня до смерти, – еле слышно проговорил он, ощущая неистовые удары своего сердца.

- Прости…

К ним подбежали взволнованные Габби и Марк, но убедившись, что страшное позади, вздохнули с облегчением. Алекс уже успела убедить всех, что с ней все хорошо, и попросила Тони поставить её на землю, но он был непреклонен.

- Тебе нужно полежать, – заявил он.

Алекс удивленно посмотрела на него.

- Но мы… мы должны поскорее поехать к твоей матери.

У него похолодело всё внутри, но он сумел произнести строгим голосом:

- Мы обязательно поедем, но не сегодня. Ты должна отдохнуть. И мне нужно посмотреть на твою ногу.

Алекс нахмурилась.

- Не глупи, со мной все в порядке. Нам нужно спешить…

Тони прервал ее, резко вскинув голову.

- Марк, поезжай домой и предупреди всех, что мы приедем утром. Если возникнут срочные вопросы, немедленно пошли за мной.

- Конечно, – с готовностью кивнул Марк и удалился.

Алекс смотрела на еле живого Тони, понимая, что к утру они могут опоздать. И если не дай Бог произойдет самое худшее… Она не имела права лишать его хоть бы возможности попрощаться с матерью! Боже, Алекс так сильно надеялась, что её светлость поправится! Взяв лицо Тони в свои дрожащие ладони, она попыталась обратиться к его здравому смыслу.

- Тони, милый, послушай, я на самом деле в порядке. Со мной ничего страшного не произошло. Ты можешь поставить меня на землю и убедиться, что я могу стоять на ногах. Для убедительности могу станцевать джигу…

- Ты не умеешь танцевать джигу, – мягко прервал он ее, а потом строго посмотрел на нее, пытаясь спрятать свою боль глубоко в себе. – Мы останемся здесь. Уже стемнело…

Он не послушался никого и зашагал к гостинице, где Габби уже снял для них целых три номера. Занеся ее в скромно обставленный номер, Тони опустил Алекс на матрас и, выпрямившись, грозно велел молодой служанке, которая пыталась разжечь огонь в камине.

- Нагрейте немного молока и вместе с чистыми полотенцами принесите сюда. Живо!

У Алекс защемило сердце, когда она поняла, что он до сих пор помнит о том, как она лечила его вывихнутое плечо. А вот Габби удивленно посмотрел на Тони.

- А зачем вам молоко?

Опустившись перед Алекс, Тони осторожно прикоснулся к ее ноге.

- Это помогает при вывихах. Алекс нужно сделать компресс.

- Не думал, что вы знаете о чудодейственных свойствах молока. – Габби быстро взглянул на Алекс. – Обычно этим занимается моя сестра.

- Кому-то тоже следует знать о таких вещах, чтобы заботиться о ней тогда, когда она сама не в состоянии это сделать.

Алекс вдруг ощутила к нему такую сильную любовь, что защипало в глазах.

- Тони, – глухо молвила она, глубоко тронутая его заботой.

Тони медленно снял с ее ноги кожаный ботинок и вскинул голову.

- Тебе больно?

- Не… не очень, – честно ответила Алекс, пытаясь не сморщиться от боли, чтобы не усугубить еще больше его страдания. Она быстро посмотрела на Габби, который стоял в стороне и позволял Тони заботиться о ней, хотя мог бы возразить и не позволить Тони этим заниматься, но поступал иначе. И это откликнулось безграничной любовью к брату, в глазах которого светилось беспокойство и волнение за нее.

Когда принесли молоко, Тони быстро перевязал чуть опухшую лодыжку Алекс и положил ее ногу на матрас, подложив под нее подушку, чтобы ей было удобнее. А потом сам принес ей поднос с ужином и проследил за тем, чтобы она съела всё до последней крошки. Было такое ощущение, что они поменялись местами, но Тони хотел ухаживать за Алекс. Это отвлекало. От всего того, что он на краткое время оставил позади. Ему было бы гораздо приятнее ухаживать за своим ангелом, если бы не душевная мука, которая начала подавлять все остальные чувства, едва Габби сказал, что им пора идти спать. Он даже не понимал, что эти слова означали для Тони, который уже много ночей не мог спать.

Он должен был покинуть Алекс и позволить ей отдохнуть. Но Тони не представлял, как оставить её. Боже, она была нужна ему сейчас больше всего на свете! Он не мог остаться один с самим собой. Но ему пришлось поступить по велению молодого виконта. Зайдя в свой пустой номер, он прикрыл дверь и прислонился к ней спиной, чувствуя, как лёгкие обжигает от нехватки кислорода. Раздался щелчок замка соседней комнаты, куда вошёл Габби, а потом наступила тишина. Было слышно лишь тихое завывание ночного ветра, который теребил тонкие ветки дерева, с мрачным скрипом ударяя их об окно его комнаты.

Тони не мог двигаться, скованный невыносимой болью и страхом. Как он сможет заснуть сейчас, зная, что Пембертон всего в часе езды отсюда? Целых два года он убегал прочь от этого места, а теперь ему предстояло перешагнуть его порог и снова видеть то, что напоминало о той катастрофе. Ему казалось, что стоит оказаться там, как земля тут же разверзнется и ад мгновенно поглотит его, где ему было самое место. Дьявол непременно заберет его в самые тёмные глубины ада, и Алекс останется совсем одна. Это было бы так несправедливо, ведь он не успеет подарить ей все те радости, которых она так долго была лишена. Которые он хотел подарить ей. Он не сможет увидеть, как растут её цветы, он не сможет выполнить данное ей два дня назад обещание позаботиться о каждом выращенном ею цветке.

Невыносимые мысли медленно сводили с ума. Оттолкнувшись от двери и тяжело ступая, Тони побрёл в темноту, стягивая с шеи душивший его шейный платок. Но в этот момент раздался щелчок замка его комнаты. Он резко обернулся и увидел, как Алекс быстро входит в его комнату, закрывает дверь. А потом запирает замок.

Тони не мог поверить своим глазам. Она повернулась к нему и стояла перед ним всё ещё в дорожном наряде из тёмно-вишневого шёлка с распущенными волосами и смотрела прямо на него своими синими глазами, не прикрытыми линзами очков. У Тони перехватило дыхание, когда он понял, почему она распустила волосы и пришла к нему. Сердце замерло в груди, а когда она сделала шаг в его сторону, оно рухнуло вниз. Прямо к её ногам.

- Ты… ты не должна быть здесь… – пробормотал он, отступая.

Тони боялся представить, что с ним произойдёт, если он коснётся ее.

- Именно здесь я и должна быть, – смело произнёс его ангел, приближаясь.

Тони почувствовал настоящую панику.

- А как же… как же твоя нога? Как твоя нога? Тебе не больно?

- Я ведь говорила, что всё хорошо. – Она подошла совсем близко к нему и добавила тем своим низким, будоражащим голосом, от которого волосы на затылке тут же стали дыбом: – Тебе пора научиться доверять мне, Тони.

Господи, он доверял ей, безгранично! Он не доверял лишь самому себе, находясь на тоненькой грани. У него так сильно колотилось сердце, что он едва мог дышать, глядя в изумительно красивое лицо девушки, которая так много предлагала ему. Слишком много.

- Алекс, умоляю, уходи отсюда, – хриплым голосом попросил он, мысленно заклиная ее остаться.

У Алекс сердце сжалось от мучительного спазма, глядя в его побелевшее от страха и боли лицо. Она не могла бы уйти отсюда сейчас даже за все сокровища мира, зная, как сильно нужна ему. Зная, что нельзя позволить ему провести эту ночь в одиночестве. И недолго думая, подняла руку и положила ладонь на его широкую, обожаемую ею грудь. Прямо туда, где неистово билось его сердце.

- Неужели теперь ты просишь меня уйти?

Ее шёпот сотряс всю его душу и заставил задрожать тело. Тони зарычал, понимая, что не вынесет, если она уйдёт. Будь всё проклято, но он не мог защитить ее даже от самого себе. У него внутри что-то надломилось. Ощущая дикое головокружение, он схватил ее в свои объятия и так крепко поцеловал, что у Алекс вырвался глухой стон. Тони не мог остановиться, ослеплённый жгучим желанием, которое тут же вспыхнуло в нем. Он не мог думать от боли в мозгу. Боль и страх смещались в опасную смесь, толкая его на безумия, но уцелевшей частью сознания он понимал, кого обнимает. И взяв её на руки, он понёс своего ангела к кровати, лихорадочно стаскивая с нее одежду.

Не выпуская ее губ, Тони положил ее поперек кровати и навис над ней, судорожно поглаживая трепещущее тело, в которое хотел немедленно погрузиться. Он умирал от желания ощутить ее жар, ее сладость. Ее жизнь. Чтобы еще ненадолго почувствовать живым себя. Ему казалось, что если он сейчас же не окажется в ней, то просто умрёт. Он не чувствовал ничего, кроме нее. Не хотел ничего, кроме Алекс.

Она помогла ему раздеться, не побоявшись его дикой страсти. Она ответила на его опустошительные поцелуи, а затем опустилась на матрас, когда он чуть грубовато толкнул ее на спину. Стоя возле кровати, Тони наклонился и снова припал к ее устам, раздвигая подрагивающие бедра. А потом одним резким движением заполнил ее собой. До самого конца. И замер, почувствовав, как от боли разрывается сердце. Как темнеет в глазах.

- Почему ты позволяешь мне делать это с тобой? – мучительный вопрос глухим стоном сорвался с его губ. Тони не мог двигаться, охваченный стыдом и раскаянием за свою грубость. Охваченный едва сдерживаемым желанием. Охваченный столькими страстями, что они могли уничтожить его, не приложив особых сил. Чуть приподнявшись на локте, он посмотрел на Алекс, боясь увидеть в его глазах осуждение и отвращение. Но она смотрела на него с такой невыразимой нежностью, что у него сдавило в груди. И он вдруг подумал, что может умереть прямо здесь. В ее объятиях. Такая смерть была бы предпочтительнее всего. – Боже правый, милая, ты должна бежать от меня так далеко, как это возможно, туда, где я не смогу причинить тебе боль. Я так этого не хочу…

Она остановила его, положив ладонь на его губы. Пристально глядя на него, она убрала свою руку и осторожно коснулась его плотно сжатых губ.

- В первый раз в жизни я не хочу никуда убегать. Особенно от тебя, – глухо произнесла она, а потом медленно шевельнула бедрами. И едва слышно добавила: – Не останавливайся, Тони, умоляю, не останавливайся.

И Тони потерял голову, захваченный ее огнём. Ее словами. И теми чувствами, которые поглотили его целиком. Боже, он так долго боролся с самим собой, так долго отрицал это, но теперь у него не было возможности убежать от этого! Он не мог отрицать ту любовь, которая привязала его к Алекс. Которая переполняла его сердце настолько, что он мог захлебнуться в ней. И это бы не убило его. Это делало его невероятно сильным, давая надежду справиться с любыми трудностями.

Да и как можно было не любить ее? Он подавлял это чувство в себе, убеждая себя, что это не любовь. А что вообще он знал о любви? До встречи с Алекс ему казалось, что он знает об этом чувстве всё. Но так сильно заблуждался!

Безжалостно подавляя в себе собственные порывы, он стал осторожно двигаться в ней до тех пор, пока не почувствовал, как вздрогнула Алекс. Он не позволял себе абсолютно ничего, пока не довел до кульминации своего ангела. И только после этого глухим стоном обрел свое освобождение, обессилено оседая рядом с ней. Тони обнимал её до тех пор, пока не выровнялось биение его сердца. Сердце, которое билось только потому, что она была с ним. Сердце, которое не подозревало о своём существовании до встречи с ней.

Сердце, которое могло разбиться с первыми лучами солнца. Его ангел, услышав его зов, пришёл и подарил ему несколько часов забвения, но жизнь была беспощадна ко всем. И завтра утром она собиралась проявиться во всем своём уничтожающем блеске.

Дата добавления: 2015-08-13