Глава первая. Я думаю, ты захочешь услышать

Я думаю, ты захочешь услышать

Все детали и подробности.

Но что-то внутри меня

Отрицает, что это произошло. [1]

Сюзан Вега, песня «Blood Makes Noise» [в подстрочнике переводчика]

ЗДАНИЕ ДЖ. ЭДГАРА ГУВЕРА

ПЯТНИЦА, 17 ЯНВАРЯ

8:56

Когда утром наконец прозвучал звонок, я мгновенно бросился к телефону и сжал трубку с такой силой, как будто хотел ее задушить, хотя на самом деле предпочел бы, чтобы на ее месте оказалась шея моей напарницы. За последние тридцать шесть часов я не получил от нее ни единого звонка. Раздраженная сотрудница отеля в Филадельфии, где она остановилась, не имела ни малейшего понятия о местонахождении мисс Скалли. Она не выписывалась из номера — это все, что ей было известно.

- Где, черт возьми, тебя носит? - рявкнул я в трубку.

- Агент Малдер...

Я знал, что голос Скалли становится ниже, когда она устает, но сейчас был практически уверен, что этот баритон означал только одно: я только что наорал на своего босса.

- Простите, сэр. Я думал, это Скалли.

Молчание на другом конце провода длилось слишком долго, и от ужаса волоски у меня на шее начали вставать дыбом.

- Мне только что позвонили из полицейского участка в Филадельфии, - сказал Скиннер. - Агент Скалли ранена. Она в больнице.

Я почувствовал себя так, будто что-то тяжелое сдавило мне грудь. Карандаш, который я вертел в руке, проскользнул между пальцев и сломался надвое.

- Что произошло?

- Подозреваемый — некий Эдвард Джерс. По-видимому, вчера утром он пытался убить Скалли, засунув ее в мусоросжигательную печь. Он также главный подозреваемый в деле об убийстве своей соседки, которое произошло днем раньше.

- Где это случилось?

Я швырнул обе половинки сломанного карандаша в мусорную корзину. Мимо.

- Около «Сентер Сити» в Филадельфии. Сейчас Скалли в больнице при Университете Пенсильвании.

Я сорвал плащ с вешалки, чуть не отодрав в спешке подкладку.

- Насколько серьезно она ранена?

- Несколько ушибов ребер и сотрясение мозга. Джерс помял ее довольно сильно, но никакой угрозы жизни нет.

Узел в моем желудке немного ослаб.

- Могу я перевезти этого Джерса в Вашингтон и устроить его в уютной камере за счет дяди Сэма?

- Ведите себя прилично, Малдер, - прорычал Скиннер. - Просто проведайте ее. И подыграйте местным копам, пока я не найду кого-нибудь проверенного в филадельфийском отделении Бюро.

Больше всего мне хотелось как следует что-нибудь пнуть, но вместо этого я повесил трубку и бегом помчался к машине.

**********

БОЛЬНИЦА ПРИ УНИВЕРСИТЕТЕ ПЕНСИЛЬВАНИЯ

ФИЛАДЕЛЬФИЯ, ШТАТ ПЕНСИЛЬВАНИЯ

12:52

Информацию, которую мне удалось получить, в лучшем случае можно было назвать отрывочной. Большую часть времени по пути к больнице я посвятил телефонному разговору с полицией и выяснению деталей, но смог узнать только одно: кто-то позвонил в ФБР и попросил Дану Скалли, а травмы на ее теле появились вскоре после этого. Обугленные останки соседки Джерса нашли в той самой мусоросжигательной печи. Он все еще находился на месте преступления, когда приехала скорая помощь и полиция. Его арестовали, а сейчас он в больнице.

Никто не смог толком объяснить мне, каким образом этот Эдвард Джерс вообще оказался фигурантом в нашем расследовании. Его квартира находилась далеко от русского квартала, на юге города. У него не было никакого криминального прошлого. Ничто не указывало на то, что он как-то связан с Пудовкиным или с товарищем Сво.

Меня все больше и больше мучило любопытство: как вообще Скалли узнала о нем? Когда наконец я оказался у поста медсестры, мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не начать суетиться, а просто подойти и узнать номер нужной палаты.

У дверей меня встретили двое мужчин. Судя по их внешнему виду — местных детективов полиции. Тот, который помоложе, сидел и быстро записывал что-то в безупречно белом блокноте. В это время его коллега листал материалы дела, накручивая на палец невероятно длинные, как у моржа, усы. Он первым заметил меня.

- Агент Малдер?

- Она здесь?

Молодой детектив встал. Благостное выражение лица делало его похожим на мормона-миссионера.

- Да, но сейчас с ней медсестра. - Он протянул руку, и я быстро пожал ее. - Я детектив Смит, а это детектив Говейя. Мы надеемся, что вы сможете помочь нам кое-что прояснить. - Смит слегка беспокойно отодвинул пальцем воротник рубашки. - Ваша напарница — ну, скажем так, она не особо откровенничала.

Да неужели? Не с тобой одним!

- Откровенничала по поводу чего? Вы ведь поймали парня, который избил ее?

На лице детектива Смита появилось сочувствие.

- Да, но кое-что не сходится, и, учитывая обстоятельства, агент Скалли ведет себя несколько... скрытно.

Говейя фыркнул. Вкупе с характерной растительностью у него на лице образ приобрел завершенность, и я всерьез начал подумывать, не предложить ли ему немного макрели. Или отхлестать его ею по лицу.

Я пристально посмотрел на детектива.

- Если вам есть что сказать, так скажите.

Он пожал плечами.

- Очевидно, агент Скалли и мистер Джерс развлекались весь вечер вместе. Выпили, заглянули в тату-салон. Я так понимаю, они отлично проводили время, поскольку в свой номер в ту ночь она так и не вернулась.

Она что??? Думаю, вы что-то здесь точно неправильно поняли, детектив.

Смит постукивал блокнотом по ладони и явно не торопился продолжать.

- Агент Скалли настаивает на анализе крови. Джерс утверждает, что сделанная накануне татуировка свела его с ума, а агент Скалли полагает, что его поведение могло быть спровоцировано неким веществом в чернилах. Тех же самых, которые были использованы в ее татуировке.

- Она сделала себе татуировку?

Теперь я окончательно убедился, что оказался в параллельной реальности. Это точно не мой мир. Белый кролик с часами появится с минуты на минуту[1].

- На копчике, прямо посередине. Очень стильно, - усмехнулся Говейя.

Моя рука непроизвольно начала сжиматься в кулак. «Подыграйте», сказал Скиннер. Отлично. Я подыграю. А потом, как только они скажут мне все, что нужно, я выхвачу это дело прямо у них из-под носа.

Молодой детектив встал между мной и Говейей с привычной легкостью, свойственной человеку, который знает, что сглаживать острые углы – его прямая обязанность. Интересно, часто ли Скалли чувствует себя так рядом со мной? Я повернулся к Смиту, лишив его напарника всякой возможности поучаствовать в разговоре.

- И она вам все это рассказала?

- Не совсем. Впервые мы встретились с агентом Скалли вчера утром. Кэй Шиллинг исчезла, поэтому нам пришлось опросить всех соседей. Когда мы позвонили в квартиру Джерса, агент Скалли открыла дверь.

- И?

Я прекрасно знал, что он ответит, но меня все равно одолевало странное желание защитить честь Скалли. Если кому-то и будет позволено сказать о ней лишнее, то только мне. Вот такой я благородный.

- На ней была мужская рубашка, агент Малдер, и, судя по ее внешнему виду, она только что проснулась.

- Мы большие поклонники принципа бритвы Оккама[1], - заметил Говейя.

О Боже, Скалли, какого же хрена ты там делала?

Я знал, что ключевое слово ответа заключено в самом вопросе, но просто не мог поверить, что такая ярая сторонница доктрины о неразумности беспорядочных половых связей могла повести себя настолько неосторожно. Интересно, она на всех свиданиях спит с незнакомцами и уродует свое тело?

Я и правда не знал, что мне думать и что чувствовать. Вариантов было столько, что я уже предвкушал грядущий вечер – то-то будет удовольствие - изучить и проанализировать их все! Так или иначе, сейчас я мог только завернуть все свои предположения в плотный пакет, крепко его завязать, кинуть в большую обувную коробку с надписью «Мне остается только догадываться» и захлопнуть ее крышкой.

Я пронзил Смита холодным спокойным взглядом.

- Расскажите мне о татуировке. Джерс сказал, что она заставила его убивать?

Смит перевернул несколько страниц в своем блокноте и только потом ответил. Он явно делал это, чтобы не смотреть на меня, а не для того, чтобы вспомнить детали.

- Мистер Джерс убежден, что татуировка заставила его убить мисс Шиллинг. Агент Скалли считает, что он страдал от галлюцинаций, возникших в результате отравления зараженной спорыньей рожью, которая использовалась для изготовления красных чернил. Мы отправили образец его крови в лабораторию и ждем результатов. Хотим узнать, есть ли здравое зерно в этой теории.

- Где этот тату-салон?

- В каком-то русском притоне около Баслтона, хотя здесь мы полагаемся на слова Джерса. Агент Скалли... эээ... Помимо версии с отравлением спорыньей, она отказалась нам что-нибудь еще говорить. И именно поэтому нам бы пригодилась ваша помощь.

Я засунул обе руки в карманы и покачался на каблуках.

- Ну что ж, боюсь, вам не повезло. Мы знаем, что этот парень звонил в Бюро — хотел убедиться, что Скалли действительно федеральный агент. Он знал об этом, когда напал на нее, а это значит, что преступление находится в юрисдикции ФБР. Так что, парни, вы бы лучше поторопились и занялись делом, если хотите посадить его за убийство.

Смит закрыл глаза, и на его лице вдруг появилось выражение страшной усталости. Говейя сделал шаг в мою сторону.

- На будущее — не тратьте наше время понапрасну и держите свою напарницу на поводке покороче. Кто знает — может, ей это понравится.

Я не задумался ни на секунду и просто отреагировал. Моя рука обхватила его мясистую шею и прижала его голову к стене, а пальцы впились полицейскому в челюсть.

- Попридержи свой паршивый язык!

Он ухмыльнулся.

- Как неосмотрительно с моей стороны. Уверен, вся эта история глубоко задела вас лично.

Я прижал его к стене еще сильнее, но тут Смит взял меня под локоть.

- Не стоит этого делать, агент Малдер.

Но мне казалось, что очень даже стоит.

Но, помедлив, я все же с сожалением отпустил Говейю. Он прочистил горло и поправил галстук.

- Пора идти, - сказал детектив Смит.

- Мы будем на связи, агент Малдер, - произнес Говейя, и эти слова прозвучали, как угроза.

Когда детективы уходили, я услышал, как Говейя обратился к Смиту:

- Не знаю, чего он так завелся. Я бы свою правую руку отдал, чтобы моим напарником стала такая рыжая кошечка. Без обид, Мэтт.

- Льюис, если бы твоим напарником стала такая рыжая кошечка, твоя правая рука пригодилась бы тебе как никогда.

**********

Снова запах антисептика и хлорки. Снова механическое жужжание медицинских аппаратов и мониторов. Снова омерзительный звук скрипящих на выцветшем линолеуме подошв.

Я давно потерял счет этим визитам в больницу. Вот опять я иду по тускло освещенному коридору, опять вижу Скалли в очередном бесформенном хлопковом халате, в очередной неудобной кровати. Декорации немного другие, изменились лица актеров второго плана, но мы со Скалли - снова в главных ролях в импровизации на тему «Больничная палата».

Медсестра в резиновых больничных тапочках вышла из палаты и беззвучно прошла по коридору. Я успел схватиться за ручку двери, пока она не захлопнулась.

Скалли теребит накинутый на нее плед. Закрытый журнал лежит на коленях. На лбу - огромная шишка, лицо и шея усеяны самыми разнообразными порезами и ссадинами. На правой руке, прямо около локтя, я заметил устрашающего размера синяк. Над ним — еще несколько. Эти явно появились после того, как кто-то пытался удержать ее за руку.

Она повернулась, услышав скрип двери. Глаза слегка расширились при виде меня, но в следующее мгновение на ее лице вновь появилась маска полного безразличия.

- Малдер. Не стоило приезжать.

- Что произошло, Скалли?

Она начала рассказывать — отчетливо и монотонно, как будто разговаривала с ребенком, причем очень недалеким.

- Ты отправил меня в Филадельфию. На меня напал подозреваемый в убийстве. Сейчас я в больнице. Все это можно рассказать и по телефону.

Я скрестил руки на груди и посмотрел на нее, многозначительно приподняв брови.

- Могла бы, если бы позвонила. Что было бы очень мило с твоей стороны — сообщить, что ты в порядке и все такое. Кроме того, ты, кажется, упустила несколько немаловажных деталей. Халтурный отчет, агент Скалли.

Она пронзила меня испепеляющим взглядом.

- Ну что ж, тебе, очевидно, эти детали уже известны, так что можешь отправляться домой. Спасибо, что проведал.

- Не так быстро. Если помнишь, ты пока еще федеральный агент. Даже когда … развлекаешься. Кажется, этот факт завел Джерса не на шутку. Ты же знаешь: теперь это федеральное расследование.

- И ты решил заняться этим делом, хотя НЛО придется в это время летать без присмотра? Как благородно.

Она открыла журнал и принялась изучать его без всякого интереса.

- Нет. Скиннер велел мне подыграть местным копам, пока в филадельфийском отделении не найдется кто-нибудь, кому можно доверить это дело.

Она оторвалась от журнала и посмотрела на меня.

- Какое дело? Никакого расследования не будет. Я не собираюсь выдвигать обвинения.

- Этот парень пытался сделать из тебя паштет, а ты не собираешься выдвигать обвинения?

- В этом нет необходимости. Его уже обвиняют в убийстве.

- Это не тебе решать.

Она равнодушно пожала плечами.

- Что еще нового?

Я догадывался, что этой фразой она пытается что-то донести до меня — что-то важное для нас обоих; что она говорит о том, чего ей не хватает и как нам следует работать вместе. И при любых других обстоятельствах я бы взял эту подачу и спросил бы, какого черта она так закрутила мяч. Но я понимал: чтобы осуществить подобное, мне нужно больше уверенности в себе. Невозможно заводить такие разговоры в этой палате, когда она — такая отдаленная и непонятная - смотрит на меня этим странным взглядом.

Поэтому я решил сменить тему.

- Можно посмотреть на твою татуировку? Судя по описанию, сексуальная.

Ну что ж, я никогда и не утверждал, что умею тонко и незаметно сменить тему разговора.

Скалли резко выпрямилась, поморщившись от боли, швырнула журнал на ночной столик и повернулась ко мне.

- У тебя есть какие-нибудь вопросы, которые действительно относятся к делу?

Я изобразил задумчивость.

- Если товарищ Сво — это Борис Баденов, то кто же я - Рокки или Бульвинкль? Думаю, что Булвинкль, потому что я выше, но шляпы мне идут больше, чем тебе.[1]

Она на мгновение закрыла глаза и страдальчески вздохнула.

- Они возьмут несколько анализов и выпишут меня сегодня днем. Езжай домой.

- Ах да, насчет анализов. Это ведь не просто какая-нибудь татуировка, Скалли! А психоделическая! Ты и правда умеешь хорошо провести время в Городе братской любви[1]. Я обычно просто покупаю сэндвич с сыром[1].

Скалли отвернулась и посмотрела в окно. Я заметил еще несколько синяков, выделявшихся грязными пятнами на белоснежной линии ее шеи. Один из них находился прямо в районе сухожилий и подозрительно напоминал засос. Боже ты мой, Скалли...

- Ты поэтому так себя ведешь, Малдер? Потому что я сделала что-то совершенно неожиданное? Потому что мое поведение не соответствует составленному тобой психологическому портрету?

Так и есть.

- Больше всего меня огорчает то, что ты едва не распрощалась с жизнью, но похоже, ничуть этим не обеспокоена. Мне нужна твоя помощь, чтобы засадить парня. Знаешь, что он сделал со своей соседкой? Расчленил с помощью кухонных ножниц и пилы и засунул тело в картонную коробку, а затем скормил по кусочкам мусоросжигателю. Там и обнаружили ее кости, зубы и расплавленный медальон, который ей подарили на выпускной.

На секунду Скалли затихла. Плечи опустились, голова поникла. Костяшки на правой руке тоже расцарапаны, заметил я.

- Мы выпили. Потом пошли в тату-салон, а затем вернулись в его квартиру. Погода была плохая. Я решила не ехать обратно в отель.

Она сглотнула, и я увидел струйку темно-красной крови, бегущую по ее губам и подбородку.

- Скалли! Господи...

Я оглянулся в поисках носового платка, но он незаметно оказался у нее в руках. Скалли зажала пальцами переносицу и приподняла голову, чтобы остановить кровь.

- Ничего страшного. Здесь очень сухой воздух.

Мне пришлось поверить на слово, что, по крайней мере, к этому Эдвард Джерс не причастен — никто не упоминал, чтобы он сломал ей нос. Пора возвращаться к допросу.

- Что случилось утром? Копы сказали, что ты открыла им дверь.

Она опустила руку и резко посмотрела на меня.

- Значит, ты уже все знаешь. Тебе просто хочется послушать, как я это говорю?

В ее голосе звучала злость, и по сравнению с равнодушием, которое она демонстрировала до сих пор, это была приятная перемена.

- Мне нужно услышать твою точку зрения. Можешь вспомнить какие-нибудь детали? В каком психическом состоянии был Джерс? Что его спровоцировало? Помоги мне понять его.

- Зачем? Его поймали, он признался. Не нужно анализировать его мотивы. Хватит.

- Неужели тебе не интересно, почему он сделал то, что сделал? Что его подтолкнуло?

- У него были галлюцинации, Малдер. Если хочешь, чтобы я залезла кому-нибудь в голову, дай мне труп и скальпель. Психология — твоя область, не моя.

Может быть, она боялась, что, исследуя Джерса, я проникну и в ее мысли?

- Почему ты защищаешь его? Наверное, в постели он уж очень хорош. Но, видишь ли, Скалли, ты собственность правительства, а правительство не любит, когда имеют его агентов. Даже если им это нравится.

Выражение ее лица едва заметно изменилось: она сжала губы и прищурилась.

- Пошел. Вон.

Я взглянул на часы.

- У меня как раз назначено свидание с твоим красавчиком. Передам ему привет.

Скалли неподвижно глядела прямо перед собой и даже не удостоила меня ответом.

Я вышел из палаты Скалли и отправился в ожоговый центр больницы при Университете Темпл, где надеялся получить более теплый прием от «маньяка-убийцы» Эда Джерса.

**********

ОЖОГОВЫЙ ЦЕНТР БОЛЬНИЦЫ СВ. ИОАННА

ФИЛАДЕЛЬФИЯ, ШТАТ ПЕНСИЛЬВАНИЯ

14:48

Пока полицейский, охранявший палату, открывал мне дверь, я нетерпеливо перебирал завалявшуюся в кармане мелочь. Как было бы здорово уметь видеть сквозь стены! С минуты на минуту мне предстоит узреть Эдварда Джерса — человека, который поднял руку на мою напарницу.

Человека, который оставил синяки на ее теле. И я уверен, что против некоторых из них она совсем не возражала.

Человека, который затем избил Скалли и пытался засунуть ее бесчувственное тело в мусоросжигательную печь, как будто это мешок с сухими листьями.

Да, я уже предвкушал эту встречу...

Полицейский распахнул передо мной дверь и отошел в сторону, чтобы пропустить меня.

Желудок свело от волнения.

Я ожидал увидеть монстра. Даже хотел, чтобы он оказался уродом с заячьей губой, отбросом общества. Но человек, который поднял голову и тревожно посмотрел на меня, когда я вошел в тесную комнату с белыми стенами, разочаровал меня своей абсолютной нормальностью. Я услышал, как дверь закрылась за мной с металлическим щелчком, пугающим своей бескомпромиссностью.

Так вот он какой, Эд Джерс. Достаточно привлекательный, темноволосый, голубоглазый. Молодой. Почему-то я всегда думал, что Скалли интересуют мужчины постарше, что она предпочитает типаж книголюба или университетского профессора в очках и потертом твидовом костюме. Этот парень совершенно не подходил под такое описание.

Его глаза покраснели и припухли. Бедненький.

- Эдвард Джерс? Я специальный агент Малдер, напарник агента Скалли.

Я надеялся, что мое полное звание заставит его затрястись от страха.

Он выпрямился.

- О Боже. Дана. Она в порядке?

Дана.

Я пододвинул стул поближе и сел напротив кровати. В нос ударил запах йода, бинтов и обгоревшей плоти, исходивший от его перевязанной руки или, точнее, от того, что от нее осталось.

- Мне кажется, уже поздновато волноваться о ее самочувствии. Как ты считаешь, Эд?

Он потер глаза и взъерошил волосы здоровой рукой. Его движения были резкими и неловкими, как у человека, страдающего хронической бессонницей.

- Послушайте, если вы пришли сюда, чтобы сказать мне, что я спятивший кусок дерьма, то не стоило беспокоиться. Я и так это знаю.

- Считаешь себя сумасшедшим?

- А вы как думаете? Татуировка с изображением Бетти Пейдж велела мне убивать людей.

Куда же пропадают эти безжалостные психопаты, когда они так нужны? Вирджил Инканто, я скучаю по тебе, приятель. Я пытался удержать в себе холодную ярость, которую так холил и лелеял на пути сюда, желание со всей силы ударить Эда в челюсть и бить его, пока не услышу хруст костей. Но он выглядел таким потерянным и подавленным, что заново разжечь свою ненависть мне так и не удалось.

Да уж, Тед Банди[1] из этого парня никакой.

Я оперся локтями на поручень кровати и скрестил пальцы рук.

- Эд, почему бы тебе не начать сначала и не рассказать мне по порядку, что произошло?

Он уныло ухмыльнулся.

- Я получил такую татуировку, какую заслужил.

И Джерс рассказал мне о разводе. Как отвратительно все это было, и каким опустошенным он чувствовал себя, когда узнал, что его жена переезжает в Калифорнию с детьми, и что он будет видеть их очень редко.

Рассказал, как напился и сделал татуировку. Как начал слышать голос женщины, которая издевалась над ним и называла его неудачником. Как потерял работу из-за этого и как решил в приступе безумия, что это соседка снизу насмехалась над ним.

- Я просто хотел, чтобы этот голос замолчал. Он звучал прямо у меня в голове. Она смеялась... и ненавидела меня... и это, черт возьми, сводило меня с ума.

Он замолчал и посмотрел на свою здоровую руку, как будто на ней все еще была кровь.

- Я потерял контроль над собой.

- Ты убил Кэй Шиллинг, Эд?

- Да.

Вопреки моей уверенности в том, что Эд хотя бы попытается отрицать свою вину, он, по-видимому, нисколько не заботился о своем будущем и даже не собирался врать. Он не маньяк. В его случае можно говорить только о глубокой психологической травме. Я встал со стула и несколько раз постучал по железной двери. Полнолицый полицейский, впустивший меня, открыл дверь. Я попросил его принести воды, он кивнул и снова вышел.

Я повернулся к Эду, который неотрывно смотрел на стену.

- Как ты познакомился с агентом Скалли?

- Она зашла в тату-салон. Я вернулся туда на следующее утро, чтобы попросить того русского переделать эту чертову татуировку. Он спросил ее, что она думает о татуировке, и мы разговорились.

Хм... Наверное, она следила за Пудовкиным. Я поднял стул и развернул его, чтобы опереться руками о спинку.

- И ты пригласил ее на свидание?

- Ну, да. Нет. Не знаю. Я поинтересовался, что такая женщина делает в таком убогом районе. Она совсем не была похожа на постоянного клиента. Но мне показалось, что ей одиноко и как-то... грустно, и между нами как будто пробежала искра. Поэтому я дал ей свою визитку, на случай, если вдруг она захочет поужинать со мной. - Он грустно улыбнулся. - Я и не думал, что она позвонит.

Я знал, что Скалли была чем-то огорчена. Наш разговор при расставании трудно было назвать радостным, и она злилась на меня за то, что я отправил ее в Филадельфию. А потом еще и решила, что я сомневаюсь в ее профессионализме. Вряд ли тот телефонный разговор она сочла очень забавным. Стала бы Скалли звонить Джерсу, не поведи я себя, как последний засранец?

Ах да, пробежала искра.

Стук в дверь заставил Эда вздрогнуть. Я поднялся и взял у охранника две банки «Доктора Пеппера», а затем вернулся обратно и поставил одну банку перед Эдом. Он не обратил на нее никакого внимания и жалобно посмотрел на меня.

- Пожалуйста, хотя бы скажите мне, что я не сильно ее покалечил.

Этот вопрос, похоже, правда беспокоил ублюдка. Я открыл банку и сделал глоток.

- У нее сотрясение мозга и несколько ушибов. И, наверное, ужасно больно дышать. Ты избил ее довольно сильно, как я понимаю?

Джерс издал сдавленный стон и схватился за стоявший рядом столик на колесиках. Он изо всех сил пытался удержать его одной рукой и вдруг начал биться головой о стальной край.

- Эй!

Банка с содовой скатилась на кровать. Джерс продолжал биться головой о стол. Этот идиот хотел раскроить себе череп.

- Эд! Хватит!

Я обошел кровать и мертвой хваткой взял его за горло. Он пытался сбросить мою руку.

- Эд, довольно.

Неожиданно Джерс безвольно повис у меня на руке, и я отпустил его.

- Успокоился? - спросил я, продолжая на всякий случай стоять у него за спиной.

Джерс потер шею рукой и случайно сдвинул немного воротник больничного халата. В этот момент я заметил кое-что. Нет, не может быть, чтобы это было то, что я думаю. Я силой удержал его голову и отодвинул ткань, чтобы посмотреть поближе. Твою мать. Это ровно оно и есть.

Может, у меня и нет познаний Скалли в области судебной медицины, но и без стоматологических снимков легко догадаться, чьи зубы оставили этот аккуратный след прямо над ключицей Джерса. Его засос на ней, и ее засос на нем. Как мило.

Эд наконец сбросил мою руку и смущенно поправил халат. Неожиданно его тон сменился на оборонительный.

- Я ее не насиловал.

- Она так не считает.

Джерс прищурился. Он сразу понял, что я блефую.

- Вы лжете.

- Откуда ты знаешь?

- Она бы так не поступила.

- Ты думаешь, что, переспав один раз с моей напарницей, можешь судить о том, что она стала или не стала бы делать?

- Может, я знаю больше, чем вы думаете. Между прочим, она со мной разговаривала.

Джерс взял банку содовой с кровати и прочертил большим пальцем линию на ее запотевшей поверхности.

- Иногда проще откровенничать с незнакомцем.

Так Скалли, должно быть, и рассудила.

- Как жаль, что ты пытался убить ее. У вас могли сложиться прекрасные отношения.

Джерс опустил голову и какое-то время молчал, вертя банку в руках. Когда он снова посмотрел на меня, в его взгляде сквозила надежда и мольба.

- Вы не могли бы сказать ей, как сильно я сожалею о том, что произошло? Это ничего не будет для нее значить, но тем не менее… Мне действительно жаль.

- Дам ей знать.

Я встал и подошел к двери, которую охранник поспешил открыть, как только увидел меня.

В последний раз я взглянул на Эда, который продолжал смотреть на банку «Доктора Пеппера», как будто ждал, что она подаст ему какой-нибудь знак.

- Ты прав, Эд. Я лгал. Если бы ты это сделал, то бы уже был мертв.

Он кивнул, и на долю секунды мы полностью поняли друг друга. Но этот момент прошел, я предоставил Джерса мучившим его демонам и вышел наружу, под обжигающе холодный январский дождь, чтобы остаться наедине с моими собственными.

**********

ЗДАНИЕ ДЖ. ЭДГАРА ГУВЕРА

ВТОРНИК, 21 ЯНВАРЯ

7:51

Я шла по коридору, все убыстряя и убыстряя шаг. Громкий, отчетливый стук каблуков помогал мне почувствовать себя, как и полагается, высококвалифицированным и целеустремленным агентом ФБР. Помимо саркастического приема от Малдера, вчерашний день принес мне бесцеремонные взгляды и перешептывание коллег, поэтому сегодня я приехала на работу на час раньше, надеясь избежать выхода «на бис». Я почти достигла лифта, когда меня догнала ассистентка Скиннера.

- Агент Скалли? Помощник директора Скиннер хочет вас видеть прямо сейчас.

Чего и следовало ожидать. То, что он не вызвал меня вчера, - просто отсрочка смертного приговора. Но желудок все равно сводило от страха.

Я проследовала за Ким к офису Скиннера и заметила, что она с интересом разглядывает меня, когда думает, что я не вижу. Мне очень хотелось захлопнуть дверь у нее перед носом, но вместо этого я закрыла ее бесшумно, как и положено по протоколу.

- Добро пожаловать обратно, агент Скалли, - сказал Скиннер.

- Спасибо, сэр.

- Уже пришли в себя?

Если бы это сказал Малдер, я бы подумала, что слова выбраны не случайно, но, поскольку их произнес Скиннер, решила пропустить их мимо ушей.

- Да, сэр.

- Хорошо. Пожалуйста, садитесь.

Я осторожно присела на краешек стула, пытаясь выглядеть одновременно спокойной и заинтересованной. Что для меня в подобной ситуации было равносильно подвигу.

Скиннер сел за стол, разглядывая меня так, будто в его аквариуме появилась рыбка какого-то нового вида, которую прежде ему не доводилось видеть.

- Как я понимаю, вы не желаете принимать участие в федеральном расследовании дела Эдварда Джерса.

- Так и есть, сэр.

Я сидела, выпрямившись и положив руки на колени, и пыталась думать о том, как приятно ладони скользят по ткани юбки. И вообще о чем угодно, лишь бы это помогло мне справиться с желанием вскочить и убежать, чего мне сейчас хотелось больше всего на свете.

Скиннер сложил руки на столе.

- К сожалению, это не вариант. Этот человек пытался убить вас. Мы просто не можем позволить ему остаться безнаказанным.

- При всем уважении, сэр, он напал на меня не потому, что я агент ФБР, а потому, что у него были галлюцинации.

- Как показало предварительное расследование, он позвонил в ФБР и попросил вас, после чего произошло нападение. Из чего складывается впечатление, что ваша принадлежность к Бюро могла стать мотивом.

Я поерзала на стуле, стараясь не морщиться от острой боли, пронзавшей мои многострадальные ребра.

- Сомневаюсь, что Джерс был в состоянии отвечать за свои действия на тот момент. Он уже сознался в убийстве, и я убеждена, что он совершил эти преступления под влиянием психотропного вещества. Если мы продержим его в тюрьме дольше из-за нападения на меня, мир не станет лучше. Какая разница?

Скиннер поправил очки и поудобнее уселся в своем кресле.

- Разница, агент Скалли, в том, что если ФБР добьется признания его виновным в нападении на вас, нас не смогут обвинить в том, что мы спустили дело на тормозах.

… «По той простой причине, что ему удалось затащить в постель одного из наших агентов» — вот, что он на самом деле имел в виду. Но несказанные слова повисли в воздухе грязной липкой дымкой.

Я молча рассматривала медную лампу на столе.

Скиннер вытянул руки и наклонился ко мне.

- О чем, черт побери, ты думала, Дана? Ты представляешь, в каком свете выставила Бюро?

Его голос дрожал, и было ясно, что он изо всех сил пытается не кричать.

Я посмотрела Скиннеру в глаза.

- Ну что ж, теперь мы квиты.

Скиннер моргнул — у моряков это равносильно открытому от удивления рту. Да, Уолтер, я тоже помню, как ты стал позором для ФБР.

- Не надо со мной играть, Скалли. Вы были на деле, - процедил он сквозь сжатые зубы.

- На самом деле, нет. Я передала дело полиции. И если это такой позор для Бюро, какого черта выставлять его на всеобщее обозрение в суде?

- Мне этого хочется не больше, чем вам. Но закон есть закон. Вы — федеральный агент, и это должно отражаться на каждом вашем шаге. Мы гордимся принятыми у нас нормами поведения. Вот уж не думал, что вынужден буду читать эту лекцию вам.

Ну все, хватит.

- Мне кажется, или налицо двойные стандарты, сэр? Для вас нормально подцепить женщину в баре, а я не могу принять приглашение на ужин от мужчины, с которым только что познакомилась?

- Меня подставили. Я не напивался и не делал татуировок.

- Я не была пьяна.

Скиннер долго и внимательно смотрел на меня. Эта новая странная рыбка — может быть, вообще не та, кем кажется?

- Я позвал вас сюда не для того, чтобы рассуждать о ваших жизненных приоритетах, агент Скалли. ФБР будет продолжать расследование дела Эдварда Джерса, нравится вам это или нет. Надеюсь, мне не придется приказывать вам подчиниться.

Он открыл папку, лежавшую на столе, вынул из нее две толстых кипы бумаги и произнес в телефонную трубку:

- Агент Малдер? Поднимитесь в мой офис. Агент Скалли уже здесь. У меня есть для вас задание.

Я сидела неподвижно и старалась не выглядеть излишне хмурой. Скиннер приводил в порядок свои бумаги. Слава Богу, вскоре появился Малдер и сел в кресло рядом со мной.

- Так что за задание? - спросил он с напускной небрежностью, не сводя глаз со Скиннера. Я упорно делала вид, что меня этот разговор не касается, и уперлась взглядом в стол.

Скиннер протянул нам две папки и принялся объяснять, а мы перелистывали страницы с описанием кровавых подробностей дела.

- Серия похищений и убийств в Балтиморе. Полиция не особо продвинулась в расследовании, а убийца явно следует четкому расписанию. Он похищает женщину, убивает ее и оставляет тело в доме своей следующей жертвы. Это происходит спустя пять дней после похищения. Его вторая жертва была найдена сегодня утром. Женщину, которая, как мы надеемся, не станет третьей, похитили из ее квартиры.

Малдер оторвал взгляд от глянцевой фотографии «8х10».

- Сэр, конечно, эти преступления чудовищны, но это не секретные материалы.

- Преступник работает быстро, Малдер. Серийные убийцы — особая порода людей, и вы знаете ее хорошо. Убийства носят ритуальный характер — этого было достаточно, чтобы отдать дело вам.

Малдер неуверенно посмотрел на меня. Он думает, что я не готова вернуться к работе. Я намеренно проигнорировала его взгляд и внимательно посмотрела на фотографию одной из убитых женщин. Она лежала на деревянном полу. Левая грудь отрезана. Убийца, очевидно, вынул ребра, а затем вернул их на место, промахнувшись лишь на несколько миллиметров. Горло перерезано на несколько сантиметров выше ключицы. Прямо над ее головой на полу нацарапано слово «синистер»[1]. «Это еще мягко сказано», - подумала я.

Малдер изучал одну из страниц отчета.

- Он вырезает им сердца?

Скиннер мрачно кивнул.

- А вместо них оставляет маленькие шарики. Экспертиза показала, что они сделаны из селена. Эйприл Ларсен — женщина, которую похитили сегодня, - работает медсестрой в мемориальном центре. Она не пришла на свою смену к шести утра, а когда полиция приехала в ее квартиру, там нашли тело Хайке Брандстаттер, предыдущей жертвы. Я хочу, чтобы вы оба немедленно отправились в Балтимор. Согласно заключению патологоанатома, он должен убить женщину примерно за двадцать четыре часа до того, как оставит ее тело в другом доме. У нас меньше четырех дней.

Скиннер внимательно посмотрел на нас, а затем переключил внимание на другой файл.

- На этом все, - сказал он.

Малдер, как обычно, открыл передо мной дверь жестом истинного джентльмена. Я вышла в коридор, сделав вид, что не замечаю неприкрытое любопытство во взгляде Ким.

Мы подошли к лифту.

- Я должен забрать пальто из офиса, - сказал Малдер. - И взять дома кое-что из одежды. Тебе что-нибудь нужно?

- Нет, мой чемодан все еще в багажнике.

Малдер нажал на кнопку вызова.

- Хорошо. Ну... Хочешь встретиться у меня, или мне забрать тебя из офиса? Или как?

«Он пытается, - сказала я себе. - Оцени это».

- Спасибо, Малдер. Встретимся около Парка Конституции, хорошо?

На его лице отобразилось удивление, но он ничего не сказал.

- Конечно. Я буду там где-то через час, потом сразу поедем. - Он еще несколько раз нажал на кнопку. - Ты уверена, что готова, Скалли? Им в этом деле в основном понадобится профайлер. Скиннер поймет, если ты скажешь, что тебе нужно время восстановиться.

Двери лифта открылись, и мы зашли внутрь.

- Спасибо, Малдер, со мной все в порядке.

Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, и поэтому я упорно не смотрела на него, пока двери лифта не открылись в холле.

- Увидимся примерно через час, - сказала я, вышла на улицу, где меня встретило холодное серое утро, и поймала такси.

**********

ПАРК КОНСТИТУЦИИ

9:03

Мемориальная стена ветеранов Вьетнама — внушительная конструкция сурового вида: две стены из цельного черного гранита в семьдесят пять метров длиной, высота которых постепенно возрастает от двадцати сантиметров до трех метров в самой высокой точке и затем снова уменьшается. Стоя перед Стеной, можно увидеть свое отражение в отполированной поверхности. Оно похоже на призрака, прячущегося за бесконечным списком имен.

Основание памятника усыпано дарами погибшим. Однажды я увидела среди других подношений лепесток розы и осторожно взяла его в руки. Как и солдат, в честь которого он был там оставлен, лепесток превратился в пыль.

С того самого момента, как мы уехали из Питтсбурга, голос Леонарда Беттса в моей голове повторял снова и снова, как заевшая пластинка: «У тебя есть то, что мне нужно».

«Нельзя почувствовать, что у человека рак, - говорит та часть моего мозга, которая отвечает за Скалли, доктора медицинских наук. – Это невозможно».

Но агент Дана Скалли, которая уже видела необъяснимое, не так в этом уверена. «Почему ты не захотела, чтобы доктор в Филадельфии сделал томограмму?»

«Потому что, согласно шкале комы Глазго [1], это не требовалось, - замечает доктор. - Нет необходимости. Провалов в памяти нет. Реакции быстрые и естественные. Зрачки одинакового размера».

«Конечно, - отвечает женщина, которая уже дважды сама стала секретным материалом. - А как насчет того носового кровотечения?»

Доктор Скалли раздраженно фыркает. «Сухой воздух».

«Ну конечно. Не навещала Бетси Хагопиан в последнее время?»

Я снова закрыла глаза и вздохнула. Этот внутренний диалог сводил меня с ума. Я так и не сказала Малдеру о словах Леонарда и о том, что они могут значить. Он не знал, как я боюсь, что они окажутся правдой, и как этот страх лишает меня остатков разума.

Услышав какой-то звук, я оглянулась и увидела склонившуюся к стене пожилую женщину, которая, прижав к шероховатой поверхности лист бумаги, водила по нему карандашом. На бумаге медленно, буква за буквой, проступало чье-то имя. На правой руке женщины было обручальное кольцо. Вдова. Кого она потеряла? Своего молодого супруга? И это кольцо — все, что у нее осталось в память о нем?

Специфика моей работы сделала смерть привычной частью жизни, но, потеряв практически одновременно сестру и отца, я в полной мере осознала, что статистические таблицы смертности Бюро не дают никак гарантий.

Мне всегда казалось, что я не могу умереть от рака. Ведь я молода, в хорошей физической форме и всегда заказываю салат без соуса, а регулярное курение — привычку, которая была у меня в колледже, - сократила до пары сигарет в моменты особого напряжения. Я всегда думала, что если умру не от старости, то погибну на службе. Скончаюсь в расцвете сил и на вершине славы, а не буду медленно угасать.

Я много думала об этом, когда мы ехали обратно с дела Беттса. Что я оставлю после себя, если умру? У меня нет мужа, нет детей. У меня даже рыбок нет. Офис секретных материалов — территория Малдера, я там по-прежнему гость. У меня нет стола. Нет фотографий, которые можно было бы собрать после моей смерти и отправить ближайшему родственнику. Малдер сказал, что дальняя часть офиса моя, но на самом деле там годами валяются одни и те же вещи. Что я есть, что нет меня — после моей смерти не найдется такого места, куда можно будет прийти и сказать: «Скалли была здесь».

Еще несколько человек прошли мимо меня, уткнувшись носами в шарфы, чтобы спастись от холода. Их руки неохотно выскальзывали из теплых перчаток на промозглый воздух и прикасались к промерзшим, выгравированным на гранитной поверхности именам. Стена была вкопана в землю, как могильная плита. Ее высота постепенно начинала пугать, и казалось, что она проглатывает людей в V-образный проем между двумя своими частями. Это было местом глубокой и искренней скорби.

Оказывается, у меня уже есть могильный камень. Моя мать заказала его, когда я пропала. Она не верила в мое возращение. Но Малдер верил, - так она сказала мне, заливаясь слезами. Он злился на нее и был в ней разочарован. Малдер верит в научную фантастику и в меня.

Точнее, верил. Произошедшее в Филадельфии пробило серьезную брешь в моей репутации. То, что я сделала, было не слишком похоже на меня, а тому, что Малдер не понимает, он не доверяет.

Вопреки распространенному мнению, Малдер не из тех, кто верит слепо.

Я в последний раз взглянула на свое темное отражение в Стене, и мне показалось, что тонкие шрамы выгравированных имен перечеркивают меня — снова и снова, будто отрицая мое существование.

«Не о чем беспокоиться, - монотонно повторила доктор Скалли. - С тобой все в порядке».

Я подняла воротник и пошла прочь.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ГЛАВЫ

**********

Дата добавления: 2015-08-13