Знаки полночи

Наутро за завтраком Бет была в отличном настроении.

– Мам, а Джессика крадется во сне.

– Ходит во сне? – уточнила мать.

– Да нет. Крадется, как на охоте. Забралась ночью в мою в спальню и подкрадывалась ко мне, когда я спала.

Родители Джессики устремили на нее удивленные взгляды.

– Я вовсе не подкрадывалась к тебе, – сказала Джессика и запустила вилку в huevos rancheros ^[17] – яичницу с сыром, приготовленную отцом.

Ей очень хотелось сменить тему разговора. Она так и знала, что Бет не умолчит насчет ее ночного визита.

Когда Джессика оторвала взгляд от тарелки, оказалось, что все пристально смотрят на нее. Она пожала плечами:

– Мне не спалось, вот я и пошла посмотреть – вдруг Бет тоже не спит.

– Ага, и еще ты целую речь произнесла, – съязвила Бет.

Джессика почувствовала, что краснеет. Ее младшая сестрица всегда умела смутить кого угодно по полной программе. Любые, самые неловкие подробности ей непременно нужно было провозгласить во всеуслышание, прокомментировать самые неприятные моменты.

– Речь? – переспросил отец.

Он сидел за столом напротив Джессики в одной из своих футболок-ночнушек с логотипом какой-то из компьютерных компаний, на которые он в свое время работал. Некогда яркие краски логотипа изрядно потускнели. Волосы у отца были взлохмаченные, он пару дней не брился.

Мама ела стоя, она уже оделась в рабочий костюм – пиджак и юбку. Воротник блузки ослепительно белел в залитой солнцем кухне. В Чикаго она на работу так не наряжалась, но Джессика догадывалась, что здесь мать старается произвести впечатление на новое начальство. И по субботам она раньше никогда не работала.

– А почему тебе не спалось?

Джессика поняла, что на этот вопрос ответить правдиво не получится. Пока она утром не вымылась под душем, ступни у нее были почти черные – как у человека, кто протопал босиком по асфальту целую милю. На ладонях у нее по-прежнему краснели царапинки, а на запястье, в том месте, где ее цапнула ползучка, темнел синяк.

Конечно, все равно оставалась самая мизерная возможность того, что это все-таки был сон – только с ночехождением^[18] и с ночелазанием-позаборам. Еще пара часов – и станет ясно, так это было или нет.

– Джессика?

– Ой, прости, пап. Я какая-то… усталая. С тех пор, как мы сюда переехали, мне все время снятся плохие сны. Я из-за них то и дело просыпаюсь.

– Я тоже, – кивнул отец.

– Ну да, пап, – вмешалась Бет. – Но ты ведь не являешься ко мне в спальню и не произносишь никаких речей.

Все трое выжидательно воззрились на Джессику. Бет жестоко усмехалась.

Будь все, как обычно, Джессика отшутилась бы и ушла бы из кухни, она сделала бы что угодно, лишь бы поскорее избавиться от неловкости. Но она уже сочинила историю о том, почему ей не спалось, и теперь решила наведаться в департамент правдивости и внести кое-какие поправки.

– Я просто подумала: вот приду к Бет… и скажу ей, – запинаясь, проговорила она, – что я понимаю, как ей трудно после переезда. И что я готова ее поддержать.

– Вот уродство, – скривилась Бет. – Мам, скажи Джессике, чтобы она не уродничала.

Мать легонько прикоснулась к макушке Джессики кончиками пальцев:

– Ты просто молодчина, Джесс.

– О-о-о! – простонала Бет и выскочила из кухни, прихватив с собой тарелку.

Из гостиной донеслись звуки мультфильма.

– Это очень взрослый поступок, Джесс, – сказал отец.

– Я так поступила вовсе не для того, чтобы показаться взрослой.

– Понимаю, Джессика, – кивнула мать. – Но ты права: Бет именно сейчас очень нужна наша поддержка. Не отворачивайся от нее.

Джессика немного смущенно пожала плечами.

Конечно.

– Ну ладно, мне пора, – сказала мать. – Сегодня вечером у меня испытания в аэродинамической трубе.

– Удачи, мам.

– Пока, мои дорогие.

– Пока, – в унисон попрощались с ней Джессика и отец.

Как только парадная дверь закрылась, они тут же перебрались с тарелками к телевизору. Бет подвинулась на диване, дав Джессике сесть, но при этом не сказала ни слова.

Однако как только наступил перерыв между мультиками, Бет взяла свою пустую тарелку, отошла с ней от дивана, но вдруг помедлила и посмотрела на тарелку Джессики.

– Ты больше есть не будешь? Джессика подняла голову:

– Нет…

Бет наклонилась, взяла тарелку Джессики, положила ее поверх своей и, позвякивая посудой, удалилась в направлении кухни.

Джессика и ее отец изумленно переглянулись.

Отец улыбнулся.

– Похоже, иногда полезно вести себя по-уродски, – заметил он.

Час спустя отец решил сыграть роль «мистера Ответственность» Он встал, потянулся и выключил у телевизора звук.

– Ну, девчонки, вы у нас сегодня заканчиваете распаковывать свои вещички, да?

– Конечно, пап, – откликнулась Бет. – У нас целый день на это.

– До возвращения мамы надо как следует потрудиться, – заметил отец.

– Вот только, – отозвалась Джессика, – мне обязательно надо сходить в городской музей. Музей Кловис или еще как-то. Домашнее задание.

– Уже начали задавать на дом? – удивился отец. – В наше время на первой неделе занятий ничего не задавали. Сначала можно было валять дурака, «оттягиваться», как вы нынче говорите, а уж потом постепенно надо было включаться в работу.

– Для тебя в этом смысле не больно-то много изменилось, пап? – осведомилась Бет.

Отец беспомощно вздохнул, что было для него внове. Теперь он с Бет в перепалки не вступал.

Джессика так вообще пропустила насмешку сестры мимо ушей.

– В общем, пап, это не так уж далеко. Пожалуй, скатаюсь туда на велике.

Дома и улицы, которые Джессика видела ночью, остались на своих местах, она узнавала их и при свете дня. Она взглянула на наручные часы. До встречи в музее Кловис оставался еще целый час, так что опоздать ей не грозило.

В голове у Джессики вертелось множество вопросов. Что представляют собой ползучки и темняки, откуда они взялись? Как Десс удалось так напугать гигантскую пантеру колпаком от автомобильного колеса? Почему до приезда в Биксби она никогда не видела времени синевы? И откуда про все это знали Рекс и его подружки?

Джессика медленно крутила педали. Она ехала по маршруту своей вчерашней ночной прогулки. Путь от дома до того места, где она впервые увидела пантеру, запомнился ей хуже всего. Она шла за кошкой-ползучкой в мечтательной задумчивости и мало на что обращала внимание. Но отыскать угол улиц Керр и Дивижн она смогла довольно легко, а уж там без труда нашла то место, где стояла замершая на ходу машина.

Естественно, теперь ее там не было. Джессика попробовала себе представить, как машина вдруг пришла в движение в то самое мгновение, когда закончился потайной час, и женщина, сидевшая за рулем, продолжила свой путь как ни в чем не бывало. На улице не осталось никаких следов вчерашних происшествий. Не было тут закопченного автомобильного колпака. Ничто не напоминало о том, что всего одиннадцать часов назад тут состоялась схватка.

От этого места Джессика легко нашла обратную дорогу. Она слишком хорошо запомнила, каким путем убегала от следующей за ней по пятам пантеры. Она разыскала узкий проулок, и он привел ее к забору, окружавшему задний двор, через который она перелезала, спасаясь бегством. Днем Джессике и в голову бы не пришло перелезать через такой высоченный забор, а от мысли о том, чтобы оказаться посреди высокой травы, ей до сих пор становилось не по себе. В общем, она объехала забор и подкатила к дому с улицы.

Старая ива царила в этом квартале. Словно громадный зонтик, она закрывала дом и двор от солнца. Джессика остановила велосипед, слезла с него и, шагая по неухоженной лужайке, подошла вместе с ним к дереву. Как ни густа была отбрасываемая кроной ивы тень, девочка сумела разглядеть на стволе три глубокие свежие царапины – следы когтей гигантской пантеры.

Она робко провела по одной из этих царапин кончиком пальца, и по коже у нее побежали мурашки. Царапина оказалась глубиной больше дюйма, а шириной – с большой палец на руке Джессики. А когда она отняла руку от царапины, рука оказалась липкой. Девочка растерла древесный сок между пальцами и поняла, что кровь вместо нее пролило дерево.

– Прости, пожалуйста, – тихо сказала она иве.

– Эй!

Джессика вздрогнула и обернулась в ту сторону, откуда донесся голос.

– Что это ты делаешь на моей лужайке? Она разглядела лицо в окне обшарпанного дома. Человека было еле видно за москитной сеткой, озаренной ярким солнцем.

– Простите, – крикнула Джессика. – Я просто смотрела на ваше дерево.

«Между прочим, – мысленно сказала себе Джессика, – это очень и очень глупо».

Она вывела свой велосипед на улицу, села на него и, прикрыв глаза ладонью, оглянулась. Лицо в окне исчезло, но зато Джессика заметила на табличке рядом с дверью тринадцатилучевую звезду. Десс была права: такие звезды в Биксби встречались повсюду.

Из дома вышла старушка в тоненькой ночной сорочке, от ветерка прилипавшей к ее худому телу. Она что-то прижимала к груди – какой-то тонкий продолговатый предмет, сверкающий в лучах солнца.

– Убирайся от моего дома! – прокричала женщина. Голос у нее был удивительно зычный для такой сухонькой бабули.

– Да, простите.

Джессика заработала педалями.

– И ночью тоже не вздумай заявиться! – прозвучало ей вслед.

«Ночью?» – в полном изумлении думала Джессика, удаляясь от дома старушки. Что имела в виду эта странная женщина?

Джессика покачала головой и посмотрела на часы. Отметины на дереве подтверждали: тайный час существовал на самом деле. Придется смириться с мыслью о том, что нечто действительно пыталось убить ее прошедшей ночью. И необходимо узнать, как защищаться – причем срочно, пока снова не наступило время синевы.

Джессика торопливо поехала к центру города.

Она терпеть не могла опаздывать.

Дата добавления: 2015-08-13