Полуночники

– У меня глаза… какие?

– Они…

Девочка шагнула еще ближе, еще пристальнее заглянула в глаза Джессики. Джессика машинально попыталась заслониться рукой, и незнакомка вздрогнула, будто испугалась, что до нее дотронутся, а потом устремила озадаченный взгляд в небо.

И когда ее взгляд упал на луну, Джессика вскрикнула. Глаза девочки полыхнули цветом индиго – как у пантеры.

Джессика на шаг отступила от троицы друзей. Глаза, отражающие свет. Такие бывают у кошек, енотов, сов и лис – у зверей, охотящихся в темноте. Но не у людей. Теперь глаза незнакомой девочки выглядели обычно, но стоило только вспомнить о том, как в них отразился свет луны, – и сразу казалось, что в ней не так уж много от человека.

– Мелисса права, – заметила Десс.

Рекс унял подруг, махнув рукой. Он шагнул ближе к Джессике и вгляделся в ее глаза спокойно и сосредоточенно.

– Джессика, – проговорил он негромко, – посмотри на луну, пожалуйста.

На несколько секунд она задержала взгляд на луне, но тут же опасливо посмотрела на Рекса.

– Какого она цвета? – спросил мальчик.

– Она… – Джессика снова взглянула на луну и пожала плечами. – У нее нет цвета. И у меня из-за этого голова болит.

– У нее неправильные глаза, – повторила девочка, которую Десс назвала Мелиссой.

Десс добавила:

– Сегодня она заявила, что солнце ей не мешает. Я тебе говорила: она совершенно дневная! И очки темные ей не нужны, и вообще…

– Да о чем вы болтаете? – неожиданно для самой себя воскликнула Джессика. Она вовсе не собиралась кричать – слова сами сорвались с ее губ.

Все трое испуганно уставились на нее, и ей это даже немного понравилось.

– Вот-вот, – сердито кивнула она. – Что происходит? О чем вы говорите? И что вы делаете в моем сне?

Рекс попятился назад и поднял руки вверх. Десс хихикнула, но повернулась к Джессике вполоборота. Похоже, ее вопросы озадачили Десс. Мелисса склонила голову к плечу.

– Прости, – сказал Рекс. – Надо было сразу сказать тебе: это не сон.

– Но… – начала было Джессика, но тут же со вздохом сдалась.

Она поверила ему сразу. Боль, страх, ощущение биения собственного сердца – все это было уж слишком настоящим. Это был не сон. И так радостно стало, что можно больше не притворяться, не обманывать себя:

– Так что же это тогда такое?

– Это полночь.

– Что-что?

– Полночь, – медленно повторил Рекс. – Двадцать четыре ноль-ноль. С тех пор как мир изменил цвет, все произошло в одно мгновение.

– В одно мгновение?

– Для нас время в полночь останавливается.

Джессика вгляделась через ветровое стекло в лицо женщины за рулем автомобиля. Сосредоточенный взгляд, руки, крепко сжимавшие руль… Она выглядела так, словно вела машину, но мгновенно окаменела.

Потом заговорила Десс, и притом без обычной издевки:

– На самом деле, в сутках – не двадцать четыре часа, Джессика, а двадцать пять. Но один из этих двадцати пяти часов слишком сильно сжат, чтобы его можно было заметить. Для большинства людей он равен промелькнувшему мгновению. Но мы способны заметить его и жить в нем.

– «Мы» – это означает, что и я тоже это могу? – тихо спросила Джессика.

– Когда ты родилась? – осведомился Рекс.

– А? Хочешь сказать, что все из-за того, что я по Зодиаку – Лев?

– Я не про день рождения у тебя спрашиваю, а про время дня.

Джессика задумалась, вспоминая, как часто мать с отцом рассказывали ей эту историю.

– Роды у мамы начались вечером, но я родилась тридцать с лишним часов спустя. На следующий день, поздно ночью.

Рекс кивнул.

– А если точнее – в полночь.

– В полночь?

– Конечно. Один человек из сорока трех тысяч двухсот появляется на свет в течение полуночной секунды, – радостно улыбаясь, сообщила Десс– Правда, мы точно не знаем, насколько близко к полуночи надо родиться. Мы-то здесь говорим о настоящей полуночи.

– Угу. У меня в свидетельстве о рождении записано: «Один час пополуночи», – мрачно проговорила Мелисса. – Время, когда зарождается дурацкий дневной свет.

Рекс поглядел на луну, и его глаза тоже отразили ее отсутствие света нечеловеческой вспышкой.

– Очень многие народы верят, что те, кто родился, когда бьет полночь, способны видеть призраков.

Джессика кивнула. Вот это звучало знакомо. Одна из книжек про пиратов, которую она читала по программе английской литературы в прошлом учебном году, была как раз про это. Вот только какая? «Похищенный» или «Остров сокровищ»? Там какой-то мальчишка должен был найти клад, увидев призраки мертвецов, похороненных вместе с золотом…

– На самом деле все гораздо сложнее, – продолжал Рекс.

– Ясное дело, – усмехнулась Джессика. – Если та пантера – призрак, то Хэллоуиновские маски явно устарели.

– Полуночники не видят призраков, Джессика, – заметил Рекс. – Мы видим тайный час целиком – время синевы, которое пролетает в одно мгновение мимо всех остальных.

– «Полуночники», – повторила Джессика.

– Так мы называемся. Полночь принадлежит только нам. Мы можем здесь гулять, в то время как весь мир замирает.

– Не весь, – поправила его Джессика.

– Верно, – согласился Рекс. – Темняки, ползучки и другие существа живут во времени синевы. Для них время синевы – как день, и наоборот. Они не могут выбраться в остальные двадцать четыре часа, как большинство людей не способно оказаться в двадцать пятом часе.

– Только мы, полуночники, умеем жить и там, и там, – радостно сообщила Десс.

– Ой, – вырвалось у Джессики. – Жуть какая-то…

– Перестань, – успокоил ее Рекс. – Разве ты никогда не мечтала, чтобы в сутках стало на час больше?

– Но не на такой – ужасно странный час! Зачем мне лишний час, где все на свете пытается меня прикончить!

– Ой, какая же ты дневная! – презрительно проговорила Мелисса.

– Верно, все для тебя сложилось не лучшим образом, – продолжал Рекс в манере «мистера Спокойствие». – Но обычно все не так. Обычно ползучки только следят за нами, а темнякам до нас и вовсе никакого дела нет. Они как дикие звери: могут быть опасны, если поведешь себя глупо, но сами на людей не нападают. Чтобы на полуночника кто-то напал без причины – это для меня новость.

– И для меня тоже – очень даже новость! – буркнула Джессика. – А я ничего глупого не делала, понятно? Одна из этих… ползучек меня нарочно сюда привела. А потом эта тварь – здоровенная кошка – пыталась меня прикончить. Дважды.

– Да, надо постараться понять, почему так случилось, – заботливо проговорил Рекс, будто речь шла о том, что Джессике в школе выделили шкафчик, а он не отпирается.

«За ним, небось, никто из этих «темняков» не гонялся», – подумала Джесс.

– Я давно поняла, что ты другая, – сказала Мелисса. – Еще до того, как психокиска решила сожрать тебя. – Она зажмурилась и запрокинула голову назад – так, словно принюхивалась к ветру. – В твоем вкусе есть что-то забавное.

Лицо Мелиссы приобрело бесстрастное выражение, стало почти таким же неживым, как лицо Бет или женщины за рулем. Джессика вытаращила глаза. И это Мелисса ее называла «другой»?

– Но прямо сейчас мы должны проводить тебя домой, – объявил Рекс, взглянув на небо. – Осталось всего около пяти минут.

У Джессики на языке вертелся миллион вопросов, и ей жутко хотелось их задать, но она только вздохнула. Ничего не объяснилось. О чем бы ни говорили эти ребята, все лишь сильнее запутывало ее.

– Отлично.

Джессика произнесла это слово и осознала, как прекрасно звучит другое – слово «домой». Ведь пантера могла все еще слоняться где-то поблизости.

Рекс и Мелисса взяли свои велосипеды и пошли рядом с Джессикой. Десс медленно нарезала вокруг них круги на велике, словно скучающий ребенок, которого вынуждают не спешить.

– Завтра у нас будет время рассказать тебе больше, – сказал Рекс. – Встретимся в музее Кловис,^[15] хорошо? В полдень.

Хм. – Джессика вспомнила о своем плане на завтра: распаковать вещи, чтобы жизнь наконец вернулась в нормальное русло. Правда, теперь, судя по всему, на нормальную жизнь рассчитывать не приходилось. – Да, конечно. А где это?

– Рядом с городской библиотекой. Иди прямо по Дивижн. – Рекс указал в сторону центра города. – Войдешь и спустишься по лестнице вниз. Там встретимся.

– Ладно.

– И не бойся, Джессика. Мы выясним, что случилось сегодня ночью. Мы позаботимся, чтобы тебе тут ничто не грозило.

Джесс посмотрела Рексу в глаза и увидела, как заботливо он смотрит на нее. Похоже, этот парень и вправду не сомневался в том, что сможет выяснить, что пошло не так и почему. А может быть, он просто старался ее утешить и подбодрить. Это было странно. Хотя все, о чем говорил Рекс, выглядело сущей бессмыслицей, все равно ему удавалось производить такое впечатление, будто он знает, о чем ведет речь. Здесь, во времени синевы, он держался увереннее, казался выше ростом, а его спокойных, серьезных глаз не скрывали толстые стекла очков. Здесь он не так сильно был похож на типичного неудачника, каким выглядел при свете дня.

– Значит, на самом деле тебе никакие очки не нужны, да? Это просто так, для вида, как у Кларка Кента?^[16]

– Боюсь, что нет. При дневном свете я слеп, как летучая мышь. Но здесь, во времени синевы, я вижу отлично. Даже лучше, чем отлично.

– Наверное, это здорово.

– Да. Это просто великолепно. И я вижу не только… – Он не договорил. – Завтра мы тебе все объясним.

– Договорились.

Джессика обвела троих друзей взглядом. Десс весело кружила на велосипеде, Мелисса помалкивала, но здесь она была без своих вечных наушников, и лицо ее не было искажено страдальческой гримасой. Походило на то, что всем им по-настоящему нравится это полуночное время.

Ну конечно, а почему бы и нет? Видимо, при дневном свете их жизнь была не так уж хороша. Здесь их никто не толкал, не обращал внимания на то, что все они немножко «с приветом». В этот единственный час весь мир становился их личным клубом.

И вот теперь ее тоже приняли в этот клуб. Блеск.

Рекс и его подруги проводили Джессику до самых дверей ее дома. Только тут она заметила, что все вокруг стало постепенно меняться, свет начал становиться иным. Темная луна почти совсем закатилась, ее уже почти не было видно за домами на другой стороне улицы.

– А вы как доберетесь домой? – спросила Джессика.

– Как всегда. В обычном времени, – ответил Рекс, оседлал свой велосипед и вынул из кармана рубашки очки.

Джессика огляделась по сторонам – нет ли где пантеры.

– А вы точно знаете, что это синее время закончилось?

– Это каждую ночь происходит – так же регулярно, как солнце садится, – отозвался Рекс.

Джессика догадывалась, что все трое сейчас находятся в нескольких милях от своих домов.

– А как же комендантский час? Сейчас же все проснутся, оживут? А что, если вас заметят полицейские?

Мелисса закатила глаза:

– Мы уже не первый год живем с комендантским часом. За нас не волнуйся.

– Но нам пора, – сказал Рекс. – Тут с тобой все будет в порядке, Джессика. А завтра с утра все станет намного понятнее. – Он поехал по подъездной дорожке к улице. – Увидимся в полдень.

Десс протарахтела на своем расшатанном велике по лужайке.

– Встречаемся через сорок три тысячи двести секунд, Джесс, – уточнила она. – И в следующий раз не забудь обуться!

Она весело рассмеялась и помчалась вдогонку за Рексом. Джессика опустила глаза, взглянула на свои босые ноги и невольно улыбнулась.

Мелисса немного задержалась. Прищурившись, она тихо, почти шепотом проговорила:

– Ты не наша. Вот почему темняк хотел убить тебя.

Джессика разжала губы, хотела что-то сказать, но только пожала плечами.

– Я не хотела становиться полуночницей, – выговорила она.

– Может быть, ты и не полуночница, – заметила Мелисса. – По крайней мере – не настоящая. Есть в тебе что-то такое… Похожее на двадцать три часа пятьдесят девять минут. Не наша ты.

С этими словами она отвернулась и укатила прочь, не дожидаясь ответа. Джессика поежилась.

– Блеск. Самая чокнутая из клуба чокнутых заявляет, что я им не подхожу.

Она повернулась и вошла в дом. Даже при странном свете темной луны он показался ей более гостеприимным, чем раньше. Это был дом.

Но пробираясь по коридору к своей комнате, Джессика вздохнула. Слова Мелиссы задели ее за живое. Пантера, которую эти ребята назвали «темняком», не показалась ей просто диким зверем. Скорее, это было нечто, одержимое жуткой ненавистью к ней. И ползучка завела ее в западню потому, что желала ее смерти.

– Может быть, Мелисса права.

Вероятно, ей не было места во времени синевы. Чужеродный свет пульсировал в каждом уголке дома – неверный, пугающий. После часа, проведенного в этом времени, у Джессики едва ли не до слез щипало глаза.

– Может быть, я и вправду не гожусь для этого.

У двери в комнату Бет Джессика остановилась. На кровати по-прежнему в напряженной, неудобной позе лежала белая статуя.

Джессика вошла в комнату и села рядом с сестрой. Она заставила себя смотреть на нее, дожидаясь окончания полуночного часа. Она должна была увериться в том, что Бет не мертва. Если Рекс говорил правду, ее сестра замерла всего лишь на мгновение.

Джессика вытянула краешек простыни, обвившей шею сестры, притронулась к неподвижной щеке и содрогнулась от прикосновения к холодной коже.

Мгновение оборвалось.

Коробки и углы комнаты заполнились тенями, они перестали светиться сами по себе. В окна полился тусклый свет уличных фонарей, лег зигзагами на пол, в беспорядке заваленный вещами.

Щека Бет потеплела, под рукой Джессики дрогнули мышцы.

Бет сонно раскрыла глаза:

– Джессика? Что ты тут делаешь?

Джессика отдернула руку. Она вдруг вспомнила, что бодрствующая Бет может так же напугать человека, как и неподвижно замершая.

– Я… Я просто хотела тебе кое-что сказать.

– Что? Я сплю, Джессика.

– Я должна была попросить у тебя прощения за то, что я тебя сторонюсь. То есть… я понимаю, как тебе тяжело здесь, – проговорила Джессика. – Но только… ты знай, что я с тобой, хорошо?

– О Джессика, – простонала Бет, отползла подальше от старшей сестры и поплотнее закуталась в одеяло. А потом она повернула голову и устремила на Джессику укоризненный взгляд. – Тебе мама велела так мне сказать? Уродство.

– Нет. Конечно же нет. Я просто хотела…

– Поиграть во взрослую тетеньку. Показать, что у тебя есть время для меня, хотя ты тут стала вся из себя «мисс Популярность». Ну да ладно. Большое тебе спасибо за эти розовые сопли, Джесс. Можно, я теперь посплю?

Джессика уже была готова ответить, но что-то остановило ее, и она с трудом сдержала улыбку. Бет снова стала самой собой. «Оттаяла» после времени синевы без каких-либо заметных последствий.

– Спи крепко, – пожелала сестренке Джессика, шагнув к двери.

– Ага, и тебе тоже сладких снов и никаких клопов, и всякое такое…

Бет неуклюже повернулась на бок и накрылась одеялом с головой.

Джессика вышла и закрыла за собой дверь. Она немного постояла одна-одинешенька в коридоре. Из головы у нее не выходили последние слова сестренки.

– И чтобы клопы тебя не кусали, – прошептала она.

Она ушла к себе в спальню и крепко-накрепко закрыла дверь. Ей почему-то не верилось, что время синевы на самом деле осталось позади. Свет стал таким, как обычно, за окнами шумел всегдашний оклахомский ветер, но теперь все казалось Джессике другим. Тот мир, который был ей знаком, – мир дня и ночи, мир определенности и логики – исчез навсегда.

Пройдет еще двадцать четыре часа, и время синевы вернется. Если Рекс говорил правду, то это время наступает каждую ночь.

Джессика Дэй улеглась в постель и подтянула краешек одеяла к носу. Она попробовала заснуть, но стоило ей закрыть глаза – как ей сразу же казалось, будто в комнате кто-то есть. Она села, заглянула во все уголки, снова и снова заставляя себя удостовериться в том, что там никто нехороший не прячется.

Она словно бы вновь стала маленькой, вернулась в то время, когда дети боятся ночной темноты, когда кажется, будто под кроватью кто-то живет – кто-то страшный, кто хочет съесть ее.

На свете, оказывается, есть кусачие твари пострашнее клопов.

Дата добавления: 2015-08-13