Католикос-патриарх Мелхиседек III

Патриарх Мелхиседек (Пхаладзе)⁴ был чело­веком исключительных дарований. За всю историю Тбилисской семинарии он был единствен­ным учеником, который никогда не получал других оценок, кроме высшего бала. Затем он поступил в Казанскую Духовную Академию. Его способности отмечал известный богослов Несмелов, желав­ший, чтобы молодой человек остался при Акаде­мии и занимался научной работой. Будучи студен­том, Михаил (таково было мирское имя будущего Патриарха) настолько хорошо овладел греческим языком, что переводил на грузинский язык Геро­дота (эти переводы хранятся в библиотеке Тби­лисского университета), а помимо того, самосто­ятельно изучал высшую математику. Он разрабо­тал оригинальный метод вычисления пасхалии, имеющий значение для исторической хронологии. Еще до принятия сана, являясь преподавателем математики, Михаил разрабатывал также матема­тическую теорию шахмат. Кроме того, будущий Патриарх был церковным композитором и оста­вил несколько музыкальных литургических про­изведений, в том числе Херувимскую песнь.

Вскоре после рукоположения во священники у него умерла супруга, и он принял монашество с име­нем Мелхиседек. Жизнь его была полна скорбей.

Власти преследовали его, не давали ему служить. Рассказывают, что когда после епископской хиро­тонии владыка Мелхиседек был направлен в Су­хуми, то первую свою проповедь он начал слова­ми псалмопевца: Сказал безумец в сердце своем: нет Бога *.

* Пс.13,1.

В то время эти слова воспринимались как оскорбление атеистической власти, и влады­ка оказался в положении человека, окруженного сворой разъяренных псов. Многие годы он оставался практически без средств пропитания - с деть­ми, которым надо было помогать. Наконец Пат­риарх Калистрат ⁵ выпросил для него, как боль­шую милость, место при кладбищенской церкви, где владыка Мелхиседек, в то время уже митро­полит, служил панихиды на могилах. Затем тра­гически погибла его дочь, и он всецело посвятил себя Церкви.

При нем были восстановлены и открыты такие известные в Грузии храмы, как храм святого вели­комученика Георгия в Сигнахи, где находятся мощи святой равноапостольной Нины, просветительни­цы Грузии, храм Моцамета в Кутаиси, куда были вновь перенесены мощи святых великомучеников Давида и Константина, князей Арагветских, Илорский храм святого Георгия, а также другие храмы.

У Патриарха Мелхиседека (как и у Патриарха Ефрема ⁶) был обычай: когда он заходил в алтарь, то прежде всего разворачивал на престоле анти­минс и смотрел, нет ли на нем частиц Тела Христова. Если он находил, что священник поступает небрежно со Святыми Дарами, то делал ему стро­гий выговор. (Надо сказать, что, делая внушение, Патриарх Мелхиседек не повышал голоса, но в его облике было нечто такое, что заставляло прови­нившегося трепетать перед ним.) Затем он прове­рял, имеется ли достаточно запасных Даров для причащения больных и мира для совершения Та­инства Крещения. После этого он обходил алтарь и смотрел, как он убран, нет ли в алтаре лишних вещей, как вычищены лампады, нет ли пыли на ико­нах. Он говорил, что небрежность по отношению к образу Божьему (иконе) - это неуважение к Пер­вообразу, что чистота алтаря - это свидетельство веры священнослужителя, потому что алтарь - это обитель Божества, и священнослужитель должен наблюдать за порядком в алтаре, не упуская ника­кой мелочи.

Во время хрущевских гонений на Церковь Пат­риарх Мелхиседек издал указ, предписывающий всем священникам и диаконам ходить в рясах, в противном случае провинившиеся на первый раз лишались полученных наград, а при последующих нарушениях запрещались в священнослужении. Он хотел, чтобы народ видел в облике священни­ка исповедника православной веры, а не наемника, который на службе надевает рясу, как спец­одежду, а затем снимает ее и растворяется в толпе, как будто стыдится своего сана. Это был мужест­венный поступок для того времени.

Я любил слушать проповеди Патриарха Мел­хиседека. Он говорил просто и доступно, но в то же время его наставления звучали как-то особенно чувствовалось, что он не повторял чужих слов, не пересказывал прочитанного в книгах, а с какой-то Душевной теплотой говорил о том, что пережил сам Однажды на проповеди Патриарх Мелхиседех сказал: «Мне рассказывали, что в пасхальную ночь в одной деревне умер юноша, единственный сын отца. И вот отец, чтобы не омрачать праздник Пасхи и не огорчать своих родственников и од­носельчан, скрыл от них смерть сына. Он запер комнату, где лежал его мертвый сын, и когда по обычаю к нему пришли поздравить с Пасхой его друзья, то он радостно приветствовал их, поса­дил за стол, угощал их и вместе с ними пел: "Хрис­тос воскресе из мертвых". Он не подал вида, что у него великое горе. На столе было угощение, как принято в деревне, а за стеной лежало бездыхан­ное тело юноши, и никто не знал об этом. Нет боль­ше горя, чем потерять единственного сына, но ради Пасхи он поборол это горе».

Сионский собор в Тбилиси

Мелхйседек - имя великого и в то же время сокровенного от мира ветхозаветного патриар­ха, таинственного лица, которое мелькнуло, как звезда, на страницах Библии и затем исчезло, ос­тавив после себя какое-то необъяснимое безмол­вие. Это имя, как мне казалось, больше всех имен подходило Грузинскому Католикосу-Патриарху. Облик его напоминал древних праотцев: движения были спокойны и величественны; в своем патриаршем служении он сохранял царственное достоинство и власть. Тогда было время гонений. Церкви стояли полупустыми даже в большие праздники. Но когда Патриарх Мелхйседек со­вершал богослужение, то казалось, что откры­ваются страницы «Картлис Цховреба»*. В нем невольно чувствовалась сила духовного вождя народа, какими были патриархи в минувшие века.

* «Картлис Цховреба» - «Житие Картли», сборник гру­зинских летописей XII-XVIII веков.

Часто он в простом монашеском подряснике выходил на клирос в Сионском соборе* и читал шестопсалмие и каноны, читал негромко и про­никновенно. Это была незабываемая картина. Полупустой храм, тускло горит электричество (он не любил яркого света), дрожат огни лампад, и Патриарх читает на клиросе молитвы, как будто Грузия молится его устами. Какой-то мистический трепет я испытывал в эти минуты. Кончалась служ­ба, а мне не хотелось выходить из Сионского со­бора; казалось, что души грузинских царей и пат­риархов призваны сюда молитвой первосвятителя, и невидимое богослужение будет продолжаться всю ночь.

* Сионский кафедральный собор во имя Успения Божией Матери находится в Тбилиси, на берегу р. Куры.

В Патриархе Мелхиседеке сочетались строгость и милосердие. Он был строг, но эта строгость была обратной стороной его любви к Богу; он был добр и милосерд, но в то же время его боялись именно за его справедливость. Он наказывал виновных вплоть до отлучения от Церкви, чтобы сохранить святость алтаря, но прощал, когда видел искреннее раская­ние человека. О нем можно было сказать словами псалмопевца: Неправду возненавидех и омерзих, закон же Твой возлюби**.

** Пс.118,163.

В его присутствии священ­нослужители и иподиаконы держались как солдаты в строю; в алтаре царила тишина; если кто-нибудь совершал ошибку, то только посмотрит Патриарх и слегка покачает головой - и это действовало силь­нее строгого выговора. Говорил он немного, но чувствовалось, что каждое слово его продумано и как бы взвешено на весах.

Патриарх относился с одинаковой любовью к людям всех национальностей, никто не чувствовал себя под его святительским омофором пасынком. Но в то же время люди чувствовали, как любит он свою многострадальную отчизну, ее историю, тра­диции, которых не смогли уничтожить нашествия магометан в минувших веках и мутные волны ре­волюции. Можно сказать, что его первой любовью была Церковь, а второй - Грузия. Эта любовь была чужда гордости и кичливости, свойственных людям с низкой духовностью, поверхностным умом и узкой душой,- такие люди обычно гордятся тем, чего не имеют сами. Напротив, любовь Патриарха Мелхиседека к Грузии имела ту благородную форму и ту внутреннюю красоту, которые помогали и другим лучше почувствовать и полюбить эту стра­ну. Патриарх особенно почитал чудотворную Дидубийскую икону Божией Матери и перед реше­нием тех или иных сложных вопросов приезжал в Дидубийский храм Рождества Пресвятой Бого­родицы* (обычно - поздно вечером, когда там не было народа) и подолгу молился Божией Матери, прося у Нее ответа и помощи. Патриарх Калистрат** был любимцем грузинского народа, а Патри­арх Мелхиседек - его достойным преемником.

* Дубийский храм Рождества Пресвятой Богородицы находится Тбилиси, в районе Дидубе.

** См. примеч. 5 на с.580.

Я услышал о смерти Патриарха Мелхиседека, когда служил в Илори. И мне припомнились слова фиваидского монаха, который, духом узрев смерть святого императора Феодосия, сказал: «О, Византия, исчезли дни твоей радости! Умер великий царь, умер наш отец».

Дата добавления: 2015-08-13