Нужда в идеале

И.И. Мечников в «Этюдах оптимизма» писал: «Если бы была возможность знать внутренние побуждения людей, мож­но было бы руководствоваться ими для классификации их поступков. К нравственным поступкам относили бы (поступ­ки), внушенные любовью к ближнему, а к безнравственным -вызванные эгоистическими мотивами. Но внутренние побужде­ния только в редких случаях могут быть точно определены. Гораздо чаще они кроются так глубоко в душе, что иногда сам человек не способен отдать себе отчета в них. Почти всегда находит он возможность согласовать свои поступки с голосом совести и оправдать приносимое ближнему зло. Ис­ключительные же натуры имеют, наоборот, такую утонченную совесть, что терзаются даже тогда, когда делают одно добро вокруг себя» (187, стр.272).

Как отмечает Эрих Фромм, в современную эпоху перед человеком практически стоит дилемма выбора между продук­тивной и непродуктивной, или рыночной, ориентациями. В мо­ральном смысле это есть выбор между добром и злом. Про­дуктивная - видеть вещи такими, какие они есть; цель не в личных интересах, а в других людях. Важнейший элемент -любовь к жизни. Ее объект - человек как таковой. Непродук­тивная, рыночная ориентация - цель: выгодная продажа своих сил, боязнь самовыражения, авторитарная совесть - требова­ния, исходящие извне, воспринимаются как собственные (318, стр.95-97).

Оба названных автора связывают мораль, нравственность с любовью, но сама любовь берется ими с ее идеальной сто­роны - в ее социальной функции. В отличие от упомянутой выше «пограничной зоны», здесь - в связях социальных по­требностей с идеальными - значительную роль играет разум. Здесь все осознано и обосновано, кроме факта существования самих потребностей этого рода - они ощущаются, и потому их правомерность не может подвергаться сомнению.

Если сущность идеальных потребностей -в процесс е познания, то для социальных потребностей, граничащих с ними, характерна надобность в плодах познания для внедрения определенных норм справедливости в людские вза­имоотношения. Потребность в справедливости, приближаясь к потребностям идеальным, трансформируется в потребность упорядоченности человеческих взаимосвязей - в потребность существования законности в человеческом обществе. В дальнейших конкретизациях потребность эта образует об­ласть права гражданского и уголовного, область юридических форм, договорных обязательств, кредита и т.п.

Без законности общество существовать не может; нормы удовлетворения потребности в ней всегда существуют, и лю­бой человек этими общими нормами пользуется, даже если они представляются ему неудовлетворительными. Закон конк­ретизирует право, как право конкретизирует справедливость. А нужда в прочности ее норм противостоит их совершенство­ванию. Неудовлетворенность господствующими нормами, их обветшание развязывают социальные потребности, превышаю­щие норму, и ведут к новым представлениям о законе, праве, морали и нравственности.

«Право, - писал Р.П. Уоррен, - это узкое одеяло на дву­спальной кровати, когда ночь холодная, а на кровати трое. Одеяла не хватает, сколько его ни тащи и ни натягивай, и кому-то с краю не миновать воспаления легких. Черт возьми, законы - это штаны, купленные мальчишке в прошлом году, а у нас всегда нынешний год, и штаны лопаются по шву - и щиколотки наружу. Законы всегда тесны и коротки для под­растающего человечества. В лучшем случае ты можешь что-то сделать, а потом сочинить подходящий к этому случаю закон, но к тому времени, как он попадет в книги, тебе уже нужен новый» (285, т. 8, стр.84).

Чтобы избежать этой неотвратимой неудовлетворенности собою, закон и право ищут и находят опору в плодах по­требностей идеальных - в истинах, достигнутых познанием и представляющихся в данное время в данной среде не нуждающимися в доказательствах. Благодаря им право и нравствен­ность обретают устойчивость, нужда в которой - потребность социальная. Потребность в законности (сама по себе) не уг­лубляется в происхождение правомерности того или иного закона; она имеет в виду законность близкую, конкретную. Эту законность и эту справедливость можно назвать «деловыми»; они регламентируют и упорядочивают практичес­кие, деловые взаимосвязи между людьми. Эта «деловая» нрав­ственность есть, в сущности, квалификация в сфере взаимоот­ношений. Может быть ее имел в виду Наполеон, утверждая, что «наибольшая из всех безнравственностей - это браться за дело, которое не умеешь делать» (цит. по 272, стр.196). Так толкуемая нравственность подчиняет всего человека делу, по­добно тому как социальные потребности подчиняют и любовь дружбе, а дружбу - опять-таки делу. В общественной жизни человека, по словам Гете, «am Anfang war die That» («в нача­ле было дело»).

Нравственность по природе своей социальна - она норми­рует общественные отношения и выступает в деловой форме, поскольку люди связаны друг с другом конкретными делами. Но она выступает и в форме сугубо индивидуальной, где ее зави­симость от идеальных потребностей яснее. Таково, вероятно, происхождение понятия «совесть». Л.Н.Толстой писал, что совесть есть память общества, усвояемая отдельным лицом.

Дата добавления: 2015-08-13