Глава 3. Есть такое упражнение, как изометрическое статическое отжимание от пола

Есть такое упражнение, как изометрическое статическое отжимание от пола. Вы отжимаетесь и остаётесь в этом положении.

Звучит просто, но это не так. Вы чувствуете, как ваши руки и пресс дрожат, и в конце концов теряете чувство времени. После того, как насчитаете примерно тысячу овец, прыгающих через забор, вы будете умолять об обычных отжиманиях. О чём угодно, кроме этого. Ваши руки не приспособленны быть колоннами. Мускулы и суставы должны сгибаться и разгибаться. Сгибаться и разгибаться. Звучит прекрасно, стоит подумать об этом. Но вы не можете думать об этом, так как вам станет ещё хуже. Вы колонны, слышите меня? Колонны! Прекрасные прочные колонны.

Мускулы – не самое важное для носителя бронекостюма. 30 или 70 килограмм может поднять обычный человек, но если наденет броню, каждая его рука сможет поднять 370 килограмм веса. Что нужно, так это выносливость и контроль – способность сохранять позицию без единого движения мускула.

Изометрическое отжимание отлично подходит для этого. "Китайский стульчик" ничуть не хуже.

Некоторые люди утверждали, что изометрические отжимания стали любимой формой повышения дисциплины в старых Силах Самообороны Японии после отмены там телесных наказаний. Мне было трудно поверить, что эта практика прожила достаточно долго, и её взяла на вооружение Броневая Пехотная Дивизия. Силы Самообороны Японии присоединились к Объединённым Силам Сопротивления до того, как я родился. Но кто бы не придумал эту практику, надеюсь он умер медленной и мучительной смертью.

– Девяносто восемь!

– ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ! – дружно крикнули мы.

– Девяносто девять!

– ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ!

Уставясь в землю, мы рявкали вместе со строевым. Пот заливал глаза.

– Восемьсот!

– ВОСЕМЬСОТ!

Да пошёл ты!

Наши тени были четкие и ясные под палящим солнцем. Флаг роты реял и трепетал над полем. Ветер, обдувающий тренировочные площадки, пах солью, оставляя солёный слой слизи на нашей коже.

В середине этого огромного тренировочного поля, 141 человек 17-ой роты Броневой Пехотной Дивизии совершали изометрическое отжимание. Три командира взвода стояли также неподвижно, как и их люди, каждый перед своим взводом. Наш капитан смотрел на эту сцену из тени казарменной палатки с гримасой. Рядом с ним сидел бригадный генерал из Генштаба. А тот генерал, который открыл свой рот и затеял этот фарс, вероятно, смаковал сейчас зелёный чай в офисе с кондиционером. Гнида!

Генерал был посланцем небес. Это существо сидит на золотом троне, выше, чем я и Йонабару или Феррел, выше, чем лейтенант, командующий взводом, выше, чем капитан, командующий нашей ротой, выше подполковника, командующего батальоном, выше полковника, командующего нашим полком, выше самого командира базы. Генералы были богами базы "Цветочное шоссе" и всех, кто тренировался, спал и срал в её стенах. Будучи так высоко, они казались далёкими и нереальными.

Генералы не крали ликёр. Они рано ложились, рано вставали, всегда чистили зубы после каждой трапезы, никогда не пропускали утреннего бритья. Чёртовы мессии. Генералы шли в бой, навстречу смерти, с высоко поднятой головой и спокойно. И всё, что для этого им было нужно – это сидеть в Нагано и чертить планы битв. Один приказ от них, и нас, смертных, на передовой погонят как пешек по шахматной доске, навстречу ужасной судьбе. Хотел бы я увидеть хоть одного из них среди нас, в этой грязи. У нас, тут внизу, свои правила. Вероятно, поэтому они держатся в стороне. Если бы хоть один из них показался на горизонте, я бы проследил, чтобы шальная пуля занесла его в список павших героев. Это была наименее злодейская мысль из тех, что мелькали в моей голове, и, узнай о которой, меня бы немедленно расстреляли.

Офицеры в палатке были не единственными наблюдателями нашей пытки.

Ребята из 4-ой роты смеялись над нами. Недавно мы обыграли их в регби более, чем на 30 очков, и наверное, они воспринимали это как своеобразную месть. Ликёр, который мы украли, был и для них, и такое проявление солидарности задевало. Куча засранцев. Попади они сейчас в передрягу в Котойуши, чёрта с два я бы бросился их выручать.

Американские спецназовцы и какие-то журналисты, прикомандированные к их бригаде, собрались вокруг нашего поля, чтобы смотреть на нас с безопасного расстояния. Может там, откуда они прибыли, не делали статических отжиманий, но какая бы причина не была, они показывали своими жирными пальцами на нас и ржали. Бриз, дующий со стороны воды, доносил звуки их голосов до нас. Даже на таком расстоянии, комментарии были громкими и раздражающими, как стучание ногтями по классной доске. О боже. Это что? Камера? Он снимает нас? Ну всё, ублюдок. Ты следующий в моём списке смертников!

Боль и усталость овладели моим телом. Ток крови стал медленным, как свинец.

Я уже видел это. Если считать мой сон, это был второй раз, когда я был на этом поле и делал упражнение. Не просто упражнение, а изометрическое отжимание. На тренировках нас учили, что даже при мучительной боли, самое лучшее – отвлечься. Сфокусировать свои мысли на чём-то другом, кроме жжения в мышцах и пота, заливающего глаза. Стараясь не двигать голову, я скосил глаз вбок.

Американский журналист делал снимки, пропуск свисал с его шеи. Скажите "Сыр"! Он был здоровым парнем. Его можно было бы поставить в один ряд с американскими спецами и не увидеть разницы. На поле боя он бы выглядел более уместно, чем я.

Я чувствовал у спецназовцев ту же ауру, что и у сержанта Феррела. Боль и страдания были старыми друзьями этих людей. Они шли навстречу опасности с улыбкой и спрашивали, где её носило. Это была высшая лига, в отличие от рекрутов, вроде меня.

Посреди этой демонстрации мужской мощи одна женщина смотрелась как больной мизинец. Она была крошкой, держащейся особняком, неподалёку от своего отряда. Присутствие её там, рядом с другими солдатами, создавало какой-то диссонанс.

Энн из Зелёных Мезонинов выходит на тропу войны.

Я представил себе это ответвление от романа о Первой Мировой Войне. Монголия захватывает территорию, а там Энн, с пулемётом наперевес. Её волосы цвета ржавчины, переходящей в красноту. Есть рыжие волосы, ассоциирующиеся с кровью, огнём, отчаянными поступками. Но не её. Если бы не форменная рубашка песочного цвета, она бы смотрелась как ребёнок, который пришёл с экскурсией, и которого забыли.

Остальные расступались перед этой девушкой, едва достающей им до плеч, словно робеющие средневековые крестьяне перед господином.

Внезапно меня пронзило. Это же Рита!

Наверняка она! Лишь это объяснило бы появление в спецподразделении подобной женщины. Да она не была бы меньше похожа на оператора бронекостюма, даже если бы надела бальное платье! Большинство женщин здесь похожи на помесь гориллы с еще более уродливой гориллой. Другие просто не могут успешно драться в бронепехоте на передовой.

Рита Вратаски была самым известным солдатом мира. Во времена моего вступления в ОСС не проходило и дня без дифирамбов в прессе в ее честь. Статьи с заголовками: "Легендарная Коммандос", "Воплощенная Валькирия", и все такое. Я слышал, в Голливуде собирались снять фильм о ней, но на момент выхода уже призвался, поэтому так никогда его и не увидел.

Около половины всех убитых человечеством мимиков приходилось на ее команду. Меньше, чем за три года они положили столько врагов, сколько все ОСС за предыдущие двадцать. Рита была спасителем, посланным к нам с небес, чтобы помочь переломить ход этой бесконечно проигрываемой битвы.

По крайней мере, так о ней говорили.

Мы все думали, она принадлежала к какому-то пропагандистскому подразделению, которое использовали для проникновений на вражескую территорию. На острие какого-то, действительно заслуживавшего упоминания, секретного оружия или новой стратегии. Шестьдесят процентов солдат – мужчины. Но эта цифра подскакивает до 85 едва речь заходит о бронепехоте, реально проливавшей кровь на передовой. После 20 лет сражений с неведомым врагом, потерь и ежедневных отступлений, нам, пехоте, больше не нужны мускулы, пот, и рычание гамбургероголовых ребят, подобных нам самим. Сиди я во главе генштаба, я б тоже выбрал женщину, ага.

Куда ни переводили американское спецподразделение, там поднималось настроение. ОСС отступало к краю пропасти, но они смогли в конце-концов пойти вперед. А, покончив с войной в Северной Америке, двинулись в Европу и дальше в Северную Африку. Теперь вот, прибыли в Японию, где враг уже стоял у ворот главного острова Хонсю.

Американцы звали Риту Стальной Сукой или, иногда, Королевой Сук. Мы же, когда никто не слышал, называли ее Бешеной Бронеритой.

Ее бронекостюм был красным, как восходящее Солнце. Она утерла носы яйцеголовым, проводящим бессонные месяцы в разработках полимерной краски для брони, которая бы поглощала всевозможные лучи радаров. Ее костюм был не просто бронзово-красным, а прямо сиял! Даже в темноте он отражал малейший свет и отблескивал малиновым. Ну не безумная? Возможно…

За ее спиной шептались, что она красит свой костюм кровью бойцов из своего отряда, ведь, если ты выходишь так на поле боя, ты неминуемо подставляешься под вражеский огонь. Другие рассказывали, что она не останавливается ни перед чем, лишь бы ее отряд отличился, и даже, якобы, однажды прикрывалась спинами однополчан. А если у нее мигрень, то, мол, она впадает в ярость и убивает всех подряд, не разбирая, кто там свой, а кто – чужой. Но ни один из врагов не мог даже толком оцарапать ей бронекостюм. Она могла бы пойти в пекло и вернуться невредимой. О ней насочиняли миллион историй.

От офицеров до солдат, у всех, в конце-концов, есть куча времени, а подобные пересуды, их пересказы, приукрашивания – все это нам было нужно, чтобы убить время и поддержать дело погибших товарищей. Рита была оператором бронекостюма, ела, спала на одной базе со мной, а я никогда прежде не видел ее лица! Да мы бы может даже возмущались ее особым положением, если б у нас был шанс хоть раз задуматься об этом!

Я не мог отвести взгляд от ее волос. Пряди короткой прически развевал ветер. В ее чертах царили грация и баланс. Пожалуй, вы назвали бы ее красивой, несмотря на тонкий нос и острый подбородок. У нее была длинная белая шея, и это при том, что большинство из операторов бронекостюмов обходились без шеи вовсе. Но, в то же время, в противоположность белым красоткам на плакатах из казарм, грудь ее была совершенно плоской. Только не думайте, что это меня как-то беспокоило!

У того, кто, глядя на нее, придумал кличку "Стальная Сука", явно шариков не хватало. Она была намного больше похожа на щенка. Я думаю, что даже в выводке питбулей всегда найдется такой вот миленький балбес.

Ох, была бы срань, если бы в моем сне ее бронекостюм открылся и она выбралась наружу! Сотни раз видя в новостях ее лицо и костюм, я никогда не осознавал, как она будет выглядеть при личной встрече. Она всегда казалась мне высокой, безжалостной, со сногсшибательным телом и аурой абсолютной самоуверенности.

И тут наши глаза встретились.

Я сразу отвернулся, но было поздно – она уже пошла ко мне. Ее походка была точно выверена – одна нога находила твердую опору, и только тогда другая отрывалась от земли. Неотвратимая и неукротимая сила… Но шаги были малы, что выдавало и ее усталость, и волнение. Не думаю, чтобы раньше я видел подобную походку.

Да ладно, не делай этого со мной. Я не могу даже пошевельнуться. Дай парню перерыв и свали, а? Ну же. Свали!

Рита остановилась.

У меня задрожали мышцы рук. А потом она почему-то повернула в сторону. Видимо почувствовав мою молитву, сделала поворот на девяносто градусов и, подойдя к сидевшему под своим тентом бригадному генералу, небрежно отсалютовала. Не так небрежно, чтобы оскорбить, но и не так рьяно, чтобы захрустеть суставами. В общем, салют в духе Стальной Суки.

Бригадный генерал в замешательстве покосился на Риту. По званию она была сержант-майором, а в военной иерархии разница между бригадным генералом и сержантом такая же, как разница между четыремя сменами блюд в дорогущем ресторане и буфетом все-что-вы-сможете-съесть. Рекруты же, вроде меня – это вообще куча картошки фри в макдональдсе. Но все было не так просто: Рита была американским военным, центральной фигурой в предстоящей операции, и важнейшим солдатом на планете. Ранги рангами, а кто из них могущественнее – это был еще вопрос!

Рита стояла в тишине. Генерал был первым, кто заговорил.

– Да, Сержант?

– Сэр, могу я присоединиться к тренировке, сэр.

Тот же высокий, идеально говорящий на Берст, голос, что и во сне!

– У вас крупная операция завтра.

– Как и у них, сэр. Мой отряд никогда не участвовал в таком виде ОФП, сэр. Я верю, что моё участие может быть жизненно необходимым для успешного координирования и выполнения завтрашней совместной операции.

Генерал потерял дар речи, а американцы захлопали и засвистели.

– Требую разрешения на участие в ФП, сэр. – сказала она.

– Разрешаю.

– Сэр, спасибо, сэр!

Она коротко отсалютовала, и, делая разворот кругом, скользнула взглядом по рядам уставившихся в землю мужчин.

Выбрав место рядом со мной, она начала делать такое же изометрическое отжимание. Холодный ветерок доносил до меня тепло ее тела.

Я не двигался. Не двигалась и она. Солнце, висевшее высоко в небе, медленно поджаривало нашу кожу. Капля пота скатилась из моей подмышки на землю. Потом пот показался и на коже Риты. Черт, да я чувствовал себя как курица, забытая в духовке вместе с рождественской индейкой!

Губы Риты чуть шевельнулись. Ее шепот мог расслышать только я.

– У меня что-то на лице?

– Что?

– Ты все время пялишься на меня!

– Я? Не..

– Я уж подумала что у меня лазерный прицел на лбу.

– Да нет, я просто… Извини!

– А, ну ладно.

– Эй ты, дерьмоголовый Кирия! Выше! – Окрик лейтенента заставил меня собраться и вновь выпрямить руки. Рядом со мной Рита Вратански продолжала тренировку, с видом персоны, никогда не нуждавшейся в каком бы то ни было контакте с человечеством.

Физподготовка закончилась примерно через час, и генерал, закончив лить на нас желчь, ушел в казармы, не дав нам больше никаких распоряжений. Семнадцатая рота провела весьма продуктивный предбоевой вечер.

Все происходило не так как я помнил. В моем сне у меня не было зрительного контакта с Ритой, и она не присоединялась к ФТ. Может быть, я слишком сильно вдавался в подробности, но я скажу, что она сделала это только ради того, чтобы разозлить генерала. Это потребовало от Валькирии перерождения, чтобы вставить палки в колеса дисциплинарной тренировке, спланированной с военной точностью, и просто уйти с этим. Потом, опять её антенна, вероятно, что-то уловила, что заставило её посмотреть, в чем смысл этого странного изометрического отжимания. Может быть, она была просто любопытной.

Если подумать, одну вещь можно сказать точно. Рита Вратаски не была сукой, какой ее все пытались выставить.

Дата добавления: 2015-08-13