Глава 1. Хироши Сакуразака Все, что тебе нужно – это убивать

Хироши Сакуразака Все, что тебе нужно – это убивать

Перевод: notabenoid.com

Аннотация

Есть одна вещь, которая хуже, чем смерть. Это возвращаться обратно, чтобы умирать снова и снова. Когда произошло вторжение пришельцев Мимиков, Кейджи Кирия был лишь одним из многих новобранцев, которого затолкали в костюм боевой брони и послали на смерть. Кейджи погибает на поле боя и обнаруживает, что воскрешается каждое утро, чтобы сражаться и умирать снова и снова. На 158-й раз он видит что-то другое, что-то, что не на своем месте – женщину-солдата, известную как Стальная Сука. Станет она для Кейджи возможностью выбраться из этой ловушки или приведет его к окончательной гибели? На основе этого романа в 2014 году будет снят фильм с Томом Крузом в главной роли под названием «Грань будущего» (Edge of tomorrow).

Часть 1

Глава 1

Когда начинают лететь пули, солдата всегда охватывает страх, это лишь вопрос времени.

Вот она, стальная смерть, свистящая в воздухе.

Вдалеке снаряды взрываются с низким, гулким звуком, который скорее ощущаешь, а не слышишь. Когда взрыв близко, звук высокий и пронзительный. Они кричат голосами, от которых ломит зубы, и ты знаешь, что один из этих снарядов – твой. Они зарываются глубоко в землю, поднимая облако пыли, и ждут момента, когда разорвутся на куски.

Тысячи бомб, летящих с неба – куски металла не больше твоего пальца – но чтобы тебя убить, нужен всего один. Только одного достаточно, чтобы превратить твоего лучшего друга в дымящуюся кучу мяса.

Смерть приходит быстро, за один удар сердца, и она не требовательна к тем, кого забирает.

Те солдаты, кого она забирает быстро – прежде, чем они понимают, что произошло – счастливчики. Большинство умирает в агонии, с переломанными костями, с развороченными кишками, истекая потоками крови. В одиночестве лежат они в грязи и ждут, когда смерть подкрадется к ним, чтобы выжать последние капли жизни своими ледяными руками.

Если есть рай, то это холодное место. Темное место. Одинокое место.

Я в ужасе.

Я давлю на спусковой крючок негнущимися пальцами, мои руки трясутся, когда я поливаю врага дождем смертоносной стали. Винтовка бьется в плечо. Вунк. Вунк. Вунк. Ритм ровнее и спокойнее, чем у моего сердца. Дух солдата не в его теле. Он в его оружии. Раскаленный ствол начинает светиться, и жар превращает страх в ярость.

К черту начальство и их гребаное жалкое подобие поддержки с воздуха!

К черту штабных и их планы, которые не стоят и выеденого яйца, когда тебе на них насрать

К черту артиллерию, сдерживающую левый фланг!

К черту ублюдка, позволившего себя убить!

И тем более, к черту всех и всё, что нацелено на меня! Сожми в стальной кулак свой гнев и размажь его по их рожам.

Если это движется – прибью!

Я должен убить их всех. Чтобы никто не двигался.

Сквозь стиснутые зубы из меня вырвался крик.

Моя винтовка выпускает 450 20-миллиметровых патронов в минуту, поэтому они быстро вылетают из обоймы. Но нет смысла сдерживаться. Не имеет значения, сколько патронов осталось, когда ты мертв. Время для нового магазина.

"Перезаряжай!"

Солдат, которому я кричал, уже мертв. Мой приказ – пустое сотрясание воздуха. Я снова нажал на спуск.

Моего приятеля Йонабару подстрелили в числе первых, когда они открыли ответный огонь – одним из этих копий. Копье попало прямо в него, насквозь пробив броню. Наконечник вышел покрытый кровью, смазкой и какой-то непонятной жидкостью. Броня Йонабару еще секунд десять дергалась в жутком танце прежде чем остановиться.

Звать медика было бесполезно. У моего друга была дыра ниже груди, около двух сантиметров в поперечнике, и проходила прямо через позвоночник. Трение прижгло края раны, оставив тусклое оранжевое пламя, пляшущее по краям отверстия. Все это произошло в первые минуты после приказа атаковать.

Он был из тех парней, которым нравится упрекать тебя за глупые ошибки или которые рассказывают, кто совершил преступление в детективе, когда ты не дочитал еще и первой главы. Но он не заслуживал смерти.

Мой взвод – 146 человек из 17-й роты, 3-го батальона, 12-го полка, 301-й бронированной пехотной дивизии – был послан на северное побережье острова Котойуши. Нас перебросили туда на вертолетах, чтобы мы из засады нанесли удар с тыла по левому флангу врага. Нашей задачей было уничтожать отступающих, когда лобовая атака неизбежно начнет оттеснять их назад.

Слишком неизбежно.

Йонабару погиб до того, как бой вообще начался.

Я хотел бы знать, сильно ли он страдал.

Пока я соображал, что происходит, мой взвод оказался в центре сражения. Нас обстреливал и враг, и наши собственные войска. Все, что я мог слышать – это вопли, всхлипывания и крики "Блять! Блять! Блять! Блять!" Ругательства носились в воздухе так же плотно, как и пули. Нашего командира отделения убили. Нашего сержанта убили. Шума винтов вертолетов, обеспечивающих поддержку с воздуха, уже не было слышно. Связь пропала. Наша рота была разорвана в клочья.

Единственная причина, по которой мне удалось выжить, в том, что я сидел в укрытии, когда Йонабару убили.

В то время как другие упорно сражались, я затаился под оболочкой своего бронекостюма, трясясь как осиновый лист. Эти боевые костюмы сделаны из японской композитной листовой брони, которая является предметом зависти по всему миру. Они покрывают тебя как вторая кожа. Я надеялся, что даже если первый слой будет поврежден, то второй точно выдержит. Так что, если я подольше буду вне поля зрения, может врага уже не будет, когда я вылезу. Верно?

Я был напуган до усрачки.

Как и любой новобранец, только что из тренировочного лагеря, я умел стрелять из винтовки и отбойника, но не понимал зачем все это. Любой может нажать на спусковой крючок. Бах! Но как узнать где и когда стрелять, если ты окружен врагами? Впервые я осознал, что не знаю элементарных правил ведения боя.

Еще одно копье пронеслось мимо моей головы.

Я ощутил привкус крови во рту. Привкус железа. Доказательство того, что я еще жив.

Мои пальцы в перчатках были липкими и скользкими. Вибрация брони говорила о том, что аккумулятор почти на нуле. Я чувствовал запах смазки. Фильтр был на последнем издохе, и внутрь костюма пробивалось зловоние поля боя, запах вражеских трупов, похожий на запах пожухлых листьев.

Какое-то время я ничего не чувствовал ниже пояса. Должно было болеть в том месте, куда меня ранило, но не болело. Я не знал, хорошо это или плохо. Боль дает тебе знать, что ты еще не сдох. По крайней мере, не нужно было беспокоиться о моче в бронекостюме.

Гранатомет пуст. Осталось тридцать шесть 20 миллиметровых патронов. Остатка обоймы хватит на 5 секунд. Для ракетомета нам выдали всего 3 ракеты, но я сдохну раньше, чем успею ими воспользоваться. Нашлемная камера вышла из строя, броня на левой руке раздроблена, а каждую попытку движения Костюм повторяет с отдачей всего в сорок процентов. Разве что чудом отбойник на левом плече остался невредим.

Отбойник – оружие ближнего боя, использующее разрывные снаряды, начиненные вольфрам-карбидовыми шипами – хорошо действуют против врага на расстоянии вытянутой руки. Отстреливаемые пороховые картриджи огромны – размером с кулак. При угле удара в девяносто градусов, единственное, что может устоять против отбойника – лобовая броня танка. Когда мне впервые сказали, что обойма содержит всего 20 снарядов, я не думал, что кто-нибудь доживет до того момента, когда использует большую их часть. Как же я ошибался.

В моёй осталось четыре патрона.

Я выстрелил шестнадцать раз и промазал раз пятнадцать-шестнадцать.

Головной дисплей моего костюма покоробился. Я ничего не видел в тех местах, где он искривлялся. Противник мог стоять прямо передо мной, а я бы и не знал об этом.

Говорят, ветераны, привыкшие к броне, могут оценивать обстановку даже не используя камеру. В бою нужно пользоваться не только глазами. Ты должен чувствовать импульсы, идущие через слои керамики и металла прямо в твое тело. Считывать напряжение спускового крючка. Ощущать землю под ногами через подошвы ботинок. Воспринимать результаты множества проверок и определять обстановку на поле боя в одно мгновение. Но я не мог делать ничего такого. Новобранец в первом бою не умеет нихрена.

Выдох. Вдох.

Моя одежда пропиталась потом. Вонь ужасная. У меня из носа вытекала сопля, но я не мог ее вытереть.

Я проверил хронометр рядом с дисплеем. С начала боя прошла 61 минута. Ну и дерьмо. Ощущение, что я дерусь уже несколько месяцев.

Посмотрел налево, направо. Вверх, вниз. Сжал кулак в одной из перчаток. Напомнил себе, что не надо прикладывать много усилий. Переусердствую, и прицел сползет вниз.

Не время проверять датчик движения. Время выстрелить и забыть.

Так-так-так-так-так!

Поднялось облако пыли.

Вражеские снаряды, похоже, пролетали прямо над моей головой, но мои любили отклоняться сразу после выхода из ствола, как будто враг просто отводил их в строну. Инструктор говорил, что оружие может иногда выкидывать такие шуточки. Как по мне, было бы гораздо справедливее, если бы противник тоже слышал над собой свит снарядов. Мы все должны иметь возможность одинаково почувствовать дыхание смерти в затылок, как друг так и враг.

Но каким бывает звук приближающейся смерти для противника-нечеловека? Они вообще чувствуют страх?

Наши враги – враги Объединенных Сил Сопротивления – монстры. Мимики, так мы их называем.

В моем оружии закончились патроны.

В коричневой пыльной дымке возник силуэт деформированного круга. Он был ниже человеческого роста. Примерно по плечо солдату, одетому в Броню. Если бы человек был тонким столбиком, стоящим на основании, то Мимик был бы, по меньшей мере, толстой бочкой, бочкой с четырьмя конечностями и хвостом. Мы говорили – как раздутый труп утонувшей лягушки. Послушать лабораторных крыс, так у них больше общего с морскими звездами, но это все мелочи.

Они гораздо меньшая цель, чем человек, так что в них труднее попасть. Несмотря на их размер, они значительно тяжелее нас. Вы поймете, если возьмете одну из тех бочек, которую американцы используют для перегонки бурбона, и наполните её мокрым песком. Не тот вес, на который может расчитывать млекопитающее, состоящее на 70 процентов из воды. Взмах одной такой конечностью может превратить человека в тысячу маленьких кусочков. Их копья, снаряды выпускаемые из отверстий в теле, имеют толщину 40 миллиметров.

Чтобы сражаться с ними, мы используем машины, делающие нас сильнее. Мы забираемся в механизированный бронекостюм – новейшую и самую лучшую разработку ученых. Мы оборачиваем себя в стальную дикобразову кожу, настолько прочную, что выстрел из дробовика в упор не оставляет и царапины. Вот так мы выходим лицом к лицу с Мимиками и все равно до сих пор проигрываем.

Мимики не вселяют тот инстинктивный страх который ты испытываешь, столкнувшись лицом к лицу с медведицей, защищающей своих медвежат или встретив взгляд голодного льва. Мимики не рычат. Они не выглядят пугающе. Они не расправляют крылья и не встают на задние лапы, чтобы казаться более устрашающими. Они просто охотятся с неумолимостью машин. Я чувствовал себя оленем, застывшим в свете фар приближающегося грузовика. Я не мог понять, как я попал в подобную ситуацию.

У меня закончились патроны.

Прощай, мама.

Я умру на гребанном поле боя. На богом забытом острове, без друзей, без семьи, без девушки. В агонии, в ужасе, вымазанный собственным дерьмом от страха. Я даже не могу поднять единственное оставшееся оружее, чтобы отбиться от ублюдка, бегущего прямо на меня. Как будто весь внутренний огонь покинул меня вместе с последним патроном.

Мимик пришел за мной.

Я мог слышать, как смерть дышет мне в ухо.

На моем дисплее его фигура казалась огромной.

Теперь я его вижу. Тело окрашено в кроваво-красный. Коса, двухметровый монстр, такого же яркого оттенка. На самом деле – это больше боевой топор, нежели коса. В мире где друг и враг носят одинаковый пылевой камуфляж, он отбрасывал бронзово-красные отблески во все стороны.

Смерть бросается вперед, даже стремительней, чем Мимик. Алая нога бьёт, и я подлетаю.

Моя броня разбита. Я перестал дышать. Небо стало землей. Мой дисплей утопал в мерцании красных предупреждений. Я кашлял кровью, заливая некоторые из них.

Затем мой отбойник выстрелил. Взрывом меня подбросило в воздух по меньшей мере на десять метров. Куски задней брони моего бронеостюма разлетелись по земле. Я приземлился лицом вниз.

Смерть взмахнула своим топором.

Металл вопил, пока он прорезался через непреодолимое. Топор плакал, как грузовой поезд, врезающийся в платформу.

Я увидел панцирь Мимика, взмывающий в воздух.

Понадобился лишь один удар что бы превратить Мимика в обездвиженную кучу. Пепельный песок сыпался из зияющей раны. Две половинки существа вздрогнули и дернулись, каждая продолжая в своем странном ритме. Существо, которое лучшие технологии человечества могли едва поцарапать, превратило в кучу отбросов варварское оружие из тысячелетнего прошлого.

Смерть медленно повернулась ко мне лицом.

Среди множества красных предупреждающих огней, заполняющих мой дисплей, загорелся одиночный зеленый огонек. Входящая дружественная трансляция."… как маленький… хорошо?" Женский голос. Который невозможно разобрать из-за шума. Я не мог стоять. Костюм был изувечен, как и я. От меня потребовались все оставшиеся силы, только чтобы перевернуться лицом вверх.

При более близком изучении, оказалось, что я вовсе не в компании Ангела Смерти. Это был всего лишь еще один солдат в Броне. Костюм не совсем такой же как мой, так как у него был массивный боевой топор там, где обычно находился отбойник. Эмблема на плече была не JP, а U.S. Вместо обычного песочно-кофейного камуфляжа, костюм от головы до пяток сиял пунцовым металликом.

Стальная Сука.

Я слышал истории. Военная маньячка, всегда стремящаяся к действию, куда бы оно её не вело. Говорят, она и её отряд из Специальных Сил Армии U.S. имеют на своем счету половину всех подтвержденных убийств Мимиков. Возможно кто-то, кто смог увидеть столько битв и выжить, что бы рассказать о них, и вправду Ангел Смерти.

Продолжая держать боевой топор, пылающе-красный Бронекостюм остановился передо мной. Его рука опустилась и нащупала разъем в моей плечевой пластине. Прямое соединение.

– Есть кое-что, что я хотела бы узнать.

Её голос наполнил мой костюм, чистый как кристалл. Мягкий, легкий тон не вязался с двухметровым топором и резней, которую она только что устроила с помощью него.

– Это правда, что в Японии после еды бесплатно подают зеленый чай?

Песок, сыплющийся из павшего Мимика, вдалеке плясал на ветру. Я мог слышать свист пролетающих на некотором растоянии снарядов. Это было поле битвы, выжженная свалка где Йонабару, капитан Юге и весь остальной мой взвод погиб. Лес стальных нагромождений. Место где твой костюм наполняется твоей же мочой и дерьмом. Где ты тащишь себя через болото крови и грязи.

– Я сталкивалась с проблемами, когда принимала на веру все, о чем читала. Так что я решила не рисковать и спросить местного, – продолжила она.

Я тут полудохлый, весь в дерьме, а ты хочешь поговорить о чае?

Кто подходит к кому-нибудь, пинает его на землю, а потом спрашивает о чае? Какие мысли проносятся в её гребаной голове? Я хотел немного поделиться с ней своими мыслями, но ничего не вышло. Я думал о словах, хотел произнести их, но мой рот забыл как работать – длинный перечень ругательств застрял в горле.

– Вот какая штука с книгами. Половину времени автор не знает, о чем, черт побери, он пишет, особенно эти военные писатели. Теперь, как насчет того, чтобы ты убрал палец с курка и сделал хороший, глубокий вдох.

Хороший совет. Это заняло минуту, но теперь я снова мог ясно видеть. Звук женского голоса всегда действовал на меня успокаивающе. Боль, которую я не чувствовал в бою, вернулась к моим внутренностям. Бронекостюм неправильно истолковал судороги моих мышц, сжавшись в легом спазме. Я подумал о танце костюма Йонабару прямо перед его смертью.

– Сильно болит?

– А ты как думаешь? – мой ответ был не более, чем хриплым шепотом.

Красная Броня опустилась на колени передо мной, проверяя развороченную бронированную пластину над моим животом. Я отважился задать вопрос.

– Как идет бой?

– 301-ая уничтожена. Линия фронта отодвинута к побережью для перегруппировки.

– Что с твоим отрядом?

– О них нечего беспокоиться.

– А…как я выгляжу?

– Спереди копье прошло насквозь, но задняя пластина его остановила. Сильно обуглено.

– Насколько сильно?

– Сильно.

– Твою мать. – Я посмотрел вверх. – Похоже погода начинает налаживаться.

– Ага. Мне нравится здешнее небо.

– Это почему?

Оно чистое. Ничто не сравнится с островами по чистоте неба.

– Я умираю?

– Да, – сказала она.

Я почувствовал, что из глаз потекли слезы. Я был рад, что шлем скрывает лицо. Это позволяло оставить мой позор моим личным делом.

Красный Костюм покачивался, нежно баюкая мою голову.

– Как твое имя? Не звание или личный номер. Имя.

– Кейджи. Кейджи Кирия.

– Я Рита Вратаски. Я останусь с тобой, пока ты не умрешь.

Она не сказала ничего, что я бы предпочел бы услышать, но я не позволю ей это увидеть.

– Ты тоже погибнешь, если останешься.

– У меня есть причина. Когда ты умрешь, Кейджи, я собираюсь забрать твой аккумулятор.

– Как холодно.

– Не сопротивляйся. Расслабься.

Я услышал электронный шум – входящий сигнал связи в шлеме Риты. Заговорил мужской голос. Связь между нашими Бронекостюмами автоматически транслировала голос и мне.

– Бешеный пес, это Старший псарь.

– Слушаю вас.

– Альфа Сервер и окрестности под контролем. По оценкам мы продержимся максимум тринадцать минут. Время забирать эту пиццу.

– Бешеный пес, принято. С этого момента соблюдаем радиомолчание.

Красный Костюм поднялся, разрывая наше прямое соединение. Позади него пронесся взрыв. Я позвоночником чувствовал, как дрожит земля. Бомба, корректируемая лазером, упала с неба. Она погрузилась глубоко в землю, пронизывая древнюю породу перед детонацией. Песочно белая земля вздулась, словно пережаренный блин, её поверхность треснула и отправила темную грязь цвета кленового сиропа в воздух. Земляной град осыпался на мою броню. Топор Риты блеснул на свету.

Дым рассеялся.

Я мог видеть корчащуюся тушу в центре огромного кратера оставшегося от взрыва – враг. Красные точки появились на экране моего радара, так много, что все точки касались друг друга.

Я подумал, будто увидел, как Рита кивнула. Она ринулась вперед, порхая по полю боя. Её топор поднимался и опускался. После каждого его блеска, в воздух взмывали потроха Мимика. Песок, сыпавшийся из их ран, закручивался в вихри от ее лезвия. Она рубила их с той же легкостью, с какой лазер режет масло. Она двигалась по кругу, защищая меня. Рита и я прошли одну и ту же подготовку, только она была сокрушительной силой, пока я валялся на земле, словно глупая игрушка с разрядившимися батарейками. Никто не заставлял меня быть здесь. Я сам затащил себя в эту дыру на поле боя и не сделал ни капли хорошего для других. Лучше бы меня прикончили вместе с Йонабару. Хотя бы другой солдат не попал в передрягу, пытаясь защитить меня.

Я решил не умирать с тремя снарядами, оставшимися в обойме отбойника.

Я подтянул ногу. Положил руку на колено.

Встал.

Я закричал. Я заставил себя продолжать идти.

Красный Бронекостюм повернулся в мою сторону.

Я слышал какой-то шум в наушниках, но не мог понять, что она пытается мне сказать.

Один из Мимиков выделялся среди прочих. Не то, чтобы выглядел он не так, как другие. Такая же утонувшая, раздутая лягушка. Но было в нем что-то, что отличало от остальных. Может быть, близость смерти обострила мои чувства, но, так или иначе, я знал, что это был тот, кто намерен сразиться со мной.

И вот что я сделал. Я прыгнул на Мимика, но он ударил меня своим хвостом. Я почувствовал, что тело мое стало легче. Одну руку отрезало – правую руку, оставив невредимым отбойник в левой. Повезло. Я нажал на спусковой крючок.

Заряд выпущен под идеальным углом в девяносто градусов.

Еще один выстрел. В панцире твари образовалась дыра.

Еще выстрел. Я потерял сознание.

Дата добавления: 2015-08-13