Глава 2. Рита часто задумывалась, что сталось бы с миром, если бы в нем была машина

Рита часто задумывалась, что сталось бы с миром, если бы в нем была машина, точно вычисляющая потенциал человека.

Если ДНК определяет рост или форму лица, то почему не прочие, менее очевидные мелочи? Наши мамы, папы, бабушки, дедушки, все и каждый, в конце концов – итог соединения кровей, текших в венах предков. Беспристрастная машина могла бы прочитать всю эту информацию и показать ее значение так же просто, как измерить рост и вес.

Что, если кто-то мог бы открыть формулу, раскрывающую тайны вселенной, а он хочет стать писателем фантастики? Что, если у кого-то был потенциал создать неповторимые гастрономические деликатесы, а ему была бы по сердцу строительная инженерия? Есть то, что хочется делать, и то, к чему есть призвание. Если эти вещи не совпадают, то который из путей приведет к счастью?

Когда Рита была маленькой, у нее было два дара: играть в подковы и изображать плач. Мысль о том, что в ее ДНК содержится потенциал стать великим воином, даже не могла прийти ей в голову.

Пока в пятнадцать лет не потеряла родителей, она была обычным ребенком, которому не нравились собственные морковно-рыжие волосы. Была не особенно спортивной и приносила из школы средние оценки. Не было чего-то необычного и в ее нелюбви к сельдерею и болгарскому перцу. Только ее способность симулировать плач была действительно неординарной. Ей не удавалось одурачить лишь мать, чей орлиный взор проникал сквозь все уловки, но всех остальных она могла заставить есть с ее рук несколькими секундами "слезных работ". Другой отличительной чертой Риты были унаследованные от бабушки рыжие волосы. Ничем другим от остальных трехсот с лишним миллионов американцев она не отличалась.

Их семья жила в Питтсфилде – маленьком городке к востоку от реки Миссисипи. Не в Питтсфилде из Массачусетса или из Флориды, а в Питтсфилде из Иллинойса. Отец был младшим ребенком в семье мастеров джиу-джитсу и других боевых искусств. Но Рите не хотелось идти в военную академию или заниматься спортом. Ей по душе были домашняя жизнь и разведение свиней.

За исключением тех молодых ребят, что записывались в ОСС, весь остальной Питтсфилд жил мирной жизнью и был местом, где легко забыть, что человечество ведет войну против чужого и опасного врага.

Рита ничего не имела против жизни в маленьком городке и не особо хотела видеть кого-то, кроме его, примерно, четырех тысяч жителей. День за днем слушать визг свиней могло бы надоесть, но воздух был чистым, а небо – бескрайним. А еще она знала потайное местечко, где всегда можно было помечтать или поискать цветки клевера с четыремя лепестками.

Один старый отставной трейдер держал в их городе универсальный магазин. Он продавал все: от продуктов с инструментами, до небольших серебрянных крестов, предположительно отпугивавших Мимиков. Там даже был натуральный кофе, которого нигде больше было не найти.

Большинство пахотных земель в развивающихся странах стали пустыней от нападений Мимиков. Так что, продукты роскоши, вроде кофе, чая и табака, достать стало очень сложно. Вместо них появились заменители и искусственно ароматизированые вкусовые добавки. Обычно они уступали оригиналам.

Город Риты был одним из городов, построеных в попытке обеспечить продуктами и скотом голодающую нацию и ее армию.

Первой жертвой нападений Мимиков стали самые уязвимые – беднейшие регионы Африки, Южной Америки и архипелаги Юго-Восточной Азии. Страны, у которых не было средств для обороны, наблюдали, как наступающая пустыня пожирает их землю. Люди переставали выращивать товарные культуры, такие как кофе, чай и специи, которых ждали в богатых регионах, и начинали растить основное – бобы и сорго – хоть что-то, чтобы предотвратить голод. Развитые страны, в основном, были способны остановить Мимиков на побережье, но большая часть продуктов, считавшихся само-собой разумеющимися, пропала с рынков и магазинных полок в одночасье.

Отец Риты вырос в мире, где даже уроженцы среднего запада могли есть свежие суши каждый день, и был, без преувеличения, кофейным наркоманом. Он не курил и не пил, его пунктиком был кофе. Частенько он брал Риту за руку и тайком от ее матери они шли в магазин старика.

У старого торговца были бронзовая кожа и пушистая белая борода.

Когда он не рассказывал истории, то жевал мундштук кальяна в перерывах между затяжками. Он проводил дни в окружении экзотических товаров из стран, о которых большинство окружающих даже не слышало. Там были кованные из серебра статуэтки животных, гротескные куклы и резные тотемы с изображениями диковинных зверей и птиц. Воздух в магазине был пропитан пьянящим сочетанием кальянного дыма, неведомых специй и натуральных кофейных зерен, все еще несущих намек на плодородные края, где они выросли.

– Эти зерна из Чили. Эти из Малави, в Африке. А эти проехали весь Шелковый путь из Вьетнама в Европу – рассказывал он Рите. Для нее зерна выглядели одинаковыми, но ей нравилось показывать на какой-то из сортов и слушать, как старик тараторит его родословную.

– А есть сегодня что-то из Танзании? – Ее отец разбирался в кофе отлично.

– Что, ты уже прикончил прошлую партию?

– Ты заговорил как моя жена! Что мне ответить? Это мой любимый сорт.

– А как насчет вот этого? Эти зерна – нечто особенное! Кофе "Премиум Кона", выращенный на Большом Острове Гаваев. Его редко встретишь даже в Нью-Йорке или Вашингтоне. Ты только вдохни этот аромат!

Морщинки на лице старика сложились в складки, когда он улыбнулся. Заметно впечатленный отец Риты скрестил руки на груди. Он наслаждался этой трудной дилеммой. Столешница была немного выше Ритиной головы, так что ей пришлось встать на цыпочки, чтобы получше видеть.

– Они взяли Гаваи. Я смотрела в новостях.

– Вы отлично информированы, юная леди.

– Не надо смеяться. Дети смотрят намного больше новостей, чем взрослые, которых только и интересуют бейсбол с футболом.

– Вы, конечно, правы. – Старик потер лоб, – Да, это последняя партия. Последний кофе Кона на Земле. И когда он кончится, больше его уже не будет.

– Где вы берете такие вещи?

– А это мой секрет, дорогая.

Кремового цвета зерна, наполнявшие пеньковый мешок, были немного круглее, чем большинство кофейных зерен, но во всем остальном выглядели совершенно обычными.

Рита взяла одно из зерен и рассмотрела. Оно было необжарено, прохладно и приятно на ощупь. Рита представила, как эти зерна грелись под Солнцем, сиявшим на лазурном небе, распростертом от горизонта до горизонта. Отец рассказывал ей о небе над островами. Рита не возражала, небо над Питтсфилдом было пожиже и водянисто синим, но увидеть небеса, наполнившие эти зерна теплом Солнца, ей захотелось лишь однажды.

– Любите кофе, юная леди?

– Не очень. Он не сладкий. Я предпочитаю шоколад.

– Жаль.

– Но кофе хорошо пахнет. А этот точно пахнет лучше всех. – добавила Рита.

– Ах, ну тогда вы не совсем безнадежны! Как насчет перенять мой магазин, когда я уйду на пенсию? Что скажете?

Ритин отец, до того не отрываясь глядевший на кофейные зерна, прервался:

– Не закладывай лишних идей в ее голову! Нам нужен кто-то, кто позаботится о ферме, а кроме нее у нас никого нет.

– Может, тогда она найдет перспективного мальчика или девочку, чтобы мне было, кому передать мой магазин, а?

– Не знаю, я подумаю. – Равнодушно ответила Рита.

Отец поставил на место мешочек кофе, которым любовался, наклонился и заглянул в ее глаза.

– Я думал, ты хочешь помогать нам на ферме?

– Пусть ребенок сам решит! – Торопливо вмешался старик, – У нас по-прежнему свободная страна!

Огонек блеснул в юных Ритиных глазах:

– Правильно, папа. Мне надо сделать выбор, верно? Ну, до тех пор, пока меня не призовут в армию.

– Не любите армию, а? Но знаете, в ОСС не так уж плохо.

– Ты разговариваешь с моей дочерью! – нахмурился Ритин отец.

– Так ведь после восемнадцати любой может призваться. У всех есть право защищать свою страну, так же, как сына или дочь. Это отличная возможность.

– Я просто не уверен, что хочу видеть мою дочь военной.

– Ладно, я и не собираюсь записаться в армию при первой же возможности, пап!

– О, и почему же? – На лице старика заиграло неподдельное любопытство.

– Мимики несъедобны. Я читала в книжке. А животных нельзя убивать просто ради убийства, если вы не собираетесь их есть. Так говорят все, и учителя, и пастор.

– Вы собираетесь стать весьма самостоятельной, когда подрастете, не правда ли?

– Я просто хочу быть как все.

Старик и Ритин отец обменялись понимающими улыбками, а Рита так и не поняла, что же их рассмешило.

Четыремя годами позже Мимики атаковали Питтсфилд. Их нападение пришлось на середину необычайно суровой зимы, когда город замер, скованный снегом, выпадавшим быстрее, чем его успевали убирать.

В то время еще никто не знал, что перед атакой Мимики посылают нечто, подобное разведотряду – небольшую, быстро движущуюся группу, задача которой – зайти так далеко, как это возможно, и затем вернуться с информацией для остальных. В том январе три мимика проскользнули мимо карантина ОСС, и незамечеными пробрались вверх по реке Миссисипи.

Если бы жители города не заметили нечто, подозрительно двигавшееся в тени, то, скорее всего, разведгруппа не обратила бы на Питтсфилд, с его стадами скота и акрами ферм, особого внимания. Но вышло так, что выстрел из охотничьего ружья ночного сторожа обернулся бойней.

Городская охрана была обездвижена снегом, а ОСС смогло перебросить взвод солдат на вертолете лишь через несколько часов. К тому времени половина зданий в городе сгорела дотла, а из полутора тысяч постоянных жителей погиб каждый третий. Среди них были мэр, проповедник, и старик из универсального магазинчика.

Мужчины, выбравшие выращивание кукурузы вместо службы в армии, погибали, защищая свои семьи. Стрелковое оружие было бесполезно против мимиков. Пули только рикошетили от их тел. А копья Мимиков прошивали деревянные и даже кирпичные стены домов с легкостью.

В конце-концов, оборванная кучка горожан победила трех мимиков голыми руками. Они выжидали, когда те соберутся стрелять, и бежали между ними, чтобы копья одного попадали в другого. Так они разделались с двумя Мимиками и прогнали третьего.

Умирая, мать все еще прикрывала Риту собственными руками. Сквозь снег, Рита видела, как сражался и погиб ее отец. Дым спиралью закручивался вверх от пожара, и блестки искр разлетались в ночи. Небо пылало кроваво-красным.

Лежа под остывающим телом матери, Рита размышляла. Будучи набожной христианкой, мать говорила, что притворяться плачущей – ложь, а за ложь Бог не допустит ее бессмертную душу в рай. Когда мать сказала, что, если Мимики не лгут, то попадут в рай, Рита разозлилась. Мимики были даже не с Земли! У них нет души, так ведь? А если есть, удивлялась Рита, и они правда попадут в рай, то что, люди с Мимиками будут сражаться и там? Может, теперь это ожидало и ее родителей?

Правительство отправило ее жить у дальних родственников. Рита украла паспорт беженца, жившего в конуре по соседству, и бывшего на три года старше нее, и направилась на призывной пункт ОСС.

Повсюду в стране люди устали от войны. ОСС были нужны все солдаты, которых только можно было раздобыть.

За исключением тех, кто совершил действительно тяжкое преступление, армия не отказывала никому, так что, хоть юридически Рита и не была достаточно взрослой для призыва, офицер призыва лишь едва глянул на ее краденый паспорт и сразу протянул контракт.

Армия предоставляла людям последний день, чтобы они могли подумать и изменить решение, если хотели. Рита, чья фамилия теперь была Вратаски, провела этот день на жесткой скамье у дверей призывного пункта.

Она не сомневалась ни секунды. Единственным желанием Риты стало желание перебить, вторгшихся на ее планету, Мимиков до последнего. Она знала, что сможет это сделать, ведь она была дочерью своего отца.

Дата добавления: 2015-08-13