Символ эллинизма

Начиная уже с Демокрита, лет за сто пятьдесят до рождения Александра, греки придерживались следующей теории зрения: из глаза исходит своего рода стрела, пламя или луч света, ударяющийся об объект, который после этого, быстро и отчетливо, представляется ему и проявляется в уме. Так глаз порождает свои образы. Подобно и жизнь Александра, объект бесчисленных воззрений, воспринималась на бесчисленные лады. От поколения к поколению его цельный образ изменяется — то увеличиваясь, то умаляясь.

И хотя всякая эпоха и всякое общество имеют тех героев, которых они заслуживают, можно сказать, что ученые, которые в наши дни низводят образ Александра до образа солдата, орудия или жертвы, утратили всякое представление о величии, мужестве и воле. Лучше было бы верить, как мы видели в главе о боге, что Александр — это Дух эллинизма или Ангел смерти ислама, один из предшественников Пророка. А что до историков, так можно пожелать им того, чтобы у них достало духу воскликнуть, подобно Флоберу о госпоже Бовари: «Александр — это я!» Личный авторитет и инициатива Александра явно прослеживаются вплоть до сражения при Гавгамелах в октябре

331 года. Позднее их у него оспаривали — и участники похода, и наши современники, историки с социологами. Возникает впечатление, что с этого времени над ним тяготела громада империи, которой надо было управлять, которую необходимо было умиротворять своим присутствием, и что он задыхался от груза ответственности и изнеможения. Хорошо известно, что отправление власти способствует преждевременному изнашиванию и дряхлению. Как символ воина, со всем богатством оттенков, которые предполагает это слово, Александр сделался единым целым с государством. Очевидно поэтому, что, изображая государство в виде жалкого и иллюзорного символа, исследователь не может создать сколь-нибудь привлекательный образ как Александра, так и самого себя!

В заключение главы подведем итог биографии Александра с точки зрения социолога. Его рождение где-то в Македонии осенью 356 года прошло совершенно незамеченным, как заурядное событие. Над ним, оказавшимся в центре родовой системы с неизбежной для нее борьбой за власть и первенство, тяготела тяжелая наследственность сразу с двух сторон. Самым существенным в своем воспитании Александр был обязан товарищам своего отца (гетайрам) и военизированному режиму собственной страны. Походы Александра, его победы и основание им городов были подготовлены полководцами и советниками Филиппа. Его завоевания стали возможны благодаря целому техническому корпусу, и в первую очередь инженерам, подобным Диаду из Пеллы и Харию, благодаря таким финансистам, как Гарпал и безымянным торговцам, благодаря морякам, которые были по крайней мере столь же многочисленны, как и пехотинцы, а плавали под командованием таких замечательных флотоводцев, как Никанор, Гегелох и Неарх, первым проложивший морской маршрут из Индии в Европу. Личные приключения Александра, его отчаянные выходки, ранения, болезни, неудачи, романы, какими бы случайными они ни казались, обнаруживают прекрасно обозначенные социальные группы: семью, воспитателей, друзей, прорицателей, врачей. Проводимая лично Александром политика привела к заговорам и бунтам в армии. Философы и риторы будили в войсках сознание собственного достоинства. Их сочинения и создали Александру репутацию, добрую и дурную. Как и его друзья, он умер от истощения, вследствие чрезмерных усталости, мучений, ран, огорчений и — пьянства, независимо от того, было ли выпитое им вино отравлено людьми из рода Антипатра, македонского регента (конец весны 323 г.). Если Александр остается в наших глазах символом торжествующего эллинизма, то именно благодаря всем тем — без различия занятий — грекам, которые обеспечили это торжество.

Дата добавления: 2015-08-09