Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Подвиги и чудеса

Читайте также:
  1. Комментарии к чудесам Христа
  2. О ПРЕДСКАЗАНИЯХ ПО ЗАРНИЦАМ И МОЛНИИ, И КАК СЛЕДУЕТ ИНТЕРПРЕТИРОВАТЬ ЧУДОВИЩ И ЧУДЕСА
  3. ПОДВИГИ ИИСУСА НАВИНА
  4. ЧУДЕСА В НЕБЕСАХ
  5. ЧУДЕСА САМОМАССАЖА.
  6. ЧУДЕСА СПИРИТИЧЕСКОЙ ФОТОГРАФИИ

За свое недолгое земное существование Александру довелось пересечь немало других выжженных пустынь. Наиболее ужасной окажется пустыня Гедросии между Индией и Персией. Стоит ли говорить об этом переходе, проделанном в 60 дней от Белы, стоящей на Порали, до Пура-Бемпура в Гедросии осенью 325 года, который сопровождался целым морем мучений? Почти все сатрапы, стратеги, великие финансисты империи поверили в то, что бог, объявленный «непобедимым» дельфийской Пифией и пророком Амона, умер-таки от жажды, и проклятый Ариман унес его в адский огонь. И все же, против всех ожиданий, он спасся. На взгляд Александра, на свете существует благо куда более драгоценное, чем вода, которую жадно отыскивали состоявшие из неотесанных кашеваров царские интенданты. Это неувядаемая слава.

Александр показал это в трех случаях: когда распорядился сжечь бесполезный багаж, в том числе и свой собственный, когда с равнодушием выслушал известие о том, что неожиданно обрушившимся потоком за ночь унесло часть его эскорта, и наконец, когда отказался утолить жажду перед лицом своих изможденных солдат. Это знаменитый и неоднократно разбиравшийся эпизод, хотя место действия в нем относят к самым разным странам — от Египта до Согдианы. Вот как он описан Плутархом («Александр», 42, 6—10): «Большинство людей в отряде изнемогли, главным образом из-за отсутствия воды. И здесь им повстречались какие-то македоняне, которые везли на ослах от реки воду в бурдюках. Они увидели, как страдает Александр от жажды (а был уже полдень), и, быстро наполнив шлем водой, поднесли ему. Когда он спросил у них, кому они везут воду, они ответили: „Своим сыновьям, но если ты останешься жив, мы заведем себе новых, даже если лишимся нынешних“. Услышав такой ответ, Александр взял шлем в руки. Но когда он оглянулся вокруг, то увидел, что все стоявшие вокруг него всадники повернули головы к нему и напряженно ждут, что будет дальше. Тогда он отдал шлем обратно, не отпив ни капли, а лишь похвалил тех людей и сказал: „Если я напьюсь один, все эти падут духом“. Видя такое самообладание Александра и его великодушие, всадники вскричали, чтобы он отважно вел их вперед и принялись нахлестывать коней. Теперь, пока у них будет такой царь, говорили всадники, они не будут ни уставать, ни томиться жаждой и вообще не будут почитать себя смертными». Арриан (VI, 26, 3), Полиэн (IV, 3, 25) и Фронтин («Военные хитрости», 17, 7) пишут даже, что Александр, желая укрепить дух армии, на глазах у всех вылил воду на землю. Бог приносит себя в жертву ради общего спасения. Но кто мог придумать такую историю, как не солдат, спасшийся от жажды и обожавший Александра?

Не менее знаменит эпизод с «летающими людьми». Он словно дублирует историю последнего штурма укреплений Тира, когда царь соскочил с деревянной башни на плохо защищенную куртину. По крайней мере пять раз с сентября 330-го по сентябрь 327 года Завоевателю приходилось овладевать твердынями, которые называются по-персидски «аварана» («форт», «убежище»), что отразилось в греческом звукоподражательной игрой слов — «аорн» (άoρvoς), «на который не может залететь птица». А может быть и так, что в ходе преодоления армией «Индийского Кавказа» (то, что мы называем Гиндукушем) книжникам из штаба довелось услышать, что гора Пара Упари-Сена (Паропанисада) близ Кабула «столь высока, что орел Сена не может через нее перелететь», хотя, возможно, они спутали птицу Симурга из иранского мифа о Веретрагне с орлом, терзавшим печень прикованного к Кавказу Прометея (Диодор, XVII, 83, 1).

Оставим в стороне штурм скалы Кала-и-Духтар (близ Герата, Афганистан) в сентябре 330 года; «авараны» в Таджикистане, в 70 километрах к востоку от Бактр (ныне Балх) весной 329-го; скалы Сисимитра, прозванного Хориеном («вождем»), ныне Кох-и-Нор в 80 километрах к юго-востоку от Душанбе (Таджикистан) в ноябре 328-го; штурм и овладение Пир Саром в Охинде (Пакистан), который контролировал вход в Пенджаб и был передан индо-бактрийскому вельможе Сасигупте осенью 327 года. Речь пойдет лишь об осаде и штурме «авараны-аорна» восставшего вождя Ариамазе в Согдиане, ныне Байсунтау в 20 километрах к востоку от Дербента (Узбекистан) в марте 328 года.

Изложение событий, связанных с согдийской твердыней, оказывается у Арриана (IV, 18, 4–19, 4) несомненно более трезвым и строгим, чем у Квинта Курция Руфа (VII, 11), однако поклонники чудесного несомненно предпочтут живость и красочность описания последнего. Скупые и путаные упоминания Страбона (XI, 3, 29) мы рассматривать не будем, процитируем лишь Квинта Курция, сопровождая его строки уместным комментарием по существу. «Была там (между Термезом и Самаркандом) одна скала, которую занимал согдиец Аримаз с тридцатью тысячами (?) воинов, заранее свезя туда провиант, которого могло хватить даже такому множеству людей хоть на два года (!). Скала эта возвышалась на 30 стадий в высоту (5550 м; на самом деле менее 400 м), а в периметре имела 150 стадий (на самом деле в 10 раз меньше), со всех сторон она была окружена кручами и обрывами, попасть же в нее можно было только по узенькой тропинке (здесь Арриан добавляет, что недавно выпавший снег делал подступы еще опаснее)… Прежде чем отважиться на риск осады, царь отправил к осажденным Кофа (это был сын Артабаза), чтобы он их уговорил сдать скалу. Аримаз, будучи убежден в надежности своих позиций, наговорил много надменного и под конец спросил: а не может ли царь еще и летать? (Арриан (IV, 18, 6) пишет: «Неприятели с громовым хохотом, как свойственно варварам, велели Александру искать крылатых солдат, которые возьмут ему гору»). Когда это передали царю, он так раззадорился, что собрал тех, с кем имел обыкновение советоваться, и сказал о наглости варвара, который посмеялся над ними из-за того, что у них нет крыльев: следующей же ночью он заставит осажденных поверить, что македоняне способны даже летать. Он повелел: „Приведите ко мне, отобрав каждый из своего отряда, 300 отважнейших юношей, которые привыкли дома проводить стада по ущельям и почти непроходимым скалам“».

Выслушав царя, который пообещал щедрую награду, солдаты раздобыли согнутые колышки, использующиеся для прикрепления шатров к земле, и прочные льняные веревки. Они намеревались пройти по льду, снегу и скале, вбивая в них крючья. Провизии они захватили на два дня, и каждый был вооружен мечом и копьем. Им было приказано начать восхождение во вторую стражу, около полуночи, с той стороны, где обрыв представлялся наименее крутым. «Поначалу они просто шли; затем, когда достигли кручи, одни подтягивались вверх, хватаясь за выступающие камни, другие поднимались, прилаживая к ним веревочные петли, третьи вбивали между камней (или в снег, говорит Арриан) крючья и таким образом получали ступени, на которые можно было встать… Считается, что всего при подъеме погибли 32 человека… На следующий день, когда еще не развиднелось, царь заметил на вершине знамя — знак занятия крепости… Из македонского лагеря уже послышались звуки труб и крики всего лагеря… Допущенный вновь в крепость Коф начал убеждать Аримаза сдать скалу… Взяв варвара за руку, он просит его выйти вместе из убежища. Добившись этого, он показывает юношей на вершине и, заслуженно насмехаясь над высокомерием варваров, говорит, что у солдат Александра все же есть крылья… Аримаз, который более пал духом, чем действительно проиграл, в сопровождении своих родичей и знатных людей спускается в лагерь. Царь приказывает всех их подвергнуть порке и распять на крестах».

В таких условиях нас уже не должно удивлять, что менее чем через столетие авторы новой комедии развлекали зрителей рассказом о том, как перед Александром расступились морские волны (Менандр, цитируемый Плутархом «Александр», 17, 6–8), а перед летающими солдатами — воздух:

Я начал, сводничек, тогда тебе рассказывать

О битве на равнине Пентатроновой:

Солдат летающих тысчонок с шестьдесят

Своей рукою я тогда набил.

(Плавт «Пуниец», 470–473)

И это написал тот самый автор, который первым в Риме утверждал: «Говорят, эти двое, Александр Великий и Агафокл, совершили величайшие дела» («Привидение», 775–776)… «Не без участия божественного», как говорил сам Александр (Арриан, I, 26, 2), относительно того, что в ноябре или декабре 334 года, пока дул северный ветер, его армии удалось, не замочив ног, пройти от Фаселиды до Сиды. Ибо то, что со временем стало бравадой и фанфаронством, современниками рассматривалось как чудо или вмешательство богов. Достаточно было верить, что Александр не просто гениальный человек, но воплотившийся Гений. До 327 года, то есть на протяжении первых семи лет великого восхождения на Крышу мира (к Памиру в Таджикистане), сам Александр скромно против этого возражал. Его подвиги, говорил он, не превосходят тех, что совершил Геракл; а когда он был ранен, то повторял, что из его ран течет кровь, а не божественная жидкость (Плутарх «Изречения…», 16, 27; «Александр», 28, 3 и т. д.; КурцийРуф, VIII, 10, 29). Должно быть, покорение индусов или, скорее, триумфальный марш через Индию произвел радикальную перемену в уме царя и в тех представлениях, которые имелись на его счет у близких к нему людей и придворных. Увидав вдалеке гору Меру (Кох-и-Мор, 6293 м), на которой родился Дионис, а вблизи Нисы (Вама в Кафиристане) место, где он провел детство84, пройдя в восточном направлении дальше, чем сам бог, — до пределов мира, Александр понемногу убедил себя, что оракул Амона все же был прав, и это как раз-таки Александр и был сыном Зевса, как был сыном Зевса Дионис. Тридцатью годами позже Мегасфен, который путешествовал от Персии до Индии в качестве посла царя Селевка I, должен был подтвердить такое отождествление. Два фрагмента из его путевых записок относятся к долине Кабула и Пеша, откуда он наблюдал три белые вершины горы Меру. В ту же самую эпоху Клитарх, собирая свидетельства великих путешественников, с некоторой отстраненностью сообщает о горе Ниса, а также о напоминающем плющ (Диониса) растении, которое называется скиндапс. Крепость Нагарахара (в 8 км к северу от Хадды) становится Дионисополем, и пантера бога изображается на реверсе местных монет всю эллинистическую эпоху. Нет никакого сомнения в том, что все греки от Мегасфена и до Аполлония Тианского, пророка и чудотворца конца I века н. э., усматривали в вакханалиях в Нисе, а затем в устроенных в Кармании празднествах возрождения повторение Александром и его свитой триумфального кортежа бога.

 

Однако изумление свидетелей на этом не заканчивается. По мере того как они продвигались в глубь Азии, они встречали такие ландшафты и таких существ, которые поднимали в их воображении бурю. Во что только не превратится все это по прошествии времени! Вначале я назову лишь то, что удостоверено историей: боевые слоны, скифские женщины верхом на лошадях, древовидный виноград с Каспия, дикая пшеница, манна, называемая джиаз, мед крапчатых пчел, персики, абрикосы, сливы, рис, различные дурманящие и алкогольные напитки. А затем чудеса: ядовитые пауки, змеи любой величины и любой расцветки, от кобры до синего бонгара, каракулевые овцы, куланы, рысь на Памире, разумные обезьяны, попугаи, баньяны, благовония и неизвестные самоцветы: изумруды, сапфиры, рубины, бериллы, лазурит, месторождения золота, нефти, мазута и «земляного масла», а для тех, которые, подобно царю, осмелились бросить вызов волнам Индийского океана и муссонам — громадные киты и народы-ихтиофаги, ибо наиболее странным животным с непредсказуемым нравом всегда оставался человек.

Одна из непременных составляющих славы Александра, один из главнейших столпов его легенды — то, что он заставил отступить амазонок, причем совершил это едва ли не повсюду, от берегов Каспия до Александрии Эсхаты под нынешним Ходжентом. После Гомера греки называли амазонками едва ли не всех кочевников, от Армении до китайского Туркестана, у которых женщина имела право (чудовищное в представлении людей с Запада) ездить верхом и воевать. Следом за рассказами или «Историями» моряка Онесикрита, фессалийца Поликлита и Клитарха все в один голос повторяли, что Александр вступил в связь с царицей амазонок Талестридой, или Минитией. «На удовлетворение страсти царицы потребовалось 13 дней», — насмешливо прибавляет Курций Руф (VI, 5, 32), несмотря на попытки добродетельного Плутарха все отрицать («Александр», 46). Ибо хотя этот последний превозносит продолжительное целомудрие и воздержание своего героя, большая часть наших источников приписывает ему единственные в своем роде способности по части детей («он просто помешался на педофилии (φιλόπαις)», — пишет Афиней (XIII, 603а-b, со ссылкой на Дикеарха), евнухов, как, например, Багой, зрелых мужчин, как его товарищи, и всех 365 женщин его гарема, не считая четырех законных жен, среди которых была «Сиятельная» Роксана, самая красивая женщина в мире.

Мегасфен немного расширил список чудес, которые совершались прямо у ног Александра. Последовательно находясь на службе у Эвмена, Антигона и Селевка, он составил своего рода репортаж об Индии, вдохновляясь тем, что пришлось ему увидеть и услышать, когда в 302 году он отправился к Чандрагупте. Вот какое сообщение, основываясь на Мегасфене, оставил Плиний Старший об индусах, брахманах и факирах, которые в 326 году были наиболее непримиримыми противниками Александра: «Про Индию известно, что многие люди там превышают ростом 5 локтей (более 2 м), не плюют, не страдают болезнями головы, зубов и глаз, и лишь изредка недуг приключается с другими частями их тел. Причина этого та, что они закалились благодаря умеренному жару солнца. Их философы, которых зовут гимнософистами, с восхода до заката стоят, не сводя глаз с солнца; весь день они поочередно опираются на раскаленный песок то правой, то левой ногой. Как говорит Мегасфен, на горе, которая называется Нул, обитают люди с повернутыми назад ступнями ног, и на каждой у них по 8 пальцев» («Естествознание», VII, 22–23).

Географ Страбон, который принадлежал веку, желавшему казаться строгим и критичным, не мог удержаться от того, чтобы не следовать рассказам Мегасфена, когда речь заходила о внешнем виде и нравах индусов или обитателей Индии: «Впадая в баснословие, он рассказывает о людях ростом в пять и три пяди (от 1,1 м до 0,66 м), причем некоторые из них не имеют ноздрей (άμύκτηρας), а лишь две отдушины вместо рта… Приводили к нему и безротых (άστόμους), кротких нравом людей. Обитают они в верховьях Ганга, питаясь испарениями жареного мяса и плодов, а также ароматами цветов. Вместо рта у них отдушина, и зловоние доставляет им мучения, вследствие чего они едва способны выжить, особенно в военном лагере. Философы рассказывали ему и о других людях: о быстроногих (ώκύποδες), которые опережают лошадь; «вухолёгих» (ένωτοκoίτας), y которых уши достигают ног, так что на своих ушах они могут спать; сильных (ισχυρούς), которые с корнем вырывают деревья и рвут тетиву луков; еще других, одноглазых (μονομμάτους), у которых уши собачьи, а глаз посреди лба, волосы стоят торчком, а грудь косматая. Те безноздрые всеядны и сыроядны, а живут мало, умирая прежде старости. Верхняя губа у них намного длиннее нижней» (Страбон, XV, 1, 56).

Ученые Нового времени, которые проявляют больше доверчивости в этом вопросе, чем скептик-этнограф, охотно объясняют возникновение подобных персонажей созерцанием индийских скульптур, а также ошибками при переводе и истолковании. Например, бог со слоновьей головой Ганеша очень напоминает «вухолёгих» рассказчика. Однако, наталкиваясь на подобные описания, одни обитатели средиземноморских городов впадали в изумление, а другие разражались хохотом. В эллинистическую эпоху Индия сделалась тревожащей воображение страной чудовищ, лярв, элементарных сущностей, которых царь Александр загнал обратно в преисподнюю. Вскоре мы увидим, как безгранично они умножатся в «Правдивой истории» Лукиана из Самосаты около 170 года н. э., пока наконец пятьюдесятью годами спустя всю историю Александра не постигнет головокружительное развертывание — в виде «Романа об Александре».


Дата добавления: 2015-08-09; просмотров: 80 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Зловещие тени прошлого | Карикатура на Ахилла | Цель войны | Безумный царь | Жалкие победы | От жестокости к тирании | Царь во хмелю | Суждение моралистов | Грязь власти | Глава V БОГ ИЛИ АНГЕЛ |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Любимец небес| Идеал и образец — даже в смерти

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)