Глава 14. ОГОНЬ И ВОДА

Если вы хотите вместе с Карликами узнать новости о Смауге, то вам нужно вернуться к тому вечеру, два дня назад, когда он разрушил дверь и умчался в гневе.

Люди в озерном городе Эсгароте сидели большею частью дома, так как восточный ветер был очень холод­ный; но некоторые гуляли по набе­режным и любовались звездами, проглядывавшими в спокойных водах Озера по мере того, как они расцветали в небе. От города Оди­нокая Гора была почти заслонена невысокими холмами на дальнем конце Озера, где между ними в Озеро вли­валась Быстрая река, текущая с севера. В ясную по­го­ду можно было увидеть лишь вершину Горы, но Люди на нее редко смотрели, так как она была страшной и зловещей даже в утреннем свете. Сейчас она исчезла, скрытая тьмой.

Но вдруг она сверкнула вдали: короткая вспышка озарила ее и погасла.

— Смотрите! — сказал один. — Там опять огни! Прош­лой ночью до­зорные видели, как они то появляются, то исчезают, и это продолжалось с полуночи до рассвета. Кажется, там что-то происходит.

— Может быть, Король Горы кует там золото, — ска­зал другой. — Давно уже он ушел на север. Пора бы песням начать осуществляться.

— Какой король? — спросил третий, человек мрач­ного вида, с угрю­мым голосом. — Эти вспышки могут быть только разрушительным огнем Дракона, единст­венного Короля Горы, которого мы знаем.

— Ты всегда говоришь только о самом мрачном! — возразили другие. — То о наводнениях, то о ядовитой ры­бе. Думай о чем-нибудь повеселее!

Тут во впадине между холмами появился внезап­ный, яркий свет, и се­верная часть озера сделалась золо­той. — Король Горы! — вскричали они. — Его ручьи стру­ятся золотом, его реки — золотые... Река превратилась в золото! — закричали они, и повсюду открывались ок­на, и со всех сторон стали сбегаться люди.

Всех снова охватило великое возбуждение и восторг. Но человек с уг­рюмым голосом кинулся со всех ног к Старшине. — Дракон приближается или я сошел с ума! — вскричал он. — Обрубайте мосты! К оружию! К ору­жию!

Потом раздались вдруг тревожные звуки труб, отда­ваясь эхом от скал на берегу. Радостные крики умолкли, и веселье сменилось ужасом. Вот по­чему Дракон не за­стал их врасплох.

Очень скоро — ибо он летел быстро — они увидели его, как яркую ис­кру, мчащуюся к ним и становящую­ся все больше и ярче, и тут даже самый глупый из них понял, что предсказания песен могут и не исполниться. Но у них еще оставалось немного времени. Каждый со­суд в городе наполнили водой, каждый воин вооружил­ся, каждая стрела и каждое копье были наго­тове, и мос­ты из города на сушу обрублены и уничтожены раньше, чем шум от страшного приближения Смауга сделался громким, а по озеру заходили огненно-красные волны, поднятые ветром его ужасных крыльев.

Среди криков, стонов и воплей Людей он появился перед ними, слетел к мостам и был жестоко разоча­рован! Мостов не было, а его враги находи­лись на острове посреди глубокой воды, слишком глубокой, темной и хо­лодной, чтобы ему понравиться. Если он нырнет в нее, то поднимет доста­точно пара, чтобы покрыть всю местность туманом на несколько дней; но озеро сильней его огня и погасит его раньше, чем он успеет доплыть до го­рода.

Он с ревом закружил над городом. Темные стрелы тучей взлетели кверху и застучали, ломаясь, по его че­шуе и самоцветам, а их древка, заго­ревшись от его ды­хания, с шипеньем падали в озеро. Невозможно предста­вить себе фейерверк, равный зрелищу этой ночи. Звон тетив на луках и рез­кие звуки труб разъярили Дракона до крайности, так что он обезумел и ос­леп от гнева. Вот уже множество лет никто не осмеливался сражать­ся с ним; никто не осмелился бы и сейчас, если бы чело­век с угрюмым голосом (его звали Бард) не подбадри­вал лучников и не требовал от Старшины, чтобы тот приказал им сражаться до последнего.

Из пасти у Дракона брызнуло пламя. Некоторое время он кружил вы­соко в воздухе, осветив все озеро; деревья по берегам засияли яркой ме­дью, а у подножья их заме­тались густые, черные тени. Потом он низри­нулся прямо сквозь тучу стрел, ничего не видя от ярости, не забо­тясь о том, чтобы подставить врагам свою крепкую че­шую, стремясь только сжечь весь их город.

Огонь заплясал по камышовым крышам и деревян­ным балкам, когда он кружил над ним снова и снова: они горели, хотя перед его появлением их пропитали во­дой. Снова сотни рук стали плескать воду везде, где вспыхи­вала хоть искра. И снова ринулся Дракон. Взмах его хвоста — и крыша Большого дома рухнула. Непобе­димое пламя взвилось высоко во тьму. Еще один взмах, и еще один, — и вот снова дом за домом вспыхивает и ру­шится; но еще ни одна стрела не остановила Смауга, не помешала ему больше, чем помешала бы муха с болот.

Со всех сторон Люди уже прыгали в воду. Женщин и детей сажали в нагруженные лодки на рыночном пруду. Все бросали оружие. Плач и стоны раздавались там, где еще недавно пелись песни о Карликах и о бу­дущих ра­достях. Теперь Люди проклинали их имена. Сам Старшина поспешил к своей большой раззолочен­ной лодке, надеясь уплыть от смятения и спа­стись са­мому. Скоро весь город будет покинут и сожжен до са­мой поверх­ности озера.

Именно этого и хотел Дракон. Пусть Люди все са­дятся в лодки, он по­зволит им это. А потом он сможет позабавиться, гоняясь за ними, или же они смогут оста­ваться на воде, пока не погибнут от голода. Пусть толь­ко они попробуют высадиться на сушу, а там он их встретит. Вскоре он подо­жжет все береговые леса, спа­лит все поля и луга. А сейчас он наслаждался, уничто­жая город, как не наслаждался ничем уже много лет.

Но один отряд лучников еще держался среди горя­щих домов. Предво­дителем у них был Бард, человек мрачного вида и с мрачным голосом; дру­зья упрекали его за то, что он предсказывает наводнения и ядовитую рыбу, но они ценили его силу и отвагу. Он был отдален­ным потомком Гириона, правившего в Доле, чьи жена и ребенок бежали когда-то от гибели по Быст­рой реке. Сейчас он стрелял из большого тиссового лука, пока у него не ос­талась только одна стрела. Пожар уже бли­зился к нему. Товарищи его по­кидали. Он натянул те­тиву в последний раз.

Вдруг из темноты выпорхнуло что-то и село к нему на плечо. Он вздрогнул, — но это был лишь старый дрозд. Смело сев у его уха, птица поведала ему новос­ти. И он с изумлением нашел, что понимает ее язык, так как ведет свой род от людей в Доле.

— Жди! Жди! — говорил дрозд. — Луна восходит. Всмотрись в его грудь у левой подмышки, когда он бу­дет кружить над тобой. — И Бард изумленно слушал, а он рассказывал ему все то, что произошло на Горе и что он там слышал.

Тогда Бард оттянул тетиву до самого уха. Дракон возвращался и летел низко, и тут над восточным бере­гом взошла луна и посеребрила его огром­ные крылья.

— Стрела! — произнес лучник. — Черная стрела! Я хранил тебя до по­следней минуты. Ты никогда мне не изменяла, а я всегда находил тебя. Я получил тебя от отца, а он — от своих предков. Если ты действительно ро­ждена в кузницах подлинного Короля Горы, то теперь лети и вонзись метко!

Дракон закружил снова, еще ниже прежнего; и когда он поворачивал и нырял в воздухе, то его брюхо свер­кало в лунном свете искрами самоцве­тов, — все, кроме одного места. Прозвенела тетива огромного лука. Чер­ная стрела сорвалась с нее и полетела прямо в грудь Дракона, к тому месту, где широко оттопыривалась ле­вая передняя лапа. Тут стрела вошла целиком, от ост­рия до оперения, — так могуч был ее полет. С воплем, от которого люди глохли, деревья валились, а камни рас­калывались, Смауг вскинулся в воз­духе, перевернулся и рухнул с высоты...

И прямо на город. В последних судорогах он пре­вратил его в искры и щепы. Озеро с ревом ворвалось внутрь. Огромные клубы пара взвились кверху, белея во внезапном мраке под луной. Раздалось шипение, возник шумный водоворот, потом все утихло. И это было концом для Смауга и для Эсгарота, но для Барда — только на­чалом.

Луна поднималась все выше, ветер крепчал и холо­дел. Он свивал белый туман в зыбкие столбы и бегу­щие облака и гнал их на запад, чтобы развеять в клочья над болотами и над Чернолесом. Тогда стало видно множество лодок, как черные точки на поверхности озе­ра, и по ветру понеслись голоса жителей Эсгарота, оплакивавших свой погибший город, утерянные богат­ства и разрушенные дома. Но у них было немало причин и для того, чтобы благодарить судьбу, хотя они едва ли могли думать об этом в такую минуту; спаслось не менее трех четвертей жителей города; их леса, поля и пастбища, их скот и большинство лодок уцелели, а Дракон — убит. Что это значило, они еще не понимали.

Они собрались унылой толпой на западном берегу, дрожа от холод­ного ветра; и они роптали прежде всего на Старшину, покинувшего Город слишком скоро, когда многие еще хотели защищать его.

— У него, может быть, хорошая голова для дел, особенно для своих личных, — говорили некоторые, — но когда случается что-нибудь важное, он не годится. — И они восхваляли отвагу Барда и его последний мощный выстрел. — Если бы он был жив, — говорили они, — мы бы сделали его королем. Бард из рода Гириона, Драконоубийца! Увы! он погиб...

Но тут, прямо среди таких речей из темноты вышел некто, высокого роста. Он промок насквозь, мокрые во­лосы падали ему на лицо и на плечи, а в глазах был яростный блеск.

— Бард не погиб! — вскричал он. — Он нырнул в озеро, когда враг был убит! Убийца Дракона, Бард из рода Гириона, — это я!

— Король Бард! Король Бард! — зашумели они; но Старшина заскре­жетал зубами, хотя до сих пор мог только стучать ими.

— Гирион был повелителем Дола, а не королем Эсгарота, — возразил он. — В своем Озерном городе мы всегда выбирали старшин из числа ста­рых и мудрых, но не терпели владычества воинов. Пусть «король Бард» вернется в свое королевство: Дол освобожден, благодаря его отваге, и ни­что не помешает ему вернуться. И пусть с ним уйдет всякий, кто захочет предпочесть холодные камни в тени Горы зеленым берегам Озера. Мудрые останутся здесь, в надежде восстановить Город и со вре­менем снова насла­ждаться миром и богатством.

— Нашим королем будет Бард! — закричали в ответ ближайшие. — Довольно уже с нас стариков и скопидо­мов! — И те, — что были подальше, подхватили: — Да здравствует Стрелок, долой Толстосума! — И берега Озера отозвались эхом.

— Я отнюдь не намерен недооценивать Барда Лучника, — осторожно произнес Старшина (так как Бард стоял теперь рядом с ним). — Нынче но­чью он снискал себе почетное место в списке благодетелей нашего города, и он достоин бессмертных песен. — Но почему, о мой народ, — и тут Старшина встал, и его голос зазвучал громко и ясно, — почему вы во всем упрекаете только меня? За какую провинность вы решили низложить ме­ня? Кто разбудил спящего Дракона, спрошу я вас? Кто получил от нас богатые дары и щедрую помощь и заста­вил нас поверить, что старые песни могут осуществить­ся? Кто играл нашими мягкими сердцами и радостными мечта­ниями? Какое золото они прислали вниз по реке, нам в награду? Огненного Дракона и гибель! От кого мы должны требовать возмещения причинен­ного нам вре­да, от кого — помощи нашим вдовам и сиротам?

Как вы видите, Старшина получил свой сан недаром. Результатом его речей было то, что люди на время отбро­сили мысль о новом короле, и их гнев обратился против Торина и его спутников. Со всех сторон раздавались гневные и горькие слова; и те, которые громче всех пе­ли старые песни, те­перь столь же громко кричали, что Карлики натравили на них Дракона — намеренно!

— Глупцы! — произнес Бард. — Зачем тратить слова и гнев на этих несчастных? Несомненно, они погибли в огне еще до того, как Смауг при­летел к нам. — И не успел он договорить, как в сердце у него возникла мысль о сказочных сокровищах Горы, оставшихся без хранителя или за­щитника, и он вдруг умолк. Он подумал о сло­вах Старшины, о Доле, вос­становленном и полном золо­тых колоколов, если только он сможет найти людей.

Наконец, он заговорил снова: — Сейчас не время для гневных слов, Старшина, или для планов больших пере­мен. Нам предстоит работать. Я еще служу вам, — хо­тя позже я могу вспомнить о ваших словах и уйти на север с теми, кто хочет за мною последовать.

И он ушел, чтобы помогать в устройстве стоянок и в уходе за боль­ными и ранеными. Но Старшина нахму­рился тому вслед и не двинулся с места. Он думал много, но говорил мало, если не считать громких окликов лю­дям, которым он приказал принести ему огня и пищи.

Но куда бы Бард теперь ни пошел, всюду он слышал толки о сокро­вище, оставшемся без охраны. Люди гово­рили о богатом вознаграждении, которое они должны получить, о несметных богатствах, на которые они бу­дут покупать дорогие товары на юге, и подобные мысли очень радовали их сейчас. Это было кстати, ибо ночь была холодная и трудная. Шатры можно было устроить лишь для немногих (в том числе для Старшины), а пищи было мало (даже для Старшины). Многие в эту ночь заболели от холода и сырости и горя, и многие позже умерли, даже из тех, что спаслись невре­димыми, — и в последующие дни их терзали болезни и голод.

Тем временем Бард взял на себя руководство и стал приказывать, как хотел, хотя всегда от имени Старши­ны; и ему выпала трудная задача управ­лять людьми и руководить работами по устройству укрытий и охраны. Ве­роятно, большая часть спасшихся погибла бы за зи­му, — а она уже спешила вслед за осенью, — если бы не помощь.. А помощь пришла быстро, так как Бард тотчас же отправил спешных гонцов в лес, дабы попросить ее у ко­роля Лесных Эльфов, и гонцы встретили Эльфов уже в пути, хотя прошел всего лишь третий день после гибели Смауга.

Король Эльфов получил новости от своих вестников и от птиц, лю­бивших его народ, и уже знал многое из случившегося. Действительно, ве­лико было волнение среди всех крылатых, живших у пределов Драконовой пустыни. Воздух был полон вьющихся стай, и быстро­крылые гонцы мель­кали в небе по всем направлениям. Над пределами Леса стояли свист, писк и щебетанье. Далеко за Чернолесом разнеслось известие: «Смауг убит!» Ше­лестели листья, настораживались уши. Еще до того, как король Эльфов вы­ступил в поход, известие полетело на запад, прямо в сосновые леса Туман­ных гор; услышал его в своем деревянном доме Беорн, а в гор­ных пещерах собирались и совещались Орки.

— Боюсь, что мы слышали о Торине Дубовом Щите в последний раз, — сказал король. — Уж лучше бы он оставался моим гостем! Но все же эта весть — злой ве­тер, и он не принесет добра никому, — добавил он, ибо тоже не забыл легенды о сокровищах Трора. Таким об­разом гонцы Барда встретили его, когда он шел во гла­ве множества лучников и копейщиков; а над ними собра­лись большими стаями вороны, думая, что снова гото­вится война, какой в этих краях давно уже не было.

Но король, узнав о просьбе Барда, ощутил жалость, ибо правил доб­рым и сострадательным народом; и, изме­нив свой путь, ведший сначала прямо к Горе, он поспешил вниз по реке к Длинному озеру. У него не было ни плотов, ни лодок для всего войска, и оно было вынужде­но идти пешком, но зато он послал по воде много вся­ких припасов. Эльфы легконоги; и хотя в эти дни они не очень привыкли к долгим переходам, а местность меж­ду Лесом и Озером была болотистая, но они шли быстро. Уже на пятый день после гибели Дракона они подошли к Озеру и увидели развалины города. Их встретили, ко­нечно, с радостью, и все, начиная со Старшины, готовы были заплатить им в будущем за помощь чем угодно.

Все строилось быстро. Старшина остался на Озере вместе с женщи­нами и детьми, со стариками и больными; и с ним остались некоторые ре­месленники и многие ис­кусные Эльфы; и они стали рубить деревья и соби­рать бревна, высланные из Леса. Потом они стали сооружать на берегу множество хижин в защиту от надвигавшейся зимы; также, под руково­дством Старшины, они стали составлять планы нового города, еще больше и красивее прежнего, но на другом месте. Они переселились на север, по­дальше от воды, ибо с тех пор стали бояться озе­ра, где лежал Дракон. Он никогда больше не вернется на свое золотое ложе; холодный, как камень, лежит он скорчившись на отмели дна. Долго-долго можно было в тихую погоду видеть там его огромные кости посреди разрушенных свай старого города. Но немногие отва­живались проплыть над этим проклятым местом, и ни­кто не смел нырять в трепещущие воды и подбирать самоцветы, осы­пающиеся с его гниющего трупа.

Но все воины, еще могущие владеть оружием, и боль­шая часть свиты короля Эльфов приготовились идти на север, к Горе. Таким образом на одиннадцатый день от гибели Дракона первые ряды их армии прошли сквозь каменные ворота в конце озера и вступили в пустыню.

Дата добавления: 2015-08-10