Глава 3. Краткая передышка

Они не пели и не рассказывали ничего в этот день, хотя погода улуч­шилась; ни на следующий день, ни на следующий за тем. Они начали ощу­щать близкую опасность со всех сторон. Они становились лагерем под от­крытым небом, и их пони ели лучше, чем они сами, так как травы было везде много, а в сумках у них еды оста­валось мало, даже с тем, что они взяли у Троллей. Однажды, уже к вечеру, они перешли вброд реку, там, где она была широкой и мелкой, полной пены и шума. Другой берег был крутой и скользкий. Поднявшись на него со своими пони в поводу, они увидели высокие го­ры, словно шедшие им навстречу, совсем близко. До под­ножья ближайшей из них было не более, чем полдня пути. Казалась она темной и мрачной, хотя на ее бурых склонах играли солнечные пятна; за нею бле­стели снеж­ные вершины пиков.

— Это и есть та самая гора? — почтительно спросил Бильбо, глядя круглыми глазами. Он никогда еще не видел ничего, казавшегося таким большим.

— Конечно, нет, — ответил Балин. — Это только на­чало Туманных гор, а мы должны каким-то образом пе­ребраться через них, пройти на­сквозь, или над ними, или под ними. И даже когда мы попадем на ту сто­рону, нам еще долго придется идти оттуда к Одинокой горе на востоке, где Смауг сторожит отнятое у нас богат­ство.

— О! — только и мог оказать Бильбо. В этот миг он чувствовал себя более усталым, чем мог когда-либо вспомнить. И снова он подумал о своем удобном кресле перед огнем в любимой гостиной своей норки и о заки­пающем чайнике. Не в последний раз!

Теперь впереди шел Гандальф.

— Нам нельзя сбиться с дороги, иначе мы пропали, — сказал он. — Нам нужна прежде всего еда, потом отдых в безопасности, поэтому необ­ходимо найти в горах надлежащую тропу, иначе вы заблудитесь, и вам при­дется вернуться и начать все сначала, — если вам вообще удастся вер­нуться. Мы подошли к самой границе Ди­ких стран. Где-то впереди скрыта прекрасная долина Ривенделля, где живет мудрый Эльронд в своем Послед­нем убежище. Я послал ему известие с моими друзьями, и нас там ждут.

Это звучало утешительно. Впереди не было ни де­ревьев, ни долин, ни холмов, — только обширный склон, медленно поднимающийся все выше, к подножью сле­дующей горы: широкое пространство цвета вереска, и каме­нистых осыпей, с пятнами и полосами зеленой травы и мхов, показываю­щими, где здесь можно найти дорогу.

Солнце склонялось к закату, но на всем безмолвном просторе не было видно и признаков какого-нибудь жилья. Они ехали так некоторое время и вскоре поняли, что дом может скрываться где угодно, между ними и го­рами. Им встречались неожиданные долины, узкие и крутые, открываю­щиеся внезапно у самых их ног, и они изумленно видели внизу под собою деревья и речку на дне. Встречались расселины, такие, что их почти можно была перепрыгнуть и нельзя в них спуститься; и боло­та, иногда красивые, зеленые, заросшие цветами, — но пони, ступивший на такую зеленую лу­жайку, не смог бы уже выбраться из нее.

Действительно, от речного брода до гор было гораз­до дальше, чем можно было бы подумать. Бильбо был ошеломлен. Единственная тропка была помечена белыми камешками, но одни из них были маленькие, — а другие — полускрыты травой или мхом. Отряд продвигался очень мед­ленно, даже под водительством Гандальфа, видимо, знавшего местность довольно хорошо.

Им казалось, что они прошли совсем немного, осто­рожно следуя за кудесником, борода которого шевелилась из стороны в сторону, когда он высматривал доро­гу. День уже кончался. Время чая миновало; то же, по-видимому, суждено было и времени ужина. Кругом пор­хали вечерние ба­бочки, и сумерки все сгущались, так как луна не взошла. Лошадка Бильбо начала споты­каться на камнях и корнях. Они очутились на краю кру­того спуска, — так внезапно, что конь Гандальфа чуть не соскользнул вниз.

— Вот она, наконец! — воскликнул кудесник, и ос­тальные столпились вокруг него, заглядывая, вниз. Они увидели долину, далеко внизу, и услы­шали шум воды, бурно струящейся по каменистому руслу на ее дне; а на склоне долины, за рекой, горели огни.

Бильбо никогда не мог забыть того, как они съезжали и скользили в сумерках по крутой тропинке, зигзага­ми спускавшейся в скрытую ото всех долину Ривенделля. Чем ниже они спускались, тем в воздухе станови­лось теплее, от аромата сосен у Хоббита кружилась го­лова, так что он то и дело покачивался и чуть не падал или не стукался носом о шею своего пони. Чем ниже они спускались, тем бодрее себя чувствовали. Сосны сменялись бу­ками и дубами, и сумерки становились все мягче. Зеленая трава почти со­всем потеряла цвет, когда они спустилась, наконец, на полянку недалеко от ручья.

«Гимм! Пахнет Эльфами!», — подумал Бильбо и взгля­нул на звезды: они горели ярким синим огнем. — И тут среди деревьев раздалась веселая песня, похожая на взрыв смеха: это Эльфы приветствовали своих гостей, хотя и не без насмешки над их странным видом, и осо­бенно над бородами.

В сумерках Бильбо различал между деревьями Эль­фов. Эльфы ему нравились, хотя он редко встречал их; но ему было с ними и немного страшно. Карлики с ни­ми не в ладах. Даже такие умные Карлики, как Торин и его друзья, считают их неразумными (что очень нера­зумно с их стороны) или обижаются на их насмешки.

— Ну, ну! — произнес чей-то голос. — Смотрите толь­ко! Бильбо Хоб­бит верхом на пони! Вот красота!

— Чудеса, да и только! — подхватил другой. Потом из группы де­ревьев вышел один из Эльфов, высокий и стройный, и поклонился Ган­дальфу и Торину.

— Добро пожаловать в Ривенделль! — сказал он.

— Спасибо, — отозвался несколько ворчливо Торин; а Гандальф, спе­шившись, смешался с толпой Эльфов, весело беседуя с ними.

— Вы немного сбились с пути, — продолжал Эльф, — если хотели по­пасть на единственную тропу через реку, к дому на той стороне. Мы прово­дим вас туда, но вам лучше идти пешком, пока вы не минуете мост. Хотите ли вы остаться с нами и позабавиться пением или же спешите в дом? Там как раз готовится ужин, я слышу по запаху.

При всей своей усталости Бильбо охотно остался бы здесь. Пение Эльфов, да еще в июньскую ночь, — это не такой пустяк, чтобы пропустить без внимания. Ему хотелось бы также поговорить по душам с этим племе­нем, которое, по-видимому, хорошо знало его имя и все его дела, хотя он никогда еще не бывал здесь. Он ду­мал, что интересно было бы также узнать их мнение о его приключении. Эльфы знают очень много, и обо всех ново­стях узнают так же быстро, как вода течет с гор, или даже быстрее.

Но Карлики торопились к ужину и не хотели задер­живаться. Итак, они пошли дальше, ведя своих пони, пока не достигли дороги, приведшей их на берег реки; вода шумно мчалась в своем русле, как это всегда бы­вает с гор­ными реками в летний вечер после того, как солнце долго сияло над снегом на далеких вершинах. Через реку был перекинут узкий каменный мост без перил, — талой узкий, что по нему мог пройти только один пони; и по этому мостику они должны были пере­йти через реку, гуськом и медленно ведя своих пони на поводу. Эльфы осветили берег яркими фонарями и про­вожали отряд веселой песней.

— Не окунай бороду в реку, дедушка! — кричали они Торину, который шел низко нагнувшись, почти на четвереньках. — Она и без поливки вы­росла достаточно!

— Смотрите, чтобы Бильбо не съел всех пышек! — вторили им другие. — Он и так слишком толст, чтобы про­лезть в замочную скважину.

— Тише, тише, Добрый народ! И доброй ночи! — ответил им Ган­дальф, шедший последним. — У долин есть уши, а у некоторых Эльфов — слишком резвые язы­ки. Доброй ночи!

И вот, наконец, все они приблизились к последнему убежищу и нашли его двери широко распахнутыми им навстречу.

Странное дело: о днях, прошедших приятно, и обо всех хороших собы­тиях рассказать можно быстро, а слу­шать почти нечего: о том же, что пе­реживать было неприятно и даже страшно, можно долго рассказывать и слушать. Торин со спутниками пробыли в доме Эльронда почти четырна­дцать дней и никак не решались покинуть его. Бильбо с радостью остался бы здесь на­всегда — даже если бы они не могли вернуть его обратно в его Хоббитову норку. И все же рассказывать об их пребывании там почти не­чего.

Хозяином Дома был один из Друзей Эльфов, — из тех, чьи предки участвовали в странных событиях до начала Истории, в войнах Эльфов и первых Людей на севере со злыми Орками. В эпоху нашей повести еще жили такие Люди, в числе предков которых были и Эльфы, и Герои севера; и главою у них был Эльронд, владелец Ривенделля.

Он был красив и благороден видом, как Эльф, и си­лен, как воин, мудр, как кудесник, величав, как король, и Ласков, как летний день. Он выступает во многих сказаниях, но в истории Бильбо его роль была небольшой, хотя и важной, — вы увидите это, если дочитаете до конца. Его Дом был совер­шенством для всякого, кто любит есть, или спать, или работать, или расска­зывать сказки, или петь, или просто сидеть и думать, или все это сразу. Ни­какое зло не могло проникнуть в эту долину.

Мне хотелось бы рассказать вам хоть что-нибудь о тех чудесных исто­риях и песнях, которые они слушали в этом доме. Все они, и даже их пони, очень быстро от­дохнули, набрались сил и бодрости. Их одежду починили; их синяки и ссадины зажили, настроение улучши­лось, а надежды вос­кресли. Сумки у них наполнились припасами, легкими по весу, но дающими силу, чтобы пройти по горным перевалам. Их планы были улучшены доб­рыми советами. И так шло время до Кануна Дня Се­редины лета, и рано ут­ром в этот день они должны бы­ли снова выступить в поход.

Эльронд знал все о всевозможных рунах. В этот день он присмотрелся к мечам, взятым у Троллей и сказал:

— Это не изделия Троллей. Это древние, очень древ­ние мечи Эльфов, и они выкованы в Гондолине для борьбы с Орками. Они отняты, вероятно, у Драконов или у Орков, так как Драконы и Орки уничтожили этот го­род много веков назад. Вот этот меч, Торин; носит на древнем языке Гондолина имя «Оркрист», Губитель Орков; это был прославленный клинок. Вот этот, Гандальф, зовется «Гламдринг», или Гроза Врагов, и не­когда его носил ко­роль Гондолина. Берегите их!

— Интересно, откуда Тролли их взяли? — произнес Торин, глядя на свой меч с новым уважением.

— Трудно сказать, — ответил Эльронд, — но можно предположить, что ваши Тролли ограбили других гра­бителей или набрели на остатки ста­рых кладов где-нибудь в горном тайнике на севере. Я слышал, что после войн Карликов с Орками в опустевших подземельях Мориа еще можно найти немало забытых сокровищ.

Торин обдумывал его слова. — Я буду держать этот меч в почете, — сказал он. — Пусть ему снова доведется рубить головы Оркам!

— Ваше желание может исполниться довольно скоро, как только вы очутитесь в горах, — заметил Эльронд. — Но покажите мне вашу карту.

Он взял ее и долго рассматривал, потом покачал го­ловой: он не очень одобрял любовь Карликов к золоту, зато ненавидел Драконов и их свире­пую жестокость; и ему грустно было вспомнить разрушенный Дол, его умолкнувшие колокола и сожженные берега Быстрой реки. Луна сияла ши­роким белым серпом. Эльронд под­нял карту, и белое сияние озарило ее.

— Что это? — произнес он. — Я вижу здесь Лунные руны, рядом с обычными, гласящими: «5 футов высота двери, и трое в ряд могут войти в нее».

— Что такое Лунные руны?— возбужденно спросил Бильбо. Он любил карты, как я уже сказал вам; он лю­бил также руны, знаки и искусно сделан­ные надписи, хотя у него самого почерк был тонкий, а буквы похо­дили на пауков.

— Лунные руны — это рунические письмена, для вас невидимые, — ответил Эльронд. — По крайней мере, если вы смотрите на них прямо. Они видны, только когда сквозь них просвечивает луна; кроме того, в более хитроумных случаях луна должна быть в той же фазе и светить в тот же день, как и когда писались эти руны. Их выдумали Карлики и писали сереб­ряными перьями, как могут подтвердить и ваши друзья. Эта надпись сде­лана некогда в Канун Дня Середины лета, когда луна была вот таким сер­пом.

— Что же здесь написано?— спросили Гандальф и Торин одновре­менно; обоим было слегка досадно, что первым прочел надпись Эльронд, хотя, в сущности, у них для этого не было условий, которых пришлось бы ждать еще неизвестно сколько времени.

«Будь у серого камня, когда застучит дрозд, — про­чел Эльронд, — и когда солнце, заходя, в День Дьюрина, последним лучом осветит замочную скважину».

— Дьюрин! — воскликнул Торин. — Он был отцом от­цов одного из двух последних племен Карликов — пле­мени Долгобородых — и предком моего деда!

— А что это за День Дьюрина? — спросил Эльронд.

— Первый день Нового года у Карликов, — ответил Торин. — Это первый день последней луны осенью, на по­роге зимы. Мы называем Днем Дьюрина тот день, когда последняя осенняя луна встречается в небе с солнцем. Но это мало нам поможет, ибо нам сейчас не под силу будет опре­делить такой день.

— Это мы еще посмотрим, — произнес Гандальф. — Есть там еще ка­кие-нибудь надписи?

— Нет, насколько видно при этой луне, — ответил Эльронд. Он отдал карту Торину, и они пошли к реке, где Эльфы встречали День Середины лета песнями и плясками.

Утро этого дня было такое яркое я свежее, какое только можно себе представить: в голубом небе ни облачка, и солнце блестит на воде. Отряд выехал среди прощальных песен, веселый и бодрый, и заранее зная, какой дороги держаться, чтобы перевалить через Ту­манные годы и попасть в Ди­кие страны за ними.

Дата добавления: 2015-08-10