Трудовая биография

Моя сестрёнка Олеся родилась двадцать первого июня...

Мы с отцом купили большой букет цветов, и пошли проведать маму и мою сестрёнку.

– Почему не брат? – сокрушался я. – Зачем, скажи, зачем нам с тобой, девчонка, папка? И какая от неё будет польза? Так хотелось брата!!!

– Сестра тоже неплохо! – успокаивал меня по дороге отец. – Ты её теперь будешь защищать, не давать своим друзьям в обиду. Когда она подрастёт, непременно будет пришивать тебе пуговицы, обеды научится вкусные готовить, да и по дому будет помощница. Так, что сестра – это не так плохо сын! – обнял меня отец.

– Как представлю, что вы её теперь больше любить будете – обидно становится, – не унимался я.

– О, да ты не простой, фрукт! Ревнуешь? – и отец любя потрепал меня за волосы.

– Не ревную, а предупреждаю! Любить не забывайте!

– Не волнуйся, брат, не забудем! – рассмеялся отец..

..Мы увидели маму в окне, в руках она держала небольшой свёрток, а в нём, как мне пояснил отец, и была моя сестра. Мама что-то говорила и показывала, улыбаясь на этот сверток-сестру, но, что она показывала? Первое впечатление от сестры у меня осталось совсем нерадостное, и кому из нас я так и не разобрал, что-то кричала и показывала наша мама?

– Это когда она научится пришивать мои пуговицы? – размышлял я, совсем не веря тому, что сказал мне отец.

Отца срочно утром вызвали на завод и он попросил меня сходить к маме и сестре, передать им яблоки, молоко. Только я никак не мог понять, как моя маленькая сестра сможет раскусить и съесть эти большие зеленые яблоки.

– Думаю, она не обидится, если поделится со мной яблоком, – решил я и откусил самое сочное и зеленое яблоко. Настроение немного улучшилось. Подойдя к больнице, с мудрёным названием: «Роддом №1», я увидел суетящихся людей в белых халатах. Одна тетенька чуть не сбила меня, проговорив:

– Не мешайся, мальчик, не мешайся! Уходи домой!

– Я к маме, – ответил я ей. И к Олесе, сестре моей, пришёл, она вчера только родилась. Меня отец прислал.

Женщина остановилась и вдруг прижала меня к себе, говоря:

– Господи, он же ещё ничего не знает! – потом отстранила меня и, глядя в глаза, спросила:

– Ты разве не знаешь, что война началась? Беги домой. Роддом мы уже эвакуировали. Беги, дитятко, беги! Нет здесь уже никого!

– А мама? – я крепко ухватился за её халат. Куда вы дели мою маму? – и я заплакал, почему-то, почувствовав, что уже никогда не увижу её.

– Алексей Андреевич, грузите последних! – командовал человек, одетый в военную форму. – Скорее, скорее! Поторапливайтесь! Времени нет, должны успеть проскочить, через час будет уже поздно! – отчего-то кричал этот военный человек.

– А мама моя, где? – плача я подошёл к нему.

Он посмотрел на меня, потом задумался и сказал, потирая лоб:

– Что же мне с тобой делать? Ты совсем один остался, малыш? – и он наклонился ко мне, вытирая мне слёзы.

– Нет, что вы, у меня папка есть. Он на заводе работает, – ответил я ему.

– Тогда беги домой, беги, сынок, скорей! Никого здесь не ищи! А отцу своему передай: всех женщин и детей сегодня утром эвакуировали ещё в десять часов утра. Всё понял? – переспросил у меня военный.

– Понять- то я понял, но как мы теперь найдём маму и сестру мою Олеську? – опять задал я ему вопрос.

– Мальчик, уходи! Всё что я знал, уже сказал тебе, – ответил уже сердито военный.

Но я опять преградил ему путь:

– Она такая красивая, у неё светлые волосы, голубые глаза. А Олеську я и не видел ещё... Может быть, вы видели их, когда была ваша эта эвакуация! – и я с трудом выговорил мудрёное слово.

Военный вдруг улыбнулся, но мне так же строго ответил:

– Нет, не видел такую женщину.

Он побежал к машине и на ходу взобрался в кузов, потом на повороте я увидел, как он машет мне рукой. Только не понятно было: звал ли он меня к себе, либо так прощался...

Дома меня ждал отец. С порога так хотелось рассказать ему о том, что видел и слышал, но отец многозначительно взглянул на меня. По его взгляду было всё понятно: он уже всё знает.

– Как же папка нам маму отыскать? – спросил я у отца, надеясь получить исчерпывающий ответ.

– Не знаю, сын!!! Завтра будут эвакуировать завод, а значит, мы поедем с тобой в город Свердловск.

– А если мама вернётся? Мы разве можем так с тобой уехать? Нет, ты как хочешь, а я буду ждать маму здесь,– совсем по- взрослому ответил я отцу.

Отец обнял меня и тихо сказал, смотря мне в глаза:

– Сынок, я обещаю тебе, что обязательно мы их найдём! А ехать просто необходимо: на войне, понимаешь, нужны самолёты, танки и патроны. Попробуем найти их через тех, кто сегодня проводил эвакуацию...

– Всё больничное погрузил на машины военный, да и где мы его найдём – он тоже при мне уехал? Я сам это видел, папка! А мы их победим? – вдруг спросил я у отца. И он понял, о ком я говорил.

– Даже не сомневайся! Сынок, и маму с Олеськой обязательно найдём, в это просто надо верить и набраться терпения... Нам сейчас ничего не остаётся делать, как ждать и верить в победу.

– А если мама нам будет письма писать на наш адрес? И почтальон тётя Поля их непременно принесёт только сюда? Тогда как? А мы не сможем ей ответить. Она точно подумает, что нас с тобой убили, или мы умерли? – спросил я и заплакал.

– Поплачь, сынок! Это меня тоже тревожит. Не стесняйся... Как хочется, чтобы это были твои последние слёзы... Мне надо на завод, а ты собирай вещи в наш большой кожаный чемодан.

...Только через год мы получили письмо от мамы. Моя сестра и мама в дороге сильно переболели и их пришлось оставить на какой-то станции. Потом долго-долго лечили в больнице. А я к тому времени работал уже на заводе, правда ростом был меньше всех и мне всегда подставляли стульчик к станку...

Так началась моя трудовая биография: опалённая войной, несчастиями и страданиями. С нами обращались как с взрослыми, советовались тоже как с взрослыми, и карточку мы получали «взрослую» – рабочую.

Дата добавления: 2015-08-09