Прогулка вдоль озера

— Мама не должна оставаться одна в доме. Это слишком жестоко.

Так начался наш разговор с братом. Он, конечно, был прав: никто из нас не мог надолго бросить работу и семью, чтобы постоянно присматривать за матерью, которая после смерти мужа превратилась в совершенно беспомощное существо. После шестидесяти лет жизни в уютном домике на окраине штата Иллинойс ей предстояло переехать в дом престарелых, где за ней смогут ухаживать и заботиться о ее здоровье. Переезд намечался через неделю, и маме тяжело было смириться с мыслью, что ее жизнь так круто изменится.

Перед глазами проплыли картины детства — уютная желтая кухня, широкий обеденный стол, вид на озеро из окна. Я представляла, как плохо сейчас должна себя чувствовать наша мать, старенькая, слабая, неспособная сама о себе позаботиться.

На следующий день после звонка брата я провела последнее занятие в школе и отправилась к матери, чтобы побыть с ней последнюю неделю до переезда в дом престарелых. Я хотела забрать ее на неделю к себе.

Эти семь дней — самые прекрасные и самые горькие воспоминания о родном доме, которые у меня останутся. Прежде чем приехать к матери, я позвонила и велела ей собрать вещи. Добравшись до уютного дома, где прошло мое детство, я застала маму печально сидящей на кухне. Она так и не смогла собрать вещи. В ее комнате стояли две коробки, на дне одной лежал альбом с фотографиями и старые письма. Похоже, захваченная воспоминаниями, мама просто не справилась с моим поручением.

— Я не знаю, с чего начать, Рита, — призналась она, и от ее тона у меня сжалось сердце.

Почему-то мне расхотелось торопить ее. Я оставила все как есть: не тронула ни одной вещи, чтобы не расстроить мать. Мне вдруг показалось, что я должна остаться в доме на всю неделю, чтобы разделить эти дни с ней. Сестра обещала помочь с переездом, а до этого момента не было никакого смысла красть у матери последнюю возможность попрощаться с домом без всякой спешки. Человек, проживший шестьдесят лет на одном месте, имел право проститься так, как считал нужным.

Мне хотелось как-то поддержать маму, например предложить ей прогуляться вдоль озера. Прежде чем родители купили машину, мама часами могла прогуливаться вдоль озера, улыбаясь воде и разговаривая с ней. Мне кажется, она жить не могла без этих прогулок. Когда мне было девять, мать ждала третьего ребенка. Иногда она проходила за день несколько километров, будучи на большом сроке, и совершенно не уставала. Когда у нее начались схватки, она пешком отправилась в ближайшую больницу, даже не замедляя шага во время очередного приступа. Потрясенный муж с трудом успевал за ней!

Эти прогулки были неотъемлемой частью маминой жизни. В них она черпала свое хорошее настроение, заряд бодрости и отличное самочувствие. Когда дети выросли и покинули дом, прогулки стали для нее необходимостью, несмотря на то что в гараже стояла машина, а путь до города был неблизким. Если я приезжала в гости, мы гуляли вдвоем — это стало ритуалом. Правда, последние три-четыре года мама почти не гуляла, потому что у нее отекали и болели ноги. И все равно, всякий раз приезжая к ней и выходя на утреннюю пробежку, я спрашивала:

— Хочешь прогуляться?

В эту последнюю неделю я решила не отступать от правил и предложила маме пройтись. Ее ответ удивил меня.

— Отличная идея, пошли, — улыбнулась мать.

Мы брели вдоль озера довольно долго и прошли, наверное, целую милю, прежде чем повернуть назад. Несколько раз я предлагала вернуться, но мама упрямо качала головой:

— Еще немного, детка. Я совсем не устала. — Словно она хотела доказать мне, что еше не так слаба, как кажется.

Мы беседовали всю дорогу. Вернувшись домой, мы сели пить чай. Мама ужасно гордилась собой.

Но на следующий день она едва могла передвигать ноги, до того они распухли и отекли. Даже добраться до моей машины, чтобы поехать в город, ей удалось с трудом.

— Вчера я немного перестаралась, — виновато улыбалась мама.

Я понимала, что больше таких прогулок не будет, но все равно приглашала ее, зная, как ей это будет приятно. Конечно, она была расстроена тем, что все складывается таким образом, но старалась не показывать виду.

Всю неделю мы были только вдвоем, много смеялись, пару раз даже плакали, предаваясь воспоминаниям. Один раз мы были в церкви, пару раз выезжали в город пообедать, иногда играли в нарды или смотрели телевизор, каждое утро готовили завтрак вместе. А каждый вечер заканчивался одинаково: мы сидели в гостиной в легких плетеных креслах и смотрели на озеро. Если вы думаете, что это довольно скучное занятие, то поспешу вас разубедить — вы просто не видели наше озеро в лучах заходящего солнца! Мама всегда любила смотреть на золотые блики на воде и склоненные деревья вдоль берега.

Каждый день около пяти мы делали кучу бутербродов или других закусок, коктейли с мороженым и садились у окна в ожидании заката. Иногда мы лениво переговаривались, а чаще всего молчали, и было в этом молчании что-то волшебное, потому что мы любовались одним закатом, сидели в одной гостиной, в одном доме, и ближе нас не было людей на свете.

Маме было тяжело водить машину самой, поэтому я возила ее в город и по делам: в банк, в кондитерскую, в аптеку. Мне даже довелось увидеть ее старинную подружку, владелицу парикмахерской, которая самолично делала маме перманент последние тридцать лет. Возвращаясь домой, мы проводили очередной тихий вечер.

— Смотри, какие чудесные блики! — восхищалась мама, глядя на озеро.

— Завтра будет облачно, — сетовала она после просмотра новостей. — Закат будет не таким красивым.

Дни были спокойными и размеренными, но время все равно текло неумолимо. В последний день я встала очень рано. Сделав разминку, я решила пробежаться вдоль озера. Заглянув к маме в спальню, я увидела, что она еще в постели.

— Хочешь прогуляться? — привычно спросила я. — Я могу подождать, пока ты оденешься.

— Нет, милая, ноги очень болят, — ответила мама грустно. — Иди одна.

С тяжелым сердцем я вышла из дома. Утро было сырым и туманным, кусты, росшие в каких-нибудь тридцати метрах, казались гигантскими чудовищами. Забавно, что даже такая погода не отпугнула любителей утренней пробежки, и я встретила несколько таких же жаворонков, как и я, одетых в спортивные костюмы. Возвращаясь обратно, я увидела в тумане худощавую фигуру матери, одетую в плащ.

— Мама! — взволнованно воскликнула я, ускоряя бег. — Что случилось?

— Я просто вышла тебя встретить, Рита, — грустно улыбнулась мать.

— Как ты себя чувствуешь? Неужели хочешь пройтись? — удивилась я.

Она некоторое вр.емя молчала, решаясь. По ее лицу я видела, какая борьба происходит внутри ее. Ей предстояло покинуть дом, в котором она была счастлива долгие годы, к которому она привыкла и который любила, и у нее была последняя возможность совершить удивительную прогулку к озеру, сквозь туман. Я видела, как ей хочется кивнуть, и не решалась ее отговаривать.

— О, Рита, — вздохнула мама. — Я бы с радостью, но не стоит. Я успела прогуляться немного. Помоги мне дойти до дома.

Она оперлась на мою руку, и мы направились к дому. Дорога заняла почти пять минут. Это была наша последняя совместная прогулка, и оттого глаза застилали слезы. Мы шли молча.

Когда мы вошли в дом, мне показалось, что мы вернулись на землю обетованную, настолько хорошо и уютно в нем было. Сколько радости я узнала здесь, сколько любви. Как часто стены этого дома слышали простой вопрос:

— Прогуляешься со мной?

Я помогла маме переодеться. Я чувствовала, что она немного дрожит. Нам пора было уходить.

С прямой спиной она прошла на кухню, достала две чашки и обернулась ко мне:

— Может быть, чайку на дорожку? Давай же, Рита! — Она посмотрела на меня, и в глазах ее блеснул огонек. — Давай попьем напоследок чаю!

Рита Бреснаган

Дата добавления: 2015-08-09