Виртуальный мир как инструмент управления реальным миром

Сегодня все рынки можно разделить на две большие группы: а) рынки реальных активов; б) рынки виртуальных активов.

Классические рынки реальных (физических) активов - рынки товаров. Товаров самых разных: потребительских, инвестиционных, сырьевых, про­мышленных и т.п. Сюда же можно включить рынки таких физических акти­вов, как недвижимость, земля, природные ресурсы, основные производствен­ные фонды (предприятия). А рынки виртуальных активов - это прежде всего рынки производных инструментов; указанные инструменты, как мы уже от­метили, не обеспечены реальными активами.

Промежуточное положение занимают фондовые рынки, на которых об­ращаются акции и облигации. Это рынки фиктивного капитала - капитала, который можно назвать «виртуальным активом» по отношению к таким ак­тивам, как нефть, земля, основные фонды и т.п. Но в то же время по отно­шению к рынку производных инструментов фондовый рынок относительно «реальный», т.к. акции и облигации являются зеркальным отражением мира реальных активов (хотя отражение в силу манипуляций игроков может со­держать серьезные искажения).

Масштабы сделок на рынках виртуальных активов сегодня просто астрономические. Поскольку рынки производных инструментов не контро­лируются ни биржами, ни государством, то точных данных об оборотах на этих рынках нет.

По оценкам Дж. Сороса и Дж. Стиглица, в середине 2008 года рынок деривативов исчислялся суммой 15,5 трлн долл. в США и около 60 трлн долл. в мире. Эти суммы эквивалентны ВВП соответственно США и мира^[1066]. Пола­гаем, что приведенная выше оценка является крайне консервативной, скорее всего, она касается лишь части рынка деривативов (прежде всего CDS и раз­личных модификаций кредитных деривативов). Имеются и другие оценки, с гораздо более высокими значениями. По оценкам международных организа­ций (МВФ, ВБ, ЮНКТАД), только внебиржевой оборот различных деривати- вов в 2005 году составил 221 трлн долл.^[1067].

До начала кризиса разрыв между оборотами на рынках виртуальных и реальных активов измерялся десятками раз^[1068]. Сегодня мировой экономиче­ский кризис в полном разгаре, это привело к определенному «сжатию» рынка ПФИ. Однако в любом случае масштабы торговли виртуальными активами в разы больше торговли физическими активами ^[1069] .

Явное доминирование по объемам оборотов рынков виртуальных ак­тивов над рынками реальных активов создает исключительно благопри­ятные условия для ростовщиков. Ведь именно они контролируют рынки виртуальных активов. Ведущие участники рынков фьючерсов, форвардов и опционов - «JP Morgan», «Goldman Sachs», «Bank of America», «City Bank», другие гиганты Уолл-стрит (по операциям со всеми видами деривативов - фьючерсами, форвардами, опционами - первое место на протяжении мно­гих лет занимает «JP Morgan»).

Цены на рынках производных инструментов складываются под влияни­ем ожиданий, а ожидания крайне субъективны. А если они субъективны, то этим пользуются ростовщики: разными способами (о которых мы говорили выше) они формируют нужные им ожидания. Если так можно выразиться, они «делают будущее». А цены, которые складываются на рынке виртуаль­ных активов, оказывают влияние на цены реальных активов (товаров): по­купатели и продавцы физических активов и товаров вынуждены «подстраи­ваться» под цены виртуальных активов.

О новом механизме ценообразования на рынках физических товаров и активов знают не только ростовщики, но также многие специалисты, в том числе те, кто призван регулировать и контролировать товарные и финансо­вые рынки (антимонопольные комитеты, комиссии по ценным бумагам, цен­тральные банки и т.п.). В то же время учебники продолжают по-прежнему внушать студентам: цена на товар образуется под влиянием спроса и предло­жения на рынке этого товара. Закон спроса и предложения объявляется таким же «железным», как законы Ома или Ньютона. Новый же механизм ценообра­зования редко становится предметом публичного обсуждения. Однако ино­гда «откровения» отдельных специалистов попадают на страницы печати.

Например, Л. Нюберг, заместитель управляющего центральным бан­ком Швеции (Банк Швеции), на страницах журнала «BIS Review» в 2007 г. рассказывает о рынке кредитных деривативов (КД)^[1070]. Во-первых, он отмеча­ет, что 85% всех сделок с КД приходится на десять инвестиционных банков, среди которых особенно выделяются «Morgan Stanley», «Goldman Sachs», «UBS». Именно эта «тройка» контролирует рынок КД. Во-вторых, активы, на основе которых создаются КД, примерно на 80% состоят из корпоратив­ных облигаций (остальные активы - традиционные банковские кредиты, различные виды суверенного долга). В-третьих, рынок КД по совокупной номинальной стоимости обращающихся инструментов примерно в два раза превышает глобальный рынок корпоративных облигаций (примерно 12 трлн долл. против 6 трлн долл.). Такое превышение, по мнению Л. Нюберга, объясняется тем, что некоторые кредитные риски могут перепродаваться на рынке КД несколько раз. В-четвертых, стоимость КД тесно связана со стоимостью лежащих в их основе облигаций, но рынок КД является более ликвидным, чем рынок облигаций, поэтому цены на облигации в конечном счете формируются именно на рынке КД.

Крупнейшие инвестиционные банки через производные инструменты контролируют не только рынки корпоративных облигаций, но также все фон­довые рынки, т.е. также котировки (цены) акций компаний разных отраслей экономики. Именно поэтому ростовщики стремятся, чтобы все более или ме­нее значимые предприятия стран ПМК (периферии мирового капитализма) выходили со своими ценными бумагами на национальные и мировые фондо­вые биржи. В этом случае национальные предприятия полностью попадают под контроль мировых ростовщиков, которые «дирижируют» фондовыми рынками, а в качестве «дирижерской палочки» используют различные про­изводные инструменты.

Приведем фрагмент из одной интересной статьи под названием «Кто движет невидимой рукой свободного рынка?», в которой лаконично объясня­ется техника такого «дирижерского искусства»:

«...львиную долю рынка (фондового. - В. К.) контролирует группа очень состоятельных граждан и банковские структуры (автор имеет в виду, что эти граждане и банковские структуры непосредственно владеют значи­тельной частью ценных бумаг, обращающихся на фондовых рынках. - В. К). Таким образом, ФРС и Ко. (т.е. центральный банк США, ассоциированные с ним банки мировых ростовщиков и физические лица, являющиеся ко­нечными владельцами этих банковских структур. - В. К.) имеют контроль над половиной фондового рынка. Это неплохо, но этого мало. Когда весь оставшийся рынок охватывает паника, они (с одной стороны - ФРС и Ко., с другой стороны - мелкие держатели ценных бумаг. - В. К.) оказывают­ся примерно в равных условиях. Половина на половину. Для решения этой проблемы и создана "Команда по предотвращению падения"^[1071]. Вот как это работает. Существует индекс пакета акций, состоящий из 500 американ­ских компаний (S&P500), представляющих все сектора экономики. Их сово­купное состояние отражает общий настрой рынка, и, когда идет вниз, боль­шинство акций на фондовом рынке идет вниз. Потому что когда всем плохо, очень мало кому может быть хорошо. Следовательно, если взять под кон­троль этот индекс, то можно дирижировать фондовым рынком, затрачивая на порядки меньше средств. Механизм следующий. Существует фьючерс на индекс S&P500, который торгуется на бирже CME (Чикагская товарная биржа. - В. К.). Его цена довольно близка к реальному, рассчитанному из акций индексу (стиль авторского текста сохранен. - В. К.), но немного отли­чается. Если спрос на фьючерс превышает предложение, то цена фьючерса выше, чем индекс реального пакета акций. Это видят трейдеры всего мира, и акции подтягиваются к цене фьючерса. Или по крайней мере не опуска­ются далеко вниз. Таким образом, тот, кто контролирует рынок фьючерса на индексы, тот контролирует и фондовый рынок (выделено мной. - В. К.). Самыми активными игроками на рынке фьючерсов (и других производных, таких как опционы) являются банки. Только у одного банка "JP Morgan" фьючерсных позиций на 1,3 трлн $. Тогда как объем торгов на фьючерсе S&P500 не превышает 5 трлн $ в день. Т.е. один только "JP Morgan" в со­стоянии контролировать этот ключевой момент.»

Принято считать, что ФРС США осуществляет контроль за инфляцион­ным ростом цен с помощью такого инструмента, как процентные (учетные) ставки, которые помогают регулировать количество денег в обращении. Но это слишком инертный, неповоротливый механизм. С появлением рынков производных инструментов механизм изменился, у денежных властей поя­вилась возможность более оперативно управлять инфляцией. Но про этот механизм также нельзя прочитать в учебниках. А все очень просто. Дина­мика цен на товарных рынках прежде всего определяется ценами на не­сколько базовых товаров, которые так или иначе входят в состав издержек производства почти любых товаров. Речь идет о нефти, нефтепродуктах, металлах, зерновых. Это биржевые товары, на их основе созданы рынки со­ответствующих производных инструментов. Инвестиционные банки, тесно связанные с ФРС, при необходимости могут изменять траекторию движе­ния цен на фьючерсы, привязанные к биржевым товарам (ФРС готов ради этого поддержать операции инвестиционных банков деньгами). Вслед за изменением цен на производные инструменты начинается движение цен на товарных рынках в нужном для ФРС направлении.

Стоит ли после этого удивляться, что цены на нефть (наш главный экс­портный товар) могут повышаться или понижаться за месяц-другой в два, а то и три раза. Например, летом 2008 года цена барреля нефти доходила до 150 долл., а осенью того же года она упала ниже 60 долл. Эффектив­ный инструмент управления не только американской, но и мировой эконо­микой! При этом ростовщики как главные воры громче всех кричат: «дер­жи вора!» - и тычут пальцем на страны ОПЕК. Как вы понимаете, страны ОПЕК тут ни при чем.

Дата добавления: 2015-08-09