Современное долговое рабство: формы и масштабы

Как бы там ни было, но сегодня таких долговых тюрем «нового поко­ления» (пока) нет. А вот долговое рабство существует. Чаще всего оно не­заметно, но при этом очень многообразно, всепроникающе и чрезвычайно масштабно. По своей значимости в современном финансовом капитализме долговое рабство не уступает наемному рабству. Оно представляет собой эксплуатацию ростовщиками тех, кто своим трудом создает богатство. Экс­плуатация осуществляется путем присвоения ростовщиками части этого богатства. Если давать нравственно-правовую оценку деятельности ростов­щиков, то она нацелена на ограбление людей труда без применения прямых методов физического насилия (хотя косвенно такое насилие со стороны кон­тролируемого ростовщиками государства присутствует постоянно).

Основные формы (способы) ростовщического ограбления следующие.

Первая форма. Через прямое взимание ссудного процента с граждан, которые пользуются кредитами банков. Кредитное обслуживание населе­ния банками сегодня осуществляется в форме выдачи ипотечных кредитов, целевых кредитов на учебу, отдых, покупку автомобилей и других товаров длительного пользования, потребительских кредитов (выдача наличности без определения цели и способа расходования денежных средств). Также все большее распространение приобретают так называемые «карточные» кредиты, связанные с выпуском банками кредитных карточек.

Вторая форма. Через опосредованную оплату ссудного процента по­купателями товаров и услуг. В условиях финансового капитализма в кре­дитные отношения опосредованно и насильственно втягиваются даже те, кто не пользуется кредитами банков. Подавляющее число компаний- производителей товаров и услуг вынуждено пользоваться банковскими кре­дитами. Свои процентные затраты банки, согласно правилам бухгалтерско­го учета, покрывают в первую очередь за счет их включения в издержки производства. Если процентные ставки по кредиту превышают ставку рефи­нансирования центрального банка, то дополнительные процентные затраты покрываются за счет прибыли. Монополии достаточно спокойно могут брать дорогие кредиты, так как для них не составляет большой проблемы покрыть эти дополнительные затраты с помощью повышения цен на свою продукцию. Между банками-кредиторами и монополиями-производителями товаров и услуг образуется устойчивое «взаимовыгодное сотрудничество», жертвой которого оказываются граждане как конечные потребители.

В изданной за рубежом книге Маргарит Кеннеди приводятся неко­торые примеры, дающие представление о том, насколько значимым ока­зывается «скрытое» долговое рабство для тех, кто пользуется услугами жилищно-коммунального хозяйства. В начале 1980-х гг. доля «процентных издержек» в плате за отдельные виды услуг ЖКХ в Западной Германии была равна (%): вывоз мусора - 12; водоснабжение - 38; канализация - 47; пользование квартирами социального жилищного фонда (аренда) - 77^[797].

Третья форма. Оплата налогоплательщиками долгов, которые возни­кают в результате заимствований государством у ростовщиков. О том, насколько гигантским стал к началу XXI века государственный долг во всех странах мира, мы уже сказали выше. Его обслуживание легло тяже­лым бременем на экономику многих стран. В целом по миру доля расходов по уплате процентов по государственному долгу (процентных расходов) в 2002 г. составила 3 процента мирового валового внутреннего продукта (ВВП). В реальном выражении прирост мирового ВВП в начале XXI века не превышал 3 процентов, поэтому в лучшем случае ростовщики присваивали себе весь прирост мирового ВВП, а скорее всего, также перераспределя­ли в свою пользу то национальное богатство, которое уже имелось у чело­вечества. В абсолютном выражении эти процентные платежи составляли не менее 1 триллиона долларов. По группе экономически развитых стран доля процентных расходов в ВВП была равна 3,4%, по странам с переходной экономикой (бывшие социалистические страны) - 2,4%, по развивающимся странам - 3,0%^[798]. В некоторых странах этот показатель был существенно выше среднего. Например, в 2004 г. он был равен (в %): в Бразилии - 11,4; Мексике - 6,8; России - 4,1; Италии - 5,3^[799].

Основной источник финансирования процентных расходов по государ­ственному долгу - налоги, вносимые в государственный бюджет. Поэтому сравним процентные расходы с общим объемом государственных расходов. По данным ООН, в 2002 г. в целом по миру среднее значение показателя доли процентных расходов в государственных бюджетных расходах было равно 10,6%. Значение этого показателя для отдельных групп стран было следующим (%): экономически развитые страны - 9,8; страны с переходной экономикой - 7,7; развивающиеся страны - 11,6^[800]. В отдельных странах в от­дельные моменты доля процентных расходов в бюджетных расходах может быть существенно выше. Например, в России после дефолта 1998 года пра­вительству Российской Федерации пришлось покрывать свои процентные обязательства по ранее выпущенным ценным бумагам (прежде всего - ГКО), направляя на эти цели значительную часть своих бюджетных расходов: в 1999 г. - более 25%, в 2000 г. - более 20%. Даже в 2003 г. эта доля была все еще на высоком уровне - почти 12%.

После первой волны современного экономического и финансового кри­зиса на Западе также следует ожидать значительного роста процентных расходов. Так, в США в 2005 г. их доля в расходах федерального бюджета уже составила около 8%. В 2010 г., по предварительным оценкам, этот по­казатель превысил 10%. В Конгрессе США высказываются опасения, что к 2020 г. он может достичь 20%, а все новые заимствования будут полно­стью идти на рефинансирование старых долгов. Значит, сегодня из каждых 10 долларов налогов, уплачиваемых американцем в федеральную казну, 1 доллар напрямую идет в карман ростовщикам. А через десять лет уже 2 из 20 долларов налогов могут перераспределяться в пользу ростовщиков.

Впрочем, и это еще не предел. Накануне Первой мировой войны (в 1913 году) банкиры сумели протолкнуть через Конгресс США закон о созда­нии Федеральной резервной системы (ФРС). Это была сплоченная группа частных банков, которая под вывеской «Центрального банка» в годы войны начала активно оказывать «помощь» правительству США для финанси­рования резко возросших военных расходов. После войны (в 1920-е годы) «благодарное» американское правительство стало погашать свои долги, на­правляя банкирам каждый третий доллар собираемых налогов.

Напомним читателю, что в предыдущей части работы мы говорили о том, как делится «испеченный» работником «пирог»: на первом этапе от него здоровый «кусок» «откусывает» производительный капиталист (пред­принимательская прибыль); на втором этапе - государство (налоги). А вот на третьем этапе - ростовщики (вкупе с торговыми капиталистами). Этот третий «кусок» называется ссудным процентом. Выше было показано, ка­ким образом работник вынужден в «добровольно-принудительном» поряд­ке отдавать этот третий «кусок». Таким образом, наемное рабство в совре­менном капитализме дополняется рабством долговым.

Дмитрий Карпов в интересной работе по проблемам современной денежно- кредитной системы пишет: «В среднем доля процентов в себестоимости това­ров и услуг повседневного пользования составляет 50%. Когда мы устраним проценты и заменим их на более совершенный механизм, то большинство из нас. практически станет вдвое богаче, или же нам нужно будет работать для поддержания нашего уровня жизни только половину рабочего времени»^[801].

Полагаем, что эффект от устранения процентов может быть даже больше, поскольку здесь не учитываются проценты по кредитам, которые граждане берут напрямую у ростовщиков, а также проценты по долгу государства (ко­торые граждане выплачивают как налогоплательщики). Не исключено, что долговое рабство сегодня не просто дополняет наемное рабство, а по своей тяжести выходит на первое место^[802].

Современные способы ростовщических «экспроприаций»

То, что мы перечислили в предыдущем разделе, является ростовщиче­ским грабежом, осуществляемым на систематической основе, регулярно. Это пожизненное долговое рабство современного человека. Но кроме того ро­стовщики осуществляют периодические, разовые «экспроприации», которые являются продолжением и дополнением долгового рабства. Можно назвать следующие основные формы «экспроприаций».

Первая форма. Присвоение имущества должников, выступающего в ка­честве залога по банковским кредитам в случае неспособности должников погашать свои обязательства. Особую роль эта форма ограбления приоб­ретает в периоды экономических кризисов, когда возникает массовая не­кредитоспособность компаний и физических лиц. Следует иметь в виду, что банкиры выдают кредиты в случае представления клиентом обеспечения, ко­торое с хорошим «запасом» покрывает все обязательства клиента (основная сумма кредита плюс проценты, начисленные за весь период использования кредита). Кредитные договора составляются таким образом, что кредитору в случае неисполнения обязательств должником переходит все заложенное имущество, превышающее по стоимости сумму обязательств. Таким обра­зом, ростовщики при определенных условиях могут быть даже заинтересова­ны в том, чтобы их клиенты не выполняли кредитные договора. В последнее время кредитные договора стали более «цивилизованными»: ростовщику причитается не все заложенное имущество, а только та вырученная от реа­лизации имущества сумма, которая равна непогашенному долгу^[803]. Но здесь у банкиров имеются свои «ноу-хау», позволяющие им дополнительно зарабо­тать на сложной для должника ситуации. Например, возложить на него до­полнительные и немалые расходы по оплате юридических «услуг», которые могут оказываться дружественной банкиру фирмой. А также по сговору со службами исполнения (которые осуществляют реализацию имущества) при­обретать это имущество по заниженной цене (через свои фирмы). А вот лом­барды (разновидность ростовщических организаций) до самого последнего времени продолжали работать по «классической» схеме: они оставляли у себя все имущество (драгоценные металлы, ювелирные изделия, произведения искусства и другие ценные вещи), зарабатывая на этом бешеные проценты. В 2007 году в РФ был принят специальный закон о ломбардной деятельно­сти, который установил, что кредитор обязан реализовывать предмет залога, а часть выручки от реализации залога, остающуюся после удовлетворения собственных требований, передавать заемщику. Однако ломбарды в массо­вом порядке нарушают это требование: они реализуют заложенные ценности по заниженным ценам через «ассоциированные» коммерческие структуры ^[804].

Наиболее яркий на сегодняшний день пример массовых конфискаций имущества должников банков - финансовый и ипотечный кризис в США, который имеет свои истоки в прошлом десятилетии, когда в ведущей стра­не западного мира начался ипотечный бум и банки стали активно разда­вать кредиты под приобретение жилья, причем на весьма льготных для клиентов условиях (так называемая «субстандартная ипотека»). На конец 2006 года таких заемщиков в Америке насчитывалось уже 7,5 миллиона. Уже в 2008 году начались массовые конфискации недвижимости (домов и квартир) несостоятельных должников. В 2010 году, по предварительным данным, более одного миллиона американцев лишились домов из-за дол­гов по ипотечным кредитам. Единственное отличие этой массовой конфи­скации имущества должников от многих других заключается в том, что банки далеко не всегда оказались способны с помощью полученного иму­щества обеспечить полное покрытие всей задолженности по кредитам - в силу сильного падения цен на американском рынке недвижимости. Но в данном случае на помощь банкирам пришло государство, которое в значи­тельной мере компенсировало возникшие убытки, щедрые «компенсации» исчислялись сотнями миллиардов долларов^[805].

На проблему ипотечных кредитов и долгов по ним можно посмотреть также с точки зрения простых американцев. Мы уже сказали, что по состо­янию на конец 2006 года количество ипотечных кредитов (только по «суб­стандартной ипотеке») достигло 7,5 млн. Даже если исходить из того, что за каждым заемщиком стоит семья хотя бы из 4 человек, то получается, что на «иглу» ипотечной задолженности «подсел» каждый десятый американец. А затем в течение нескольких лет все эти 30 млн американцев лишаются крыши над головой. Это серьезнейший удар по социальному положению простых граждан США.

Если речь идет о предприятии реального сектора экономики, то конфи­скация залога такого клиента банка может оказаться для компании смертель­ным ударом. У заемщика могут быть изъяты такие элементы его имущества, без которых его дальнейшая хозяйственная деятельность становится невоз­можной. Например, у фермера будет изъят трактор или трейлеры - у авто­транспортной компании. В некоторых случаях переход всего бизнеса в руки банкира может оказаться для него столь же гибельным: компанию просто за­кроют, так как она выступала конкурентом аналогичной компании, которая уже находилась в собственности банкира.

Вторая форма. Присвоение денег, размещенных на депозитах банков. В наших средствах массовой информации достаточно часто освещается тема «банковских грабежей». То на инкассаторов набросились какие-то грабите­ли, то банкомат с наличностью разбили или даже увезли, то на пункт об­мена валюты или даже на хранилище банка совершили дерзкое нападение. Иногда в поле зрения СМИ попадают и такие случаи ограблений, которые связаны со снятием безналичных денег так называемыми «хакерами» - спе­циалистами по «электронным взломам». Но все это не идет ни в какое срав­нение с другими «банковскими грабежами» - грабежами, в которых банки оказываются не жертвами, а сами выступают в качестве грабителей. И речь идет не о каких-то экзотических случаях типа «чеченских авизо» (когда че­рез российские коммерческие банки незаконно уходили миллиарды рублей). Речь идет о том, что коммерческие банки по определению являются граби­телями и без этого существовать не могут. До поры до времени эта граби­тельская природа банков не видна. Подобно печально знаменитому в России авантюристу Мавроди они собирают с доверчивого населения деньги в виде депозитов, обещая при этом хорошие проценты. Но ведь эти деньги надо возвращать. А мы уже сказали выше, что банки работают на условиях «ча­стичного покрытия обязательств». То есть у них по определению нет денег для того, чтобы вернуть вкладчикам все их депозиты, да еще с процентами. «Час истины» наступает во время банковских кризисов, которые сопрово­ждаются набегами вкладчиков и банкротствами банков. В результате этих банкротств «неожиданно» (и это при том, что центральный банк осущест­вляет постоянный банковский надзор!) выясняется, что у банков громадные долги перед физическими и юридическими лицами. Долги, которые иногда исчисляются величинами, эквивалентными десяткам процентов ВВП. Дол­ги, которые, как правило, так и остаются непогашенными или погашенными лишь частично. Таким образом, происходят самые настоящие «ограбления века». К сожалению, простых граждан неоднократно подвергают подобным «конфискациям», в последнее время - раз в несколько лет. Раньше в России происходили массовые «конфискации» в результате революций и разного рода политических катаклизмов. Теперь эти конфискации проводятся «ци­вилизованно» и называются «банковскими кризисами».

Этой простой истины почему-то многие наши граждане понять не мо­гут - даже люди с экономическим образованием. А дело в том, что в учебни­ках по экономике об операциях по привлечению банками денежных средств вкладчиков пишется как-то невнятно. А вот в некоторых публикациях все объясняется очень просто и доходчиво. Жаль только, что эти публикации в основном малотиражные.

Вот, например, выдержка из статьи Валентина Занина: «Россиян давно и систематически на законных основаниях грабят конкретные лица - владель­цы банков. И никогда никто из них не понес ответственности за свои дей­ствия. Этот грабеж неизменно списывается на некий мифический "банков­ский кризис". Как все происходит? Люди, то есть клиенты-вкладчики, несут деньги в банки для платежей, сохранения, приумножения и так далее. Как только средства клиентов попадают в банк, они моментально смешиваются с собственными средствами банка, которые в десятки и сотни раз меньше, чем клиентские (а иногда этих собственных средств и вовсе нет). И вот эти-то общие деньги управляющий и хозяева банка начинают интенсивно тратить. В первую очередь на себя: на личные "мерседесы", дачи, дома за границей, покупки заводов, поездки и так далее.

После того как лопнул банк "Менатеп", Ходорковский и компания как- то внезапно стали миллиардерами. А что случилось с банкиром Смоленским после того, как лопнул "СБС-Агро"? Да ничего страшного. Огромные деньги исчезли. Общая недостача составила аж 45-50 миллиардов рублей, то есть по курсу 1998 года около 4 миллиардов долларов! Вкладчики помаялись у за­крытых дверей да и разошлись, потеряв при этом как минимум 70 процентов своих сбережений. А Смоленский продолжал с экранов телевизоров учить людей, как создавать новые банки. Беднее он явно не стал. А недавно в но­востях прошло сообщение, что он подарил своему 22-летнему сыну процве­тающий автомобильный заводик в Англии за 150-200 миллионов долларов. Так спустя 6 лет начали всплывать исчезнувшие деньги вкладчиков. Был в Санкт-Петербурге такой "Северный Торговый Банк". И тоже лопнул, вклад­чики остались без кошельков, но никто не слышал, чтобы обеднели его хозяе­ва. Эти примеры можно продолжать бесконечно. Но никого из банкиров не посадили, не заставили отвечать за чужие украденные деньги личным иму­ществом. Для таких действий просто нет повода. Ни в одном нашем законе не предусмотрена ответственность банкиров за деньги вкладчиков! В этом весь смысл внедренной в России экономической системы»^[806].

Третья форма. «Отъем» денег у населения для проведения «санаций» банков и ликвидации последствий банковских кризисов. «Пожар» послед­него банковского кризиса, начавшийся в конце прошедшего десятилетия, стал «гаситься» деньгами налогоплательщиков - всюду, начиная с Амери­ки и кончая Россией. Казенные деньги из бюджета или иных источников (например, Резервного фонда в России) направлялись на выкуп у коммер­ческих банков безнадежных долгов по выданным кредитам (например, по ипотечным кредитам «субпрайм» в США) и иных «сомнительных» акти­вов, на пополнение резервных фондов и т.п. Через государственные агент­ства страхования депозитов производились компенсации потерь вкладчи­ков (хотя бы частичные). Фактически потери банкиров и их вкладчиков государство пытается компенсировать за счет всех налогоплательщиков, не спрашивая на то их согласия. Даже те налогоплательщики, которые не желают добровольно сдавать свои деньги банкам в виде вкладов, вынуж­дены платить дань на поддержание грабительской системы, называемой «банковской системой». Вслед за банковскими кризисами обычно проис­ходит резкий взлет государственных расходов, увеличивается разрыв меж­ду бюджетными доходами и расходами. Растущие дефициты бюджетов фактически покрываются за счет увеличения государственной задолжен­ности перед ростовщиками. Одним словом, банковские кризисы ведут не­посредственно к резкому увеличению изъятий денег из кармана налогопла­тельщиков, а в долгосрочной перспективе - к еще большему затягиванию долговой петли на шее народа.

Позволим себе в связи со сказанным привести еще одну цитату из уже упоминавшейся статьи Валентина Занина: «Откуда возьмутся государ­ственные гарантии вкладов? Да все из того же общего бюджетного кот­ла! Как пополнить его в случае, если придется возвращать деньги обма­нутым клиентам какого-нибудь банка или не дай бог нескольких? Очень просто. Можно увеличить какие-нибудь налоги или таможенные сборы, можно не доплатить пенсии, зарплаты бюджетникам в каком-нибудь от­даленном регионе. Способов масса! Но во всех случаях это будут деньги народа. Откуда возьмутся деньги в страховом фонде банковского сообще­ства? Со счетов других вкладчиков. Или, допустим, банки повысят тарифы за обслуживание платежей населения или прочие услуги. То есть если перевести на нормальный язык, речь пойдет о принудительном изъятии у десятков миллионов людей их денег в пользу жертв очередного банковско­го ограбления вкладчиков»^[807].

Четвертая форма. Скупка банками подешевевших активов. Как из­вестно, после острой фазы банковских и следующих за ними экономиче­ских кризисов наступает период так называемой дефляции. Старые кре­диты разными способами погашаются, а новых банки почти не выдают. В результате денежная масса резко сжимается и цены на все (товары, услу­ги, активы) заметно падают. Это очень удобное время для того, чтобы бан­ки могли скупать имущество - компании, недвижимость, драгоценности, природные ресурсы и т.п. Да, денег в экономике в это время мало, но у бан­киров их значительно больше, чем у других групп общества. Хотя бы пото­му, что в их распоряжении - «печатный станок». Именно в результате кри­зисов происходит масштабное перераспределение богатства общества в пользу ростовщиков. Формально это выглядит вполне «цивилизованно»: совершаются «добровольные» сделки купли-продажи, одни платят, другие продают. Но, по сути, это также насильственная экспроприация, поскольку продажа имущества в условиях кризиса - единственный способ для физи­ческих и юридических лиц получить дефицитные деньги, которые сосре­доточены в руках ростовщиков.

Пятая форма. Перераспределение богатства в результате инфляции. Выше мы говорили о дефляции, которая возникает после острой фазы кри­зиса. Вместе с тем в течение большей части времени капиталистическую экономику мучает другая «болезнь», которая называется инфляцией. Ин­фляция - нарушение баланса между товарной и денежной массами. При ро­сте денежной массы темпами, превышающими рост товарной массы (и тем более при сокращении товарной массы), наблюдается рост цен на товары. С 1970-х гг., когда с «печатного станка» ростовщиков был снят «золотой тор­моз», денежная масса начала расти темпами, превышающими рост товар­ной массы. Началась инфляция. Она не очень бросалась и бросается в глаза на рынке потребительских товаров и услуг, потому что подавляющая часть новой «бумажной продукции» ростовщиков устремилась на финансовые рынки, которые стали расти с космической скоростью. В тот момент, когда новая денежная единица «выпархивает» из банка, она еще не утратила часть своей покупательной способности. Инфляционное «стаивание» происходит постепенно, по мере того, как эта денежная единица двигается по каналам обращения. У населения, покупающего потребительские товары и услуги, она оказывается достаточно поздно, потеряв по дороге часть своей покупа­тельной способности (рынки начинают реагировать на новые порции денег повышением цен). Таким образом, банкиры, «печатающие» новые деньги, оказываются в выигрышном положении - они могут использовать эти день­ги для покупки товаров и активов, не уплачивая «инфляционный налог». Простые люди (а также компании, не относящиеся к категории монополий) его платят. А это еще один механизм экспроприаций в пользу ростовщиков. Причем один из самых невидимых, трудно идентифицируемых.

Шестая форма. Получение богатства в результате спекулятивных операций на разных рынках. Мы отмечали выше, что банки кроме тради­ционных кредитных операций также стали во все больших масштабах за­ниматься такими активными операциями, как инвестиции. В США после кризиса 1929-1933 гг. был введен запрет на проведение таких операций ком­мерческим банкам за счет средств вкладчиков. В 2002 г. этот запрет сняли. Впрочем, и до этого его всячески обходили: ростовщики-владельцы коммер­ческих банков переводили спекулятивные операции в специально создава­емые ими инвестиционные банки, на которые запрет не распространялся. Правило успеха для спекулянтов очень простое: на любом рынке побеждает тот, кто управляет этим рынком. У банкиров в отличие от других участ­ников рынков было и остается такое преимущество, как управление рын­ками через управление денежными потоками. Мы выше уже отметили, что банкиры могут управлять денежным предложением, включая или выклю­чая общий «денежный вентиль». Именно перекрывая этот кран, ростовщики организуют банковские кризисы. Но есть более тонкая регулировка денеж­ных потоков, поступающих на отдельные рынки: товарные, недвижимости, финансовые (ценных бумаг, кредитов, валютный). Процессом управляют центральные банки, проводящие так называемую «денежно-кредитную по­литику». Но проводят они ее селективно, через «приближенные» (так назы­ваемые «системообразующие») банки. Такая «селективная» политика может способствовать росту или падению цен на соответствующих рынках. Ин­формация о готовящихся подъемах или падениях на рынках доступна очень узкому кругу ростовщиков. Такая информация называется «инсайдом». Оче­видно, что те, кто обладает инсайдом, получают устойчивые спекулятивные выигрыши на рынках. Остальные могут выигрывать лишь случайно и, как правило, проигрывают. Таким образом, «инвестиционная» (фактически - спекулятивная) деятельность банков становится важнейшим средством пе­рераспределения богатства общества в пользу ростовщиков.

Седьмая форма. Обогащение за счет прочих финансовых операций (услуг). Под «прочими» имеются в виду все остальные операции банков, кро­ме основных операций, которые мы назвали выше (кредитные, депозитные, инвестиционные). Банки сегодня оказывают широкий спектр финансовых «услуг». Некоторые из них нужны обществу, а многие ему искусственно на­вязываются. Среди «прочих» можно назвать такие «услуги», как трастовое управление имуществом, платежи и расчеты, денежные переводы, хране­ние ценностей, операции с драгоценными металлами, обмен валюты, кон­сультирование, лизинг машин, оборудования и другого имущества, выдача банковских гарантий и т.д. Сегодня происходит все более тесное перепле­тение банков и страховых компаний, и крупные финансовые конгломераты оказывают как традиционные банковские услуги, так и страховые. Число страховых «продуктов» (видов страховых полисов) сегодня исчисляется сотнями (под каждый вид риска - свой «продукт»). Мы обращаем внимание, что банковский сектор представляет собой не просто механическую сово­купность отдельных кредитно-депозитных организаций, а очень слажен­ный «оркестр», дирижером которого является центральный банк. Некото­рые внимательные исследователи небезосновательно называют банковскую сферу высокоорганизованным картелем, деятельность которого управля­ется центральным банком. А картель, как известно, это одна из наиболее распространенных в мире монополий. Мы на этом акцентируем внимание в связи с тем, что любая монополия создается прежде всего для того, что­бы устанавливать монопольно высокие (иногда - монопольно низкие) цены, извлекая из этого сверхприбыли. Именно поэтому мы утверждаем: банки, оказывая своим клиентам «услуги», взимают с них комиссионные платежи (или иные виды платежей) по монопольным ставкам. Жителю России за примерами далеко ходить не надо. Например, комиссия Сбербанка, через который граждане привыкли осуществлять свои коммунальные платежи (до недавнего времени - несколько процентов от суммы). А министр финан­сов А. Кудрин в лекции, прочитанной в 2007 г. в Высшей школе экономики, признал, что банки за такую «услугу», как перевод денег из безналичной формы в наличную, раньше брали 2 процента, а теперь стали взимать 7-8, а кое-где и 10 процентов.

Здесь мы остановимся и поставим точку в списке форм и способов про­ведения «конфискаций» ростовщиками. Обратим внимание, что некоторые «конфискации» представляют собой постоянный (а потому не всегда в пол­ной мере осознаваемый) процесс перераспределения «пирога» в пользу ро­стовщиков. В первую очередь это «конфискации» в виде «инфляционного налога». Или, например, в виде оказания финансовых «услуг» по монополь­но высоким ценам. Другие «конфискации» представляют собой «разовые» мероприятия, производящие, как правило, шоковый эффект. В первую оче­редь это касается так называемых «банкротств» банков, в результате ко­торых люди теряют свои сбережения. Или конфискации имущества долж­ников ростовщиков. Скупки имущества ростовщиками по символическим ценам также представляют собой яркий пример разовых «экспроприаций».

Приведенный выше список содержит лишь «основные» формы и способы конфискаций. Но банки занимаются и другими «конфискационными» опера­циями. Другие операции они осуществляют не самостоятельно, в пределах финансового сектора, а с помощью компаний, функционирующих в реаль­ном секторе экономики, в торговле и сфере услуг. Банки, как мы отмечали выше, это «капитал-собственность», они находятся на вершине капитали­стической иерархии. А под ними находятся другие компании и бизнесы, ко­торые пребывают в вассальной зависимости от банков и которые политэко­номы называют «капиталом-функцией». Банки («капитал-собственность») контролируют компании и другие структуры бизнеса («капитал-функцию») с помощью следующих экономических методов:

- финансового участия в их капитале (финансовый контроль);

- периодического предоставления кредитов (кредитный контроль);

- обеспечения спроса на производимую продукцию (например, через государственные закупки) (коммерческий контроль).

Экономические методы контроля дополняются неэкономическими ме­тодами. К последним относится, в частности, «внедрение» ростовщиками «своих людей» в органы управления «вассальных» компаний. Ростовщики лично могут «по совместительству» входить в советы директоров и правле­ния этих компаний. Большого мастерства ростовщики добились также в деле «правильного» проведения собраний акционеров в подконтрольных корпора­циях и принятия ими «правильных» решений.

Список тех форм и способов «конфискаций», которые ростовщики осу­ществляют через своих «вассалов», крайне обширен и включает в себя:

- поглощения других компаний;

- рейдерские захваты предприятий;

- участие в приватизациях государственных активов;

- скупка активов тех компаний, которые компании-вассалы предвари­тельно довели до разорения (например, с помощью демпинга, обеспеченного финансовой поддержкой банкиров);

- навязывание монопольных цен потребителям;

- «узаконенное казнокрадство» (получение государственных заказов по завышенным ценам);

- получение в концессии месторождений полезных ископаемых и т.п.

Для подробного описания всех этих методов и приемов «конфискаций»,

практикуемых «вассалами» ростовщиков (часто при явной и неявной под­держке последних), пожалуй, потребовалась бы отдельная книга.

Выше мы отметили, что многие из перечисленных форм и методов «экспроприацию» представляют собой «разовые» события. То есть они не вписываются в рамки традиционного понимания рабства как постоянной, каждодневной эксплуатации работника хозяином. Однако подобные «экс­проприации» лишают человека последних средств существования, делают его более сговорчивым и покорным (вспомним, что после «огораживаний» в Европе многие крестьяне «добровольно» шли на фабрики и заводы в каче­стве наемных работников, пролетариев). Так что современные «экспроприа­ции» позволяют капиталисту более эффективно использовать ограбленного человека в качестве наемного и долгового раба.

Дата добавления: 2015-08-09