Радиоконтакт и тайник

Был жаркий летний день в начале июля 1978 года. Мы дождались сумерек и отправились в путь. Как нам сообщили, тайник находился в Плэнтервальде, парке близ Шпрее. Описанную тропинку мы нашли легко, равно как и заметный дуб с расколотым стволом. Пока я стоял на страже, Хельга сделала вид, что ей необходимо облегчиться, и присела на корточки. Вернувшись, она шепнула мне: — Все в порядке.

Мы поехали в наш «Бург». Там она вынула из сумочки толстую деревянную доску, величиной примерно 20 на 15 см, по ее цвету можно было догадаться, что она уже довольно долго пролежала во влажной лесной земле. Доска была довольно прочной, и мне пришлось постараться, чтобы ее расколоть. Наконец, мне это удалось. Доска распалась на две части и внутри была видна небольшая ниша. В ней находился запаянный в черную фольгу пакет. Разрезав фольгу, мы нашли внутри: приветственную записку, десять надписанных, но не запечатанных конвертов с западным адресом и адресом отправителя из ГДР и с наклеенной почтовой маркой ГДР, белый лист бумаги, длинную бумажную ленту со стоящими один под другим пятизначными числами, а также 400 западногерманских марок.

Приветственная записка была выдержана в дружеском, но деловом тоне. Она разъясняла способ кодирования информации с помощью колонок чисел на бумажной ленте и доски для ключей «Твоя звезда». Метод был таким: перевести буквы в числа, вычесть их из пятизначных групп чисел на ленте, что дает в итоге новые пятизначные группы, затем письмо с «маскирующим» безобидным текстом положить на жесткое основание, на него чистой лист бумаги, обработанный средством для тайнописи, сверху него уже другой лист бумаги, на последнем написать новые пятизначные группы с сообщением, затем написать на "маскирующем" письме актуальную дату, положить в конверт, заклеить и бросить в почтовый ящик.

Следующая часть инструкций касалась одноканальной радиосвязи с Запада на Восток на частоте 3,7 и 4,1 МГц. Эти частоты можно было принимать только на радио с широким коротковолновым диапазоном. Каждые два часа вечером отправлялась новая радиограмма и повторялась на протяжении нескольких дней. Наш радиопозывной был 688. Четыреста марок были выделены для покупки соответствующего коротковолнового радиоприемника, потому что аппаратов с широким диапазоном коротких волн в ГДР не выпускали, их приходилось приобретать в валютном магазине «Интершоп» за твердую западногерманскую марку. Здесь я в первый раз сильно удивился. Это был явно опасный момент, так как при покупке подобного товара в «Интершопе» можно было легко попасть под наблюдение. Если бы я был начальником контрразведки в МГБ, я бы регистрировал каждого покупателя такого приемника. Почему брат не привез нам этот радиоприемник? Можно было изменить его шкалу таким образом, что он действовал бы как совершено обычный приемник. На следующий день я со смешанными чувствами и 400 марками послал Хельгу в «Интершоп» на вокзале Остбанхоф. Предварительно я проинструктировал ее, как она могла бы узнать радио с широким коротковолновым диапазоном, так как спрашивать об этом продавца могло бы быть слишком рискованно. Вернувшись, она сияла. Мы ощутили заметное облегчение, так как никто ничего не спросил при продаже. Вечером в 8 часов мы напряженно сидели перед приемником размером с сигарную коробку, вооружившись каждый блокнотом и шариковой ручкой. Мы хотели записать возможное сообщение вдвоем, чтобы потом сравнить записанное и избежать ошибки. Точно в назначенное время на частоте 3,7 Мгц зазвучал нарастающий и ослабевающий звук «Гимна Весселя», прозванного так по фамилии прежнего президента БНД Герхарда Весселя. После этого последовало невыразительное объявление женским голосом: есть сообщения для…, для… и для 688, 147 групп. И вот дело пошло. Мы писали как пчелки. Передача продолжалась примерно пятнадцать минут. Затем началась настоящая работа: дешифровка, концепция ответа, кодирование текста ответа, записывание закодированного ответа средством для тайнописи на письме с «маскирующим текстом», проставление даты, заклеивание и отправка через почтовый ящик на площади Александерплац. Это оживленное место в центре Восточного Берлина находилось достаточно далеко и от моей личной квартиры в юго — восточном районе Йоханнисталь и также на почтительном расстоянии от конспиративной квартиры на Мариенбургер Штрассе.

Пока Хельга на следующий день в воскресенье ехала домой, я принялся за анализ нашей ситуации. Контакт с Федеральной разведывательной службой состоялся, по — видимому, без проблем. У нас была двусторонняя связь, с Запада на Восток по радио и с Востока на Запад посредством писем на условный адрес. БНД обещала период примерно в один год вплоть до нашего вывоза из ГДР. До тех пор я должен был продемонстрировать им свои возможности поставки информации и в определенной мере их доказать. Установление связи в форме личных контактов не было предусмотрено. Самый главный принцип сотрудничества: безопасность. Однако они приступили к делу слишком уж осторожно, подумалось мне. Они ведь получают то, что является наивысшей мечтой каждой разведслужбы, агента в самом внутреннем кругу в центральном аппарате противника, как бы преподнесенного им на блюде, и они даже не предпринимают попытку добиться из этого большего. Ведь можно было бы целенаправленно выведать определенные вещи, но они, похоже, интересовались только раскрытием агентов Штази на Западе. Я должен был им выдать их как можно быстрее.

Однако в своем ответном письме я сообщил им, что они получат эти имена только после моего перехода. Это было простой самозащитой, так как если они таким путем получат уже все сразу, зачем им тогда нас вытаскивать? Кроме того, БНД в любом случае инициировала бы соответствующие расследования, чтобы проверить мои указания, или, еще хуже, передала бы мои данные в Федеральное ведомство по охране конституции. Это означало бы огромную опасность для Хельги и для меня, так как, с одной стороны, агенты МГБ могли заметить соответствующие действия и сообщить на следующей встрече о своих подозрениях своим «кураторам», что повлекло бы за собой обязательное расследование у нас в министерстве, или же в ведомстве по охране конституции мог сидеть «крот» — агент ГДР, который сообщил бы на Восток о разработке моих НС западными службами контрразведки. Этот риск был просто слишком велик, из‑за чего я сначала не называл никаких имен, но зато информировал о внутренних вещах, которые мог знать только человек на моей должности, например, о новейшей структуре Главного управления разведки и именах соответствующих начальников отделов. Для начала это должно было их удовлетворить.

Мой анализ обнаружил еще одну проблему. От получения радиограммы до окончания написания ответного письма требовалось от трех до четырех часов высококонцентрированной работы, причем, насколько возможно, в спокойной обстановке. Однако у меня не было так много свободного времени. Мой нормальный рабочий день как офицера ГУР и так насчитывал от десяти до двенадцати часов. Добавьте к этому многочисленные командировки по всей ГДР для встреч с моими НС. Кроме того, мне необходимо было думать и о моей семье. В начале года родился наш второй ребенок, сын Андреас. Поддерживать без перерывов и ошибок контакт с БНД можно было только в том случае, если бы я смог приобщить Хельгу к получению радиограмм и отправке корреспонденции. У нее было относительно много свободных дней, потому что в отеле она работала посменно и по выходным. Тогда ей пришлось бы для каждой новой отправки приезжать в Берлин.

Мне пришлось подумать и над следующей проблемой. Где нужно будет опускать будущие письма на условный адрес? Я знал, что почтовый контроль МГБ был очень профессиональным и покрывал всю страну. Отдел М контролировал практически все почтовые отправления на Запад и открывал те из них, которые казались им несколько подозрительными. Я подумывал, не опускать ли мне письма во время моих командировок в разных местах, но тогда, если контрразведка МГБ обнаружит их, она, возможно, сравнив эти факты с датами и местами моих командировок, сможет выйти на меня. Вариант использования всегда одного и того же почтового ящика, тем более что так называемый отправитель жил как раз поблизости, я тоже отверг, так как за ящиком можно было установить визуальное наблюдение. В общем, мне казалось предпочтительным выбрать несколько почтовых ящиков в разных местах в Восточном Берлине, за исключением близких к моему месту жительства и к объектам органов госбезопасности. Наконец, я решил выбрать центр города и несколько почтовых ящиков в плотно заселенном районе Пренцлауэр Берг.

В конце своего анализа я составил список источников опасности: во — первых, глупый случай, во — вторых, моя жена, в — третьих, связь с Хельгой и, в — четвертых, почтовая связь.

Дата добавления: 2015-08-18