Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Идеализация объекта в отношении девочки к отцу

Читайте также:
  1. D) невозмещаемые налоги, уплачиваемые в связи с приобретением объекта нематериальных активов.
  2. II. Особенности совершения таможенных операций в отношении
  3. в отношении которых функции учредителя осуществляет Комитет по культуре
  4. В ОТНОШЕНИИ ПРИПАСОВ
  5. В ОТНОШЕНИИ ПРИПАСОВ
  6. В последнее время распространилось неверное мнение, будто с точки зрения здоровья лучше, если мальчики и девочки будут чаще бывать вместе. Эта порочная идея уже
  7. Выпуск N 21. Идеализация и переоценка

 

Концепции Фрейда и тех авторов, которые разделяют его взгляды на развитие девочки, а также авторов, которые их не разделяют (в первую очередь, Мелани Кляйн и Джонса), сходятся в том, что все они кладут фрустрацию в основание смены объекта, характеризующей эдипово развитие женщины.

Так, для Фрейда Эдипов комплекс девочки представляет собой результат двойного разочарования, объектного в начале, а затем нарциссического, и прежде всего, вследствие осознания девочкой своей «кастрации»: мать не дала ей ни любви, ни пениса, которые она хотела бы иметь. Именно зависть к пенису, источник разочарования, теперь заменена желанием иметь ребенка, заместителя пениса, и это желание, согласно Фрейду, подталкивает девочку к тому, чтобы обратиться к своему отцу. Как известно, Мелани Кляйн и Джонс, напротив, полагают, что «Эдипов комплекс девочки формируется не косвенно, благодаря мужским тенденциям, а непосредственно, при преобладающем влиянии женских инстинктивных элементов» (Мелани Кляйн «Детский психоанализ»). Девочка хочет, прежде всего, инкорпорировать пенис, но не для того, чтобы иметь его, а для того, чтобы сделать из него ребенка (Джонс «Фаллическая фаза»). Несмотря на принципиальный отказ признать вторичный характер женского Эдипа, эти авторы полагают, что эдипово желание девочки очень рано пробуждается и усиливается фрустрацией, навязанной материнской грудью, которая в таком случае становится плохой. Именно плохой характер первого объекта в этих двух в остальном противоположных концепциях и лежит в основе смены объекта: поэтому девочка {388} отправляется на поиски объекта, способного обеспечить ей недостающее нарциссическое и объектное удовлетворение. Второй объект: отец и его пенис, — будет в таком случае, в силу разочарования в первом объекте, неизбежно подвергаться процессу идеализации.

Фактически, вера в существование хорошего объекта, способного исправить все недостатки первого, становится необходимой, чтобы смена объекта имела место. Эта вера неизменно сопровождается проекцией всех хороших черт объекта на второй объект, а также обязательным поддержанием, по крайней мере вре­менным, проекций плохих черт объекта на первый объект. Подобный раскол становится основной движущей силой смены объекта, которая в его отсутствие лишается своего мотива. Он лежит в основе триангуляции у девочки, процесса, на важности которого настаивала д-р Люке. Раскол, тем не менее, предполагает идеализацию второго объекта, если мы обозначаем так проекцию хороших в своей основе качеств.

Различные авторы отмечали процесс идеализации второго объекта у девочек. Например, Мелани Кляйн в своей книге «Зависть и благодарность» по поводу избытка негативных чувств к матери, заставляющих девочку отвернуться от нее, пишет следующее: «...Однако идеализация второго объекта — пениса отца и отца — может завершиться успешно. Такого рода идеализация происходит, главным образом, из-за поиска хорошего объекта».

Указанный процесс идеализации, приводящий к смене объекта, с моей точки зрения, тяжелым грузом ложится на психосексуальную судьбу девочки. Фактически он означает разъединение влечений, поскольку в момент смены объекта любой объект инвестируется либо полностью отрицательно (мать, ее грудь, ее фаллос) либо полностью положительно (отец и его пенис). Поэтому для поддержки этого разъединения влечений девочка будет пытаться вытеснить и контринвестировать агрессивные влечения в отношении отца и его пениса. Результатом будет специфически женское чувство вины, связанное с претворением в жизнь садистически-анального компонента сексуальности, по сути своей радикально противоположное идеализации.

Конфликтуализация отношения девочки к отцу будет зависеть от первоначального опыта с материнским объектом, а также особенностей, характерных для второго объекта.

Если в отношениях девочки с матерью преобладает хороший опыт и «нормальные», дозированные, постепенно возрастающие фрустрации, необходимые для образования прочного и гармоничного Я, и если, к тому же, отец обладает качествами, обеспечивающими адекватную поддержку проекции хороших черт объекта, и одновременно достаточной строгостью, девочка сможет, благодаря фрустрациям, произвести смену объекта, осуществив бесконфликтные идентификации с матерью, и при этом идеализация второго объекта не будет опережать функцию, отводимую ему в решающий момент развития.

Обязательство обеспечить постоянство идеализации объекта и связанное с ним разъединение влечений будет не таким безусловным, а психосексуальность женщины сможет в таком случае развиваться в максимально благоприятных условиях.

Если же, напротив, первый опыт окажется неудачным, и второй объект не будет обладать свойствами, благоприятствующими проекции хороших черт объекта, {389} создаются предпосылки для наиболее серьезных расстройств (расстройств характера, перверсий, психозов).

Чаще всего, однако, подобная позиция представляется мне почти что неотъемлемой от женской судьбы, смена объекта напрямую зависит от плохо дозированных материнских фрустраций, а отец представляет собой крайнее средство, последний шанс установления отношения с удовлетворяющим объектом. В конце концов, отношение матери к дочери изначально несет некий недостаток, нормально ему присущий, связанный именно с сексуальной идентичностью матери и дочери, и д-р Грюнберже это показывает в своей статье о женском нарциссизме, к тому же Фрейд неоднократно подчеркивал, что только отношение матери к сыну могло бы в определенных случаях избежать «характерной для всех человеческих отношений амбивалентности».

В дальнейшем у меня еще будет возможность подробнее описать некоторые черты отношения отца к дочери, которые позволят в какой-то степени понять, почему процессу идеализации второго объекта способствует само отцовское отношение.

Чаще всего отношение дочери к отцу, так или иначе, характеризуется более или менее выраженным поддержанием разъединения влечений, при этом агрессивные, садистически-анальные компоненты влечения подвергаются вытеснению и контринвестиции, второй объект должен сохраняться любой ценой. В то же время будет осуществляться поддержка контридентификаций с первым объектом (с его плохими чертами).

К тому же, большинство авторов соглашаются с тем, что девочка испытывает большие по сравнению с мальчиками трудности в своем психосексуальном развитии... Показателем этого служит частота женской фригидности. Одного только чувства вины по отношению к эдиповой матери недостаточно для объяснения, поскольку она должна бы иметь некий аналог у мальчика.

Утверждать вслед за Мари Бонапарт, что причина заключается в более слабой либидинозной энергии женщины, или ссылаться вместе с Хелен Дойч на «конституциональные торможения»*(*«Мы понимаем женскую фригидность как обусловленное особенностями конституции торможение, не имеющее аналогии у мужчины». Х. Дойч. «Психология женщин».), или, как многие авторы, апеллировать к бисексуальности, — все это, с моей точки зрения, означает уклоняться от выявления и интерпретации бессознательных факторов этой, как подчеркивал Джонс («Ранняя женская сексуальность»), главной задачи психоаналитика.

Некоторые авторы, напротив, не преминули отметить женскую идеализацию сексуальности, идеализацию, которая представляет доступный обычному наблюдению факт. Что мы можем думать о романтических мечтах юных девушек и даже зрелых женщин (недавнее социологическое исследование Эвелин Сюллеро показало, что тираж журнала, публикующего письма читательниц, составляет 16 млн. экземпляров), боваризме, ожидании прекрасного принца, вечной любви и т. д. К примеру, Хелен Дойч в своей книге «Женская психология» отмечает: «Подверженная интенсивному процессу сублимации, женская сексуальность имеет более одухотворенный характер по сравнению с мужской».

«Процесс сублимации обогащает всю аффективную эротическую жизнь женщины, наделяя ее большим разнообразием черт по сравнению с мужчиной, он же, {390} однако, создает угрозу достижению непосредственного сексуального удовлетворения. Конституциональное торможение сексуальности у женщины особенно трудно преодолеть, поскольку вследствие сублимации эта сексуальность оказывается более сложной, чем просто желание освободиться от сексуального напряжения, свойственное мужской сексуальности в целом».

Поэтому Хелен Дойч подчеркивает «одухотворенный» характер женской сексуальности и говорит в этой связи о «сублимации». Мне кажется, что если бы речь шла об истинной сублимации, то процесс не завершился бы торможением. Я вижу здесь, скорее, реактивное образование, основанное на вытеснении и контр-инвестиции компонентов влечения, по сути своей противоположных идеализации, духовному, возвышенному, я имею в виду садистически-анальные влечения.

Я попробую здесь показать действие вытеснения садистически-анальных влечений на осуществление психосексуальности женщины.

Не вдаваясь в дискуссию о понятиях активности и пассивности, и еще менее, о природе инстинкта смерти, я все же напомню несколько положений Фрейда.

Говоря о сексуальности в целом (а не только о мужской сексуальности), Фрейд в работе «По ту сторону принципа удовольствия» пишет, отсылая к «Трем очеркам»: «Мы всегда утверждали, сексуальный инстинкт содержит садистический элемент... в конечном счете, а в так называемой генитальной фазе, когда зачатие и рождение потомства становится главной целью любви, садистическая тенденция подталкивает индивида овладевать сексуальным объектом».

Фрейд, который в данном отрывке отождествляет садизм с разрушительным инстинктом и инстинктом смерти, показывает, что в половом акте этот инстинкт мог бы служить Эросу, обеспечивая господство над объектом.

Речь идет о влечении к господству, которое Фрейд в «Трех очерках» напрямую связывал с садистически-анальной фазой и с моторикой. В дополнении 1915 года он писал: «Мы вполне можем признать, что тенденция к жестокости происходит от влечения к господству и что она проявляется в сексуальной жизни в момент, когда генитальные органы еще не приобрели определяющей роли».

В книге «Я и Оно» Фрейд вновь возвращается к этой идее и подчеркивает важность «соединения инстинктов»: «В садистическом компоненте сексуального инстинкта мы могли бы иметь классический пример соединения инстинктов, служащий определенной цели... Делая несколько скоропалительные выводы, мы должны признать, главная причина подавления либидо генитальной фазы и регрессии, например, на садистически-анальную фазу, заключается в диссоциации инстинктов...».

В книге «Торможение, симптом, страх» Фрейд показывает, что Эрос хочет так прикоснуться к объекту, чтобы с ним соединиться, отменяя «пространственные границы между Я и любимым объектом»; «к той же цели стремится и агрессивная объектная инвестиция». Обратите внимание, что здесь опять, согласно Фрейду, агрессивность поставлена па службу Эросу в его желании подойти к объекту как можно ближе.

Можно заметить, как в приведенных отрывках выстраивается цепочка «господство — садизм — анальность», необходимый компонент осуществления {391} сексуальности, окончательное включение которого служит показателем генитальной зрелости.

Разве тот факт, что в подобной цепочке имеется также и другое звено, активность, исключает женскую сексуальность из фрейдовской схемы соединения влечений, которую я только что здесь привела?

Еще раз напомню, что рассмотрение активности и пассивности в качестве общих понятии не входит в мою задачу. Я лишь хочу сказать, что в работах Фрейда, посвященных женской сексуальности, мы можем проследить его постоянные колебания в том, что касается антагонистических пар — «мужской-женский» н «активный—пассивный». Все выглядит так, как будто Фрейд всякий раз после попытки уподобить друг другу обе пары, затем быстро берет свои слова обратно. Чтобы предотвратить подобное уподобление, он предпринимает самые разные меры предосторожности, но для некоторых авторов их оказалось недостаточно и они не смогли избежать полного отождествления антагонистических пар, придя к очевидно спорным выводам, тем более что под «пассивностью» подразумевалась инертность пли «инактивность», по поводу которой доктор Бенассн в своем докладе «Теория инстинктов» высказал мнение, что она существует лишь в смерти.

Ж. Лампль де Гроот в своей написанной в 1933 году статье «К вопросу о Женственности» постулирует идентичность мужественности и активности, с одной стороны, и пассивности и женственности — с другой. Исходя из этого, она предлагает целую серию формулировок, из которых следует, что «женственная» женщина полностью игнорирует объектную любовь; любую активность, какой бы она ни была, а также агрессивность. Поскольку очевидно, что женщины познают любовь и активность в материнстве, она выдвигает свое знаменитое предположение: именно мужественность женщин в материнстве выходит на первый план, и эта мужественность вступает в противоречие с женской сексуальностью, вот почему «хорошие матери являются фригидными женщинами». Фактически речь не идет о доказательстве, скорее о тавтологии, постулат, вынесенный в название, затем по-разному используется... Работа ограничивается утверждением, что интроек-ции, предполагающие агрессию и ее выражение, у женственных женщин вообще не существуют.

Что же касается Хелен Дойч, она настаивала* (*В книге «Психология женщин») на существовании чисто женской активности, которую считала «активностью, направленной внутрь», к амфимиксису* (*Обычный тип полового процесса, скрещивание. Прим. переводчика) оральных, анальных и уретральных влечении, связанных с функцией вагины во время коитуса и оргазма.

Однако впоследствии на симпозиуме 1961 года, посвященном фригидности, где она председательствовала, Хелен Дойч заявила, что кульминация оргазма может существовать лишь у мужчин, и она обусловлена присущей мужчинам активностью сфннктерного типа.

Еще в 1930-х годах, некоторые авторы предупреждали об опасности, которую с теоретической и терапевтической точек зрения представляет отождествление {392} женственности с тем, что, скорее, можно назвать даже не пассивностью, а инертностью. (Я имею в виду Имре Херманна, Фрица Виттельса и Пауля Шильдера).

Точно так же, чтобы избежать любых двусмысленностей, кажется, неизбежных при использовании понятий «активность» и «пассивность», я буду придерживаться терминов садистически-анальной составляющей, как при характеристике агрессивных компонентов влечения к инкорпорации, так и рассматривая агрессивность, связанную с любой попыткой достижений (областей, которые, по моему мнению, являются особенно конфликтным для женщины).

 


Дата добавления: 2015-08-09; просмотров: 86 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Чувство вины на уровне женских достижений | Женский комплекс кастрации и зависть к пенису | Всемогущая мать | Защитная функция зависти к пенису и страхи за Я | Конфликтный выход из женских проблем: идентификация дочери с пенисом отца |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Женское чувство вины. О некоторых специфических характеристиках женского Эдипова комплекса| Конфликтуализация влечений к инкорпорации

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)