Глава 6. В воскресенье утром Паула проснулась в одиночестве

В воскресенье утром Паула проснулась в одиночестве. Сладко потянувшись, она решила поспать еще часок, но потом передумала.

Яркое солнце пробивалось сквозь легкие занавески скользящими бликами, которые от случайных порывов ветра прыгали по ковру и стенам. Глядя на эти солнечные зайчики, Паула развеселилась.

Впереди был целый день, и ей необходимо было вплотную заняться разработкой новых, более удобных отчетов о товарных поставках. Затем предстояла прогулка по магазинам.

Прошло невероятно много времени с тех пор, как она ходила за серьезными покупками. Теперь же солидное положение мужа обязывало ее следить за своим гардеробом. Ей понадобится заменить пару туфель и приобрести новую одежду.

Она спрыгнула с постели, умылась, надела джинсы, зеленый шелковый топ и принялась за уборку спальни. Быстро покончив с этим, Паула легко сбежала вниз по лестнице в кухню.

Грегорио нигде не было видно, записки он тоже не оставил. Приготовив себе хлопья, бутерброд и кофе, молодая женщина стала медленно есть, раздумывая, где же ее муж? Действительно, где он может быть? В кабинете? Или в тренажерном зале? Потом Паула налила себе вторую чашку кофе, пробежала заголовки воскресных газет и занялась документами по торговле, расположившись прямо за кухонным столом. Там и обнаружил ее час спустя Грегорио, вернувшись после разминки.

– Доброе утро.

Она подняла голову, и ее сердце учащенно забилось при виде его фигуры в шортах, промокшей от пота футболке и кроссовках. Он выглядел настоящим атлетом.

– Привет!

Грегорио подошел к холодильнику и достал бутылку охлажденной воды. Отвернув крышку, он опустошил ее наполовину одним жадным глотком и повернулся к жене.

– Сегодня же распоряжусь, чтобы одну из комнат наверху переоборудовали в твой кабинет.

– В этом нет большой необходимости. Я могу работать, в любой обстановке. Тем более что составление отчетов до сегодняшнего дня занимало у меня всего нескольких часов в неделю. Навряд ли в дальнейшем что‑то изменится.

Грегорио внимательно посмотрел на нее.

– Всем будет удобнее, если у тебя появится свой собственный кабинет.

Все, дело закрыто, подумала она, понимая, что должна быть только благодарна, но почему‑то в душе ее все переворачивалось от протеста и возмущения.

Он допил воду, выкинул бутылку в урну и молча вышел из кухни. Поработав еще около часа, Паула собрала бумаги и отнесла их наверх. Затем взглянула на часы, решила, что пора ехать в город и, прихватив сумочку и ключи от машины, пошла на поиски Грегорио, чтобы сообщить ему о поездке. Но тот опять куда‑то запропастился, и она, оставив в столовой записку, направилась к гаражу.

Первым пунктом ее назначения стал Бесвилл. Выбрав удобное место для парковки, она побродила по улице, попутно заглянула в кафе и, прежде чем отправиться за покупками, выпила там капуччино. Уже перед самым входом в магазин Паула увидела телефон и решила позвонить Грегорио. Предчувствия ее не обманули.

– Где ты находишься?

Голос мужа был неузнаваем, и она досчитала до трех, прежде чем ответить ему.

– Если быть точной, то перед входом в магазин одежды на Грин‑сквер.

– В твоей записке сказано, что ты не знаешь когда вернешься. Имеется в виду день или вечер?

– Разве это имеет какое‑то значение?

– Отвечай на вопрос, Паула.

– Я не представляла, что мне требуется твое разрешение для того, чтобы выйти из дома.

– Любимая, – его голос звучал угрожающе, – не испытывай моего терпения, хорошо?

– А разве я делаю это? – нежно пропела она.

– Интересно, была бы ты такой же смелой, если бы разговаривала со мной лицом к лицу?

– Можешь на это рассчитывать.

Его сухой смешок заставил ее содрогнуться.

– Мы продолжим наш разговор?

Она не притворилась, что не поняла его.

– Вечером, если ты не против, потому что после магазина я собираюсь зайти к матери.

– В шесть, Паула, будь дома. Мы сами пригласим твою мать на ужин.

Грегорио положил трубку, а она стала звонить Амелии, чтобы передать приглашение.

– Мне кажется, дорогая, будет удобнее, если вы сами приедете ко мне.

Паула совсем не была уверена, что «удобнее» – подходящая идея. Ее дорогая мамочка, несомненно, дала волю своему романтическому воображению, втайне надеясь, что брак дочери будет счастливым, несмотря на условия, при которых он был заключен.

– Я приготовлю одно из своих фирменных блюд.

Прошло так много времени с тех пор, как Амелия принимала гостей, что Паулу удивил ее порыв.

– Ты хочешь, чтобы я что‑нибудь захватила с собой?

– Свежие булочки, если можно. И латука немного…

– Может быть, мне приехать пораньше, помочь тебе приготовить и накрыть на стол?

– Что ты, встречать таких гостей, как вы, для меня одно удовольствие.

Закончив разговор, Паула зашла в магазин. Это был огромный двухэтажный торговый комплекс, в котором можно было приобрести массу разнообразных вещей. Побродив по первому этажу, она встретила нескольких старых знакомых, которых не видела много лет. Новость о ее замужестве с Грегорио Манфреди давно распространилась по городу, и теперь ее стали узнавать и те, кто отвернулся от них с матерью в момент банкротства семьи Карлани.

Паула поднялась на второй этаж, где располагался отдел женской одежды, и принялась придирчиво рассматривать развешенные вещи. Она перемерила несколько нарядов, и остановила свой выбор на элегантном платье цвета индиго, выгодно подчеркивавшем достоинства ее фигуры. Здесь же ей предложили подходящие по цвету туфли и сумочку. Проведя несколько часов за выбором покупок, Паула, довольная собой, покинула магазин. Подойдя к машине, припаркованной на стоянке магазина, она сложила пакеты на заднее сиденье и поехала к Амелии.

Было почти четыре часа, когда она вошла в свою прежнюю квартиру, неся в руках цветы, бутылку вина, булочки и салат. Дразнящий аромат распространялся из кухни. Она нежно поздоровалась со своей матерью, заметив, как сияют ее глаза в то время, когда та колдует над разными кастрюльками, расставленными на плите.

– Это тебе, – произнесла Паула с любовью, даря вино и цветы.

Потом она обвязала кухонное полотенце вокруг талии и потерла ладони.

– Что мне делать?

Они работали вместе и были счастливы все это время, окунувшись в домашние хлопоты, накрывая и сервируя стол.

– Ну, все. Думаю, нам пора привести себя в порядок.

В этот момент раздался звонок переговорного устройства, и Амелия, впустив в здание Грегорио, пошла его встречать.

Паула слышала их голоса в прихожей: приветливый, немного суетливый голос матери и его глубокий, с легким американским акцентом баритон. Она не стала выходить в прихожую, а села на диван и улыбнулась, встречая мужа. Но улыбка моментально слетела с ее лица, когда Грегорио подошел к ней и крепко поцеловал в губы.

– Что ты делаешь?

– Целую мою жену.

Она захотела дать ему пощечину, и он прекрасно это понял, черт возьми. В его темных глазах промелькнули искорки смеха, он наклонился и тут же повторил свое откровенно‑интимное приветствие. Паула разнервничалась, ее щеки покрылись пунцовым румянцем. Хитрец сделал это умышленно, чтобы подогреть воображение Амелии. И ему вполне удалось осуществить свой план.

– Я подумала, что можно поужинать здесь. Вы станете первыми моими гостями, – проворковала Амелия и, послав в сторону дочери сияющий взгляд, повернулась к Грегорио. – Что ты желаешь выпить? Могу предложить прекрасный коньяк.

Ужин удался на славу. У Амелии Карлани были выдающиеся кулинарные способности, и она не скрывала восторга и благодарности, получая заслуженную похвалу.

Их визит растянулся на несколько часов. Паула с беспокойством наблюдала, как растет взаимопонимание между Грегорио и ее матерью. Ей хотелось предупредить Амелию, что она сильно заблуждается в отношении мужчины, который умеет играть обстоятельствами по своему желанию. Выражаемое им участие скорее всего не больше чем очередной трюк, и смешно ждать от этого типа чего‑нибудь другого. Его якобы повышенный интерес к фотографиям, во множестве висящим в рамочках на стенах, заставил Амелию вытащить из ящика семейный альбом, и Паула намеренно вышла из комнаты под тем предлогом, что будет варить кофе.

Она не торопилась обратно, ставя чашки на поднос, добавляя сыр и печенье в тарелки. Некоторое время, пока не сварился кофе, задумчиво смотрела в окно, но в итоге у нее не осталось причин откладывать возвращение в гостиную. Слабая надежда, что альбомы будут отложены в сторону, не оправдалась, и ей пришлось вытерпеть подробный рассказ о каникулах на курорте и принять участие в демонстрации различных семейных фотографий, сделанных в разные периоды ее жизни. Паула чувствовала себя оскорбленной и злилась на мать за то, что та поведала Грегорио слишком много подробностей. Зачем столько личной информации?

– Мы должны повторить нашу встречу, улыбнулась Амелия, когда Грегорио объявил, что им пора уходить.

– Конечно, – согласился он. – Но теперь приглашаем мы. Паула сообщит, на какое число будет намечен ужин.

По дороге к стоянке они молчали. Манфреди проводил ее до машины, подождал, пока заработает двигатель, и пошел к своему автомобилю. Они въехали в ворота с разницей в несколько секунд и выключили зажигание почти одновременно. Паула собрала яркие пакеты с покупками и пошла в дом. Когда она поднималась по лестнице, Грегорио догнал ее и перехватил ношу.

– Твоя мама очаровательная женщина.

– Я надеюсь.

Он вошел за ней в спальню, положил пакеты на стул и начал развязывать галстук.

– Я постараюсь, чтобы Амелия имела возможность почаще бывать на вечеринках, которые будем устраивать.

Паула скинула туфли и начала раздеваться.

– Уверена, ты ее очень обрадуешь. Она сняла часы, цепочку с кулоном и пошла в душ. Все, что ей сейчас требовалось, это прохладные струи воды и постель. Завтра настанет еще один день, в магазин поступит новый товар… Включив воду, молодая женщина шагнула в кабину. Взяв мыло, Паула стала машинально взбивать пену на губке, заодно представляя обновленную витрину магазина. Надо поменять одежду на центральном манекене… Может, использовать для контраста черные кружева?

Стеклянная дверь открылась, и Грегорио оказался рядом с ней. Места для двоих было достаточно, но она все равно воспротивилась столь бесцеремонному вторжению в свое личное пространство. Конечно, это было нелогично с точки зрения интимных отношений, связывающих супругов, но все равно Паула спросила недовольным голосом:

– Зачем ты вошел?

– Ты разве возражаешь?

– Да.

– Придется потерпеть. – Он взял мыло из ее пальцев.

– Послушай…

– Я слушаю и смотрю, любимая, – шутливо сказал Грегорио, беря ее за плечи. – В альбоме я заметил одну фотографию, на которой виднелась очаровательная маленькая родинка. – Его пальцы скользнули по спине вниз к ягодицам. – Где‑то здесь. Ах, вот она. Как я мог ее пропустить? – Паула вырвалась, но он схватил ее и повернул лицом к себе. Вода била в его спину, стекая струями по телу. Паула ударила по этим потокам рукой и сжала кулак для нового удара.

– Не надо. – Его, глаза потемнели. Веселья как не бывало. – Ты играешь с огнем. Она яростно на него взглянула.

– А как ты будешь чувствовать себя, если я начну искать на твоем теле всякие недостатки?

– Наверняка это подействует на меня возбуждающе.

– Ну конечно, а как же еще, – сказала она со злым цинизмом.

– Спорим?

– Да мне‑то зачем это надо? – Действительно, спорить с ним было бы полным безумием, да еще стоя здесь абсолютно голой. Чистое сумасшествие – Чего ты надеешься добиться?

Она наконец вырвалась из его объятий.

– Если ты не возражаешь, я бы предпочла не заниматься сегодня сексом.

Грегорио снова притянул ее к себе и посмотрел прямо в глаза.

– А если я возражаю?

– Можешь идти с этим к черту.

Он почувствовал огромный соблазн взять ее прямо здесь, чтобы показать разницу между удовольствием и принуждением, и почти готов был это сделать, но в последний момент опустил голову и впился в нежный надменный рот, скорее в наказание, чем в порыве страсти. Желая добиться непроизвольного ответа, Грегорио держал ее до тех пор, пока не почувствовал, что Паула сдается. Он ослабил напор, покусывая зубами ее пухлую нижнюю губу, дразня и провоцируя ответные действия, пока любовный пыл не передался телу, и тонкие руки не обвились вокруг его шеи. С непреодолимым восторгом собственника он наблюдал, как зрачки ее резко расширились в момент, когда она приняла его. Больше почувствовал, чем услышал ее легкое всхлипывание от внезапности вторжения. Уловил, как напряглось тело и снова расслабилось, когда он поцеловал ее нежно, с чувственностью, которая заставила сбиться дыхание.

Она двигалась с ним в такт, отдаваясь гипнотической страсти обладания, безоружная против дикого желания, превращавшего ее в распутную бесстыдницу. Паула забыла о времени, и, казалось, прошла вечность, прежде чем она положила голову на его плечо, полностью исчерпав свои силы.

Потом он мыл ее с нежностью, почти заставившей Паулу прослезиться. У нее не было сил двигаться, и она стояла неподвижно, пока Грегорио не промокнул последние капельки воды на ее теле и сам не вытерся досуха. Уже в полудреме ей показалось, что он взял ее руку и поднес к губам.

Все последующие дни были заняты работой до упора. Паула оформила сногсшибательную витрину, чем вызвала немало комплиментов покупателей. Наплыв людей был необычайно высок, и торговля шла очень оживленно.

Однако в среду с самого утра все складывалось не так, как хотелось. Сначала не приехал курьер, который должен был доставить специальный заказ. Пришедшая вскоре клиентка ужасно разозлилась, узнав, что заказ не привезли. Извинения мало ее успокоили. Паулу спасли лишь клятвенные заверения, что все вещи обязательно прибудут с дневной доставкой.

Но днем заказа опять не получили, и это повлекло за собой грандиозный скандал. Клиентка обвинила владельцев и служащих магазина в непрофессиональности, беспечности, в неспособности удовлетворять пожелания клиентов и добавила еще массу тому подобных высказываний.

Паула позвонила поставщику и получила сообщение, что на требуемую вещь поступила отмена, и именно поэтому товар не был включен в партию доставки. Переговорив с Амелией, она выяснила, что никто из них не подавал сведений о ликвидации заказа. Ошибка Конни тоже исключалась, поскольку та работала во вторник и воскресенье, а заказ сделали позже – в понедельник.

– Есть идеи?

Паула задумчиво посмотрела на свою мать.

– Я не уверена…

– Думаешь, это не случайная ошибка?

– Ненавижу бездоказательно подозревать кого‑либо. – Паула в раздумье кусала нижнюю губу, глаза ее стали суровыми. – С сегодняшнего дня мы будем снабжать каждый заказ специально разработанным шифром, который будут знать только я, ты и поставщик.

Она сняла телефонную трубку и договорилась о нововведении. И все же этот случай ее обеспокоил. Переезд на новое место сулил отличные перспективы. Магазин предлагал широкий спектр импортных товаров, удовлетворяющий потребностям посетителей самого высокого ранга. Если это умышленное вредительство, то кто мог стоять за ним? Лаура? Неужели ее мстительность простиралась так далеко? У Паулы появилось дурное предчувствие. Ей не нравилось, как все складывалось. Если Лаура причастна к этому, то сначала надо получить неопровержимые доказательства ее вины, и лишь затем начинать действовать. Предположения и подозрения еще не улики.

Подобные невеселые мысли занимали ее по дороге домой, вызывая жуткое раздражение. Чтобы снять возрастающее нервное напряжение, срочно требовалась тяжелая физическая нагрузка. Тренировка в спортзале, потом бассейн – вот самая подходящая альтернатива для такой ситуации.

Дома Паула быстро переоделась в купальник, шорты и футболку. Через пятнадцать минут она уже сбегала по лестнице вниз. Спортзал представлял собой просторную комнату, в которой стояла лавка для качания пресса, велотренажер, гири и свисала с потолка боксерская груша. Вдоль стены был оборудован встроенный шкаф, в котором размещался спортивный инвентарь и большая полка с оружием для боевых искусств.

– Нравится моя коллекция?

Грегорио как всегда подошел совершенно неслышно. Паула медленно обернулась. Он был в спортивных брюках и футболке, с перекинутым через плечо полотенцем.

– Разве ты участвуешь в выставке, посвященной боевым искусствам?

Он направился к ней с грацией, которую невозможно встретить у большинства мужчин.

– Что, тебя это удивляет? Теперь Паулу трудно было удивить чем‑либо, касающимся его жизни.

– Да нет.

В Грегорио она приметила одну особенность, которую не могла точно охарактеризовать. Это была какая то удивительная гармония разума и силы, которую он с феноменальным искусством в нужный момент использовал на благо себе и своему делу. Он оглядел ее одежду.

– Ты хочешь потренироваться?

– Скорее поударять что‑нибудь, – коротко поправила она.

Он услышал в ее голосе металлические нотки и удивился.

– Не хочешь сказать мне почему?

– Вообще‑то нет.

Его глаза озорно заблестели.

– Могу предложить пару боксерских перчаток.

Паула бросила на него хмурый взгляд.

– Я серьезно.

– У тебя что‑то случилось? – Ему захотелось обратить ее гнев в страсть и насладиться бурным чувством, но вместо этого он достал из шкафа Перчатки и возвратился к ней.

– Давай сюда свои руки. – Он натянул на нее перчатки, подошел к груше и обхватил ее.

– Ты когда‑нибудь делала что‑то подобное?

– Нет, – ответила она, следуя за ним. – Но теперь сделаю.

– И кто же объект?

Она помолчала несколько секунд.

– Я еще ни в чем не уверена, чтобы называть имена.

Грегорио пожал плечами и, вкратце объяснив ей некоторые приемы, подбодрил:

– Давай.

Ей необходимо было выпустить накопившуюся ярость, и она била, не переставая, до тех пор, пока муж не остановил ее. Сняв перчатки, Паула подошла к велотренажеру и, поставив среднюю нагрузку, крутила педали до полного изнеможения. Боковым зрением она видела, как Грегорио проводил свою тренировку, выполняя отточенными до автоматизма движениями десятки упражнений.

Настала очередь бассейна и, скинув одежду, Паула нырнула в кристально чистую воду. Она потеряла счет кругам, когда вдруг обнаружила в воде рядом с собой темную голову Грегорио, который, приспособившись, взял тот же ритм и плыл рядом с ней. Паула почувствовала, что у нее устали руки и ноги и вылезла из бассейна.

– Теперь достаточно?

– Вполне.

– Чувствуешь себя лучше?

– Немного.

– Тогда пойдем в душ и потом поужинаем. Она встала и взяла полотенце.

– Хорошо, я приготовлю.

– Можно пойти куда‑нибудь.

– Не стоит. Я сделаю рыбный салат. В холодильнике все есть. Вместе с турецким хлебом он будет превосходен, поверь мне.

Они так и сделали. Ужин, приправленный отличным вином, был съеден на террасе. Здесь было спокойное место с видом на подстриженные газоны. Опрятные бордюры и клумбы с красивыми ухоженными цветами радовали глаз.

Паула внезапно представила, как все изменится, когда здесь появится ребенок. На газоне разместятся горка, карусель и множество других приспособлений для детских игр. На дорожке в ожидании маленького наездника будет слегка покачиваться от ветра деревянная лошадка… По траве с радостным повизгиванием и лаем станет носиться собака, а на любимом кресле Грегорио свернется клубочком кошка. Под высоким раскидистым деревом уместится коляска, в которой Паула будет баюкать своего малыша, там же на складном стульчике расположится няня.

Ребенок. Только он был причиной этого брака. Могла ли она уже забеременеть? Все возможно, но если верить ее вычислениям, скорее всего еще нет. Как много времени это займет? Она внутренне рассмеялась. Если учитывать поведение Грегорио, то совсем немного.

– Амелия сообщает, что прибыль от продаж продолжает увеличиваться.

Паула сделала глоток вина и теперь крутила в пальцах ножку бокала.

– Но тебя что‑то тревожит?

Быстро же он обо всем догадывается. Она поймала на себе его пристальный взгляд. Рассказала ли Амелия о случае с недовольной клиенткой и отмененном заказе? Или, может, ей рассказать обо всем мужу? Сначала стоит самой попробовать справиться с неожиданно возникшей проблемой. Наверняка это окажется не очень трудно, даже если Лаура замела следы.

– Ничего подобного, все хорошо, – быстро ответила она.

В конце концов, это было для нее делом чести, – самостоятельно отстоять репутацию своего магазина.

– И все же?

– Почему ты думаешь, что я тревожусь? А ведь на самом деле Лаура с ее способностями делать гадости очень беспокоила Паулу.

Грегорио откинулся на спинку стула и изучающе разглядывал ее лицо. Он безошибочно угадал, что жену что‑то угнетает, и хотел узнать, что именно, но вместо дальнейших расспросов сказал:

– Да, вот что… Мы пойдем на выставку фотографий в пятницу вечером. В галерею «Модело»…

– Утверждаешь светский календарь на предстоящую неделю? – улыбнулась она.

– Да, а что в этом плохого?

– Наоборот, я очень рада.

– Не иронизируй.

– Возможно, это просто от нежелания быть на виду.

– Потерпи немного, скоро новость о нашей свадьбе устареет и к тебе перестанут кидаться с поздравлениями.

Конечно, он был абсолютно прав, но это мало утешало, особенно, если учесть привычки Лауры, постоянно маячившей на горизонте.

– На воскресенье мы получили приглашение. Нам предстоит несколько часов провести на пляже, поиграть в волейбол, а потом отведать всякой вкусной еды во время барбекю.

– А что, если у меня возникнут свои планы?

– Постараемся найти компромисс. Пока что компромиссов не получалось, в этом она успела убедиться.

– А как насчет кино или театра?

– На следующей неделе мы будем в Алгарви.

– Ты сказал «мы», я не ослышалась?

– У меня там дела, – терпеливо начал объяснять Грегорио.

– Но я не могу оставить магазин.

– Нет, можешь. Конни работает там в четверг и пятницу.

Пауле захотелось ударить его, сильно, от души.

– Почему нельзя было вначале обсудить это со мной?

Солнце начало садиться, и краски на небе постепенно блекли. Вскоре все погрузилось в тусклые серые сумерки. Вдалеке включились фонари, мягко освещая сад. Вокруг них вились ночные бабочки. Деревья приняли призрачные очертания, и воздух наполнился ароматом ночных цветов.

Не говоря ни слова, Паула поднялась и начала убирать со стола посуду, потом отнесла ее в кухню. Сейчас она позвонит на фирму и восстановит заказ, а после поднимется наверх, возьмет ключи от машины и сумочку. Необходимость вырваться отсюда хотя бы на час была превыше всего.

– Уходишь?

Она повернулась и увидела Грегорио, стоящего в дверном проеме спальни.

– Да.

– Подожди, я возьму пиджак.

Она с негодованием посмотрела на него.

– Я иду одна.

Он не тронулся с места.

– Или я иду с тобой, – сказал он спокойно, – или ты не идешь совсем.

Паула разозлилась не на шутку.

– Я не хочу быть рядом с тобой сейчас.

– Неужели?

– Черт возьми, ты не можешь мне приказывать.

– Нет, могу.

– Почему ты из этого делаешь такую проблему? Тебя так сильно волнует, что я куда‑то отправляюсь? – спросила она, наблюдая, как тот вошел в комнату.

– Да. И запомни: никогда моя женщина не выйдет ночью одна.

– Я вовсе не твоя женщина.

Легкая усмешка тронула уголки его губ.

– Еще как моя, – делая ударение на последнем слове, проговорил он.

– Ничего подобного! – Она так распалилась, что готова была плюнуть ему в лицо, злясь еще больше при виде его откровенного веселья.

Грегорио взял пиджак, перевесил через плечо и кинул на нее насмешливый взгляд.

– Пошли.

– Я передумала.

– Хорошо. Мы всегда можем пораньше лечь спать. – Его намек был абсолютно понятен.

– Секс, – она презрительно посмотрела на него, – это все, о чем ты думаешь?

– С тобой это не трудно.

Она не смогла совладать с собой и замахнулась, но ее запястье было моментально перехвачено еще до того, как рука достигла его щеки.

– Вот ты и попалась.

Неторопливым движением он бросил пиджак на стул, притянул ее ближе и прижал свои губы к ее рту в настойчивом поцелуе, вторгаясь в нее и покоряя. Сначала Паула боролась с ним как могла, молотя кулаками по ребрам, спине – по всему, до чего только могла дотянуться. Но это оказалось бесполезным, потому что он просто поднял ее и держал на весу, крепко прижав к себе. Его возбуждение было мощной силой, и она боролась с ним, пока мозг не признал того, что ее тело давно сдалось под его напором. Жажда ответного желания была нестерпима, и осознание этого вызвало молчаливый стон отчаяния в последней попытке вырваться из его объятий. Удивительно, но ей легко это удалось, потому что он ослабил объятия, и Паула, не удержавшись, отпрянула назад, стараясь восстановить учащенное дыхание. Этот тип играл с ней как кошка с мышью.

– Так мы идем или остаемся? – вкрадчиво спросил Грегорио.

Она снова почувствовала приступ бессильной злобы и с негодованием бросила:

– Я же сказала, что иду одна.

– Мы можем повторить наш поцелуй, как ты считаешь?

– Ты не мой тюремщик, – крикнула Паула в гневе и, пройдя мимо него, быстро сбежала по ступенькам, направляясь в гараж.

Она села в машину и включила зажигание. В этот момент открылась противоположная дверца, и Грегорио торопливо плюхнулся рядом. Не сомневаясь, что Паула поедет куда глаза глядят, он промолчал, наблюдая, как та свернула в направлении города.

Южный берег как нельзя лучше соответствовал ее теперешнему настроению. Там было множество маленьких уютных кофеен, расположенных прямо под открытым небом. Можно было праздно посидеть за столиком и понаблюдать за окружающим миром, отрешившись (5 т своих мыслей. Если попробовать не замечать Грегорио, можно представить, что его нет рядом. Однако, как выяснилось несколькими минутами позже, ее надежды оказались пустыми. Поэтому она, выбрав одно из кафе со столиками на улице, смирилась, села и сделала заказ.

– Черный кофе, – заказал Грегорио, присаживаясь рядом и окидывая оценивающим взглядом окружающих женщин. – Мы будем сидеть здесь молча или попытаемся пообщаться?

– Выбирай предмет разговора, – равнодушно произнесла Паула, глядя на него.

– Я хочу выяснить, что тебя беспокоит?

– Меня беспокоишь ты, – парировала она. – Намечаешь планы, не посоветовавшись со мной, и ждешь, что я буду радоваться и безропотно им следовать.

– Твоя покорность является частью нашего договора.

– Ну конечно! Нас связывают всего лишь условия сделки, не стоит забывать об этом.

Выражение его лица не изменилось, но в голосе послышались металлические нотки.

– Осторожно, любимая.

Официант принес их заказ. Паула размешала сахар и сделала пробный глоток.

– Я не хочу в сложившейся странной ситуации оставлять магазин на одну Амелию.

Ее мать наверняка была способна и сама справиться со всеми делами торговли. И при обычных обстоятельствах Паула спокойно могла уехать на несколько дней из города. Но теперь интуиция подсказывала ей, что за всеми сегодняшними проблемами стоит длинноногая блондинка. И чем больше она думала об этом, тем сильнее охватывало ее чувство тревоги за происходящее.

– Два дня – это еще не целая жизнь, Паула. Но факт, что Грегорио был прав, принес ей мало утешения.

– Похоже, мне будет трудно убедить тебя в этом. Он добавил сахар и размешал темную ароматную жидкость.

– Скорее всего так, дорогая.

Она заглянула в его глаза и натолкнулась на такую непреклонность, что решила больше ему не перечить.

Она молча допила кофе, встала и вытащила из сумочки купюру, но Грегорио отвел ее руку.

– По‑моему, ты слишком далеко зашла в своей независимости.

Он подозвал официантку, расплатился и последовал за Паулой на набережную. Сейчас он казался полной противоположностью властному бизнесмену, каким обычно выглядел. Одетый в легкие летние брюки, в рубашку с расстегнутым воротом, Грегорио ничем не выделялся из толпы. И все же было в нем что‑то такое, что привлекало посторонние взгляды.

Негромкий свист раздался рядом, но Паула прошла мимо, не подозревая, что именно она была предметом восхищения какого‑то человека. Не заметила молодая женщина и холодного взгляда, который бросил Грегорио в направлении случайного поклонника.

Вскоре они повернули обратно, возвращаясь тем же путем. Паула слушала приглушенную болтовню и смех сидящих за столиками парочек, наслаждающихся приятным вечерним отдыхом. Дойдя до машины, она отдала Грегорио ключи, а сама села рядом, отрешенно поглядывая по сторонам. Дома Паула медленно, не дожидаясь Грегорио, поднялась наверх. Не включая света, сняла одежду и забралась в постель. Сон не шел, и она лежала с открытыми глазами в темноте, потеряв счет времени. И пропустила момент, когда Грегорио тихо вошел в комнату.

Она услышала легкое шуршание снимаемой одежды, угадывая его движения, когда он стягивал через голову рубашку, потом расстегивал брюки, и представляла себе его уже нечужое тело, широкие плечи, рельефные мышцы, гладкую горячую кожу. Внутри медленно разливался знакомый жар, и легкая боль страстного желания волной поднималась из глубины живота.

Боже! Ну почему ее организм живет теперь независимо от воли и разума? Ей совсем не хочется его поцелуев и объятий. Маленькая лгунья! Да она просто жаждет потеряться в его ласках, снова и снова пережить магическое наслаждение, которое он мог в ней возбудить.

На один миг она представила себе, что они делят друг с другом нечто большее, чем секс, пусть и очень приятный. Это повергло ее в шок. Как ей могло показаться, что можно испытывать к Грегорио что‑то, кроме ненависти? Ведь она изначально презирала его за жестокий план, в который тот ее втянул.

Но в то же время ненависть не имела ничего общего с теми чувствами, в которые ей доводилось погружаться, едва ее тело обволакивали его объятия. Негодяй умел и знал, как обращаться с ней. И когда она пылала, уже не было свободного места для мыслей о чем‑либо, кроме как о владевшем ею мужчине и моменте, уносящем ее в чудесное, великолепное никуда.

Дата добавления: 2015-08-09