ТЛ: В своей книге «Консилиенс» вы вновь и вновь выражаете беспокойство по поводу научной грамотности в нашей стране.

ЭУ: Да, это так. Не смотря на научную революцию и на тот факт, что триумф индустриальных стран в большой степени основан на науке и ее вкладе в технологию, общественность в целом продолжает оставаться научно не просвещенной. И это, по широкому признанию, является ключевой проблемой американского образования.

Но как же лучше исправить такое положение дел? Полагаю, что нужно начать с учителей. По-настоящему хороший учитель может донести до студентов – на примере и на деле – в поле, в лаборатории – настоящую любовь к науке. А другой путь обучения науке, которому я следую в течение последних сорока лет преподавания в Гарварде, состоит в обучении «сверху вниз», чтобы изучаемый предмет воспринимался как практически значимый.

Я хочу этим сказать, что вы не можете начинать с понятий типа исчисления или аналитической геометрии. Они, конечно, должны быть изучены, но не говорите студентам, что они должны разобраться с этими темами до того, как будут в состоянии усваивать науку вообще. Начните «сверху», особенно на начальных курсах, – с главных тем, означающих что-то важное и непосредственно касающееся людей. Например: «Что такое жизнь?» «В чем смысл жизни?» «В чем смысл половых отношений?» «Почему мы должны умереть?» «В чем смысл старения?» И так далее. Когда же вы завладели вниманием аудитории, вы разбиваете эти глобальные вопросы на ряд вспомогательных, требующих научного рассмотрения.

В Гарварде я обнаружил, что могу набрать матофобов («матофобия» – боязнь математики – прим. перев.) и мало интересующихся наукой студентов и, посредством рассмотрения такого вопроса как значение секса с последующим дроблением его на более частные, получить вскоре целый курс из людей, способных выводить основные уравнения из элементарных принципов популяционной генетики и обстоятельно рассуждать о химических основах генетического кода. Если бы я начинал преподавание другим образом, а именно – снизу вверх, то думаю, растерял бы половину курса за первую же пару недель. Таким образом, существует один надежный способ привить интерес к науке: сделать ее непосредственно затрагивающей каждого и увлекательной и двигаться в процессе обучения сверху вниз, касаясь вопросов, которые реально волнуют студентов и которые они интуитивно понимают с самого начала.

ТЛ: В конце своей книги «Консилиенс» Вы вводите обозначение того, в кого, как Вы надеетесь, мы не превратимся – Homo proteus, или «человек формопреобразующий». Не могли бы Вы немного пофантазировать о том, на кого мы станем похожи через несколько столетий? Превратимся ли мы во что-то, отличное от сегодняшнего?

ЭУ: Нет, я так не думаю. Речь идет о том, что я называю в конце книги «экзистенциальным консерватизмом». Я думаю, что на такой продолжительный период, какой мы с вами только можем вообразить – много поколений и столетий – человечество стабилизируется. Я не имею в виду стагнацию, а именно стабилизацию. Люди должны признать, что человеческая природа – это наша сущность, подразумевая под «человеческой природой» набор врожденных эпигенетических правил, которые управляют нашим поведением. Я думаю, что мы придем к пониманию, что получили столь необыкновенно богатое и драгоценное наследство, что на долгое-долгое время вперед мы не захотим ничего менять. Мы будем верны нашей человеческой сущности.

Вероятно, в течение ближайшего столетия, которое я хотел бы назвать «веком окружающей среды», мы поймем, что должны содержать наш дом в порядке, что должны привести население в соответствие с ресурсами этого мира и его физической средой. Я надеюсь, что мы уменьшим число тех научно-технологических «протезов», в которых ныне мы ежедневно нуждаемся, чтобы уберечь цивилизацию от крушения. Как только человеческое население снизится до приемлемого уровня, в мире появится больше места для открытых пространств, диких уголков и длительного существования природной флоры и фауны, а это, в свой черед, позволит нам сохранять все разнообразие жизни и даже способствовать его росту. Это разнообразие станет постоянным источником огромного количества знания и удовольствия. Это позволит человеческим способностям быть открытыми к миру. Я убежден, что наши мозги эволюционировали не для того, чтобы попасть в заточение городской жизни и виртуальной реальности, пусть даже весьма хитро сплетенных.

Я думаю, что мы будем двигаться ко всё большему научно-технологическому совершенству, но сомневаюсь, что всерьез посвятим много времени такой, например, проблеме как колонизация космоса. Это совершенство, скорее, приведет к большей миниатюризации в наших технологиях и ко всё более эффективному использованию энергетических систем. Достижение этой цели – испытание наших возможностей и, настолько же, – необходимость в деле выживания человека.

Мы не можем предсказать, к какой политической системе мы, в конце концов, придем – сохранится ли национально-племенная структура или установится единый мир. Никто этого не знает. Но, несомненно, будущее науки и творческих искусств не имеет предела. И я подчеркиваю эту последнюю мысль, потому что один из сценариев, которого люди боятся больше всего – стагнация человечества. Я не верю, что застой настанет, даже если мы задержимся на этой планете еще на нескольких столетий.

Дата добавления: 2015-08-18