Семейная жизнь мимолетна, как встреча приятелей на базаре.

Не бранитесь же и не ссорьтесь, о жители Тингри!

Все, что построено, разрушится. Некогда процветавшие города и монастыри, ставшие теперь безлюдными развалинами, тоже принадлежали благородным владельцам, а теперь служат приютом птицам и мышам. Даже трехэтажный монастырь Самье с башнями, который возвели во времена царя Трисонг Дэуцена явившиеся по волшебству строители, а благословил сам Второй Будда из ЭДщияны, был уничтожен огнем за одну ночь. Красный Дворец царя Сонгцена Гампо, похожий на Дворец Победы [171], теперь не существует, от него не осталось даже камня. Зачем же так заботиться о своем доме или монастырских сооружениях, которые ничем не лучше муравейников?!

Поэтому, как говорится в жизнеописаниях основателей школы кагью:

Покинь родные края, С готовностью прими чужбину. Предпочти жить у подножия скалы, Возьми в друзья диких зверей.

Поступись едой, одеждой и славой [и следуй знаменитым наставлениям учителей кадампы]:

Пусть конечной опорой ума будет Дхарма. Пусть конечной опорой Дхармы будет подвижничество. Пусть конечной опорой подвижничества будет смерть. Пусть конечной опорой смерти будет пустынное место.

От всего сердца помышляй о том, чтобы достичь этих четырех целей, о которых говорили учителя кадампы.

Власть и сила оружия недолговечны. Даже такой могущественный царь, как Мандхата [172], — чакравартин, вращавший золотое колесо, которое дало ему власть над четырьмя континентами и даже над небесами Тридцать Три [173], царь, разделявший трон с самим Индрой и своей мощью отражавший натиски асур, — и тот в конце концов пал наземь и умер, так и не удовлетворив своих желаний. Ни один царь, духовный или мирской Глава, местный правитель или им подобный еще никогда не остался навеки на вершине славы и власти. Не раз бывало, что всесильный чиновник, который год назад вершил суд над другими, на следующий год уже сам томился за решеткой! На что тебе эта мимолетная власть и слава?! Лучше посвятить себя обретению состояния будды, — над которым не властны разрушение и вырождение, которое достойно почитания всех живых существ, в том числе и богов.

Столь же непостоянны дружба и вражда. Однажды, когда Арья Катьяяна собирал подаяние, он увидел, как хозяйка дома, держа на коленях младенца, лакомится рыбой и отгоняет камнями суку, норовящую схватить кости. Благодаря своему ясновидению Арья узрел, что рыба, которую ела женщина, была в прошлой жизни ее отцом, сука была в прошлой жизни ее матерью, младенец — врагом, которого она убила в своей прежней жизни [174], а теперь он родился ее сыном, чтобы она расплатилась со своим кармическим долгом. Поэтому Катьяяна произнес:

Дата добавления: 2015-08-18