Vie a la trios (Жизнь втроем)

Тетин комод возвышался как резная грандиозная средневековая громадина в этой маленькой спальне. Его коронообразная вершина задевала собой потолок, а темный цвет резных дверец, полочек и ручек напоминал собою зловещую замковую тень, безмолвно стоящую в углу со свечой в надвинутом на брови капюшоне, и молча осуждавшую собой то, что здесь, в этой спальне, происходит.

Вика и Рома, умирая от смеха, поднимались по лесенке в эту спальню, чтобы там, за закрытой дверью, вдоволь наиграться в мужа и жену. Потом они спускались вниз, скользя по натертым ступенькам, брали из холодильника еду, бутылку малинового сиропа, воду, и на письменном столе весело соображали обед на двоих – холодный и невкусный; и Рома громогласно требовал супа и горячих блюд, на что Вика весело отвечала, что ради этого не стоило заводить жену, ради этого стоило бы ехать в ресторан.

Рома молча вопрошал взглядом. И Вика шла на кухню, вооружившись разливной ложкой, чтобы там, в обществе еще одного комода, плиты и продуктов приготовить фирменный суп-дракон, состоящий на одну треть из мяса, на две трети из перца, капусты, гренок и лаврового листа.

Свадьба произошла неизвестно почему, может быть потому что пересеклись интересы родителей, может быть, потому что бабушка сказала свое веское «надо!», а может быть…может быть из-за того, что Викины синие глаза пробили насквозь Ромино золотое сердце, бесчувственное ко всем видам девичьих чар и бесконечно прочное в своей юношеской жестокости и индивидуализме. Рома влюбился в Вику с первого взгляда.

Ему стоило немалых усилий, чтобы она дала разрешение подвезти ее домой, и еще три месяца он бился над тем, чтобы она разрешила ему поцеловать ее. Свадьба? О свадьбе никто и не говорил, так как с первого момента всем было понятно, что она состоится, не позднее, чем через год. На Рому можно было положиться. Вика была для него той девушкой, которая дает свободу и счастье, с которой вся жизнь пройдет, как в кино.

Вика остается дома одна… Проводив Рому на службу, она устало опускает руки и идет на кухню, где ждет долгие 20 минут, чтобы Рома случайно не вернулся за чем-нибудь домой. После, тихо ступая, она идет к столу, на котором красуется Ромин ноутбук, его бумаги и два флакона дорогих духов, которыми он усердно пользуется, чтобы произвести на жену еще большее впечатление.

Вика открывает верхний ящик стола, достает оттуда старые фотографии, запоминает их месторасположение, чтобы потом как можно более точно положить их обратно, и идет наверх, где, рядом со спальней, у нее есть маленькая уборная. Вика идет туда и запирается на замок. Из тоненькой бледной холодной брюнетки она вдруг превращается в нечто, готовящееся в феерический полет. Она краснеет, ее щеки горячи, как огонь, глаза превращаются в синие солнца. Она вся горит, жаром своей души, от ее деланного привычного равнодушия не остается и следа. Вика рассматривает фотографии. Их много. Вот Рома и он. Вот – какая-то девушка, он и Рома. Вот он один. Вика смотрит на портрет, сделанный кем-то на каком-то диком рауте, два года назад. Он – смысл ее жизни, такой благополучной по определению, но такой несчастной по существу. Он – это друг ее мужа. Он – человек, в которого она влюблена. Уже 4 года. Фотографии падают и рассыпаются по полу. Вика продолжает портрет в руках и смотрит на него. Это – вся ее жизнь.

Смотреть на фотографию. Любить только 20 секунд в течение суток другого человека. Все забыть на миг. В этом – вся ее жизнь.

Вечером она встречает мужа с работы, они весело ужинают курицей под марокканским соусом, над которым она трудилась весь день, быстро занимаются любовью, а потом едут отдыхать в боулинг или в кафе «Эрмитаж». Ночь проходит незаметно, а утром у нее есть еще 10 минут, когда она может подумать о Другом, поливая цветы и рыхля им землю. Утром ее друг – только серое небо – холодное, пустое, и в облаках.

Дата добавления: 2015-08-09