Вооруженного формирования или участия в нем

Действующее уголовное законодательство относит организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем к преступлениям, посягающим на общественную безопасность.

Вместе с тем, говоря об объекте организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем, следует обратить внимание на то, что он не в полной мере соответствует местонахождению данного состава преступления в системе Особенной части УК РФ. Думается, что если и признать необходимость существования в отечественном уголовном законе нормы об организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем, то непосредственным объектом данного преступления следует считать не общественную безопасность, а другие правоохраняемые интересы, а именно основы конституционного строя и безопасности государства. Так, вторжение с территории Чеченской Республики незаконных вооруженных формирований и захват ими ряда населенных пунктов (события 2 - 3 августа 1999 г. в Цумадинском районе и 7 августа 1999 г. в Ботлихском районе Республики Дагестан) были охарактеризованы Государственной Думой РФ как прямое посягательство на основы конституционного строя Российской Федерации и Республики Дагестан <124>. Обозначенную позицию Государственной Думы полностью подтверждает и анализ современной судебно-следственной практики.

--------------------------------

<124> Постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 15 сентября 1999 г. N 4293-II ГД "О ситуации в Республике Дагестан, первоочередных мерах по обеспечению национальной безопасности Российской Федерации и борьбе с терроризмом".

Общественная опасность незаконных вооруженных формирований предопределяется самим фактом функционирования соответствующих структур в качестве альтернативы вооруженным силам и другим воинским формированиям государства. Это способно привести к самым негативным последствиям, в частности:

- использованию таких формирований в противоправных (в том числе экстремистских, террористических) целях;

- неконституционному, насильственному разрешению социальных, политических и иных проблем;

- нарушению стабильности и равновесия между различными ветвями и уровнями власти;

- вооруженному противостоянию с законно действующими силовыми структурами;

- причинению вреда правам и законным интересам личности, в том числе и к многочисленным человеческим жертвам.

Между тем сопоставление общественной опасности организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем и санкции ч. 1 и ч. 2 ст. 208 УК РФ позволяет сделать вывод об их несоответствии. На наш взгляд, наказание за данное преступление, даже с учетом желания законодателя сконструировать своеобразную "каучуковую" норму без указания на цель, с которой должны создаваться незаконные вооруженные формирования, и, соответственно, неисключение возможности "социально-полезных" целей, не отражает его действительную, потенциальную общественную опасность.

Так же, как и в составах бандитизма (ст. 209 УК РФ), организации преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК РФ), состав анализируемого уголовно наказуемого деликта сконструирован по типу усеченного. В указанных составах момент окончания преступления перенесен на стадию приготовления, то есть на момент создания предусмотренных диспозициями соответствующих статей объединений. По идее законодателя, криминализация самого факта создания подобных преступных структур обусловлена в первую очередь их значительной общественной опасностью. При этом речь идет, как правило, о группах, обладающих признаком организованности (устойчивости): банда (ст. 209 УК РФ), преступное сообщество (преступная организация) (ст. 210 УК РФ), экстремистское сообщество (ст. 282.1 УК РФ).

Общественно опасные последствия, наступившие в результате деятельности незаконного вооруженного формирования, вынесены за рамки рассматриваемого состава преступления. Наступление таких последствий не должно влиять на квалификацию содеянного по ст. 208 УК РФ, что, в свою очередь, не исключает правовой оценки по совокупности с другими статьями УК РФ, предусматривающими ответственность за конкретные преступления.

В российской уголовно-правовой науке сложилось обоснованное представление о том, что незаконное вооруженное формирование относится к одной из форм организованной преступной деятельности. Высказано предложение расширить перечень форм соучастия за счет включения в ст. 35 УК РФ понятий незаконного вооруженного формирования, банды и др. <125>. На наш взгляд, достаточных оснований для этого нет. Вполне закономерно, что положения Общей части Уголовного кодекса РФ (ст. 35 УК РФ) являются базовыми для нормативного определения специальных организованных преступных форм в Особенной части. Между тем было бы желательным "привязать" каждую из указанных в УК РФ форм организованной преступной деятельности к конкретной форме соучастия, закрепленной в ст. 35 УК РФ.

--------------------------------

<125> См.: Розенко С.В. Уголовно-правовой институт борьбы с организованной преступностью // Конституционные основы организации и функционирования институтов публичной власти в Российской Федерации. Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 2001. С. 364 - 367; Хадзегов А.В. Банда и состав бандитизма в уголовном праве России: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2004. С. 9 - 10.

В отличие от ст. 209 и ст. 210 УК РФ из смысла рассматриваемой уголовно-правовой нормы непонятно, к какой форме соучастия законодатель относит (и относит ли вообще) незаконное вооруженное формирование. Как показала практика, такая "недосказанность" нормы об ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем в целом отрицательно сказывается на ее применении. Дело Салмана Радуева и его соучастников <126> свидетельствует о том, что однозначно отнести преступные структуры, функционирующие в Чечне и других регионах Северного Кавказа, к незаконному вооруженному формированию, банде или преступному сообществу (преступной организации) не так-то просто. Практические органы сталкиваются с трудными и порой неразрешимыми проблемами, связанными с квалификацией действий чеченских боевиков и наемников. Думается, что, учитывая значительную схожесть законодательных признаков ст. 208, 209 и 210 УК РФ, можно ставить вопрос о практической необходимости существования в Уголовном кодексе РФ соответствующих трех смежных составов <127>. Этот тезис подтверждается и исследованиями других ученых. В частности, Н.Г. Иванов отмечает, что "банда и незаконное вооруженное формирование - "близнецы-братья", имеющие все черты групп Общей части, отличающиеся вооруженностью, но практически не отличающиеся друг от друга" <128>. К похожим выводам приходит и А.И. Долгова. "На практике, - пишет она, - нередко бывает трудно отграничить незаконные вооруженные формирования от банд, которые тоже характеризуются вооруженностью, или преступных организаций (преступных сообществ), имеющих и использующих оружие <129>.

--------------------------------

<126> Дело N 2-177-202/01 // Архив Верховного Суда Республики Дагестан.

<127> См. подробнее: Агапов П.В. Бандитизм: социально-политическое, криминологическое и уголовно-правовое исследование: Монография. Саратов, 2002. С. 114 и след.

<128> См.: Иванов Н.Г. Нюансы уголовно-правового регулирования экстремистской деятельности как разновидности группового совершения преступлений // Государство и право. 2003. N 5. С. 43.

<129> См.: Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2003. С. 302.

На взаимопересечение составов преступлений, предусмотренных ст. 208, ст. 209 и ст. 210 УК РФ, указывает и Н.И. Сальникова. По ее мнению, организация вооруженного формирования в форме преступного сообщества (а равно участие в нем) с целью совершения тяжких или особо тяжких преступлений охватывается соответствующей частью ст. 210 УК РФ (вооруженность не препятствует квалификации содеянного по этой статье). Создание же незаконного вооруженного формирования - организованной группы - это, по существу, бандитизм, поскольку представляется сомнительной возможность осуществления преступной деятельности вооруженной группой без нападения на граждан или организации, принимая во внимание объект, которому причиняется вред, а также то обстоятельство, что оружие для ее участников является средством достижения определенной общественно опасной цели, что и получило отражение в "вооруженности" - необходимом признаке состава преступления <130>.

--------------------------------

<130> См.: Сальникова Н.И. Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем - преступление террористического характера? // Журнал российского права. 2004. N 11. С. 41 - 42.

По поводу содержания понятия "незаконное вооруженное формирование" в уголовно-правовой литературе высказаны различные мнения. Так, В.В. Мальцев понимает под ним воинскую часть или близкую к ней по своим основным параметрам (количеству, вооруженности, дисциплине и подготовленности к ведению боевых операций) вооруженную организацию. К нему, по мнению автора, можно отнести разного толка социал-экстремистские отряды, вооруженные организации партий, общественных движений, коммерческих структур и граждан, мафиозные объединения и банды при их многочисленности, достаточной вооруженности и построении по военному образцу <131>.

--------------------------------

<131> См.: Мальцев В. Ответственность за организацию или участие в незаконных вооруженных формированиях // Российская юстиция. 1995. N 9. С. 35.

Р.Х. Кубов также относит незаконное вооруженное формирование к разновидности преступной организации. Он считает, что по своей сути образование по типу воинского формирования предполагает и структурность, и иерархичность, и устойчивость, а, кроме того, состоит из нескольких самостоятельных подразделений <132>. Нам представляется, что если вооруженное формирование приобретает все вышеперечисленные Р.Х. Кубовым признаки, то это является свидетельством, что перед нами уже более опасная форма соучастия - преступное сообщество (преступная организация) со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями (квалификацией содеянного по ст. 210 УК РФ).

--------------------------------

<132> См.: Кубов Р.Х. Особенности квалификации сложных форм соучастия: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 13.

В.С. Комиссаров указывает, что в ст. 208 УК РФ идет речь об организованных формированиях с определенной дисциплиной, управлением и подчиненностью, распределением обязанностей среди членов формирования, своими внутренними нормами поведения и санкциями за их нарушение, формализованными отношениями и общими отличительными признаками (формой, опознавательными знаками и т.д.) <133>. Аналогичные признаки незаконного вооруженного формирования выделяет и А.В. Дмитренко <134>.

--------------------------------

<133> См.: Комиссаров В.С. Преступления, нарушающие общие правила безопасности (понятие, система, общая характеристика): Дис.... докт. юрид. наук. М., 1997. С. 114.

<134> См.: Дмитренко А.В. Уголовно-правовой и криминологический аспекты организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем: Дис.... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2003. С. 12.

Действительно, и в этом можно согласиться с А.В. Павлиновым, что определение понятия "незаконное вооруженное формирование" является центральным вопросом содержания объективной стороны данного преступления. По его мнению, формирование - воинский коллектив (воинская организация), признаки которого обнаруживает, например, и отделение (расчет, экипаж) в составе 3 - 4 бойцов во главе с командиром. Указание законодателя на то, что вооруженные формирования могут выступать в виде объединений, отрядов, дружин и иных групп, и призвано показать, что речь идет об объединениях вооруженных лиц различного масштаба. Анализируя качественную характеристику незаконного вооруженного формирования, А.В. Павлинов включает в нее:

1) наличие внутренней структуры, имеющей управление и подчиненность, распределение обязанностей;

2) относительную устойчивость;

3) дисциплину и профессиональную обученность воинскому ремеслу, предназначенность для ведения вооруженных действий <135>.

--------------------------------

<135> См.: Павлинов А.В. Уголовно-правовые средства борьбы с организацией незаконного вооруженного формирования или участием в нем: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1998. С. 14.

Наиболее уязвимым местом указанных определений является то обстоятельство, что авторы уделяют недостаточное внимание субъективным признакам рассматриваемого деяния, игнорируя мотивационные и целевые установки организаторов и участников незаконных вооруженных формирований. Между тем необходимо исходить из того, что незаконные вооруженные формирования создаются в первую очередь для достижения определенных политических целей. На это прямо обращается внимание в ряде нормативно-правовых актов Российской Федерации <136>. Уголовно-политическая сущность незаконного вооруженного формирования проявляется в том, что это - характерная форма экстремизма с вытекающими отсюда целями и мотивами <137>. Игнорирование данного обстоятельства приводит многих исследователей к тому, что они склоняются к выводу о "непреступных" целях незаконного вооруженного формирования <138>. А это в силу уже названных причин неправильно.

--------------------------------

<136> См., например: п. 2 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 8 февраля 1995 г. N 515-1 ГД "О порядке применения Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в отношении лиц, участвовавших в противоправных деяниях, связанных с вооруженными конфликтами на Северном Кавказе" // СЗ РФ. 1995. N 9. Ст. 640; п. 2 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 12 марта 1997 г. N 1200-II ГД "О порядке применения Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в связи с вооруженным конфликтом в Чеченской Республике" // СЗ РФ. 1997. N 11. Ст. 1291.

<137> Среди конкретных целей, которые преследуют незаконные вооруженные формирования, Ю.М. Антонян и М.Д. Давитадзе выделяют: установление иного политического режима, в том числе обеспечение господства своей национальной или религиозной группы; установление власти данного лидера или данной политической, религиозной группы; свержение правительства страны или религиозных властей; отделение части территории страны для последующего образования независимого государства или присоединения к соседнему государству; изменение статуса части территории; устранение национальной, расовой или религиозной дискриминации. См.: Антонян Ю.М., Давитадзе М.Д. Этнорелигиозные конфликты: проблемы, решения: Учебное пособие. М.: Издательство "Щит-М", 2004. С. 328.

<138> См., например: Комиссаров В.С. Преступления, нарушающие общие правила безопасности (понятие, система, общая характеристика): Дис.... докт. юрид. наук. М., 1997. С. 119; Магомедов Т.М.-С. Уголовно-правовые и криминологические проблемы незаконных вооруженных формирований (по материалам Республики Дагестан): Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Махачкала, 2004. С. 15.

В литературе можно встретить точку зрения, суть которой в том, что незаконное вооруженное формирование - это стечение нескольких лиц (или множественность лиц, участвующих в преступлении), которое в уголовном законе использовано только для конструирования состава, предусмотренного ст. 208 УК РФ, и отношения к институту соучастия не имеет, поскольку в отличие от соучастников организатор и участники формирования не ставят перед собой цели совершения преступления (одного или нескольких) <139>. Да, диспозиция ст. 208 УК РФ не содержит указания на преступные цели, но уголовно-политическое предназначение данной статьи и, самое главное, практика ее применения свидетельствуют о том, что незаконное вооруженное формирование - это сугубо преступное объединение со всеми вытекающими отсюда признаками института соучастия в преступлении. В целом, коль скоро для уяснения содержания рассматриваемого состава необходимо обращаться к иным нормативным правовым актам (Федеральным законам "О борьбе с терроризмом", "О противодействии экстремистской деятельности", так как указание на организацию (создание) незаконного вооруженного формирования содержится в понятиях террористической и экстремистской деятельности), то следует просто признать бланкетный характер диспозиции ст. 208 УК РФ. Тем самым будет положен конец теоретическим спорам вокруг целей незаконных вооруженных формирований, причем спорам, нередко идущим вразрез с практикой.

--------------------------------

<139> См.: Сальникова Н.И. Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем - преступление террористического характера? // Журнал российского права. 2004. N 11. С. 43.

Было бы правильным признать характеристикой незаконного вооруженного формирования также и его устойчивость. Такой вывод можно сделать, несмотря на отсутствие прямого указания на это обстоятельство в законе. Между тем опыт военного противостояния в Чеченской Республике красноречиво показал, что такие формирования создаются на довольно продолжительное время, а их состав (в первую очередь руководящее звено) более или менее постоянен.

Если же отрицать устойчивость незаконного вооруженного формирования, то получится, что в ст. 208 УК РФ криминализовано создание группы лиц по предварительному сговору, причем даже без указания на какие-либо преступные цели, что, безусловно, противоречит логике уголовно-правового регулирования, да и просто лишено здравого смысла.

На основании изложенного полагаем, что незаконное вооруженное формирование по своим характеристикам ближе к организованной группе. В противном случае действия, направленные на объединение нескольких вооруженных человек, не могут быть возведены в ранг самостоятельного оконченного преступления (тем более с усеченным составом) в силу отсутствия достаточной степени общественной опасности.

В диспозиции ст. 208 УК РФ в качестве признака преступления закреплено, что создание вооруженного формирования не предусмотрено федеральным законом. Здесь, по мнению А.В. Павлинова, возможны три ситуации.

1. Вооруженные формирования создаются при отсутствии какой-либо законодательной основы, вопреки запрету или предостережению закона.

2. Вооруженные формирования образуются и функционируют на основе решений органов власти и управления субъектов Российской Федерации, органов исполнительной власти, не соответствующих Конституции Российской Федерации.

3. К незаконным вооруженным формированиям следует относить структуры, созданные и действующие на основе федеральных законов, но которые в процессе своей деятельности выходят за рамки компетенции, присваивают себе функции, не предусмотренные законом. Незаконность в этом случае следует понимать как несоответствие основной деятельности функциям и полномочиям, возложенным на данное формирование законом или иным нормативным правовым актом <140>.

--------------------------------

<140> См.: Павлинов А.В. Уголовное законодательство о борьбе с незаконными вооруженными формированиями // Уголовная политика: совершенствование законодательства и правоприменительной практики: Труды Академии управления МВД России. М., 2000. С. 90 - 91.

Считаем, что возможна еще четвертая ситуация: когда созданное на законных основаниях вооруженное формирование продолжает функционировать после вступления в силу решения о его ликвидации (роспуске), вынесенного уполномоченным органом и с соблюдением установленных требований.

По сути, данный признак состава преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, относится к числу так называемых негативных признаков, так как речь идет именно об отсутствии законных оснований функционирования вооруженного формирования. В таких условиях субъективная сторона анализируемого преступления характеризуется специфическим признаком осознания не только общественной опасности, но и противоправности своих деяний, что подробнее будет рассмотрено при анализе этого элемента состава преступления.

Изложенное выше относительно незаконности вооруженного формирования опять-таки позволяет признать бланкетный характер диспозиции ст. 208 УК РФ, поскольку для уяснения содержания данной нормы и ее правильного применения необходимо обращаться к иным нормативным правовым актам, регламентирующим вопросы функционирования вооруженных формирований.

Согласно уголовному закону, обязательным признаком незаконного вооруженного формирования является его вооруженность. Как известно, данный признак выступает конститутивным также в составе бандитизма (ст. 209 УК РФ). Между тем представляется, что полная аналогия с трактовкой понятия "вооруженность", предложенной Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении от 17 января 1997 г. N 1 "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм" <141>, не допустима. Логическое толкование ст. 208 УК РФ позволяет сделать вывод о том, что вооруженность здесь предполагает наличие пригодного для использования огнестрельного оружия и взрывных устройств у большинства участников незаконного вооруженного формирования и готовность его применения для решения поставленных перед ним задач.

--------------------------------

<141> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 3. С. 2 - 3.

На наш взгляд, судебные органы должны исключать из обвинения состав организации или участия в незаконном вооруженном формировании при недостаточной вооруженности группы (объединения, отряда, дружины). Вряд ли было бы правильным, например, квалифицировать содеянное по ст. 208 УК РФ в случаях, когда лица имеют в своем арсенале лишь холодное (метательное), газовое или пневматическое оружие либо если огнестрельное оружие (взрывные устройства) находится в распоряжении не всех, а одного или сравнительно небольшого количества участников формирования <142>. Специфика данного преступления как раз и заключается в том, что вооруженное формирование, во-первых, относительно устойчиво; во-вторых, по своим основным параметрам (количеству участников, вооруженности, подготовке, дисциплине) близко к воинской части <143>; и, в-третьих, объективно способно к выполнению боевых и иных задач.

--------------------------------

<142> В этом отношении не совсем убедительным представляется утверждение В.В. Мальцева о том, что наличие в незаконном вооруженном формировании хотя бы одной единицы военной техники (бронетранспортера, танка, ракетной установки и т.п.) либо оружия, более мощного, чем боевое стрелковое (артиллерийская пушка, миномет, гранатомет и др.), годных для использования по своему назначению, само по себе может оказаться достаточным для признания формирования незаконным и вооруженным. См.: Мальцев В. Ответственность за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем // Российская юстиция. 1999. N 2. С. 45.

<143> Следует отметить, что смысловое значение термина "формирование" в Толковом словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой определяется исключительно как воинская часть, вновь сформированная или уже существующая. См.: Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2003. С. 856.

Следует отметить, что по поводу содержания признака "вооруженность" в рассматриваемом составе высказаны и иные мнения. В. Осин считает, например, что вооруженность формирования имеет место, если оружием владеет хотя бы один из его участников. При этом оружие, по его мнению, должно пониматься в узком смысле слова, т.е. как предметы, предназначенные для поражения живой цели <144>. По мнению В.С. Комиссарова, вооруженность означает наличие в формировании оружия в соответствии со штатным расписанием и установленными для него нормами. Какое конкретно количество единиц оружия и его виды - определяется в зависимости от поставленных перед формированием задач и для квалификации значения не имеет. В основном все исследователи единодушны, что не имеет значения для квалификации по ст. 208 УК РФ на законном (служебное, табельное, лицензированное) или на незаконном (похищенное, приобретенное на черном рынке) основании владеют оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами, взрывными устройствами участники незаконного формирования, а также являются ли данные предметы заводского изготовления или самодельные (переделанные) <145>.

--------------------------------

<144> Российская газета. 1995. 12 мая.

<145> См.: Комиссаров В.С. Преступления, нарушающие общие правила безопасности (понятие, система, общая характеристика): Дис.... докт. юрид. наук. М., 1997. С. 115 - 116; Павлинов А.В. Уголовно-правовые средства борьбы с организацией незаконного вооруженного формирования или участие в нем: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1998. С. 18; Он же. Уголовное законодательство о борьбе с незаконными вооруженными формированиями // Уголовная политика: совершенствование законодательства и правоприменительной практики: Труды Академии управления МВД России. М., 2000. С. 89; Бейбулатов Б.Ш. Уголовно-правовые и криминологические аспекты организации и участия в незаконных вооруженных формированиях: Дис.... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2001. С. 40 - 41.

Представляется небезупречной правоприменительная практика, когда участие в незаконных вооруженных формированиях квалифицируется по совокупности (идеальной) с незаконным оборотом (приобретением, хранением, ношением и т.д.) огнестрельного оружия и боеприпасов, совершенным группой лиц по предварительному сговору (или организованной группой), т.е., соответственно, по ч. 2 ст. 208 и ч. 2 (или ч. 3) ст. 222 УК РФ. Полагаем, что в этом случае нарушается принцип справедливости, провозглашенный в ст. 6 УК РФ, и лицо дважды привлекается фактически за одно и то же преступление. Сказанное не относится к незаконному обороту оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, если эти действия совершены лицом до вступления им в незаконное вооруженное формирование или после прекращения его участия в данном формировании. Содеянное лицом в этих случаях будет образовывать реальную совокупность преступлений.

Создание незаконного вооруженного формирования могут образовывать такие действия, как разработка структуры, системы подчиненности и управления членами соответствующего объединения, отряда, дружины или иной группы; определение порядка комплектования, материально-технического обеспечения, функциональной направленности и методов деятельности формирования; распределение обязанностей между его членами, непосредственная вербовка участников и назначение руководителей (командиров), а также приобретение и снабжение формирования оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами. Немаловажным фактором при создании незаконного вооруженного формирования, во многом определяющим жизнеспособность соответствующей преступной структуры в будущем, выступает выработка ее лидером единой ценностной ориентации, основанной на подчинении его рядовых участников общим принципам и нормам поведения.

Как и процесс создания любой криминальной структуры, организация незаконного вооруженного формирования носит достаточно продолжительный характер и может осуществляться поэтапно. Однако создание незаконного вооруженного формирования следует рассматривать не только как процесс, но и как конечный результат. Если же этот результат не достигнут, то можно говорить о покушении на преступление, предусмотренное ст. 208 УК РФ. Например, когда действия, направленные на создание незаконного вооруженного объединения, отряда, дружины или иной группы, в силу их пресечения правоохранительными органами не привели к возникновению соответствующей преступной структуры.

Оконченным создание незаконного вооруженного формирования следует признавать с момента фактического организационного оформления объединения, отряда, дружины или иной группы людей как вооруженной структуры.

В тех случаях, когда активные действия лица, направленные на создание вооруженного формирования (объединения, отряда, дружины или иной группы), не предусмотренного федеральным законом, в силу своевременного пресечения правоохранительными органами либо по другим, не зависящим от этого лица обстоятельствам не привели к возникновению такого формирования, они должны быть квалифицированы по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 208 УК РФ.

Действия по организации незаконного вооруженного формирования весьма близки с его руководством, поскольку и те и другие направлены на определение организационной структуры, распределение функциональных обязанностей между его участниками, разработку плана предполагаемых военных акций и т.п. Руководство - это выработка направлений деятельности уже созданного формирования. Это может выражаться в форме издания приказов, распоряжений по текущим вопросам и осуществления контроля за их исполнением, поддержания дисциплины, осуществления кадровой политики, решения финансовых задач, определения взаимоотношений с органами власти и управления, руководства проведением конкретных боевых операций. Как указал Верховный Суд Республики Дагестан в приговоре по делу Тагаева, руководство вооруженным формированием означает деятельность по управлению созданным вооруженным формированием, объединением, отрядом, дружиной и т.п. В свою очередь, управление представляет собой комплекс организаторских функций, направленных на обеспечение жизнедеятельности созданного формирования: постановка задач, контроль за их выполнением, проведение повседневной работы по обучению участников вооруженного формирования и привитию им практических навыков несения службы <146>.

--------------------------------

<146> Дело N 2-55/04 // Архив Верховного Суда Республики Дагестан.

Руководство незаконным вооруженным формированием можно считать оконченным преступлением с того момента, как признанное и поддерживаемое в качестве лидера большинством участников данного формирования лицо начнет отдавать остальным обязательные для исполнения властно-управленческие приказы (распоряжения).

В судебно-следственной практике нередко возникает вопрос: как квалифицировать действия лиц, организовавших и (или) руководивших незаконным вооруженным формированием и одновременно участвующих в нем? Согласно разъяснениям высшего судебного органа России, "действия создателя банды, участвовавшего в ее нападениях, охватываются диспозицией ч. 1 ст. 209 УК РФ, и дополнительной квалификации этих действий по ч. 2 ст. 209 УК РФ не требуется" <147>. Как указала Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении N 567п97 по делу Фурсова и др., "дополнительная квалификация действий осужденных по ч. 2 ст. 209 УК РФ в данном случае является излишней, поскольку уголовная ответственность за создание устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан предусмотрена более строгая, чем за участие в такой банде и совершаемых ею нападениях" <148>. Данную позицию следует признать обоснованной и вполне применимой к правовой оценке организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем. В противном случае квалификация по совокупности ч. 1 и ч. 2 ст. 208 УК РФ повлечет двойную ответственность, по сути, за одно и то же преступление, что противоречит положениям ч. 2 ст. 6 УК РФ, закрепляющей принцип справедливости.

--------------------------------

<147> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 11. С. 5.

<148> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 9. С. 5.

Создание и руководство вооруженным формированием (объединением, отрядом, дружиной или иной группой), не предусмотренным федеральным законом, лицом, использующим при этом свои служебные полномочия вопреки интересам службы, при наличии в его действиях корыстной или иной личной заинтересованности, должно квалифицироваться по совокупности ст. 208 и ст. 285 УК РФ.

Третьей самой распространенной на практике формой рассматриваемого преступления выступает участие в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом. Такое участие может выражаться, например, в прохождении обучения воинскому ремеслу в специализированных лагерях (базах, центрах); выполнении вытекающих из членства в формировании обязанностей (несение службы, проведение агитационной и вербовочной работы, подготовка и осуществление боевых операций, а также иных военных, диверсионно-террористических акций) и тому подобных действиях.

Так, приговором от 28 июня 2001 г. Ашиков осужден Верховным Судом Республики Дагестан по ч. 2 ст. 208 УК РФ. Он был признан виновным в участии в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом, а также в вооруженном мятеже при следующих обстоятельствах. Как установил суд, в 1997 - 1999 годах в самопровозглашенной Чеченской Республике Ичкерия под руководством Шамиля Басаева, гражданина Иордании Хаттаба, некоторых уроженцев Республики Дагестан и других на территории Чеченской Республики было создано многочисленное незаконное вооруженное формирование, где помимо чеченцев проходили подготовку и службу наемники из соседних республик Российской Федерации, стран СНГ и ряда других иностранных государств.

В 1995 - 1996 годах Ашиков оказался в поисках работы и заработка в г. Кизилюрте Республики Дагестан. Там, работая на мебельной фабрике, Ашиков познакомился с Магомедовым и Аслудиновым, являющимися лидерами движения "ваххабизм" в Республике Дагестан. Затем, по предложению последнего, Ашиков переехал в с. Сержень-Юрт Чеченской Республики, где располагался лагерь по обучению и подготовке боевиков, осуществляя функции переводчика Хаттаба, а также выполняя и другие поручения, в том числе по обеспечению незаконного вооруженного формирования связью.

В начале 1999 г. Ашиков, продолжая участие в незаконном вооруженном формировании, переехал в лагерь боевиков под руководством Басаева в с. Ведено одноименного района Чеченской Республики, где переводил различную литературу, аудио- и видеозаписи, занимался обучением боевиков арабскому языку. 2 августа 1999 г. после вооруженного вторжения бандформирований численностью до 1000 человек в Цумадинский район Республики Дагестан Ашиков был направлен туда для установки ретранслятора в целях обеспечения мобильной связи между бандформированиями, где 11 августа 1999 г. и был задержан <149>.

--------------------------------

<149> Дело N 2-100/01 // Архив Верховного Суда Республики Дагестан.

Нельзя согласиться с высказанным в теории мнением о том, что участие в незаконном вооруженном формировании должно считаться оконченным преступлением с момента дачи согласия лица на вступление в такое формирование (письменное или устное волеизъявление), принятия на себя обязательств и функциональных обязанностей <150>. На наш взгляд, участие в незаконном вооруженном формировании должно признаваться оконченным преступлением, когда лицо не просто даст согласие на вступление в него, а обязательно подкрепит это конкретной практической деятельностью, выполнит любые действия, вытекающие из факта принадлежности к деятельности данного формирования.

--------------------------------

<150> См.: Узбеков Ф.А. Уголовно-правовые аспекты ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем: Дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2005. С. 103.

Лица, проявляющие инициативу для вступления в созданное незаконное вооруженное формирование, в случае если их усилия не привели к желаемому результату, должны нести ответственность по ч. 3 ст. 30 и ч. 2 ст. 208 УК РФ.

Следует констатировать, что правоприменительные органы иногда допускают ошибки при определении стадий совершения (приготовления, покушения) преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ. Об этом свидетельствует следующий пример из судебно-следственной практики. В период отбывания наказания в исправительной колонии г. Пензы Никонов познакомился с чеченцем Висалиевым и, попав под его влияние, решил после освобождения из мест лишения свободы вступить гвардейцем в армию Ичкерии и за вознаграждение воевать против федеральных сил России. Освободившись из мест лишения свободы, Никонов стал собирать из числа жителей Пензенской области группу для того, чтобы выехать в Чечню и принять участие в боевых действиях против российских Вооруженных Сил. Проводя вербовочную и агитационную работу, Никонов для придания значимости своей деятельности ссылался на то, что у него имеются устоявшиеся связи с лицами чеченской национальности и, выступив на стороне незаконных формирований, они заработают деньги. Реализуя свой умысел, Никонов установил в г. Пензе связь с лицом чеченской национальности по имени Салман, по указанию которого он и некто Обухов, также давший согласие выступить против Российской армии, написали заявление на имя Шамиля Басаева с просьбой зачислить их в ряды армии Республики Ичкерия. В феврале 2000 г. Никонов и Обухов выехали к назначенному для встречи месту, однако в пути следования были задержаны. Действия Никонова и Обухова были квалифицированы судом по ч. 1 ст. 30 и ч. 1 ст. 208 УК РФ как приготовление к созданию вооруженного формирования, не предусмотренного федеральным законом <151>.

--------------------------------

<151> Дело N 2-63/2000 // Архив Пензенского областного суда.

С точностью данной квалификации вряд ли можно согласиться. Во-первых, как уже отмечалось, состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 208 УК РФ, является усеченным: момент окончания посягательства, учитывая особую степень его общественной опасности, переносится на более раннюю (соответствующую приготовлению к преступлению) стадию. Указанная выше правовая оценка означает, по сути, "приготовление к приготовлению", а это неправильно. Во-вторых, Никонов и Обухов намеревались вступить в уже созданное Басаевым и другими полевыми командирами незаконное вооруженное формирование, и поэтому их действия должны квалифицироваться как покушение на участие в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом, т.е. по ч. 3 ст. 30 и ч. 2 ст. 208 УК РФ.

В случае если лицо, не являясь членом незаконного вооруженного формирования, выполняет отдельные просьбы, поручения руководителя или кого-либо из участников данной вооруженной преступной структуры, содеянное должно квалифицироваться по ч. 5 ст. 33 и соответствующей части ст. 208 УК РФ как пособничество организации незаконного вооруженного формирования или участию в нем. При этом лицу, с одной стороны, должно быть достоверно известно, что оно оказывает содействие вооруженному формированию (объединению, отряду, дружине или иной группе), не предусмотренному федеральным законом. С другой стороны, эта помощь носит разовый, эпизодический характер. Например, местный житель предоставляет ночлег членам незаконного вооруженного формирования, а затем помогает им уйти горными тропами от окружения и преследования федеральных сил. Следует отметить, что судебно-следственные органы очень редко допускают такой вариант правовой оценки.

По смыслу ст. 208 УК РФ совершение любой из предусмотренных законом форм рассматриваемого преступления возможно лишь с прямым умыслом. Организатор (руководитель) незаконного вооруженного формирования осознает общественную опасность своих действий по созданию вооруженного формирования (объединения, отряда, дружины или иной группы), не предусмотренного федеральным законом (либо по руководству таким формированием), и желает этого.

В интеллектуальный элемент умысла участника незаконного вооруженного формирования входит осознание того, что он является членом вооруженного формирования (объединения, отряда, дружины или иной группы), не предусмотренного федеральным законом. Волевой элемент характеризуется желанием этого. Другими словами, участник должен сознавать тот факт, что он действует совместно с остальными членами незаконного вооруженного формирования, а также сознавать вооруженность соответствующей преступной структуры и реальную возможность применения оружия в процессе выполнения боевых и иных задач. В случае отсутствия какого-либо из указанных обстоятельств квалификация по ст. 208 УК РФ исключается. Так, например, не может привлекаться к уголовной ответственности по ст. 208 УК РФ лицо в случае участия в деятельности формирования (объединения, отряда, дружины или иной группы) при отсутствии осознания незаконности этого формирования (добровольного заблуждения законности действий) со стороны данного лица.

Приведем аргументацию в подтверждение последнего тезиса. Как известно, законодательная трактовка умысла не требует осознания лицом противоправности своего деяния - достаточно осознания общественной опасности деяния. Об осознании противоправности как обязательном признаке умысла говорят обычно при характеристике преступлений, связанных с нарушением различных специальных правовых предписаний (например, правил техники безопасности и т.п.). Однако, как справедливо отмечает Н.А. Лопашенко, "осознание противоправности деяния так называемых позитивных отраслей права имеет принципиальное значение для решения вопроса об уголовной ответственности по целому ряду других составов преступлений" <152>. Считаем, что это утверждение в полной мере можно отнести и к ст. 208 УК РФ. Исходя из буквального толкования положений данной статьи, можно утверждать, что лицо должно осознавать незаконность организации вооруженного формирования или участия в нем, то есть должно осознавать противоправность своего деяния, а не только его общественную опасность.

--------------------------------

<152> См.: Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. СПб.: Издательство Р. Асланова "Юридический центр "Пресс", 2004. С. 231.

Характеризуя субъективную сторону организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем, некоторые авторы включают в интеллектуальный элемент прямого умысла субъектов рассматриваемого преступления предвидение возможности или неизбежности общественно опасных последствий и желание их наступления <153>. На наш взгляд, это не совсем точное утверждение. Дело в том, что используемая трактовка прямого умысла (ч. 2 ст. 25 УК РФ) ориентирована лишь на преступления с материальным составом. Только в материальных составах, помимо осознания общественной опасности указанных в диспозиции соответствующей уголовно-правовой нормы действий (бездействия), в интеллектуальный элемент прямого умысла должно входить предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий и, соответственно, в волевой элемент - желание их наступления. Специфика формального состава преступления (к которым, как уже отмечалось, относится и преступление, предусмотренное ст. 208 УК РФ) заключается в том, что интеллектуальный элемент прямого умысла включает исключительно осознание общественной опасности действий (бездействия), а волевой элемент - желание их совершения.

--------------------------------

<153> См., например: Комиссаров В.С. Преступления, нарушающие общие правила безопасности (понятие, система, общая характеристика): Дис.... докт. юрид. наук. М., 1997. С. 118.

Установление мотива и цели рассматриваемого преступления имеет факультативное значение. Это, как уже отмечалось, является законодательным пробелом, поскольку такое положение дел создает непреодолимые трудности в правоприменении, в частности, при отграничении состава организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем от смежных составов, а именно бандитизма (ст. 209 УК РФ), организации преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК РФ), вооруженного мятежа (ст. 279 УК РФ) и др. Между тем в уголовно-правовой литературе можно встретить и другое мнение по этому вопросу <154>. Противники закрепления в диспозиции ст. 208 УК РФ каких бы то ни было мотивов и целей полагают, что это может привести к невозможности привлечения к уголовной ответственности участников незаконных вооруженных формирований, чьи цели ясно не определены, а мотивация может носить самый разнообразный характер <155>. Данная аргументация представляется нам неубедительной. Кстати, и сами авторы, которые приходят к выводу о том, что отсутствие в ст. 208 УК РФ указания на мотив и цель не является законодательным пробелом, в своих рассуждениях склоняются к преимущественно преступной мотивации организаторов, руководителей и участников незаконных вооруженных формирований. Так, Ф.А. Узбеков пишет: "Ни у кого, представляется, не вызовет сомнение то, что функционирование незаконного вооруженного формирования требует существенных материальных вложений, а в условиях рыночной экономики вложенный капитал должен давать прибыль или каким-либо образом возмещаться. Поэтому представляется нереальным вложение крупных средств в такое мероприятие, как "создание и руководство незаконного вооруженного формирования", которые предназначены в первую очередь для решения поставленных перед ними задач (буквально любых) силовыми методами (в противном случае зачем же вооружаться), преследуя только непреступные цели" <156>.

--------------------------------

<154> См., например: Магомедов Т.М.-С. Уголовно-правовые и криминологические проблемы незаконных вооруженных формирований (по материалам Республики Дагестан): Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Махачкала, 2004. С. 15; Узбеков Ф.А. Уголовно-правовые аспекты ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем: Дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2005. С. 113.

<155> См.: Магомедов Т.М.-С. Уголовно-правовые и криминологические проблемы незаконных вооруженных формирований (по материалам Республики Дагестан): Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Махачкала, 2004. С. 15.

<156> См.: Узбеков Ф.А. Уголовно-правовые аспекты ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем: Дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2005. С. 113 - 114.

Субъектом организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем является физическое вменяемое лицо (гражданин России, иностранный гражданин, лицо без гражданства), достигшее шестнадцатилетнего возраста. При этом несовершеннолетние участники незаконного вооруженного формирования в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет могут нести ответственность за некоторые конкретные преступления (убийство, похищение человека, терроризм и др.). Но только за те общественно опасные деяния, за которые установлено наказание с четырнадцатилетнего возраста.

В отличие от статей о бандитизме (ст. 209 УК РФ) и организации преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК РФ) в ст. 208 УК РФ отсутствует квалифицированный состав - совершение деяния лицом с использованием своего служебного положения. Такое положение вещей вызывает нарекания у ряда исследователей. Так, А.В. Павлинов "в целях адекватности отражения действий государственных или общественных структур, коммерческих организаций, берущих под свое покровительство создание незаконных вооруженных формирований", считает необходимым дополнить рассматриваемую статью частью третьей следующего содержания: "Действия, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, связанные с использованием полномочий: государственных органов, предприятий, учреждений, организаций или органов местного самоуправления, муниципальных предприятий и учреждений, общественных объединений, должностных лиц" <157>. Схожая позиция высказана и А.Р. Зайнутдиновой, которая предлагает закрепить в ст. 208 УК РФ повышенную ответственность за "деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения" <158>.

--------------------------------

<157> См.: Павлинов А.В. Уголовно-правовые средства борьбы с организацией незаконного вооруженного формирования или участием в нем: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1998. С. 24 - 25.

<158> См.: Зайнутдинова А.Р. Ответственность за организованные формы соучастия в преступлении по российскому уголовному праву: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Казань, 2001. С. 19.

Думается, в подобном совершенствовании состава организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем острой необходимости нет. По нашему убеждению, действия по созданию, руководству и участию в организованных преступных структурах (незаконное вооруженное формирование, банда, преступное сообщество (преступная организация)), сопряженные с посягательством на иные объекты уголовно-правовой охраны (в частности, интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления, интересы службы в коммерческих и иных организациях), с социально-политической точки зрения правильнее квалифицировать по совокупности преступлений. В свою очередь, это должно сказываться и на тяжести назначаемого наказания виновным лицам.

Примечание к ст. 208 УК РФ устанавливает специальный вид освобождения от уголовной ответственности: "Лицо, добровольно прекратившее участие в незаконном вооруженном формировании и сдавшее оружие, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления".

По смыслу закона прекращение участия в незаконном вооруженном формировании должно быть добровольным, а не вынужденным. Как указал суд, обосновывая виновность Арсаева в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 208 УК РФ, добровольность предполагает прекращение участия в формировании по собственной воле лица при наличии у него объективной возможности продолжить в нем участвовать. Собранные доказательства по делу (хронология проведения операции в с. Комсомольское, показания Арсаева на следствии, показания свидетелей) подтверждают, что объективно Арсаев уже не мог оказывать сопротивления и был пленен не по собственной воле. Каких-либо документов, подтверждающих сдачу оружия и добровольное прекращение оказания сопротивления Арсаевым, материалы дела не содержат. Пленение в ходе боевых действий суд не может признать добровольной сдачей оружия и добровольным прекращением сопротивления.

Применение нормы, закрепленной в примечании к ст. 208 УК РФ, ставит перед практическими органами по меньшей мере еще три вопроса.

Первый: действует ли примечание в отношении организаторов и руководителей незаконного вооруженного формирования?

Второй: подлежат ли освобождению от ответственности лица, вышедшие из состава незаконного вооруженного формирования, но не явившиеся с повинной в правоохранительные органы?

Третий: подлежат ли освобождению от ответственности лица, вышедшие из состава незаконного вооруженного формирования, явившиеся с повинной в правоохранительные органы, но не сдавшие в силу каких-либо причин оружие (например, из-за отсутствия такового на момент прекращения участия и т.д.)?

Что касается первого вопроса, то здесь, думается, необходимо буквально толковать закон и применять поощрительное примечание только в отношении рядовых участников незаконного вооруженного формирования. Для организаторов и руководителей предусмотрена более строгая ответственность (создание и руководство незаконным вооруженным формированием, согласно санкции ч. 1 ст. 208 УК РФ, относится к категории тяжких преступлений), что, по логике законодателя, исключает возможность их освобождения от уголовной ответственности. Практика подтверждает, что лидеры незаконных вооруженных формирований (Басаев, Хаттаб, Гелаев, Тимирбулатов и др.) характеризуются (характеризовались) особыми общественно опасными свойствами личности. Кроме того, на их счету, как правило, множество иных тяжких и особо тяжких преступных деяний (терроризм, убийства, посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов, похищение людей, захваты заложников и др.).

Думается, в связи с этим, что с учетом законодательных изменений (внесенных Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162) ст. 75 УК РФ, распространившей свое действие на преступления средней тяжести, необходимость в примечании к ст. 208 УК РФ отпадает, поскольку в нем, по сути, также говорится о деятельном раскаянии участника незаконного вооруженного формирования. Подобное дублирование просто не нужно.

В уголовно-правовой литературе можно встретить предложение рассматривать термин "участие" в примечании к ст. 208 УК РФ в более широком смысле, чем в тексте самой статьи. В частности, И.Е. Елизаров, ссылаясь на практику проведения контртеррористической операции на территории Чеченской Республики, аргументирует это тем, что "нередко прекращение преступных действий происходит именно по инициативе руководителей незаконных вооруженных формирований" <159>. По его мнению, с учетом повышенной опасности действий, связанных с созданием незаконного вооруженного формирования, а также руководства им, на законодательном уровне целесообразно увязать освобождение данных лиц от уголовной ответственности с активным позитивным послепреступным поведением. В связи с этим И.Е. Елизаровым предлагается закрепить в примечании 2 к ст. 208 УК РФ норму следующего содержания: "Лицо, создавшее незаконное вооруженное формирование, а равно руководившее им, освобождается от уголовной ответственности, если своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами воспрепятствовало дальнейшему функционированию такого формирования и если в его действиях не содержится иного состава преступления" <160>.

--------------------------------

<159> Елизаров И.Е. Направления совершенствования законодательства по борьбе с терроризмом // Закон и право. 2003. N 6. С. 46.

<160> Елизаров И.Е. Направления совершенствования законодательства по борьбе с терроризмом // Закон и право. 2003. N 6. С. 46.

По различным причинам участник незаконного вооруженного формирования может покинуть его ряды, но не явиться в правоохранительные органы для процессуального закрепления своего позитивного посткриминального поведения. Следует отметить, что судебные органы иногда освобождают таких участников от уголовной ответственности на основании примечания к ст. 208 УК РФ, одновременно признавая виновным и назначая наказание за совершение иных преступлений. Так, Верховным Судом Республики Татарстан Ишкильдин был признан виновным в проведении в целях противодействия мерам государственной власти по наведению конституционного порядка в Чеченской Республике актов диверсии (взрывов магистральных газопроводов) и совершении других преступлений. При этом суд оправдал Ишкильдина по ч. 2 ст. 208 УК РФ за непричастностью его к участию в незаконном вооруженном формировании. Как было указано в приговоре, с начала 1999 г. Ишкильдин обучался в лагере "Талибан", но ему там не понравилось. Пробыв там несколько месяцев, летом 1999 г. Ишкильдин покинул территорию указанного учебного центра. Далее суд сослался на примечание к ст. 208 УК РФ как бы "в дополнение" обоснования своего решения об оправдании Ишкильдина в участии в незаконном вооруженном формировании.

Такого рода практика представляется не совсем обоснованной. В отличие от поощрительной нормы в примечании к ст. 210 УК РФ (примечание включено в УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ), где прямо говорится о необходимости взаимодействия участника преступного сообщества с органами уголовной юстиции, примечание к ст. 208 УК РФ только подразумевает такое "сотрудничество". На это указывает нормативно закрепленная обязанность сдать оружие, что само собой презюмирует определенный контакт вышедшего из состава незаконного вооруженного формирования участника с представителями власти. Как разъяснено в Постановлении Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 6 июня 2003 г. N 4127-III ГД "О порядке применения Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в связи с принятием Конституции Чеченской Республики", под лицами, которые отказались от участия в незаконных вооруженных формированиях либо добровольно сдали оружие и военную технику, понимаются участники незаконных вооруженных формирований, иные лица, участвовавшие в вооруженном конфликте и (или) противодействовавшие проведению контртеррористических операций в пределах границ бывшей Чечено-Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики, которые добровольно прекратили вооруженное сопротивление, явились к представителям подразделений внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации, Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, а также к представителям органов внутренних дел Российской Федерации, органов федеральной службы безопасности, органов прокуратуры Российской Федерации, военных комендатур или военных комиссариатов и сдали имеющиеся у них оружие и военную технику <161>.

--------------------------------

<161> СЗ РФ. 2003. N 24. Ст. 2295. Ранее в тексте Официального разъяснения п. 1 Указа Президента Российской Федерации от 1 декабря 1994 г. "О некоторых мерах по укреплению правопорядка на Северном Кавказе" (Российская газета. 1994. 8 декабря) было указано, что "под лицами, сложившими оружие, понимаются: члены вооруженных формирований (вооруженных объединений, отрядов, дружин, отрядов самообороны и других организованных вооруженных групп), не предусмотренных федеральным законодательством, отдельные лица или группы лиц, не входящие в указанные формирования, которые прекратили применение оружия и (или) сдали в органы внутренних дел, органы контрразведки, органы прокуратуры Российской Федерации, военные комендатуры, воинские части Вооруженных Сил, других войск и воинских формирований Российской Федерации или их уполномоченным представителям имеющееся у них оружие либо указали места его хранения; лица, не имеющие оружия, ранее входившие в состав указанных выше вооруженных формирований, которые прекратили участие в их деятельности; лица, не участвовавшие в вооруженных столкновениях, добровольно сдавшие оружие, хранившееся у них без установленного федеральным законодательством соответствующего разрешения".

Согласно закону, освобождение от ответственности за участие в незаконном вооруженном формировании не означает отказ от уголовного преследования лица за уже совершенные им (лично или в соучастии) уголовно наказуемые деяния. Данное правило между тем не распространяется (при отсутствии реальной совокупности) на незаконный оборот огнестрельного оружия и боеприпасов (ст. 222 УК РФ), поскольку последнее является составной частью преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 208 УК РФ.

Что касается вопроса о возможности освобождения лиц, вышедших из состава незаконного вооруженного формирования, явившихся с повинной в правоохранительные органы, но не сдавших в силу каких-либо причин оружие, то на него можно ответить положительно. Представляется, однако, что обязательным условием в данном случае будет очевидная для правоприменителя невозможность выдачи оружия. Например, оно может прийти в негодность в результате военных действий или просто отсутствовать на момент прекращения лицом участия в незаконном вооруженном формировании.

Как уже отмечалось, вопросы освобождения от уголовной ответственности и наказания участников незаконных вооруженных формирований регламентируются и в иных нормативно-правовых актах. Так, Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 6 июня 2003 г. N 4127-III ГД среди условий амнистирования лиц, совершивших общественно опасные деяния в ходе вооруженного конфликта и (или) проведения контртеррористических операций в пределах границ бывшей Чечено-Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики в период с 12 декабря 1993 года до дня вступления в силу Постановления об объявлении амнистии, предусматривало отказ от участия в незаконных вооруженных формированиях либо добровольную сдачу оружия и военной техники до 00 часов 1 сентября 2003 г.

Думается, что в целях дальнейшего совершенствования уголовного закона нужно рассмотреть вопрос об установлении общего вида освобождения от уголовной ответственности участников групповых преступлений. Одним из вариантов решения данной проблемы было бы введение в главу 11 "Освобождение от уголовной ответственности" УК РФ статьи 76.1 следующего содержания:

"Статья 76.1. Освобождение от уголовной ответственности участников организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций)

Лицо, добровольно прекратившее участие в организованной группе или преступном сообществе (преступной организации) и активно способствовавшее пресечению деятельности такой группы (сообщества, организации), раскрытию преступлений, совершенных и (или) планируемых такой группой (сообществом, организацией), может быть освобождено от уголовной ответственности за все совершенные им преступления, за исключением особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь".

Дата добавления: 2015-08-09