Святые граждане Неба

Преподобный Сергий Радонежский
В качестве примера настоящей любви к земному Отечеству патриотами чаще всего вспоминается преподобный Сергий Радонежский. Но в его житии, написанном прп. Епифанием, ничего такого нет. Вот что говорится о том, как преподобный решил уйти в монастырь: «Хотя по мере роста своего он становился все лучше, но красоты жизни он ни во что ставил и всякую суету мирскую, как пыль, попирал ногами, так что, можно сказать, самую природу свою хотел презреть и унизить, и преодолеть». После кончины своих родителей «он начал расставаться с житейскими заботами (печалями) этого мира. На дом и на все вещи, необходимые в доме, он смотрел с презрением (ни во что же вменив), вспоминая в сердце своем Писание, гласящее, что многих вздохов и печалей жизнь этого мира полна. Пророк сказал: “Покиньте их, и отлучитесь от них, и нечистого в мире не касайтесь” (Ис. 52, 11; 2Кор. 6, 17). И другой пророк сказал: “Покиньте землю и взойдете на небо”. И Давид сказал: “Прилепилась душа моя к Тебе; меня поддерживает десница Твоя” (Пс. 62, 9); и еще он сказал: “Вот я удалился, убегая, и оставался в пустыне, надеясь на Бога, спасающего меня” (Пс. 54, 8). И Господь в Евангелии сказал: “Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником” (Лк. 14, 33)». (Памятники литературы Древней Руси. XIV – середина XV века. М., 1981. С. 295). Это прямое исповедание уранополитизма.

Чаще всего в качестве примера патриотизма прп. Сергия описывается, как он благословил святого князя Дмитрия на Куликовскую битву. Для иллюстрации того, ради чего на самом деле сражались русские воины в этой битве, приведу ее описание из «Житий святых» свт. Дмитрия Ростовского: «В сие время Божиим попущением за грехи людские один из ханов татарских, нечестивый Мамай, поднялся на Русь со всеми своими несметными полчищами. Гордый хан хотел даже уничтожить веру Православную; в своем высокомерии он говорил вельможам:

– Возьму Русскую землю, разорю христианские церкви и перебью всех князей русских.
Напрасно благочестивый князь Димитрий Иоаннович пытался дарами и покорностью укротить ярость татар; хан был неумолим; уже полчища врагов, подобно грозовой туче, придвигались к пределам земли Русской. Великий князь также стал готовиться к походу, но, прежде чем выступить в путь, он отправился в монастырь Животворящей Троицы, чтобы поклониться Господу и испросить благословения на предстоящий поход у святого игумена сей обители; помолившись усердно пред иконой Пресвятой Троицы, Димитрий сказал преподобному Сергию:
– Ты знаешь, отче, какое великое горе сокрушает меня и всех православных: безбожный хан Мамай двинул все свои полчища, и вот они идут на мою отчину, чтобы разорить святые церкви и истребить народ русский. Помолись же, отче, чтобы Бог избавил нас от сей великой беды.
Услышав сие, преподобный начал ободрять князя и сказал ему:
– Подобает тебе заботиться о стаде, порученном Богом, и выступить против безбожных.
После сего святой старец пригласил князя выслушать Божественную литургию; по окончании ее, Сергий стал просить Димитрия Иоанновича, чтобы он вкусил пищи в его обители; хотя великий князь и спешил отправиться к своему войску, однако он повиновался святому игумену. Тогда старец сказал ему:
– Обед сей, великий князь, будет тебе на пользу. Господь Бог тебе помощник; еще не приспело время тебе самому носить венцы победы, но многим, без числа многим сподвижникам твоим готовы венцы страдальцев.
После трапезы преподобный, окропив святой водою великого князя и бывших с ним, сказал ему:
– Врага ожидает конечная гибель, а тебя милость, помощь и слава от Бога. Уповай же на Господа и на Пречистую Богородицу.
Затем, осенив князя честным крестом, Преподобный пророчески изрек:

– Иди, господин, небоязненно: Господь поможет тебе против безбожных: победишь врагов своих.
Последние слова он сказал одному только князю; обрадовался тогда защитник Русской земли, и пророчество святого заставило его прослезиться от умиления. В то самое время в обители Сергиевой подвизались два инока. Звали их Александр Пересвет и Андрей Ослябя, в миру они были воинами. Сих иноков-воинов и просил великий князь у преподобного Сергия; старец тотчас же исполнил просьбу Димитрия Иоанновича: он приказал возложить на сих иноков схиму с изображением креста Христова:
– Вот, чада, оружие непобедимое: да будет оно вам вместо шлемов и щитов бранных!
Тогда великий князь в умилении воскликнул:
– Если Господь мне поможет, если одержу я победу над безбожными, то поставлю монастырь во имя Пречистой Богоматери.
После сего преподобный еще раз благословил князя и окружавших его; по преданию, он дал ему икону Господа Вседержителя и проводил его до самых врат обители. Так святой игумен старался ободрить князя в сие тяжелое время, когда нечестивые враги грозили смести с лица земли имя русское и уничтожить веру православную.

Между тем русские князья соединились, и собравшееся войско выступило в поход; 7 сентября ополчение достигло Дона, переправилось через него и расположилось на знаменитом поле Куликовом, готовое встретить грозного врага. Утром 8 сентября, в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы, войско стало готовиться к бою. Перед самой битвой от Преподобного Сергия пришел инок Нектарий с двумя другими братиями. Святой игумен хотел укрепить мужество князя и передал ему благословение Пресвятой Троицы, прислав с иноками Богородичную просфору и грамоту, в коей были утешение надеждою на помощь Божию и предречение, что Господь дарует князю победу. Весть о посланниках Сергиевых быстро разнеслась по полкам и вдохновила воинов мужеством; надеясь на молитвы преподобного Сергия, они небоязненно шли на битву, готовые умереть за Православную веру и за свою родную землю.

Несметное полчище татарское надвигалось, как туча; уже из среды его выступил богатырь Телебей, громадного роста, отличавшийся необычайной силой. Надменно, подобно древнему Голиафу, он вызывал кого-либо из русских на единоборство. Страшен был грозный вид сего богатыря. Но против него выступил смиренный инок Пересвет. Простившись мысленно со своим отцом духовным, со своим собратом Ослябею, с великим князем, сей доблестный воин Христов с копьем в руках быстро устремился на своего противника; со страшною силою они сшиблись, и оба пали мертвыми. Тогда началась ужасная битва; такой сечи еще не бывало на Руси: бились на ножах, душили друг друга руками; тесня один другого, умирали под копытами лошадей; от пыли и множества стрел не было видно солнца, кровь лилась потоками на пространстве целых десяти верст. Много доблестных воинов русских пало в тот день, но вдвое более было побито татар – битва окончилась совершенным поражением неприятелей: безбожные и высокомерные враги бежали, оставив за собою поле битвы, усеянное трупами павших; сам Мамай едва успел убежать с малою дружиною.

Во все время, пока происходила ужасная битва, Преподобный Сергий, собрав братию, стоял с нею на молитве и усердно просил Господа, чтобы Он даровал победу православному воинству. Имея дар прозорливости, святой ясно видел как бы перед своими глазами все то, что было удалено от него на большое расстояние; провидя все сие, он поведал братии о победе русских, называл павших по именам, сам приносил о них моление. Так Господь все открыл Своему угоднику».
Так описана в житиях свт. Дмитрия Ростовского Куликовская битва. Заметим, что в словах Преподобного Сергия нет ни намека на защиту родной земли, на любовь к отечеству и на какой бы то ни было намек на патриотизм.
Еще раз приведу все слова прп. Сергия, сказанные им в связи с угрозой Мамая:

– Подобает тебе заботиться о стаде, порученном Богом, и выступить против безбожных.
(Или, по Епифанию, «следует тебе, господин, заботиться о порученном тебе Богом славном христианском (досл. – христоименитом) стаде. Иди против безбожных, и Богу, помогающему тебе, победишь и здрав в твое отечество с великими похвалами возвратишься»).
– Обед сей, великий князь, будет тебе на пользу. Господь Бог тебе помощник; еще не приспело время тебе самому носить венцы победы, но многим, без числа многим сподвижникам твоим готовы венцы страдальцев.
– Врага ожидает конечная гибель, а тебя милость, помощь и слава от Бога. Уповай же на Господа и на Пречистую Богородицу.
– Иди, господин, небоязненно: Господь поможет тебе против безбожных: победишь врагов своих.
И в послании, переданном войску накануне Куликовской битвы, Сергий писал:
«Без всякого сомнения, господин, пойди против свирепости их, никак не ужасаясь, всяко (обязательно) поможет тебе Бог» (по Епифанию).
Во всех этих случаях прп. Сергий апеллировал не к любви к Родине или к березкам у порога, а к долгу христианского государя защищать христиан, ему Богом вверенных. Как мы видим, Куликовская битва неплохо обошлась и без патриотической пропаганды.

Святитель Феофан
Вот что пишет святитель Феофан, толкуя псалом 118: «“Пришлец аз есмь на земли: не скрый от мене заповеди Твоя” (Пс. 118, 19). Пришлец я на земле – эту мысль всякий должен носить в сердце своем, – не имею здесь пребывающего града, но грядущего взыскую; отечество мое не здесь: тут я случайно, на время, странник. Прямое отсюда следствие такое: если я странник, то мне нечего здесь заводиться всем на долгие лета или навсегда, что ко всему здесь я должен относиться, как к чуждому мне, не касающемуся меня, держать себя так, как в гостинице: отдыхать лишь, а там опять в путь; делать все мимоходом и принимать как мимоходное, имея одно только в мысли и желании – безостановочно шествовать верным путем в свое отечество. Эта мысль, если не всегда зарождает, то всегда поддерживает и раздувает зародившееся желание обращения и ревнования о спасении. Но по образовании решимости содевать свое спасение богоугодною жизнью она становится необходимою стихией нравственно-духовной жизни. Вступивший на этот путь причисляется самым делом к Иерусалиму Небесному и начинает дышать Его воздухом. Если так, то чувство странничества наземного не должно отходить от него, потому что, как только отойдет оно, человек выступает из своего чина, по сердцу становится земным и, переставая дышать воздухом горнего Иерусалима, замирает, имея только вид, что жив, тогда как на деле мертв.

Ничто настолько не пагубно для жизни по Богу, как забвение этой коренной истины, но ничто меньше и не помнится, как эта истина. Все мы подряд и думать не думаем, что живем здесь лишь временно, и всего заготовляем так много, и заботимся обо всем здешнем так, как бы и конца не было этой жизни. Молиться бы надо: “Не скрой от нас, Господи, той истины, что всяк земля есть и в землю пойдет; не скрой или не давай ей закрыться в уме и памяти суетною многозаботливостию”. Но и молитва об этом не приходит на ум; молясь обо всем, об этом мы никогда не молимся. Так велико ослепление наше в этом отношении! Иным уже думается, что и вечная жизнь будет на земле и что сохранятся такие же отношения и тогда, какие в ходу теперь. Грубое неведение дела!

Другая соприкосновенная со странничеством нашим мысль – неведение, как действовать, и неприязненности на чужой стороне. Когда кто приходит в чужую страну, никому неведомый и сам никого не знающий, не знающий чужих обычаев, на него смотрят как на чужого, и неродственно, и подозрительно. Мы – странники на земле, и, казалось бы, следовало ожидать, что не знаем, как здесь жить; на деле же кто лучше нас понимает это дело? Но ведь в таком случае мы уже не странники, а свои на земле; странниками становимся, когда возродится в нас тяготение к небесному отечеству, и мы станем отчуждаться от всего здешнего. Вместе с тем рождается и забота знать, как быть, как держать себя, чтобы не запутаться опять здешним, но словом и делом являть, что мы странники и пришельцы. Вот такое-то недоумение видит святой пророк в душе странника и влагает ему усердную молитву: “Не скрый от мене заповеди Твоя...” – покажи, то есть, как вообще должен я действовать и как поступать во всяком случае, чтоб не выступить из воли Твоей!

Тот, кто стал в духе странником, всегда встречает неприязнь. Нападающие явно, теснящие, гонящие не так опасны, как опасны невидимые враги, действующие на ум и сердце и благовидностию прикрывающие пагубные внушения свои. Ложь, страсть, явный грех легко разобрать; но внушения благовидные не всегда разгадаешь, не всегда увидишь, что под ними кроется. Как поступить во спасение, только Бог ведает, и только Он может раскрыть сплетение пагубное или прямо Сам, или чрез других людей опытных. В словах пророка это более и чувствуется в молитве. Странник я, говорит он, всюду враги; тот говорит – туда иди, тот – туда; Ты Один, Господи, все знаешь: не скрой от меня, как мне поступить лучше; скажи, какова воля Твоя о мне в настоящих обстоятельствах, чтобы не попасть в засаду! Святой Марк Подвижник после нечувствия и забвения с ослеплением часто жалуется и на неведение, полагая в нем источник многих наших ошибок, падений и уклонений от правого пути в шествии нашем в небесное отечество наше».

«“Пета бяху мне оправдания Твоя, на месте пришельствия моего” (Пс. 118, 54). Пета – петельны, возбуждали, то есть, к пению. Кто занят чем-либо до воодушевления и с чувством удовольствия, тот готов петь, и поет, если умеет. От избытка сердца уста говорят. Так и пророк, углубляясь в оправдания Божии, восприяв их сердцем и увлекшись любовию к ним, пел о них, хвалил и выражал их достоинство, Божественную важность и обязательность для всех. Поставляя эти слова в соотношение с предыдущим, мы видим, что там высказывалась печаль, а тут указывается источник утешения. Он как бы так говорит: «Грех и нечестие, размножившиеся вокруг меня, повергали в печаль душу мою, а я, углубляясь в оправдания Твои, согревал любовию к ним сердце мое и тем прогонял мрачное настроение в себе и то пагубное влияние, которое обыкновенно оставляет в душе окружающая нас греховность». Или так: «Скорбно было видеть разлив зла и нечестия вокруг себя, но я утешался оправданиями Твоими, размышляя о них и возгревая удостоверение в непреложности и спасительности их, в противоположность пагубе, наводимой нечестием».
Место пришельствия этого – настоящая жизнь. Чувство, «яко странни и пришельцы есмы на земли» (Евр. 11, 13), общее всем искренно богобоязненным людям. У пророка оно возвышалось тем, что в окружающих он не видел никакого согласия с настроением своего сердца. Они замышляли и делали одно, а он – совсем другое, и потому был чужой между ними. В нем действовал иной дух жизни, не от мира сего.

Потому-то, отделясь от всех, он прилеплялся к тому, что исходило из той же области небесной, из которой была и сила жизни, воодушевлявшая и услаждавшая его оправданиями, исшедшими от Бога. Они веяли на него родным воздухом Отечества духовного. И как весною, когда пробудившаяся новая жизнь охватывает вышедшего на простор поля из душного жилья, невольно исторгается песнь для выражения радости жизни, так пел и пророк, когда в оправданиях охватили его родные духу небесные стихии. Этим он и себя утешал, и отгонял навевавшийся на него дурной дух из грешного мира. И в Церкви Божией затем установлено пение песней духовных еще святыми апостолами, чтобы души собравшихся благочестивых людей утешить в разнообразных прискорбностях и вместе с тем отвеять дух мира, который не может не влиять тлетворно на живущих в его среде. Вошедший в дом Божий не может вдруг стать пред Богом: его надо отпеть, а когда он отпоется, надо ввести в сочувствие с духовною областию. То и другое достигается духовным пением в храмах. Без пения богослужение не будет в своем чине.
И вне храма ничем так легко не отвеешь дух мира, как пением духовных песней. Когда припадки его усилятся – начинай петь, и он отойдет. Для этого надо иметь заученные псалмы и песни. Святой Иларий пишет: «Пророк, восприяв однажды слухом псаломские песни, примером своим научает нас всегда хранить их в сердце, чтобы потом повторять их и устами, как бы службу справляя». «Гордые, – говорит святой Амвросий, – не уклонили его от закона; он находил утешение в судах Божиих. И печаль от грешников не поглощала его; против нее вооружался он пением об оправданиях Божиих. Что держится на сердце, о том обычно и поется; а что поется, то лучше запечатлевается в чувствах. Не следует нам поверхностно пробегать то, что читаем, дабы не во время только чтения содержать то в мысли, но и когда нет книги в руках. Оправдания Божии да будут для нас гимном, песнию, псалмом; воспоем духом, воспоем и умом, чтобы, если забудем о том во время нужное, не сказано было каждому из нас: “…отергл ecи словеса Моя вспять” (Пс. 49, 17). Чтобы прогнать забвение от святого дома, мудрый Соломон велел петь певцам, и они возвещали о дивных делах Божиих (2Пар. 5, 12). В собрании молящихся Богу всегда должны быть поющие, чтобы пением их отгоняем был дух нечистый, подобно тому, как пением святого Давида отгоняем был дух, мучивший Саула. Случалось, что и пророки, пред тем как пророчествовать, приказывали искусным певцам петь, чтобы приятным сладкозвучием предрасположиться к наитию благодати Духа. Сладко пение не то, которое нежит слух, но которое возвышает дух и сердце; и Новый Завет назван песнию, ибо Сам Господь благоволил изречь: “Пискахом вам, и не плясасте” (Лк. 7, 32). Воспел Он нам в Евангелии отпущение грехов. Должны были внять сему иудеи – не вняли, и заслужили укор».

Но оправдания Божии не могут быть певаемы тем, кто не отрешился от всех забот земных. Посему пророк и прибавил: “…на месте пришельствия моего”. Здесь – мы пришельцы, а у Бога – свои. Потому-то апостол говорит, что в доме Божием по призвании к вере мы уже не странники и пришельцы, но сограждане святых и домашние Божии; а кто домашний Божий, тот уже выходит из мира; кто вращается в небесных вещах, тот странник на земле; кто поет, у того отложены все тяготящие заботы или расчеты, сжимающие сердце. Не как опечаленный заботою о недоступных, но как свободный от всех телесных нужд и страстей пел тот же пророк: “…воспою Тебе, Боже, в гуслех. Возрадуетеся устне мои, егда воспою Тебе, и душа моя, юже еси избавил” (Пс. 70, 22–23). Так пел он в радости, потому что был насыщаем лучшими благами. Дух его насыщался пищею благоговения к Божественному – и он пел».
Небесное гражданство предполагает, что народ Божий странствует на земле, но здесь у нас есть станы – Церкви, пребывающие в том или ином месте. И в этих станах есть свои памятники духовного героизма. Храм – посольство Неба на земле. Мученики и святые, пострадавшие тут или там, – это победители, которых особенно чтят на месте их победы над миром. Потому и существует паломничество к мощам, и вера в особое заступничество святых, которые христианин воспринимает как плацдарм для восхождения в Небо. Основанием этого является Воплощение Господа, освятившего Вифлеем, Голгофу и Святой Гроб. Это можно назвать патриотизмом, если под словом «отечество» подразумевать Церковь, а не ту или иную территорию. В том случае, если то или иное государство заключает союз со Странствующим Градом, то праздники Небесного Отечества становятся и праздниками для союзника. И небесная благодать изливается и на сами государственные институты.

Мученик Стефан (Степан Наливайко)
Вчера я вспомнил о мученике Стефане (Степане Наливайко, †1945) и решил рассказать о его первом аресте, поскольку эта история очень примечательна и своеобразна. Простой крестьянин, мученик Стефан вышел на проповедь, чтобы возвестить волю Божию народу и властям. И невозмутимо возвестил и пророчествовал, как перед толпой, так и перед следователями-чекистами. Необычные чувства возникают при чтении стенограммы его допросов, его анкеты и писем, написанных в тюрьме. Поначалу кажется, что он юродствует, но чем дальше читаешь, тем больше чувствуется в словах и поступках этого крестьянского парня подлинно пророческое величие и то же самоотвержение, какое имели Илия, Нафан и другие пророки Божии. Выступил святой мученик в 1923 году на похоронах архидиакона Константина Розова. Он сказал проникновенное слово о почившем архидиаконе, а затем, обращаясь к народу, прибавил:
– Время сейчас очень трудное, тяжелое, но это время избавления народа от греха, поэтому прошу вас – не забывайте Бога. Крестите детей, не живите невенчанными, а главное – живите по совести. Настанет время, когда православные христиане воспрянут, Бог этих богоненавистников свергнет.
Во время его речи милиция попыталась пробраться к кафедре, чтобы арестовать проповедника, но народ стоял стеной и не допускал. Тогда вызвали еще наряд милиции, Степан был арестован и на пролетке отвезен в отделение. Дорогой милиционер спросил Степана, из какой он губернии. Степан ответил:
– Губернии все мои.
– Как ваше имя и сколько вам лет?
– Мне двадцать четыре года. Фамилия моя Наливайко Стефан Пименович.
– Где ваши документы?
Степан расстегнул на груди рубашку и, показывая на тяжелый оловянный крест, сказал:
– Вот мои документы. Больше у меня нет ничего.
В отделении милиции он отказался отвечать на вопросы. Степана отвезли в ГПУ. Здесь ему предложили заполнить анкету. Степан на вопрос, к какому он принадлежит государству, написал: «Новому Иерусалиму». И для неосведомленного следователя пояснил: «Сходящему с Небес». На вопрос о профессии ответил: «Жнец». О работе написал: «Свидетель слова Божия, проповедник». На вопросы, где работал, на какие средства жил и владел ли каким недвижимым имуществом, написал: «По воле Иисуса Христа, всем тем, что подавал Иисус Христос». На вопрос о воинском звании ответил: «Воин Иисуса Христа».
Седьмого июня состоялся допрос, на котором Степан продолжал юродствовать. На вопрос анкеты о семейном положении он написал: «Сейчас я – один и буду один, а что было прежде – все мертво, миновало». На вопрос анкеты об имущественном положении написал: «Вечное Евангелие внутри меня». На вопрос о политическом убеждении ответил: «Истинно православный христианин». На вопрос, чем занимался и где служил, ответил словами, полными скорби и горечи: «Не помню, но знаю, что в России, тогда еще Россия была, а теперь я вам не буду о России говорить, потому что ее не существует».

– Где вы жили по приходе в Москву? – спросил следователь.
– Жил я в эти дни на средине города Вавилона.
– Как оказались на Ваганьковском кладбище?
– Попал я на Ваганьковское кладбище, водимый Духом, данным мне от Бога, с целью свидетельствовать Слово Божие. На кладбище было много народа, к которому я обратился с речью и указал, что настает время избавления от греха.
– Как вы относитесь к советской власти?
– Я настоящую власть не одобряю, потому что она не признает Бога. Я послан бороться с этой властью, но не воинским оружием я борюсь, а словом правды Священного Писания.
На этом допрос окончился. Следователь, внимательно прочитав ответы Степана, через два дня снова вызвал его и спросил:
– Почему не существует теперь России?
– Россия была тогда, когда стояли у власти православные, а теперь город Вавилон, то есть город беззакония, – ответил Степан.
– Вы принимали участие в Гражданской войне?
– В Гражданской войне я участия не принимал. Способ избавления от грехов беззакония – это обращение людей к правде, то есть признание Иисуса Христа Сыном Божиим. Я не могу придерживаться этой власти, потому что никто не может угодить двум господам. Эта власть вредна, потому что она идет против Бога. Я желаю власть ту, которая всецело повинуется Иисусу Христу, Сыну Божию. Эта власть – тьма, а при той власти люди ходили бы в свете.
Через два дня Степана снова вызвали на допрос. На вопросы следователя он ответил:
– Свое выступление я начал только что, именно в тот день, когда меня задержали на Ваганьковском кладбище. Где я жил до этого времени или что делал, я не скажу, так как я, начав свидетельствовать об Иисусе, умер для всего прежнего, всего земного.
Наконец следователь спросил:
– Вы советскую власть признаете?
– Как ее не признать? Как можно не признать власть, когда она существует? Вот вы скажете: это чернильница и вы спросите меня: это чернильница? И я отвечу – конечно, чернильница. Как я могу сказать, что ее нет? Власть, конечно, есть. Но многие взгляды с ней на религию я не разделяю. Если бы не было гонений на Церковь, то я бы разделял с ней свои взгляды. Если бы власть не разоряла церкви, не убивала и не высылала священников, то я бы ее приветствовал, а так – нет, приветствовать я ее не могу и не хочу о том врать.

В середине июня Степана перевели из тюрьмы ГПУ в общую камеру Бутырской тюрьмы, 25 июня он направил следователю ГПУ заявление:
«Правители Русской земли, прошу обратить внимание на свой народ, как он стонет под игом самого себя; жалостно смотрит на правителя – а правитель смотрит на народ. Рассуди каждый, не страх ли владеет человеком? И этот страх есть страх неправды. Неужели неправда сильнее правды? Ни в коем случае, потому что неправда над человеком властвует, покуда человек существует на этой земле, а умирает человек – и неправда также умирает. Обратимся к правде, какова сила правды. Если живет человек правдою, то гоним ли он, хулим ли, угнетаем ли, насильствуем ли кем-либо, болен ли... и, наконец, умирает ли, обратите свой взор на него, с какою радостью переживает все это! Почему так? Потому что правда, которой он жил, не умирает. Правда побеждает и смерть, потому что имеет Царство и силу прежде всех век и во веки веков. Аминь. Время близко к осуществлению правды, и она не пройдет мимо, ибо наступает час жатвы, предсказанный Иисусом Христом... А посему прошу вас, правители Русской земли, довольно побеждать свою землю... Обратитесь ко Христу и познайте в Нем жизнь... Еще прошу, если возможно, перевести меня в одиночку... и разрешить мне несколько бумаги и чернил...»

Через месяц уполномоченный 6-го отдела секретной части ГПУ Казанский, к которому поступило дело, распорядился удовлетворить просьбу Степана – перевести его из общей камеры в одиночку и снабдить «чернилами и бумагой, предоставив право изложить самому показания». Получив бумагу и возможность свободно писать, Степан вкратце изложил свою биографию, затем написал: «Пришел я к правителям возвестить то, что идет Господь со тьмами Своих ангелов, чтобы рассудить землю, и если не покаются народы от своих беззаконий, т.е. от блуда, убийства, воровства и т.д., то Господь жестоко покарает всех. И я, грешный, люблю свою семью, а по Боге ревнитель больше, так как, получив духа проповеди, я не смог больше оставаться дома, и в ночь с 10 апреля я встал с постели и ушел, положившись на волю Божию. Я пришел в Москву 24 или 25 мая и молил Бога, чтобы Бог мне указал, как и что делать... как мне явиться к правителям и сказать Божии слова. Личной цели в приходе моем в Москву нет, а только чтобы явить дела Господни правителям... И покуда не было мною все высказано, я вам не давал своего адреса, а когда я свое окончил, то и открыл свой адрес. Я теперь не знаю, виновен ли я перед кем, заслужил ли наказание за Слово Божие, но я исполнил свой христианский долг, так как ревность по Боге заставила меня оставить отца, мать, жену и дочь. А теперь сами рассмотрите мои слова и рассудите».

Святитель Григорий Богослов
Вот что пишет родовитый уранополит святитель Григорий Богослов в Слове 15. И это он пишет тогда, когда был простым священником! И как не боится?! А я кто? Я со святым Григорием. И я не хочу, чтобы Россия выпила всю чашу гнева. Дай нам Бог всем покаяния в жизнь.

«Полюбомудрствуй о настоящем бедствии, о судах Божиих праведных, постигаем ли мы их или не знаем великой бездны; о том, как у Господа, по слову святого Исаии, и суд поставлен мерилом (Ис. 28, 17), потому что благость Его далеко не безрасчетная (хотя казалась такой начавшим ранее трудиться в винограднике и не приметившим неравенства в самом равенстве). Полюбомудрствуй о том, как гнев Божий, называемый чашею в руке Господа (Пс. 74, 9) и чашею падения испиваемой (Ис. 51, 17), соразмеряется с грехами, потому что Господь, хотя у всех убавляет нечто из заслуженного ими наказания и нерастворенное вино гнева растворяет человеколюбием (Пс. 74, 9); впрочем от строгости преклоняется на милость только для тех, которые вразумляются страхом, и от малой скорби приемлют во чреве обращение, и болят им, и рождают совершенный дух спасения (Пс. 74, 9); а блюдет и без остатка изливает дрожжи, то есть конечный гнев на тех, которые не исцеляются Его благостью, но еще ожесточаются, подобно тяжкосердому фараону, обременяющему горькими работами и соблюденному в показание силы Божией над нечестивыми (Ис. 9, 16). Скажи: отчего такие удары и бичи? Где их основание? Следствие ли это беспорядочного и неправильного движения Вселенной, неуправляемого и неразумного течения вещей, как будто нет над ними Правителя, и дело ли это случая, как думают немудрые мудрецы, слепо увлекаемые беспорядочным и темным духом?

Или все с разумом и в порядке, как сначала произведено, прекрасно растворено, совокуплено и приведено в движение по законам, известным единому Приведшему все в движение, так и после движется и изменяется, управляемое браздами Промысла? Отчего неурожаи, тлетворные ветры, град, настоящее наше поражение и вразумление? Отчего порча в воздухе, болезни, землетрясения, волнения морей и небесные явления? Как тварь, созданная в наслаждение людям, этот общий и равный для всех источник удовольствий, обращается в наказание нечестивых, чтобы мы тем же самым, чем были почтены и за что оказались неблагодарными, теперь вразумились и познали силу Божию в злостраданиях, когда не познали ее в благотворных действиях? Как одним воздаются от руки Господней грехи двойные (Ис. 40, 2), и мера беззакония восполняется этим усугублением (чем и Израиль уцеломудривается); а для других грехи исчерпываются семикратным воздаянием в недро их (Ис. 78, 12)? И что значит мера амореев, еще не исполнившаяся (Быт. 15, 16)? Как грешник или оставляется без наказания, может быть, потому, что блюдется для будущего, или наказывается опять для того, чтобы ему излечиться здесь? И как праведник или злостраждет, а через это, может быть, испытуется, или благоденствует и тем охраняется, если он беден умом, и не очень возвысился над видимым, чему каждого из нас учит совесть; это домашнее и неложное судилище! Что значит постигший нас удар, и отчего он? Испытание ли это добродетели или истязание за грехи?

Но хотя бы и не было это наказанием, – лучше принять за наказание и смириться под крепкую руку Божию, нежели превозноситься этим как испытанием. Научи же этому и вразуми нас, чтобы и не слишком болезнен был для нас настоящий удар и чтобы нам не презреть его, впав во глубину зол (ибо и таким недугом страждут многие), но чтобы благоразумно принять вразумление, и бесчувственностью к нему не навлечь на себя чего-либо большего. Ужасно видеть бесплодие земли и погибель плодов и притом в какое время? Когда уже плоды радовали надеждой и близки были к собиранию. Ужасно видеть безвременную жатву, видеть, как земледельцы скорбят о трудах, и будто над мертвецами, сидят над стеблями, которые тихий дождь взрастил, а сильный пожал, с которых жнец не наполнит руки своей, и вяжущий снопы горсти своей, над которыми не слышно было благословения, каким приветствуют земледельцев проходящие мимо (Пс. 128, 7–8). Жалкое зрелище — земля поруганная, остриженная, лишенная украшения своего! Это оплакивает и блаженный Иоиль, трогательнее других изобразивший опустошение земли и мучительность голода; оплакивает и другой пророк, противополагающий прежней красоте земли последовавшее безобразие. Рассуждая о гневе Господа, опустошающего землю, Пророк говорит: перед ним земля как сад, а позади опустошенная степь (Иоиль. 2, 3).
Тягостно, чрезмерно тягостно это, пока печалит одно настоящее и не беспокоит ощущение другого тягчайшего удара, как и в болезнях настоящее страдание всегда болезненнее ненаступившего. Но и этого тягостнее то, что заключают в себе сокровищницы Божия гнева. Да не испытаете вы этого! И, конечно, не испытаете, если прибегнете к милосердию Божию, слезами преклоните к себе Того, Кто милости хочет, и остаток гнева отвратите от себя обращением. Это – еще кротость и человеколюбие, снисходительное вразумление, первые удары пестуна, образующего младенчество, это еще дым гнева, то есть начаток истязания, а не огонь воспламенившийся, то есть не самый верх гнева, не угли горячие, то есть не последние удары бича (Пс. 17, 9). Бог отчасти угрозил нам, отчасти простер на нас бич, от иного удержался силой, иному подверг нас, равно вразумляя и наказанием, и угрозой, и пролагая путь гневу Своему, Он, по преизбытку благости, начинает с меньшего, чтобы не иметь нужды в большем. Но Он наказывает и большим, если бывает к тому вынужден.

Знаю это оружие очищенное (Пс. 7, 13), этот упивающийся меч на небесах (Пс. 34:5), которому повелено сечь, изничтожать, обесчадить (Иез. 21, 10), не миловать ни тел, ни мозгов, ни костей. Знаю, что Бесстрастный, как медведица, лишенная детей, и как рысь, встречающая на пути ассириев (Ос. 13, 7, 8), не древних только, но и всякого, кто ныне ассириянин беззаконием; и что нельзя убежать от крепости и скорости гнева Его, когда Он бодрствует над нашими нечестиями, и когда врагов Его преследует ревность, готовая пожрать противников (Евр. 10, 27). Знаю это разграбление, и опустошение, и разорение, и сердца сокрушение, и расслабление колен (Наум. 2, 10), и другие подобные наказания, постигающие нечестивых. Не говорю уже о тамошних судилищах, которым предаются пощаженные здесь, почему лучше здесь подвергнуться вразумлению и очищению, нежели претерпеть истязание там, когда настанет время наказания, а не очищения. Ибо как выше смерти поминали здесь Бога (о чем прекрасно любомудрствует Давид), так для отшедших отсюда нет исповедания и исправления во аде (Пс. 6, 6), потому что Бог ограничил время деятельной жизни здешним пребыванием, а тамошней жизни предоставил исследование сделанного».

Святой праведный Иоанн Кронштадтский
«3 Октября. Не скорби безутешно о злополучии отечества, о проигранных войнах (с Японией), о наступлении на нас Австрии, Германии, Англии, Финляндии, Польши (хоть это две суть части России), Италии, о потере военных кораблей, о громадных потерях государства от поджогов (заводы разные). Скорби о том, что ты плохо подвигаешься к отечеству нетленному, вечному, на Небесах уготованному, что сердце твое далеко от Бога. 3емное отечество страдает за грехи Царя и народа, за маловерие и недальновидность Царя, за его потворство неверию и богохульству Льва Толстого и всего так называемого образованного мира министров, чиновников, офицеров, учащегося юношества. Молись Богу с кровавыми слезами о общем безверии и развращении России».

Если праведный Иоанн был патриотом, то только в таком смысле.
Вот еще цитаты св. Иоанна Кронштадского: «Лучшие на земле минуты – это те, в которые мы горняя мудрствуем, вообще, когда познаем или защищаем истину, эту небесную жительницу, гражданку. Тогда только мы истинно живем. Значит, существенные выгоды душевные требуют того, чтобы мы наичаще возносились превыше земли, гор, на небо – где истинная жизнь наша, истинное Отечество наше, ему же не будет конца». «Человек – странник на этой земле к Небесному Отечеству».

А вот о России:
«Обратись к Богу, Россия, согрешившая перед Ним больше, тягчае всех народов земных, обратись в плаче и слезах, в вере и добродетели. Больше всех ты согрешила, ибо имела и имеешь у себя неоцененное жизненное сокровище – веру православную с Церковью спасающей, но попрала, оплевала ее в лице твоих гордых и лукавых сынов и дщерей… Держись же, Россия, твердо веры своей и Церкви, и царя православного, если хочешь быть непоколебимою людьми неверия и безначалия и не хочешь лишиться царства православного. А если отпадешь от своей веры, как уже отпали от нее многие интеллигенты, то не будешь уже Россией или Русью Святою, а сбродом всяких иноверцев, стремящихся истребить друг друга». Это к слову, был ли СССР Россией?

Клайв Стейплз Льюис
Если мы к обсуждению православных споров будем привлекать неправославных, то хочу привести цитату из Льюиса: «На что бы он ни решился, твоя задача неизменна. Пусть он сочтет патриотизм или пацифизм частью своей религии, а под влиянием партийного духа пусть отнесется к нему как к самой важной ее части. Потом спокойно и постепенно подведи его к той стадии, когда религия просто станет частью “дела”, а христианство он будет ценить главным образом за те блестящие доводы, которые можно надергать из его словаря, чтобы оправдать английские военные действия или же пацифизм. Не допускай одного – чтобы пациент рассматривал жизненные дела как материал для послушания Врагу. Если ты сделал мир целью, а веру – средством, человек уже почти в твоих руках, и тут совершенно безразлично, какую цель он преследует. Если только митинги, брошюры, политические кампании, движения и дела значат для него больше, чем молитва, таинство и милосердие, – он наш. И чем больше он “религиозен” (в этом смысле), тем крепче мы его держим. Я мог бы показать тебе целую клетку таких у нас, внизу. Потешный уголок!» (Письма Баламута, 7).
Кстати, не в этом ли причина, что проповеди 1990–2000 годов дали мало убежденных церковников, но море убежденных патриотов?

Святитель Филарет
Наконец-то нам указали знаменитые слова святителя Филарета, которые якобы изображают патриотизм христианской добродетелью: «Библия не дала ли доброго воспитания народу Божию ветхозаветному? Не дала ли еще более совершенного воспитания народу Божию новозаветному? Премудро устрояя воспитание будущих граждан Царствия Небесного, не имела она недостатка в мудрости, чтобы преподать верные правила для образования доброго гражданина царства земного, и имела нужду преподать оные, потому что худой гражданин царства земного и для Небесного Царства не годен. Так, стоит труда поискать в Библии учения о воспитании. Древнейшее о сем учение можно найти в слове Господа к Аврааму: Авраам бывая будет в язык велик и мног, и благословятся о нем вси языцы земнии: вем бо, яко заповесть сыном своим и дому своему по себе, и сохранят пути Господни творити правду и суд (Быт. 18, 18–19). Здесь, во-первых, в образе похвалы воспитанию, какое дает Авраам своим детям, преподается главное правило воспитания: Заповедай сынам своим сохранять пути Господни, творить правду и суд – или, чтобы то же сказать по-нынешнему, – давай детям воспитание благочестивое и нравственное, сообразно с Законом Божиим. Во-вторых, здесь показываются и благотворные последствия такого воспитания: Авраам будет в язык велик и мног (Быт. 17, 5) – отец семейства, дающий детям своим воспитание благочестивое и нравственное, может надеяться от себя потомства многочисленного, уважаемого и благополучного. Не трудно понять, что не может того же ожидать тот, кто не радеет о таком воспитании, а угрожает ему противное. Далее, прямо высказанные правила воспитания находим в ветхозаветных книгах, по преимуществу учительных, в книге притчей Соломоновых и в книге Иисуса, сына Сирахова».

Мне кажется очевидным, что для святителя худой гражданин царства земного вовсе не тот, кто не желает посвящать своего сердца земному отчеству, а тот, кто воспитан не на словах Божиих, а на лжи, худой гражданин царства земного тот, кто ворует, убивает и вообще воспитан не на Библии, а на чем-то другом. В смысле святителя Филарета худыми гражданами царства земного, негодными для Царства Небесного, являются не уранополиты, а множество наших сограждан вне зависимости от их патриотизма. Если люди воспитаны не по Библии, они не могут быть годными для Царства Небесного и для земного. Кто из уранополитов с этим стал бы спорить? Слова свт. Филарета никак не говорят о том, что патриотизм является христианской добродетелью. Чтобы это сделать, надо просто вырвать их из контекста. Если бы понимать их в том смысле, что любой, кто предает свою земную родину по любой причине, пусть даже самой высокой, уходит из нее, призывает ее защитников сдаться, оказался бы заведомо плохим гражданином Царства Небесного, то тогда святитель оказался бы в вопиющем противоречии с Писанием, где Авраам (эмигрант), Раав (изменница), Иеремия (пораженец) оказались бы вне Царства, а учитывая, что все они просто точно исполняли волю Бога, то вне Царства оказался бы Сам Бог.

Нет такой заповеди – любить земную родину, но есть прямая заповедь почитания и покорности властям. Именно поэтому уранополит участвует в справедливых войнах, платит налоги и делает все, что требует от него государство, пока то не претендует на его сердце и не требует нарушения заповеди. Одно отличает его от граждан земли – все интересы его в Небе и в Церкви – Небе на земле. Что касается царства земного, уранополит должен жить, никак не отдавая ему своего сердца. Повторюсь, что Писание и Предание (то, чему учили все, всегда и повсеместно) не признает в принципе двойной Родины у христиан. У нас есть одна Родина – Небо, и есть гостиница, где мы сейчас странствуем. По словам Василия Великого, мы всегда на чужбине, где бы мы ни были, но на всяком месте владычество Божие. А что касается православных патриотов, которые желают служить двум господам, то про них сказал апостол Иаков: «Человек с двоящимися мыслями нетверд во всех путях своих» (Иак. 1, 8).

Святитель Феофан Затворник
В книге «Начертание христианского нравоучения» святитель Феофан Затворник пишет: «Мера погашения страстей есть мера сроднения его (христианина) с человечеством и ангелами. Сначала напрягается он думать и чувствовать, что несть иудей, ни эллин, несть раб, ни свобод, ни мужеск пол, ни женск (Гал. 3, 28; Кол. 3, 11), а наконец доходит до того, что подобно Макарию Великому желал бы все человечество обнять единым объятием и считать родным последнейшего на свете человека».
Так что национализм, согласно свт. Феофану Затворнику, – результат непреодоленных страстей.

Преподобный Иустин Попович
Вот что писал прп. Иустин (Попович) о внутренней миссии нашей Церкви: «Церковь – это Богочеловеческая вечность, воплощенная в границах времени и пространства. Она в этом мире, но не от мира сего (Ин. 18, 36). В этом мире она для того, чтобы его воздвигнуть до горнего мира, откуда и она сама. Она – вселенская, соборная, богочеловеческая, вечная, поэтому хула, непростительная хула на Христа и Духа Святого делать из нее национальный институт, сужать ее до мелких, преходящих, временных национальных целей. Цель ее наднациональная, вселенская, всечеловеческая – соединить всех людей во Христе, всех, не различая национальностей, рас, классов. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3, 28), ибо все и во всем Христос» (Кол. 3, 11).

Апостолы Петр и Павел
Хотелось бы привести уранополитические слова святых апостолов: «Возлюбленные! прошу вас, как странников и пришельцев, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу» (1Петр. 2, 11). «Какими должно быть в святой жизни и благочестии вам, ожидающим и желающим пришествия дня Божия, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают? Впрочем, мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которой обитает правда (2Петр. 3, 11–13). Мы не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего (Евр. 13, 14). О горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша скрыта со Христом в Боге» (Кол. 3, 2–3).
Надеюсь, что все мои друзья будут истинными уранополитами и взойдут в Небесное Отечество, забыв о земных печалях, молитвами святых апостолов.

Дата добавления: 2015-08-13