Мифические персонажи.

В повести «“Чоки-чок” или рыцарь прозрачного кота» мы с первых строк встречаем придуманных автором существ, которых не существует в природе, а их аналогов нет в фольклорных сказках.

Первый – Ыхало: «...метровой высоты пузатый самовар с футбольным мячом вместо чайника <…> в клочьях пыльной шерсти, пакли, паутины и всякого мусора, затем украсили мяч-голову большущими круглыми глазами. Зелеными, как бутылочное стекло. Угадывался у мяча и широкий рот, но не было даже намека на нос, <…> зато были тонкие черные ножки в облезлых, подвязанных веревочками калошах <…> руки почти человечьи. Только мохнатые и с ладонями цвета старых картофелин…» [210]

Исходя из описания, мы можем увидеть схожие черты у Ыхало с домовым, или с банником (если отталкиваться от места обитания Ыхало). «Кривую баньку в заброшенном саду не топили уже много лет. <…> Но запах березовых веников несмотря ни на что сохранился. Ыхало любило этот запах. Поэтому в летнее время оно проживало в баньке как на даче» [211].

В славянской мифологии домовым называли дух, который являлся хранителем дома и его обитателей. Обычно его представляли себе «в виде маленького старичка, только заросшего до глаз волосами, с коготками на мохнатых лапах и большими глазами» [212].

Банником такжеявлялся невидимый дух, живущий в бане. В народном сознании его образ сформировался «в виде маленького, однако достаточно сильного лохматого старика, обладающего длинной бородой и покрытого плесенью» [213]. Но, несмотря на параллели с мифологией древних славян, В. Крапивин рассказывает о происхождении своего персонажа иначе: «Мой папа был самовар, а мама – здешнее привидение» [214].

Вторым, введенным писателем необычным персонажем, является тень кота Филарета. Раньше он был настоящим полосатым котом, но однажды, испугавшись грома «…кинулся с подоконника в сад, и с той поры его не видели… <…> А тень осталась! Филарет прыгнул так стремительно, что она за ним не успела! К тому же зацепилась хвостом за гвоздик <…> хвост у тени так и остался оторванным наполовину…» [215]

Само объяснение отсылает нас к жанру детской фантастики, (фэнтези, как мы уже говорили выше, не требует никакого объяснения). Тем не менее, введение тени кота указывает на один из важнейших принципов фэнтези – прием двойничества,который пришел в этот жанр из мифа. Наличие такого персонажа в произведениях свидетельствует о его двойственной природе.

Многие зарубежные исследователи считают, что двойничество – «это вторая натура, существующая отдельно, которая может быть постигнута психологическим чувством, но не способное жить без оригинала» ^[216] . Но в повести В. Крапивина «Рыцарь прозрачного кота» мы видим иное представление данного приема. В художественном мире произведения хоть и происходит отделение материальной составляющей кота Филарета, его тень остается целостной сознательной частью личности и живет своей жизнью.

Это полностью соответствует сущности двойничества по К.Г. Юнгу, где двойник выступает как «внутреннее “Я” – оно совсем другое и делает многое иначе» [217] и согласуется с мнением Ю.М. Лотмана, считающего, что «смысл всякого двойничества в том, чтобы на базе сходства выявить различие» [218].

Сходство тени кота Филарета с настоящим котом остается: «– М-рр… – послышалось из пустоты. А потом на освещенной солнцем клеенке, среди тарелок, возникла кошачья тень. Как бы от кота, лежащего на животе» [219]. Новым качеством данного персонажа является склонность к коллекционированию марок. «Видите ли, когда тень стала жить сама по себе, жизнь эта показалась ей ужасно скучной. Раньше-то у нее те же интересы были, что у кота. Все вместе, вдвоем. <…> Бесплотное, так сказать, существование… Вот от нечего делать и увлеклась она филателией» [220]. Конечно, это не настоящие марки, а лишь их тени.

Следовательно, мы можем сделать вывод, что В. Крапивин вводит не только вымышленных персонажей в свое произведение, наделяя их особенными качествами (Ыхало понимает язык всех волшебных существ, может полететь на луну, если его пощекотать), но и затрагивает серьезные приемы, рассматриваемые в классической «взрослой» литературе. Не стоит только забывать, что данная повесть является литературной сказкой для детей, поэтому тот же прием двойничества в ней не показан настолько серьезно, как в детских фэнтезийных произведениях (например, в повести С. Лукьяненко «Мальчик и тьма»).

Рассмотрим двух других мифических персонажей, у которых также прослеживается связь с фэнтезийными образами. Ими являются рыба-луна (тетушка Ихтелена) и заяц Проша.

Рыба-луна по имени тетушка Ихтелена – также двойственный образ. С одной стороны, это настоящая рыба из моря, только очень большая: «С одного края спускался до земли легкий, будто марля, хвост. Вверху торчал зубчатый плавник. Темнели жабры, и выделялся круглый черный глаз. И рот был! С толстой нижней губой, капризно выдвинутой вперед» [221].

С другой, этот сказочный образ, нарисованный писателем, представляет собой Луну, светящую только над страной Астралией: «…ночью выплываю на небо. И работаю луной. <…>…в Астралии лунный свет необходим постоянно. Только при нем тут могут совершаться удивительные дела, без которых жизнь теряет всякий смысл» [222].

Данный мифический персонаж отчасти заимствован автором из индийской легенды о возникновении Луны: «хрустальный шар, наполненный серебристой водой, плывущий по небу <…> с рыбами и черепахами внутри…» [223] В. Крапивин трансформирует этот образ, делая его понятным для детского восприятия.

Заяц Проша, встречающийся ребятам на пути волшебную страну Астралию, становится отчасти их проводником на станцию Пристань. В связи с этим мы можем увидеть преемственность образа Белого Кролика из сказочно-фэнтезийной истории «Алиса в стране чудес» Л. Кэрролла. Внешне он отличается от кэрролловского персонажа. Например, Проша одет не в камзольчик: «Он был в красных брюках. Над глазами у него искрился прозрачный синий козырек на резинке» [224], а вместо часов у него трехколесный велосипед.

Дата добавления: 2015-08-05