Все эти определения - не главные в музыке Моцарта. Ибо они рисуют достаточно банальный образ композитора.

Давайте проведём мысленный эксперимент. Послушаем СВЕТЛЫЙ, ЛЁГКИЙ, СОВЕРШЕННЫЙ, ГАРМОНИЧНЫЙ, ИЗЯЩНЫЙ, МЕЛОДИЧНЫЙ, ОСТРОУМНЫЙ, ГРАЦИОЗНЫЙ ВАЛЬС ИОГАННА ШТРАУСА. Например, «На прекрасном голубом Дунае». Слушая, наслаждаясь его СВЕТОМ, ЛЁГКОСТЬЮ, СОВЕРШЕНСТВОМ, ГАРМО­НИЕЙ, ИЗЯЩЕСТВОМ... и т.д., мы вынуждены признать: все вышеперечисленные определения, которые мы даём му­зыке Моцарта, ПОЛНОСТЬЮ ПОДХОДЯТ к характеристике музыки Штрауса!

Вот мы и попались в сети нашей бедной убогой вербальности!

Посмотрите на СВЕТЛЫЕ, ЛЁГКИЕ, ИЗЯЩНЫЕ, ГРАЦИОЗ­НЫЕ... и т.д. картины французских художников Антуана Ватто и Франсуа Буше. Клянусь, что каждое слово из нашего комплекта подходит к характеристике этих СВЕТЛЫХ, ИЗЯЩНЫХ... и т.д. картин. Более того, я могу составить огромный-преогромный список произведений искусства, для характеристики которых идеально подойдут все эти определения.

Что же делать? Посмеяться над нашей неспособностью словесно отличить музыку Моцарта от вальсов и полек Штрауса (а уж польки-то ка­кие СВЕТЛЫЕ, ИЗЯЩНЫЕ... и т.д.). А затем теми же словами охарактеризовать картины худож­ников?

Именно попытками убежать от этого ужаса является вся моя книга. И в этой словесной беде виновата не только убогость нашей речи, но чаще всего ещё и неспособность мысли проникать за грани словесной шелухи и открывать образы иного уровня, которые действительно помогут нам найти хоть сколько-ни­будь глубинные характеристики именно Моцарта (а не Штрауса).

У нас есть примеры подобного творчества. Например, в стихотворении «И.С. Бах» О. Мандельштам пишет про главный музыкальный инструмент Баха - орган - так:

«ОРГАНА МНОГОСЛОЖНЫЙ КРИК».

И для того чтобы объяснить, как много всего скрывается за понятием «многосложного крика», мне нужно, во-первых, напи­сать хотя бы краткую историю органа. Затем о принципах образования звука у органа. Затем о том, что именно Бах сотворил с органом в своей му­зыке.

А можно и не делать всего этого. Но и тогда, не имея всех тех знаний об органе, вы почувствуете особенность органной музыки Баха. Ибо «многосложный крик» - это что-то, что УЖЕ говорит об исключительности именно баховской органной музыки.

О Бетховене говорят: ТИТАН, ГИГАНТ, МОГУЧИЕ ТВОРЕНИЯ. Но ведь то же самое можно сказать о творчестве гениально­го художника и скульптора Микеланджело. Он тоже ГИГАНТ и ТИТАН.

А Бах? Не ТИТАН? Не ГИГАНТ? Ещё какой!!!

А поэт Борис Пастернак в одном из своих стихов вдруг напи­сал о Бетховене:

Так движет иногда полы

Сосед, донесшись из-под брёвен,

И вдруг... сонаты кандалы

Повлёк по площади Бетховен.

Что? Непонятно?

А прочитав дальнейшие рассуждения, будете смеяться, на­сколько это простой образ.

Что там за сосед, который «доносится из-под брёвен»? Да ведь это - пьяница, судьба которого - пьянствовать, спать, где придётся. Такая у него, у пьяницы, жизнь. И победить свою страсть он не в состоянии. Ему холодно, вот он и «движет полы», пытаясь согреться. Ибо стих в первой же строке говорит об утре.

(«Какой речистою зарёй

В проталинах пылает камень»)

А Бетховен, скованный кандалами глухоты, побеждает свою судьбу - глухоту - в каждом своём произведении!

«Я схвачу судьбу за глотку!» - известнейшая мысль из письма Бетховена.

И у Пастернака родился образ Бетховена - беглого каторжни­ка, который тащит по площади «кандалы своей сонаты». То есть каждое музыкальное произведение, созданное Бетхо­веном, это побег с каторги. Это побег от неумолимой судьбы.

Дата добавления: 2015-08-05